ЛИССЕН КАРАК — ГАРМОДИЙ
Треть хора была мертва. Гармодий нашел настоятельницу и взял ее за локоть, помогая подняться, но та встала без помощи старого мага и тут же метнулась в эфир.
Он был ранен. Парень все же его достал.
Гармодий помог подняться Мирам, и пение — слабое, дрожащее, но медленно набиравшее силу — возобновилось. Голос Амиции звучал громче всех, и первые долгие минуты она в одиночку вела хор. Сила не исчезла — источник все так же проводил энергию через поющих сестер. Гармодий взялся за посох, развел руки и принялся колдовать.
ЛИССЕН КАРАК — ОТЕЦ ГЕНРИ
Отец Генри лежал в луже собственной крови. В ушах нестерпимо звенело. Спина и плечи полыхали от боли. Он надрывно вскрикнул. Христос тоже прошел сквозь боль. Боль — это враг. Любого врага можно одолеть.
Он поднялся на колени. Каким–то чудом груда осколков не повредила тетиву. Дрожащими руками он наложил на нее стрелу.
ЛИССЕН КАРАК — ШИП
Раны Шипа болели, но не так сильно, как задетое самолюбие. Избежав смертельной ловушки, темное солнце дразнило его, смеялось над ним. Ненависть затмила разум мага.
Шип поднялся на ноги. Прощупал собственные силы и буркнул нечто нечленораздельное. В него попал случайный арбалетный болт, на который он даже не обратил внимания. Растопырил пальцы. Промеж них пробежали искры, и над головой вспыхнул ореол зеленой силы. Еще один ореол сверкнул над зеленым круглым существом в его левой руке. Правой Шип поднял посох и вместе со своей охраной двинулся к траншее.
«Приходится изображать великого героя, — с горечью думал он. — Все приходится делать самому». Чародей не бежал. Он просто шел к изрыгающей боглинов отвратительной, нанесенной людьми ране на теле земли. Стоило Шипу подойти почти вплотную к траншее, как алхимический огонь вспыхнул. От него не веяло силой, иначе он почувствовал бы ее и погасил. Более того, он даже попробовал это сделать. Бессмысленная трата драгоценных секунд. И тут Шип понял, что земля в траншее была пропитана горным маслом — они вылили яд в самые вены земли.
Все люди должны быть уничтожены.
ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Красный Рыцарь не потерял сознание от удара, хотя падение было чувствительным. Он поднялся на ноги — боли не ощущалось, все кости, похоже, целы. Вытащил меч из–под Гренделя. По отпечаткам копыт на земле молодой мужчина понял, что успех превзошел его самые смелые ожидания. Капитану очень не хотелось потерять Тома. Но ведь, с другой стороны, до этого он не мог представить, что в бою падет верный Грендель.
Красный Рыцарь поднял меч, потому что так следовало поступить, а не потому что ему так уж сильно хотелось бороться за свою жизнь. Впервые за время вылазки ему наконец удалось отдышаться. Даже без забрала ночь представлялась густой, темной и насквозь пропитанной злобой. Немалое число боглинов успело выбраться из траншеи до того, как та вспыхнула, и теперь они преследовали рыцарей, не дожидаясь, пока прогорит масло.
Дикие видели Красного Рыцаря как некий дьявольский маяк, на свет которого они отправятся, не задумываясь. И среди них был Шип.
Капитану хотелось улыбнуться, но он не стал. Дрожь понемногу исчезала, мысли в голове приходили в порядок. Теперь главная задача — как можно дольше удерживать внимание Шипа. Значит, надо постараться и сделать все возможное.
Силой мысли Красный Рыцарь дотянулся до ближайших Диких и заставил их подчиняться. Этому приему научила его ведьма–мать, хотя он клялся никогда не прибегать к нему. Но сейчас на карту поставлено слишком многое, и все клятвы обиженного ребенка были отринуты.
ЛИССЕН КАРАК — ШИП
Вызов темного солнца пробудил в нем презрение. На другой стороне траншеи это странное существо переманивало боглинов. Ярость Шипа выплеснулась в пронзительный скрип. И, презрев всякую осторожность, он перескочил через пылающую траншею.
ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Капитана окружала кучка боглинов, их резкий запах, казалось, пропитал весь шлем. Никогда прежде он не находился так близко от этих существ, но теперь, невзирая на укоренившееся отвращение, не мог не признать, было в них что–то любопытное. Вот, например, их панцири, служившие броней, или человеческие руки, торчавшие из–под пластин.
Красный Рыцарь настроился на смертельную схватку. Он удерживал в подчинении боглинов, и их мысли сразу становились известны ему. Вот для чего он жил. Для чего был создан, обучен и натренирован. Капитан начал готовиться к выполнению задания.
Он оказался в зале Дворца воспоминаний. Пруденция сошла с пьедестала, закрывая собой обитую железом дверь и подпирая ее каменными руками. Невзирая на ее усилия, дверь начала открываться.
«Он идет за тобой!» — воскликнула Пруденция.
«Открой дверь!» — приказал Красный Рыцарь, борясь с собственным страхом.
«Он и рассчитывает сразиться с тобой в эфире! И проглотит тебя целиком, глупое дитя! Разве ты не слышишь его?»
Капитан слышал. Победный вой Шипа сотрясал весь эфир.
