Подошел Гельфред и протянул к теплу руки, потом достал арбалет.
— Поспи, капитан, — произнес он. — Будешь первым.
Красный Рыцарь хотел возразить, что ему нужно все обдумать, но тело диктовало свои условия. И все же, прежде чем забыться сном, он, уловив движение, вскочил с подстилки с мечом в руке. В свете костра глаза егеря показались огромными.
— Я просто хотел оттащить подальше башку твари, — пояснил Гельфред. — Как–то… Здесь ей не место. Да и лошадь пугается.
Капитан помог ему перетащить голову. Постоял около нее в кромешной тьме, дрожа от холода. Что–то приближалось. Что–то могущественное. Может быть, костер был такой же ошибкой, как и то, что они отправились в леса только вдвоем.
«Пруденция? Пру?»
«Мой милый мальчик».
«Пру, могу я растянуть над этим маленьким лагерем Плащ? Или нарушу равновесие?»
«Растягивай, но осторожно, как я тебя учила».
Он прикоснулся к ее мраморной руке, выбрал ниши и знаки, открыл огромную железную дверь. За ней была зеленая тьма — плотнее и зеленее, чем ему нравилось. Но капитан осторожно взял ее частицу и закрыл дверь.
От усилий его зашатало. Он не устоял и рухнул у мертвой головы демона. Кромешная темнота. Голова чудовища все еще излучала ауру страха, а он стоял перед ней на коленях — на сырых холодных листьях, и этот холод помог ему прийти в себя.
— Милорд? — Гельфред испугался. — Милорд!
Капитану потребовалось некоторое время, чтобы восстановить дыхание.
— Что?
— Звезды пропали.
— Я применил заклинание… Скрыл нас, — объяснил Красный Рыцарь. — Но может, зря.
Егерь шумно выдохнул.
— Давай уберемся подальше от этой штуковины, — предложил капитан, с трудом поднимаясь на ноги.
Они вместе заковыляли по корням деревьев к своему крохотному костерку. Лошадь так косилась на них, что стали видны белки ее глаз.
— Мне нужно поспать.
Гельфред в темноте сделал неопределенное движение, и капитан воспринял его за знак согласия. Обеспокоенный, он все же погрузился в сон, едва коснулся головой земли, и спал до тех пор, пока егерь не опустил руку ему на плечо.
Он услышал стук копыт. Или, скорее, скрежет когтей. Что бы это ни было, он никак не мог разглядеть источник звука. Костер потух, а ночь была слишком темной. На расстоянии вытянутой руки, может, и дальше двигалось нечто поистине громадное.
Гельфред оказался ближе к неведомому, и капитан положил руку ему на плечо, сдерживая.
Скрип. Звяк. Тук. Оно прошло мимо, направляясь вниз по холму к дороге.
Минула целая вечность, прежде чем Гельфред произнес:
— Оно нас не увидело и не учуяло.
Про себя Красный Рыцарь произнес: «Спасибо, Пру», а вслух:
— Моя очередь сторожить.
Минут через десять егерь уже храпел, уверенный в своем господине, которому подобной уверенности как раз и не хватало.
Рыцарь всматривался в темноту, ставшую теперь скорее союзником, нежели врагом. Затем погрузился в медитацию; восстановилось сердцебиение, исчезла боль. Он отправился во Дворец воспоминаний, воскрешая в памяти технику ударов мечом, заклинания, символы, строки поэзии.
Бегство в иллюзию не помогло ускорить время, тянувшееся, казалось, слишком медленно, и все же ночь заканчивалась.
Наконец первые лучи солнца осветили небо на востоке, и он деликатно растолкал Гельфреда. Теперь, учитывая, что оба проснулись, можно было немного расслабиться. На лошадь и голову демона никто не покусился.
Недалеко от места ночевки они обнаружили несколько глубоких отпечатков — раздвоенные, с когтями и ложным копытом. Хорошо заметные на опавшей листве.
Егерь отправился по следу, а капитан, выжидая, наблюдал…
— Нам стоит чего–то опасаться, Гельфред? — спросил он, догнав охотника и остановившись в нескольких шагах.
Гельфред указал на землю под ногами. Приблизившись, капитан увидел множество парных следов — троих или даже четверых существ.
— В точности как у убитого тобой вчера. Четыре пары следов. Один бежал медленнее, зато двое других передвигались шустрее, а вот здесь они остановились. Вынюхивали. Так мне представляется.
Любопытство, губительное и для котов, подгоняло их. Через десяток шагов они натолкнулись на новые восемь или десять пар следов, а еще через десяток…
— Боже милостивый и во имя всех святых! — не удержался Гельфред.
Качнув головой, капитан добавил:
— Аминь.
Они стояли на краю лощины, достаточно широкой, чтобы вместить пару фургонов и скрыть человека на коне. Она тянулась с запада на восток, лишенная растительности и тем самым похожая на дорогу. Земля в лощине была основательно вытоптана, и на ней сохранилось множество следов.
— Это ведь целая армия! — воскликнул Гельфред.
— Давай пошевеливаться, — приказал капитан.
Он бросился назад к полянке и принялся навьючивать на бедную лошадь все, что только было возможно.
Наконец они двинулись в путь. Издалека каждая тень им казалась демоном. Капитан все еще плохо себя чувствовал: его знобило, хотелось есть, но сделать привал, чтобы вскипятить хотя бы чай, он боялся. Из–за холода, ненадлежащего ухода, едва пережив сырую промозглую весеннюю ночь, лошадь еле тащилась. К счастью, слишком далеко идти не пришлось, что, возможно, спасло ей жизнь. Наверное, охранявшие лагерь караульные все–таки подняли тревогу — за милю до моста их встретил Йоханнес с шестью копьями в полной броне.
