— Что там происходит? — спросил Майкл.
— Враги напали на караван, — ответил капитан.
Хайвел Райт любил повторять, что война — это не просто махание мечом, а принятие судьбоносных решений.
— Они все на этой стороне реки? — уточнил он.
Эмис Хоб кивнул.
— Ага.
— Действуют слаженно?
— Гельфред велел сказать вам, сейчас или никогда. Их там тысячи…
Красный Рыцарь и Том переглянулись.
— Выдвигаемся, — решил капитан.
На губах Плохиша Тома появилась ухмылка сорвиголовы.
Все кинулись проверять снаряжение. Каждый досматривал главное для себя: застегнуты ли ремни доспехов, хорошо ли сидит на голове шлем, на месте ли кинжал.
Солдаты переговаривались, подбадривая друг друга. Предстояло привычное для них дело. Мчаться с быстротой молнии и наносить удары, как молот по наковальне, — ничего из ряда вон выходящего. Воодушевление возрастало, и они, будто всамделишные маги, заговаривали копыта своих лошадей.
Отряд поскакал на звуки рожков. Увидев первого боглина, Том чуть придержат скакуна, обернулся, посмотрел на Гренделя и его всадника, преодолевавших подъем.
Капитан махнул ему. Забрало у него было поднято.
— Вот и они, — произнес Том. Он по–прежнему ухмылялся.
Красный Рыцарь прислушался и почесал бороду.
Они снова переглянулись.
— Никогда не встречал Диких, которые могли бы биться сразу на два фланга, — заметил Том. — Да и вообще, они не бьются, а охотятся. И когда набрасываются на свою жертву… В общем, это все, кто у них есть.
— Ты считаешь, Дикие не располагают резервом?
— Именно.
Он знал, что капитан думает так же.
— Когда–нибудь обязательно обзаведутся, — сказал Красный Рыцарь.
— Когда–нибудь, но не сегодня.
Некоторое время капитан колебался. Дышал натужно, прислушивался. Затем снова повернулся к гиганту, и на его лице появилась широкая и устрашающая ухмылка.
— Что ж, давай сделаем это, — произнес он, вскинул копье и направил на врагов.
Карлус, его трубач, поднес к губам бронзовую трубу. Капитан кивнул. Том даже не стал дожидаться, когда все займут боевые позиции, поскольку важно напасть неожиданно. Он повел своих людей вперед, уверенный в собственной правоте. Когда его конь перепрыгнул через небольшое поваленное дерево, а дорога свернула и он увидел сотни мелких тварей, растаскивающих содержимое фургонов, Плохиш Том высоко занес меч и взревел:
— Лакланы за Эа!
И принялся убивать.
К ЮГУ И ВОСТОКУ ОТ ЛИССЕН КАРАК — КРАСНЫЙ РЫЦАРЬ
Подловить вот так врага — огромная удача, особенно учитывая, что противник превосходил их числом в пропорции двадцать к одному. Отягощенные награбленным боглины были захвачены врасплох и оказались не способны ни сражаться, ни бежать.
Еще большая удача, застигнув врага за разграблением добычи, прижать его к реке с единственным бродом, который удерживал отчаянный сумасшедший.
Поскольку именно он командовал и, как следствие, опасался угодить в ловушку, на поле боя капитан прискакал последним, прихватив с собой полдюжины лучников, двух латников и Жака со всеми слугами, составлявшими резерв, Он мчался вперед, все еще сомневаясь в правильности своего поспешного решения, по, несмотря на это, в нем крепла ничем не обоснованная вера — почти религиозная, — что враг совершил очередной промах.
Красный Рыцарь мчался за основным отрядом, прикрывая вырвавшегося вперед Плохиша Тома с авангардом. Жак скакал на расстоянии менее двадцати лошадиных корпусов за замыкающим воином. Когда они оказались под сенью огромных дубов, битва у брошенных повозок уже завершилась. Капитан направил Гренделя к погибшим людям, по его предположению, державшим последнюю линию обороны каравана. Тела десяти гильдийцев лежали лицом вниз, некоторые были наполовину объедены.
Проехал капитан и мимо трупов целых трех дхагов. До сегодняшнего дня он видел лишь одного.
Миновал фургоны. Большинство тягловых животных убили на месте. Некоторые повозки не пострадали, как и тянувшие их быки или лошади, — они были напуганы, но живы. Среди мертвых боглинов и прочих существ — один труп походил на обезглавленного золотого медведя — лежали человеческие останки.
Не веря собственным глазам, Красный Рыцарь покачал головой. Ничего подобного он и представить не мог. Он не победил бы, даже будь у него несколько магов, поддерживавших тесную взаимосвязь, и в два раза больше людей.
Впереди продолжалось сражение. Он слышал боевой клич Тома.
Подъехали к двум воинам, удерживавшим с дюжину беспокойно перебиравших ногами боевых коней, и Жак велел четырем слугам забрать их. Оба обрадованных латника, усмехаясь, обнажили мечи и понеслись на шум битвы. У капитана от мысли, каких мужчин и женщин он принял к себе в отряд, перехватило дух — таких, которые с улыбкой бросаются в гущу сражения, поискать еще надо. А он командовал ими. Благодаря им он почувствовал себя счастливым.
Красный Рыцарь спешился, передал поводья Гренделя Жаку, который, подав ему копье, тоже спешился.
