Вся процедура переговоров и заключение брачного контракта — все это были звенья одной цепочки, выстроенной предводителем Гонконгской судоходной компании, но внезапно появившаяся угроза со стороны американского материка, срывала все грандиозные планы, намеченные Сванг-Ю. В дело вмешался заместитель генерального директора молодой и энергичный Сергей Кириченко. Это он пригласил представителей Нью-йоркского банка и консулов латиноамериканских стран и параллельно вел с ними переговоры по передачи части рефрижераторного флота в их оперативное управление. Это не входило в планы Сванг-Ю и ее отца, поэтому на семейном совете и было принято решение об экстренном заключении брачного союза с главой русской компании.
Но, очевидно, Сванг-Ю недостаточно изучила ту самую «загадочную русскую душу», которая не измеряется ни в аршинах, ни в дюймах и не понятна ни азиатскому, ни какому-либо другому уму. Все, что надо было в тот момент Егору Заикину — то это молодая, красивая жена, большой дом на берегу моря с яхтой и машинами, а бизнес — так гори он синим огнем, когда на его личных счетах кругленькие суммы во всех крупнейших банках мира и жизнь так коротка, что хочется пить ее большими глотками, припав к необъятному колодцу наслаждений и услад.
Этого желания никак не мог просчитать наперед мудрый китаец Ли-Ченг, но как только он понял, что после подписания контракта с его дочерью и передачи двух рефрижераторов типа «море» во владения «Ойл Шиппинг Корпорэйшн», Заикин почти полностью отошел от дел, было поздно.
Молодой и шустрый Сергей Кириченко, заполучив право первой подписи на всех деловых бумагах и финансовых документах, уже успел перезаключить ряд контрактов с Нью-йоркским банком и увести часть судов под «удобные флаги» в оффшорные зоны. До Ли-Ченга также докатились слухи, что и второй заместитель по эксплуатации, некий Александр Стоцкий, воспользовавшись бесконтрольностью со стороны шефа, тоже начал уводить оставшийся флот через дочерние компании за кордон.
На глазах великого китайского комбинатора легкие деньги, как песок сквозь пальцы, уплывали из его рук и, когда новоиспеченный зять, Егор Заикин, под руку с его дочерью появился в коридорах его фирмы, он даже не встретил их, а направил на переговоры одного из своих помощников. Ультиматум был короткий: либо ты аннулируешь все контракты с другими фирмами, либо Сванг-Ю расторгает брачный контракт с выходящими отсюда последствиями, то есть заморозкой счетов и перехода в собственность бывшей жены всего состояния, что и было оговорено условиями контракта и чего Заикин, конечно же, не углядел при подписании, занятый более важными на тот момент заботами с молодой женой.
Для Егора Ильича Заикина такой поворот дел был громом среди ясного неба. Он никогда не мог предположить такого предательства со стороны своих подчиненных, но еще хуже того, что еще недавно такая нежная и ласковая Сванг-Ю станет холодной, безмолвной и неприступной, словно золотая Будда для мусульманина. Мир рушился на глазах, вся его империя растаскивалась по кускам его бывшими подчиненными, как, впрочем, и вся бывшая коммунистическая система, еще вчера, казавшаяся непоколебимой державой, рассыпалась, словно замок из песка.
Ольга Смагина едва переступила дверь своей квартиры, как услышала длинный телефонный звонок. Сердце, предчувствуя неладное, часто забилось, внутренняя сторона ладони, которой она держала Димку, вспотела. Она скинула туфли и взяла трубку.
— Добрый вечер, — в трубке она услышала мягкий мужской баритон. Ольга узнала его, это был голос Александра Стоцкого. В последнее время он периодически названивал Смагиной, чтобы сообщить об успехах Игоря на новом поприще в должности начальника рейса. Но женская душа чуяла, что все эти хвалебные оды есть не что иное, как прикрытие от чего — то запретного, о чем ей пока не рассказывал ни Стоцкий, ни сообщал в телеграммах ее Игорек.
За месяц разлуки, она изнывала от недостатка мужской ласки или грубого слова. Все их прежние ссоры с мужем, она считала своей виной и не могла простить себе, что так безвольно повела себя при расставании. Нельзя отпускать мужчину в таком состоянии, она всем своим женским нутром чувствовала, что у нее появились соперницы, и, хотя она знала, что Игорь любит ее, долгие разлуки могут сильно повлиять на их отношения.
— Вы слышите меня, — как сквозь сон услышала она голос Стоцкого.
— Да, да, — заторопилась она, словно боялась упустить из разговора самое важное.
— Хотел сообщить вам, что «Любовь Орлова» прибывает в воскресенье утром. — Стоцкий сделал маленькую паузу и добавил, — у Игоря по приходу будет много работы, так что вам лучше дождаться его дома, вы меня хорошо слышите?
— Да, я понимаю, а чем я могу ему помешать, — Ольга почувствовала, как на глаза накатываются слезы обиды, — я Димку оставлю маме, а сама буду сидеть в каюте, как мышка и совсем ему не помешаю.
— Не хотел вам говорить, но во время рейса на судне произошло ЧП и после швартовки к причалу на борт прибудет большая комиссия. До завершения ее работы на судно никого пускать не будут, так что лучше оставайтесь дома. Так будет спокойнее и для вас и для вашего мужа. Я думаю, Игорь вам позвонит и скажет то же самое.