Он оглядел их все еще воспаленными глазами и зычным голосом призвал к ответу:
— Где вас черти носили?
— Ездили на разведку, — ответил капитан.
Из последних сил, будто от этого сейчас зависела его жизнь, он постарался расправить плечи. И чрезвычайно гордился тем, что смог это сделать.
Йоханнес посмотрел на него, как обычно смотрят на детей отцы, решившие чуток отложить неминуемое наказание за провинность, но, заметив волочившуюся по грязи голову, изменился в лице. Маршал подъехал к ней и наклонился, чтобы получше рассмотреть.
По его округлившимся глазам и встревоженному взгляду капитан понял, что поступил верно.
Резко дернув поводья, Йоханнес развернул лошадь.
— Надо предупредить оставшихся в лагере. Том, отдай капитану своего коня. Милорд, мы должны сообщить настоятельнице.
Тон маршала изменился. Не уважительный, но по–военному рассудительный. Дело приобретало иной оборот и уже непосредственно относилось к их службе.
Красный Рыцарь покачал головой.
— Пусть Уилфул отдаст мне коня. Том, следуй за мной.
Состроив недовольную гримасу, Уилфул Убийца спешился, пробормотав что–то по поводу того, что его вечно стараются объегорить.
Капитан не удостоил его ответом, с легкостью запрыгнул в седло лучника и быстрой рысью поскакал вперед, а Уилфул ухватился за стремянной ремень ближайшего наемника и припустил изо всех сил. Оставшееся до лагеря расстояние лошади преодолели резвым галопом. Казалось, на ногах Уилфула сапоги–скороходы.
К воротам выбежала охрана — дюжина лучников и трое солдат, во всеоружии и готовые к бою. Впервые с того момента, как он накануне отправился в разведку, сердце капитана наполнилось радостью.
Голова, тащившаяся по земле позади лошади Гельфреда, вызвала множество пересудов и стала предметом самого пристального изучения.
Капитан осадил коня около своего шатра и спешился. Ему хотелось принять ванну, отмыть волосы от грязи, но не было уверенности, что время терпит. Для начала он просто напился воды.
Подъехал Йоханнес, задержавшийся переговорить с начальником караула. Двое лучников — Длинный Сэм и Безголовый — насаживали голову твари на кол.
Капитан кивнул им.
— Поместите ее за главными воротами, пусть каждый проезжающий мимо фермер полюбуется.
Йоханнес долго разглядывал голову демона.
— Удвой охрану, привлеки для дополнительного патрулирования до четверти воинов в полной амуниции, дежурство круглосуточное, распланируй зачистку деревень вокруг крепости, — приказал капитан. Усталость тяжким грузом давила на плечи, он с трудом подбирал нужные слова. — Леса заполонены Дикими. Они собрали целую армию и ведут ее сюда. Могут напасть в любой момент. Из шатра он вынес открытую чернильницу и, не заботясь о каллиграфии, нацарапал длинную записку. В конце, как принято у просвещенных господ, аккуратно вывел свое имя: Красный Рыцарь, капитан.
— Как можно быстрее найди двух лучников, снабди продовольствием и лошадьми — по паре отменных скакунов каждому — и отправь к королю в Харндон.
— Боже милостивый, — не сдержался Йоханнес.
— Переговорим, когда вернусь от настоятельницы, — бросил капитан.
Тоби подвел ему запасную верховую лошадь Мерси. Запрыгнув в седло, он велел Плохишу Тому следовать за ним и поскакал вверх по крутому склону к крепости.
Ворота все еще были открыты. Но вскоре их накрепко закроют.
Он слетел с Мерси и бросил поводья Тому, не проявившему такой же прыти. Взбежал по ступенькам и забарабанил в двери большого зала. Из часовни за ним, как обычно, наблюдал священник.
Двери открыла пожилая монашка и поклонилась.
— Мне нужно как можно скорее встретиться с госпожой настоятельницей, — выпалил Красный Рыцарь.
Женщина отступила, потупив взор, и захлопнула двери. Он едва сдержался, чтобы снова не заколотить по ним кулаками, но, поразмыслив, решил подождать.
— Это вы с Гельфредом удавили ту тварь? — не без зависти поинтересовался Плохиш Том.
Капитан мотнул головой.
— Позже.
Том повел плечами.
— Эх, хоть глазком бы взглянуть, как это было, — продолжил мечтательно здоровяк.
— Ты что, оглох? Не сейчас, Том.
Рыцарь заметил, что за ними наблюдают из окон дормитория.
— Мне нужно было поехать с тобой, капитан, — заявил великан. — Вот что я хочу сказать. В следующий раз не забудь про меня.
— Клянусь распятым Иисусом Христом, Том, — ответил Красный Рыцарь.
То была первая клятва богоотступника за долгое время, может, поэтому, едва он ее произнес, тяжелые двери отворились, и на пороге показалась растерянная пожилая монахиня. Без сомнения, ей не так уж часто доводилось слышать подобные речи. Она слегка кивнула, приглашая следовать за собой. Вместе они поднялись по ступеням и пересекли огромный зал. Подошли к двери, в которую он никогда не входил, но из нее прежде выносили вино и стулья.