— Шип, мы здесь лишь с одной целью. Ты обещал нам разбить аристократов. Именно ради этого мы собрали всех недовольных из всех деревень. Этим летом наши люди будут страдать под гнетом лордов, поэтому сейчас у нас есть возможность их разбить. А теперь армия короля подходит все ближе и ближе. Когда мы будем сражаться?
— Вы, повстанец Джек, мое секретное оружие, — склонил голову Шип. — Ваши длинные стрелы заберут жизни многих титулованных рыцарей, а твои люди… Ты сам говорил, они должны оставаться в тени. И выйдут из нее после десятилетий ожидания в нужный момент, когда мы полностью разыграем все карты. Я сражусь с королем и его армией там, где посчитаю нужным. И вы все будете тогда со мной.
Он повернулся к кветнетогам.
— Признаю, я отправлял вас воевать с врагами без личного руководства: вы поступали по своему усмотрению. Но все же я до сих пор считаю это мудрым решением. Между гвиллчами и пришедшими из–за Стены нет дружбы, а повстанцы не слишком любят существ из земель Диких. И абсолютно все в лесах боятся кветнетогов и абнетогов. — Чародей засунул в рот большой кусок медовых сот. — Мы уже должны были праздновать победу, но я чувствую, неумолимая рука судьбы ведет нас к ней тернистой тропой. Повелеваю всем проявлять большую осторожность.
Он понизил голос и наполнил его силой, витавшей в воздухе рядом с ним, и из запасов, хранившихся внутри на всякий случай, и даже тогда демоны продолжали сомневаться в его власти.
— Повинуйтесь мне безоговорочно. Мы не станем сражаться с королем у Альбинкирка. Мы позволили легкой победе разделить нас, рассредоточить наши силы. Пусть Туркан следит за королем и убивает его лошадей. Не больше. Пусть Экреч отведет свои войска от Альбинкирка. Без боя. Пусть сэссаги и абенаки вернутся в свои лагеря. Пусть повстанцы точат кинжалы. Наш день близок. Король никогда не доберется до Лиссен Карак.
— Мне это больше по душе, — прошипел Туркан. — Одно великое сражение, и куча мяса.
Шип выдавил подобие улыбки — будто вокруг рта треснула плоть, — и все, кроме демонов, содрогнулись от отвращения.
— Вряд ли нам потребуется сражаться, — заметил он. — Но, когда они начнут грызться между собой, вы сможете отрывать мясо от костей сколько душе угодно.
— Ты всегда так говоришь, Шип, — сказал Туркан. — Но дело дойдет до зубов и копий, и мне не нравится Кохоктон за спиной.
Чародей ненавидел, когда его решения оспаривали. Он начинал злиться.
— Ты боишься проиграть, хотя еще не выпущено ни одно копье?
Великий демон не отступал.
— Да, — произнес он. — Я видел много поражений и никчемных побед; на моем теле многочисленные шрамы, а мое гнездо пусто, хотя должно быть полным. За последний лунный месяц погибли двое моих кузенов — одного убило копьем темное солнце, а второй лишился души из–за жестокого колдовства. — Он обвел собравшихся взглядом. — Кто из вас придет мне на помощь? Вы надеетесь на предательство — согласен, люди рождены, чтобы предавать друг друга. Но многие из них будут сражаться, и сражаться отчаянно. Они всегда так поступают! И я спрашиваю: кто из вас придет мне на помощь?
— Ты закончил скулить? — рявкнул Шип.
Джек расправил плечи.
— Если твой секретный план заключается в том, что великие демоны нападут на короля, то для моих товарищей и меня лично будет честью разделить опасности с нашими чешуйчатыми союзниками.
Шипу хотелось закричать от досады: «Мой план — это мой план. И я не буду делиться им с такими, как вы». Он прищурился, изгоняя желчь из своего огромного сердца, и кивнул.
— Тогда соберите побольше лодок и готовьтесь переплыть реку. В этот раз прикрывайте их. Если король не полный глупец, то будет двигаться вдоль южного берега реки, как того и опасается мой брат Туркан. Верно? И если вам придется туго, я пришлю гвиллчей, по крайней мере кого–то из касты пониже, чтобы они смогли переправиться через реку.
Экреч сплюнул какой–то прозрачной жидкостью.
— Пустая трата ресурсов, конфликт интересов.
Шип глубоко вздохнул и наполнил слово силой:
— Подчиняйся.
Когда в воздухе замелькали светлячки, поляна в лесу опустела.
ЛОРИКА — ДЕЗИДЕРАТА
Дезидерата восседала на троне в большом зале в замке Лорики, не успев переодеться после изнурительного путешествия. У нее оставалось около десятка дел, по которым нужно было принять решения, но единственное, чего она сама хотела, — поужинать и улечься спать. Путь от Харндона до Лорики за одни сутки оказался намного утомительнее, чем ожидалось.
Она разбирала дела — убийство торговца тканями женщиной, воровство скота, которое впоследствии превратилось во взаимные обвинения монахов из конкурирующих монастырей, — когда явился гонец.
Одетый в ливрею королевских цветов — ярко–красного и темно–синего, — весь в дорожной пыли, молодой и не слишком привлекательный мужчина тем не менее сразу приковал к себе ее внимание. Он опустился перед ней на колено и протянул мешочек.
