ть земли от всего цивилизованного мира. И потому Ольгу повезли в, наскоро оборудованный, новый роддом на станции Седанка, в пригороде Владивостока, в бывшем морском санатории «Моряк», где в свое время насмерть влюблялись два молодых сердца Игорь и Ольга. В то время каждый день их пребывания в доме отдыха был наполнен любовью и радостью. Сегодня ночью Ольга испытывала страшные муки и отчаяние до тех пор, пока не услышала долгожданные крики своего первенца, впервые увидавшего белый свет. Принимая муки, она, как бы, отрабатывала перед всевышним за свои и чужие грехи.
Ближе к японскому берегу ветер заметно стих и вдалеке на горизонте все четче стал пробиваться свет одинокого маяка. Смагин вздохнул полной грудью тугой, круто просоленный морской воздух, который доносил с берега незнакомые запахи загадочной земли и еще более загадочных и удивительных людей живущих на каменистых островах, которые периодически сотрясаются то от землетрясения, то накрываются огромными высотой с небоскреб волнами — цунами. Череда крупных и мелких островов оказалась на пути циклонов, рвущиеся с южного моря и Тихого океана к материку, но это ни сколько не испугало маленький, свободолюбивый и трудолюбивый народ и они строили свою достаточно обеспеченную жизнь на зависть богатым на недра, но страстно увлеченных красными идеями и потому нищим соседям с азиатского материка.
«Повезло Любимовой» — подумал Игорь, через плечо наблюдающий за старпомом, который вел переговоры с «пайлот стэйшн», — возможно ее ребенок родится свободным. И вот уже скоростной белый катер лихо подрулил к борту «Орловой» и маленький кривоногий япошка в белой униформе с капитанскими пагонами бегом вбежал по трапу.
Такая оперативность еще раз поразила Игоря, который уже два года не бывал в загранпортах, но еще больше он удивился, когда через каких-то полчаса «Орлова» уже была накрепко притянута к причалу, на котором стояло несколько карет скорой помощи с разноцветными мигалками.
Бледную, полуживую Любимому на носилках спустили на причал и осторожно загрузили в один из микроавтобусов. На борт поднялись два офицера миграционной службы и в сопровождении вахтенного помощника поднялись к капитану, где их уже поджидали Семенов в компании с помполитом и начальником рейса.
Широкоскулый, с холеным плоским лицом, офицер, похожий на самурая принявшего присягу императора насмерть стоять против проклятых русских и американцев, достал из портфеля желтую папку с документами и на ломаном русском представился.
— Моя, Кодзи-Сан, сдеся бумаги, надо подписать, капитана, это чистая формальность — офицер белоснежным платком отер желтый лоб и продолжил, — ваша женщина будет родить хорошем японском госпитале, все расходы берет на себя городской муниципалитет. Врачи сказала, что роды трудные, и она будет в больнице три дня. Вы можете спокойно стоять этот причал. Выходить экипажу и пассажирам на берег запрещено.
Семенов кивнул и, пробежав взглядом по бумагам, подписал их.
— Я надеюсь, вы дадите нам возможность связаться с русским консульством. И кстати, вы неплохо говорите на русском, откуда такие познания.
Кодзи улыбнулся и достал свою визитку протянул капитану и помполиту.
— Я бывшая офицера военно-морских сил Японии, нас в училище учили русскому языку.
— Это на случай непредвиденных обстоятельств, — вмешался Смагин, словно кто-то его тянул за язык.
Японец с улыбкой внимательно посмотрел на Смагина.
— Нет, начальника, просто мы соседи и знание русского мне очень помогает по службе.
— А как ты определил, что я начальник? — Смагин прищурил один глаз, чтобы перевести создавшуюся паузу в шутку.
— Все ваши начальники друг на друга похожи — рассмеялся офицер и встал, чтобы распрощаться.
— Я провожу гостей, — кивнул Игорь кэпу и вышел вслед за эмигрэйшн в холл. — Кодзи — сан, — Смагин остановил японца за плечо. — У меня вопрос, можно у вас купить машину. Японец пожал плечами.
— Извините, не знаю, — он слегка склонился в поясе и бодро зашагал дальше за своим суровым и молчаливым товарищем.
«Все ты знаешь, косоглазый», — выругался про себя Игорь, — не может быть, чтобы на этом поганом островке никто не хотел продать свою надоевшую, подержанную машину». И опять предчувствие не обмануло его, возле трапа он заметил молодого парня в белом пиджаке и синих джинсах, который непринужденно разговаривал с японским пограничником, а, завидев Смагина, как старому приятелю, помахал рукой.
«Вот они родственные души, на любом континенте видят своего, издалека». — В эту минуту Игорь понял, что длинноволосый парень на берегу не кто иной, как местный дилер по продаже японского металлолома под названием иномарки для русских.
Глава VII. Автомобильный бум начинается.
Игорь еще минуту колебался, но, перехватив приветливый взгляд молодого японца, махнул ему рукой.
— Плиз ап он бот, мистер.
Когда-то иссиня-черный, а сейчас с перекрашенными в рыжий цвет волосами, дилер, будто только и ждал этого сигнала. Он легко вспорхнул по трапу и оказался рядом со Смагиным.
Два кривоногих пограничника в черных, блестящих плащах и белых, покрытых защитной пленкой фуражках словно и не заметили этого стремительного прохода через «границу». Они спокойно продолжали курить и о чем-то оживленно разговаривать.
