ВЧК и ведение института смертной казни
Максималистские настроения, в том числе одобряющие принятие смертной казни, были особенно характерны в начале 1918 г. для большевистских деятелей, непосредственно участвовавших в подавлении контрреволюционных выступлении на местах: М. А. Муравьева, П. Е. Дыбенко, В. А. Антонова-Овсеенко и других. Позднее, в апреле 1918 г., в Москве проходят два процесса, связанные в том числе с самочинными расстрелами: дело П. Е. Дыбенко и дело М. А. Муравьева.
Оба процесса, особенно Муравьевский, выявили многочисленные случаи злоупотребления высшей мерой наказания в период, когда она официально была отменена. Частично это объяснялось политическим взглядами конкретных деятелей советской власти, частично ужесточением форм гражданской войны.
В начале января 1918 г. в Киеве местными антисоветским силами расстреляно более 700 рабочих-арсенальцев, что еще раз подтверждало наметившийся переход к вооруженной борьбе с большевизмом. Ответные меры также характеризовались намеренной жестокостью. На станции Круты, по пути следования эшелонов М. А. Муравьева в Киев, было расстреляно около 20 гайдамаков, среди которых много гимназистов 17–18 лет[154]. После захвата Киева по приказу М. А. Муравьева в городе расстреляно в течение трех дней более тысячи человек, а по сведениям С. П. Мельгунова, до двух тысяч [155]. Данный расстрел был ответной акцией Муравьева за расстрелы рабочих в Киеве.
9 января 1918 г. Украинская Центральная рада провозгласила IV универсал, в котором Украина объявлялась независимой и суверенной страной. Однако данное решение не было выражением пожеланий всего украинского и русского населения. 15 января 1918 г. рабочие киевского завода «Арсенал» провели митинг, на котором решили оказать сопротивление украинским властям, надеясь на последующую помощь красных войск. На совместном заседании Киевского комитета большевиков с городским советом рабочих и солдатских депутатов арсенальцы предложили немедленно начать восстание. Присутствующие на заседании делегаты от двух полков пообещали его поддержать. Ситуацию обострило то, что днем у поста Волынский было обнаружено изуродованное тело лидера киевских большевиков Л. Пятакова. Это подстегнуло ход событий. Среди красногвардейцев стал распространяться лозунг «Месть за Пятакова»[156].
Восстание началось в 3 часа ночи 16 января 1918 г. выступлением на заводе «Арсенал». К нему присоединились рабочие ряда других предприятий, часть солдат из Богдановского, Шевченковского полков и полка имени Сагайдачного. Восставшие требовали передать власть Совету рабочих и солдатских депутатов, но Центральная Рада их отклонила. Рабочим отрядам удалось захватить железнодорожную станцию «Киев-товарный», мосты через Днепр, Киевскую крепость, ряд складов оружия, Старокиевский полицейский участок и гостиницу «Прага». 17 января повстанцами была занята значимая часть центра Киева, в городе началась всеобщая забастовка.
19 января Центральная Рада приняла помощь прибывших вооруженных сил под командованием Симона Петлюры. На следующий день восстание в Киеве, за исключением завода «Арсенал», было подавлено. После кровопролитного штурма утром 22 января завод был также взят войсками Петлюры.
За четыре дня (до входа в Киев частей Красной армии Муравьева) двумя полками сечевых стрельцов под командованием С. Петлюры и Е. Коновальца производились массовые расстрелы рабочих[157]. Судебная процедура для расстрела допускалась только в отношении наиболее важных рабочих руководителей, оправдательного приговора не выносилось никому. Рядовых же рабочих-повстанцев схватывали и расстреливали без суда, в застенках комендатуры города или же на месте поимки. «При этом не важно было найти у него оружие… Достаточно было иметь только мозоли на руках… чтобы тебя причислили к повстанцам и немедленно расстреляли» [158]. Отмечались расправы самого разного вида. Так раненного в боях за Арсенал Александра Горвица с криками «Жида крестить!» приволокли к Днепру. Пробив лед, его опускали в полынью, подымали и вновь топили. Впоследствии тело Горвица было обнаружено на берегу реки[159].
За время подавления большевистского выступления, согласно ряду советских исторических изданий, будет убито, более 1800 рабочих[160]. Возможно, что эта цифра восходит к газетным публикациям 1918 г. и к ряду воспоминаний красных мемуаристов. Так, о 1500 погибших рабочих в Киеве и 300 в самом «Арсенале» писалось в петроградских газетах[161]. Расстрелы были и рядом с Киевом, в т. ч. среди захваченных в плен красноармейцев идущих по направлению к городу. Это вызывало ожесточение среди наступавших солдат. Рабочий Чесноков вспоминал: «Под Киевом мы нашли своего товарища…, зверски расстрелянного, а также и других товарищей, и после этого мы решили, что пленных мы брать более не будем, и даже у нас были 2 раненных офицера, так и тех мы прикончили» [162]. Ожесточенность проявляласть и в дальнейшем. Г. А. Табарджанов вспоминал: «…Мне особенно запомнились бои на Крещатике и у Царского двора, где я и Иван Трофимов, забыв что имеем нарукавники м Красным крестом, обстреливали гайдамаков и вытеснили их из города»[163].