— Король передает вам это, миледи, — соблюдая этикет, произнес гонец. Она не знала его, но известие о войне вынудило короля значительно увеличить численность придворных служащих — решение, которое будет сказываться на королевском бюджете десять последующих лет.
— Руайе ле Арди, миледи, — представился молодой человек.
— Есть новости?
— С армией все в порядке, — ответил Руайе.
Королева взяла мешочек и открыла его, осторожно срезав печать супруга и вскрыв сургучные пломбы, скреплявшие застежки, маленьким перочинным ножиком, который всегда носила у пояса. Внутри обнаружились четыре свертка с десятком сложенных и скрепленных печатями писем — она увидела письма, адресованные императору Морей и королю Галле, — и толстый пакет с ее именем, выведенным его рукой, который Дезидерата тут же схватила.
Королева прочла несколько строк и нахмурилась.
— Милорды, миледи, добрые мужчины и женщины, — официально обратилась она, поднимаясь с трона. — Я буду вершить правосудие завтра с утра, таким образом, все нерешенные дела переносятся на завтра. Сенешаль и шериф помогут мне в этом, как и мои приближенные лорды.
Ее лицо озарилось восхитительной улыбкой, и многие из толпы, стоявшей у ее ног, заулыбались в ответ.
Присутствовавший в зале камергер ударил по полу посохом.
— Королева распускает собрание, — объявил он на случай, если кто–то не понял.
Не успел последний торговец покинуть галерею, как королевский наместник и казначей короля подошли к ней.
— Есть какие–то известия? — поинтересовался епископ Годвин.
Лорд Лессинг — банкир, ставший аристократом еще при прежнем короле, — почесал бороду.
— Мы продолжим двигаться на север, чтобы присоединиться к армии, — заявила королева. — Если дело дойдет до турнира, проведем его назло врагам в Альбинкирке или даже в Лиссен Карак.
Ее мысли витали где–то далеко. В письме короля сквозило беспокойство, и он умолял ее вернуться в Харндон.
— Соберите в городе все повозки, — приказала она. — Я оставлю здесь все лишнее, со мною отправятся только четыре придворные дамы. Никаких платьев, никакой мишуры, никакой лишней одежды. Вы, милорд, должны остаться здесь и сформировать правительство. — Она задумалась. — Нет, все же возвращайтесь по реке в Харндон.
Епископ вздохнул с облегчением.
— Возможно, меня не будет месяц или больше. Я останусь с королем, пока положение не прояснится. Лорд Лессинг, было бы весьма любезно с вашей стороны, если бы вы взяли на себя организацию снабжения транспортом. То, чем я занималась до этого.
Лессинг провел рукой по бороде.
— Сделаю, как пожелаете, миледи, — серьезно ответил он. — Но некоторые из ваших фургонов следует незамедлительно отправить обратно. Мы забрали все повозки из южной части королевства, сомневаюсь, что в Харндоне найдется хотя бы одна телега. Если мы их лишимся, то весь урожай сгниет в полях.
— Что ж, тогда лучше, если мы их не лишимся, — беспечно заявила она. — Я лично прослежу, чтобы отосланные на север повозки возвратились — либо пустыми, либо груженными северным урожаем.
— Лодки, — неожиданно предложил Лессинг. — Если король направляется в Лиссен Карак, то вам надобно плыть на лодках. В доках пришвартовано достаточно судов — все мастера Рэндома из Харндона. Он собрал огромный флот речных судов, чтобы закупить зерно в северных землях. Полагаю, это должно было остаться секретом. Но я узнал это от его супруги. На веслах мы сможем продвигаться намного быстрее вверх по реке. И это абсолютно безопасно… Никогда не слышал о плавающих боглинах.
Она ценила своих лордов за то, что они никогда не пытались переубедить ее, и оба сразу принялись разрабатывать детальный план поездки, чтобы присоединиться к армии короля.
После того как были составлены десятки списков и созвана половина влиятельных горожан Лорики, чтобы ввести их в курс дела и поручить выполнение тех или иных распоряжений, обессиленная королева рухнула на лучшую во всем городе кровать.
Мэри помогла ей снять шелковую котту, кертл, сорочку и мужские чулки, которые она надевала для удобства, когда нужно было скакать верхом.
— Возьмете ли вы меня с собой? — спросила Мэри.
— Тебя и Эммоту, Елену и Аполлонасию, — устало ответила она, — и Бекку.
— Примете ванну?
— Скорее всего, последнюю на множество дней вперед. Ой, боже мой, мы скоро освободимся от этой рутины и отправимся навстречу приключениям.
Леди Мэри улыбнулась. Но ее глаза не улыбались, обращенные в неведомую даль.
— Ты все еще думаешь о нем? — спросила королева свою первую придворную даму.
— Только когда бодрствую, — призналась Ледяное Сердце, — и редко, когда засыпаю.
— Он сейчас не с королевской армией.
Дезидерата получила от своего супруга два послания, в которых упоминалось имя Гэвина Мурьена, но не говорилось, где он.
— Все равно я буду ближе к нему, — со вздохом произнесла Мэри. — Не знала, что влюбилась, пока король не отослал его прочь.
Дезидерата, обнимая расплакавшуюся подругу, продолжала размышлять над письмами супруга. Он переживал. Она это почувствовала, несмотря на его глупую браваду или как раз из–за нее. Она была нужна ему, чтобы напоминать, кто он такой.