«Тошиба» — деливери компании» — длинноволосый протянул блестящую визитку. — Машинз, крэйнс, карс, спаер партс…,- он расплылся в улыбке, оголив белоснежные ровные зубы. И только тут Смагин заметил, что это не чистокровный, желтолицый и кривозубый самурай, скорее всего парень был одним из незаконнорожденных, послевоенных детей, когда на островах вовсю хозяйничали американцы.
— Ай шуд лайк ту бай аутомобилз, — Игорь огляделся, на трапе и в холле никого не было. — Тэн карс, итс посибл?
У видавшего вида дилера глаза округлились, и он еще больше стал похож на европейца.
— Тэн карс? — продавец известной компании внимательно осмотрел покупателя на предмет его платежеспособности, затем опять улыбнулся. Опытный глаз определил, что на этом клиенте можно сорвать неплохой куш.
— Уан момент, — он достал из брезентовой сумки на плече цветной проспект, где на каждой странице расположилось с десяток фотографий различных авто, начиная от «Цедрика» 80-го года и кончая «Крауном» 85-го года с ценниками в японских иенах.
— Ай хэв оунли американ долларс, кэш мани — Игорь потыкал пальцем в прайс лист, — энд ай кэннот гоу он э шо, ер атторитес пут прохибишн он крю.
— Ноу проблемз, — японец слегка склонился в поклоне и сложил маленькие холеные ладошки на груди, — Кэн ю вэйт ми хиа, энд вери сунн, эбаут хав ан ауэр, ай кэн шоу ю сам бъютифул джапан карс.
Игорь кивнул головой, а коленки уже забила мелкая дрожь. Он даже не мог и предположить, что вопрос решится так быстро. Необходимо было подготовить суеверного капитана Семенова, да и экипаж предупредить, что машины берутся для управления пароходства, чтобы избежать излишних вопросов и приступов зависти. И Карпентера следовало бы на время изолировать. У этого парня может случится истерика, когда он увидит, как пошли в дело его деньги, и тогда он все загубит.
— О.кей, — Смагин щелкнул пальцами, как заправский делец, — Ай вил вэйт фор ю хиа, он лэйдер, энд ай хоуп, зэт зис бизнес римэйн оунли битвин ю энд ми.
— Оф кос, босс, итс май бизнез, энд би шуэ ай вил кип сайленс.
Мужчины пожали друг другу руки. Игорь почувствовал, что японец тоже волнуется. Его ладошка покрылась горячей влагой, а глаза даже в темноте блестели, как у хорошего кота перед охотой в подвале на несмышленых грызунов.
Япошка также легко соскользнул по трапу на причал, как перед этим взлетел на него, молодость и азарт бурлили в его крови. Он элегантно уселся в свой спортивный, цвета яичного желтка, автомобиль с огромным капотом, под которым, очевидно, скрывался нехилый движок. Взревев всей мощью восьмицилиндрового, четырехсотсильного монстра, гоночный болид, через пару секунд, исчез в темноте портовых переулков.
Игоря забила нервная дрожь. Он еще не понимал до конца, чем все это может закончится, но нескрываемая жажда усесться за руль, пусть самого подержанного «Нисана» или промчаться вот также, как этот юнец, на гоночной «Хонде» по ночным улицам Владивостока стирала в его голове оставшиеся крупинки самосохранения и здравого смысла.
Сзади кто-то легко взял его за локоть.
— Не волнуйся, Игорь, я все слышал, не хотел мешать, благо никто другой не погрел уши. — Это был Москвичев. Он поежился и как-то яростно, с металлическим звоном застегнул зипер на куртке. — А как ты собираешься грузить машины, но самое главное, как предъявлять их таможенникам?
— С чего ты, Серж, так разволновался за мои проблемы, ты ведь знаешь я парень рисковый и у меня в каюте вещи покруче, чем какой-то автомобиль. Я заказал десять машин, думаю тебе, как лучшему корешу, выделить одну из «Тойот». — Игорь заметил, как расслабились мускулы на лице приятеля.
«А ведь здесь надеяться не на кого» — мелькнула мысль у Смагина, — если лучший старинный дружок теряет самообладание от зависти, то при удобном случае ему тоже будет приятно оставить меня ни с чем и порадоваться за мои неудачи.
Игорь взглянул на часы, прошло ровно полчаса, японца не было видно, неприятный тошнотворный комок подкатил к горлу. «Неужели кинул», и тут из-за дальних складов темноту разорвал мощный сноп света галогенных фар. К трапу бесшумно подкатила большая белая машина. Ее «глаза» приветливо, словно старым друзьям, мигнули дальним светом людям, стоящим на трапе, давая понять, что приехал продавец и торговля начинается. Перекрашенный японец грациозно вышел из представительского седана и помахал рукой приятелям.
— Кам хиа, гоу даун — он постучал рукой по капоту, — итс зе бест кар ин зе волд!
Игорь, едва сдерживая себя, спокойно спустился по трапу на причал, тенью проскользнул мимо пограничников, которые, казалось, даже отвернулись, чтобы не мешать предстоящей сделке. «Вот тебе и правильная страна с дисциплинированным народом» — усмехнулся Смагин, — лишние деньги и проценты от сделки не мешают даже властям закрывать глаза на такие вот операции.