— Я поняла, — Ольга присела на краешек стула и попыталась взять себя в руки, — скажите правду, там все нормально, ничего не случилось. — Она одной рукой прижала к себе голову непоседливого Димки, который, недовольно фыркнув, попытался вырваться и жалобно спросил: «Мама, а когда папа приедет, он обещал меня на пароходе покатать». — Скоро приедет, потерпи, видишь, я с дядей Сашей разговариваю, он все про нашего папу знает.
— Пока все в пределах нормы, — попытался отшутиться Стоцкий, — но вы сами понимаете, море, сотни людей со всех уголков России на крохотном островке, под названием пассажирское судно, так что неизбежны непредвиденные ситуации. Это все, что я пока могу сказать, до встречи, я хочу пригласить вас к себе в гости, как только Игорь расквитается со своими делами на берегу, до свидания.
Стоцкий положил трубку и вытер пот со лба. Он не привык лгать так беззастенчиво, но понимал, что в будущем именно это умение сможет оградить его от всех неприятностей, которые ему предстоит преодолеть в этой жизни.
Большие часы в деревянном футляре из красного дерева и блестящим медью диском маятника в углу его кабинета пробили восемь часов, и тут же зазвонил телефон. «А он пунктуален, этот Смагин, далеко пойдет, вот еще научился бы золотому правилу — молчать, пока не спрашивают и говорить то, чего хочет услышать от тебя начальник, тогда и цены бы ему не было». Он поднял трубку и сквозь писк морзянки услышал знакомый голос.
— Александр Иванович, у меня все по- прежнему, следуем во Владивосток. На борту 220 пассажиров, десять единиц техники, груз 200 и еще один сопровождающий с Шикотана, я его скину по пути на рейде Находки. Надо, чтобы нас сходу поставили к причалу и выгрузили машины и пассажиров, ну а потом займемся с комиссией.
— Я все понял, Игорь Львович, с таможней проблем не будет, я договорился с начальством. Их не интересует ваш груз, так как границу вы не закрывали, а погранцов будут интересовать только наличие паспортов у каждого пассажира. Кстати, твой беглый американский наблюдатель, о котором ты говорил, так и не объявился, так что о нем пока ни слова. Если где-нибудь засветится — будем разбираться, а до тех пор, ты мне ничего не говорил, я ничего не слышал. И еще, по приходу готовься к новому рейсу на «Шолохове» — повезешь сменные экипажи на тунцеловы. Они работают сейчас в районе Малаккского пролива. Даем заход в Сингапур и на обратном пути в один из южных портов Японии.
Я уже говорил с твоим шефом, Виктором Ивановичем, это его рейс по расписанию, но он согласен, что тебя надо временно убрать из города, пока не утихнут страсти, а уж, с нашим дорогим Егором Ильичем я как-нибудь все улажу, пока ты там будешь загорать на экваторе, так что готовься к новому рейсу и разлуке к любимыми. Не завел там себе случайно какую-нибудь красотку, гляди у меня. Да, еще, пока не забыл, звонила твоя Ольга, я ей ничего не сказал, ты сам ей все объяснишь по приходу. У меня все, до встречи.
— До встречи, Александр Иванович, честно говоря, измотался я за этот рейс, но от южного направления не откажусь. Пока, шеф.
Глава X. На перекрестке истерзанных сердец.
Ранним весенним утром, когда крупные капли росы обильно покрывают надстройку и палубу судна, когда лучи солнца, как огненные стрелы, пронзают предрассветный полумрак, нехотя уходящей ночи, пассажир, «Любовь Орлова», на самом малом ходу заходила в залив Америка. Справа по борту из тумана высветились силуэты остроконечных вершин двух сопок, прозванных в народе «Брат и сестра». Липкий и густой, словно шуба гигантского белого медведя, туман расстелился над самой поверхностью воды, и потому корабли на внешнем на рейде бухты Находка можно было принять за мистические призраки, парящие в небе над облаками.
Крупнотоннажные суда выделялись своими разноцветными трубами и сигнальными мачтами, мелочевку можно было определить по локатору, который, вращаясь с определенной частотой, разносил вокруг себя смертоносное излучение на десятки миль по окружности, «цепляя» извилистый берег побережья, с нагромождением сопок и холмов, ровный овал закрытой со всех сторон бухты, где, как на перекрестке сходятся морские пути со всех стран и морей нашей крошечной планеты.
— Ну и где ваш дежурный катер? — с обычной ухмылкой на уставшем небритом лице и с неприкрытой иронией в голосе спросил капитан Семенов, повернув к Смагину дрожащий скошенный подбородок, отчего невольно рассмешил хмурого в это неприветливое утро начальника рейса.
— К шести утра должен встречать нас на траверзе Мыса Астафьева, — машинально отрапортовал Смагин, сдерживая улыбку и не отрываясь от окуляров капитанского бинокля.
Сразу после отхода из Хокодате, Игорь связался с портнадзором порта Находка и вот удивление, в телефонной трубке он вдруг услышал знакомый голос. Нет, он не узнал дежурного на конце провода, просто интуиция подсказала, что с ним говорит кто-то из давно знакомых ему людей.