«Что ж, от дельного совета я бы не отказался», — промолвил он.
«Не бросай вызов силам этого мира, пока не станешь намного, намного сильнее, — обыденным тоном заметила Пруденция, — но, если недостает грубой силы, воспользуйся хитростью. Помни, дорогой, он не знает, где проходят границы твоих возможностей. И называет тебя «темным солнцем“».
Дельный совет. Понять бы еще, как им воспользоваться. Капитан потянулся к Гармодию и открыл дверь.
За ней стоял Шип.
Он перепрыгнул траншею и возвышался на другой стороне, освещаемый пламенем, медленно горящий, с ранами, из которых валил и поднимался вверх едкий дым с искрами, похожими на светлячков.
Капитан закашлялся. В непосредственной близости размеры Шипа поражали, но, даже глядя снизу вверх, Красный Рыцарь удовлетворенно отметил, что его удар не пропал даром. Что–то водянистое и склизкое копошилось в оставленной копьем дыре в груди врага.
— Вздумал мериться со мной силами, ничтожество?
Капитана охватил ужас, закружилась голова. Во что бы ни превратился Шип, его приход нес с собой страх, ненависть и лютое, жуткое ощущение насилия и угнетения. Красный Рыцарь боролся, стараясь не поддаться его влиянию, изо всех сил. И на короткий миг, казавшийся невыносимо долгим, он увидел мать, обещавшую ему…
— Ты осмелился противостоять мне? Ты хоть представляешь, кто я?
Объятый ужасом Красный Рыцарь съежился. Сознание и здравый смысл подсказывали, что только безумцы могут задавать подобные вопросы. Всю жизнь он лишь храбрился да хорохорился, когда на самом деле ему хотелось забиться в угол и тихо рыдать. Сейчас, стоя перед Шипом, он вспомнил, как ругала его мать. Он воспользовался простеньким заклинанием — не для атаки, лишь крохотный довесок к защите. Поднял меч.
— Итак, — нарочито медленно произнес он.
Но ему не удалось утаить истеричные нотки.
— Итак, — повторил капитан. На этот раз получилось поспокойнее. Именно так он отвечал на нападки матери. — Полагаю, когда–то ты был магом короля.
Шип наотмашь ударил Красного Рыцаря горящей ладонью, повалив на спину. Капитан видел удар, успел приготовиться, руки послушно выполнили команду и выставили вперед меч, но клинок рассыпался от одного соприкосновения с костлявой рукой чародея. Несмотря на броню доспехов и подпитывавшую ее силу, молодой мужчина ощутил всю мощь удара.
— Я несравнимо могущественнее, чем жалкий человек, некогда бывший магом короля.
Капитан хотел рассмеяться, но у него не вышло даже хмыкнуть. Поднялся на ноги. Как поступал всякий раз, когда его избивали собственные братья. Шип занес руку, чтобы ударить еще раз, и вдруг…
От его кисти отвалился палец.
Приступ дикой, безудержной радости охватил Красного Рыцаря. Он отшвырнул обломки меча и вытащил рондельный кинжал.
— В землях Диких существует множество разных сил, Шип. Ты — лишь одна из них. — Боль опалила ребра, стоило ему глубоко вдохнуть. — Не зазнавайся, иначе не заметишь, как кто–то съест тебя самого.
«Отлично, — пробормотал Гармодий из его Дворца воспоминаний. — Я почти готов».
Повисла пауза, как будто весь мир замер.
Капитан пытался представить лицо Амиции — воссоздать образ самого достойного, благородного и вместе с тем простого человека, который не был насквозь пропитан страхом и который не оставит его умирать в рабстве у этого существа.
Но не смог.
«Продержись еще чуть–чуть!» — просил Гармодий.
— Ты бросаешь мне вызов?! — взревел Шип.
Капитан выпрямился, принял горделивую позу и произнес:
— Моя мать родила меня, чтобы я стал наивысшей силой земель Диких.
Он снова, превозмогая боль, набрал в грудь воздуха, и следующая фраза для Шипа была подобно мечу в сердце:
— А ты — не более чем безродный выскочка, корчащий из себя особу голубых кровей.
Красный Рыцарь приказал боглинам убить Шипа, и толпа существ обратила оружие против своего бывшего хозяина. Пусть боглинам было не под силу пробить сиявшую зеленью броню Шипа, маг все же сжал костлявую руку в кулак.
Боглины умерли быстро.
Чародей не контролировал собственную ярость, и эта ярость, слепая и бездумная оттого, что кто–то осмелился вступить с ним в бой, заставляла его изрыгать потоки проклятий. Шип взвыл:
— Ты против меня ничто!
Капитан не успел поставить блок — он вообще ничего не успел, — как кулак Шипа в очередной раз отправил его на землю. Только теперь послышался треск костей. Ключица? Уж ребра–то наверняка сломаны.
Внезапно он оказался во Дворце воспоминаний. Подле Пруденции стоял приятного вида юноша, одетый в черный бархат, расшитый звездами. Страх был настолько всепоглощающим, что Красному Рыцарю потребовалось несколько ударов сердца, чтобы сообразить, что незнакомец — это Гармодий.
Удерживать разум во Дворце не хватало сил. Страх был необычайно силен. Гармодий что–то собирался ему сказать, но капитан лежал на сп