— Только со мной, безумец, — сказал Жак.
— Я должен, а ты нет.
Жак сплюнул.
— Может, обойдемся без этого?
Капитан сделал неопределенный жест, и тут появился Тоби. В нагруднике, наспиннике и потхельме[74] он выглядел более высоким и мужественным. Они бросились вперед. Сражение шло где–то слева от них, оттуда доносился звон стали о сталь. А впереди сквозь густые заросли продиралось какое–то тяжелое и хрюкающее, как огромный дикий кабан, существо.
— Не дай этой чертовой твари пересечь реку! — проревел пробежавший неподалеку Том.
Капитан обогнул исполинский ствол старого вяза и за ним увидел чудовище — потрясающий размах плеч, изогнутые бивни.
Мастодонт.
Животное повернулось. Их взгляды встретились, и чудовище взревело, бросая вызов, как это принято у всех существ из земель Диких.
— А вот и мы, — с явным удовольствием выпалил гигант. — Эй, капитан, я здесь. А теперь можем и сплясать!
Жак подскочил к капитану.
— Не возражаете? — спросил он и выстрелил в чудовище.
Отполированная до блеска стрела сорвалась с натянутой до предела тетивы и попала мастодонту в бок, погрузившись до самого оперения. У Жака был длинный и тяжелый боевой лук, ничем не уступавший оружию Уилфула Убийцы, большинство людей не могли его даже натянуть.
Выскочив из–за спины чудовища, какой–то смельчак глубоко вонзил меч в другой его бок, а один из латников вздумал перерубить шею. Разъяренное чудовище взревело. Резко подогнуло под себя ноги, сбросило латника и наклонило голову.
— Вот черт, — произнес Жак.
Через реку перелетело огненное копье и ударило мастодонту в голову, расколов бивень, остаток которого тут же вспыхнул. Преодолев страх, все обернулись: почти никто раньше не видел боевых заклинаний.
Капитан бросился на чудовище, решив, что лучше упредить, чем дожидаться атаки. Несмотря на тяжесть стальных лат и саботонов, в ногах он усталости не чувствовал, ведь до этого трудился лишь Грендель.
Огонь превосходно отвлек внимание зверя, и Красный Рыцарь ударил его тяжелым копьем в морду, недалеко от глаза. Мастодонт попятился, а Жак, на которого пиротехника особого впечатления не произвела, шагнул вперед, посылая одну стрелу за другой в незащищенное брюхо.
Покалеченное, чудовище выглядело не таким уж и страшным. Мастодонт попытался вырваться на свободу, переправившись через реку, но каменистое дно подвело, он споткнулся. Дюжина лучников, гильдийцев и наемников — все вместе поливати его дождем из стрел. В быстрой воде его кровь кружилась маленькими водоворотами. Чудовище, сделав усилие, поднялось и бросилось вперед. Поразив всех своей мощью, оно раскидало лучников и убило двух членов гильдий, превратив их тела в кровавое месиво и втоптав передними ногами в весеннюю грязь. Оно не собиралось сдаваться, а когда капитан выскочил из–за деревьев позади него, загнанный зверь опять развернулся. Его огромные глаза уставились на Красного Рыцаря.
— Снова я, — выпалил капитан.
Мастодонт запрокинул голову и заревел, ближние деревья задрожали. Один из латников Тома — Вальтер Латур — изо всех сил приложил гиганта секирой и в ответ получил чудовищный удар массивной головой, расплющивший его нагрудник и переломавший все ребра. Он упал без единого звука. Фрэнсис Эткорт, сутки тому назад покинувший лазарет, тоже нанес удар секирой и тут же отскочил в сторону, поскольку мастодонт нацелился на него сломанным горящим бивнем. Воин споткнулся обо что–то и, падая, перелетел через обрубок. Это спасло ему жизнь — чудовище пронеслось мимо.
Капитан бросился вперед, перепрыгивая с камня на камень через речной поток, его саботоны сверкали над водой. Мастодонт повернулся, чтобы прикончить Эткорта, но, заметив стремительно приближавшегося капитана, замешкался.
Плохиш Том, наблюдавший за отчаянным рывком командира и чудовищем, громко захохотал.
— Обожаю его, — проорал он и бросился следом.
Шатаясь, мастодонт шагнул вперед и споткнулся, а капитан сделал выпад, попал ему прямиком в пасть и резанул вверх так, что переломились кости. Поврежденный бивень ударил его с тыльной стороны наручей, да с такой силой, что он с размаху свалился в реку. Ушел под воду, и она тут же затекла в шлем. Рыцарь приложился спиной о валун, но сумел вскочить на ноги. Мышцы пресса напряглись до предела, когда он, действуя бедрами как рычагом, поднялся, преодолевая собственный вес. Упершись стопами в камни и полусогнув колени, Красный Рыцарь рубанул мечом вниз, от плеча к бедру, а затем вверх, вспарывая тело чудовища и переходя из стойки «кабаний клык» в «женскую защиту». Потом, развернув клинок, вонзил его в глаз поверженного врага.
Прежде чем мастодонт затих, Плохиш Том обрушил на него тяжелый кулак.
— Именую тебя — мясо! — прокричал он.
Наемники захохотали. Некоторые латники зааплодировали, а члены гильдий подумали, что, возможно, наконец–то они спасены. И радость наполнила их сердца.