Масштаб рабочих расстрелов был таким, что длительное время большая часть жертв не была убрана с киевских улиц. Между тем, к Киеву подходили красные войска Муравьева. Согласно воспоминаниям Г. Н. Лейхтенбергского, «у украинцев не хватило времени спрятать свои жертвы и вообще следы этой новой, суммарной юстиции, как им уже пришлось расплачиваться за содеянное»[164]. Жертвы антирабочего террора встречались уже на подходах к городу.
Одно из первых красных свидетельств антибольшевистского террора в Киеве дал М. А. Муравьев, занявший своими войсками город. 23 января 1918 г. он телеграфировал в СНК: «Революционные советские армии, первая Егорова и вторая Берзина, заняли часть Киева. Идет уличный бой, защищаются главным образом офицеры, юнкера, белая и черносотенная гвардия. Войска Рады и вся мразь, на которую опирается Рада, проделывают ужасные зверства, безоружные рабочие расстреливались сотнями, всего расстреляно более полутора тысяч человек. Кровь несчастных требует возмездия и мщения, в чем повинна более всего украинская буржуазия, она должна понести жестокую кару. Наши враги держатся главным образом на Печерске и в западной части города. Революционные войска полны героизма»[165]. Данные Муравьева о киевских расстрелах рабочих были возможным источником наибольшего числа погибших, появившихся позднее в советской прессе.
Несколько меньшие цифры жертв среди арсенальцев приводил в письме 1918 г. Н. И. Муралову С. Чудновский: «…Зверства гайдамаков не поддаются описанию… В арсенале после сдачи гайдамаков устроили бойню из 700 человек. и в ответ на зверства контрреволюционеров начались расстрелы гайдамаков (правда, во время расстрелов пострадали и невиновные, но в этом не вина т. Муравьева, ибо гнев массы сильнее всяких приказов)» [166]. Степень вины Муравьева в ответных красных репрессиях в этом письме, безусловно, преуменьшается, но связь муравьевских расстрелов с прежними репрессиями в городе очевидна.
Отметим еще оно свидетельство с красной стороны о количестве погибших в городе рабочих — непосредственного начальника Муравьева В. А. Антонова-Овсеенко. Согласно ему, первоначально было расстреляно до 200 человек арсенальцев (после захвата «Арсенала»)[167]. Несколько меньшие цифры дает другой участник событий: «Вышло же так, что группа рабочих, примерно в 150 человек, сложила оружие и их тут же, в «Арсенале», расстреляли жандармы Петлюры (гайдамаки «куреня смерти», взявшие «Арсенал») [168]. Позднее были произведены еще расстрелы, и Антонов-Овсеенко дал следующие общие цифры: «В одном «Арсенале» петлюровцами расстреляно до 300 человек, а всего перебито свыше 1500 человек»[169]. «На Софиевской площади часть рабочих была отрезана отрядом Петлюры, вышедшим им в тыл, от здания Городской Думы по Михайловской улице. Почти все они, в количестве около 100–150 человек, были захвачены и расстреляны»[170]. Позднее, согласно этому же автору, будет расстреляно еще 500 человек[171].
Характерно, что Антонов-Овсеенко разделяет две цифры — расстрелянных и погибших в боях (последних, естественно, больше). Возможно, объединение этих цифр и стало основой для цифры в 1800 человек. В любом случае жертвами именно расстрелов стали в эти дни не менее 300 человек, а скорее 500–700. Интересно в этом отношении упомянутое выше воспоминание одного из участников «похода на Киев» питерского рабочего Чеснокова: «Здесь были устроены похороны всех жертв, которых было до 600 в саду у сахарозаводчика Терещенко. Когда мы стояли у Дарницы, то приезжал Муравьев, который выпустил такое возвание, что тем больше крови, тем больше побед»[172].
Указанный выше масшаб антирабочих репрессий вызвал ответную реакцию Муравьева, в результате которой было расстреляно также многие сотни людей.
Следует отместить, что М. А. Муравьев также использовал расстрел как метод наказания и в борьбе с грабежами в армии. В конце января 1918 г. на румынском фронте по его приказу расстреляно за грабежи 30 анархистов из 150 членов анархистского отряда, входившего в его части