Автор воспоминанiй о революцiи в Закавказьe[192] говорит о 40.000 мусульман, погибших от руки большевиков при возстанiи в Елисаветполe в 1920 г. и т. д.
Чтобы понять всю совокупность явленiя, именуемаго «красным террором», нельзя пройти мимо этих фактов, происходивших непосредственно на территорiи гражданской войны. И даже не в момент боя, не в момент столкновенiя, когда разгораются звeриныя страсти человeческой натуры. Нельзя ограничиться отпиской, что все это «эксцессы», при чем эксцессы китайцев или интернацiональных батальонов, отличавшихся исключительной жестокостью по отзыву всeх рeшительно свидeтельств. Интернацiональный полк в Харьковe — говорит л. с.-р. Вершинин — творил «такiя жестокости, перед чeм блeднeет многое, что принято называть ужасом».[193]
Это не «эксцессы», потому что и здeсь жестокость возведена в систему, т. е. в дeйствiе планомeрное. Тот же Лацис 23-го авг. 18 г., т. е. до покушенiя на Ленина, в «Извeстiях» формулировал новые законы гражданской войны, которые должны замeнить «установившiеся обычаи» войны, выраженные в разных конвенцiях, по которым плeнные не разстрeливаются и пр. Все это только «смeшно»: «Вырeзать всeх раненых в боях против тебя — вот закон гражданской войны».
Большевики не только разнуздывали стихiю, но и направляли ее в опредeленное русло своей систематической демагогiей. Мартовскiя событiя 1918 г. на Кубани происходят под флагом резолюцiй коммунистической партiи в Пятигорскe: «Да здравствует красный террор!» По истинe эпическую сцену рисует нам один из участников гражданской войны на югe со стороны большевиков: в одном мeстe казаки под стогом сeна разстрeливают пойманных офицеров. «Это меня обрадовало, значит не игра впустую, а война гражданская. Я подъeхал к ним и поздоровался. Казаки узнали меня и прокричали „ура“. Один из станичников сказал: „Когда у нас есть красные офицера, нам не нужны бeлые и вот мы, товарищ, здeсь их добиваем“. — „Ладно, ребята, дeлайте; помните, товарищи, что, только когда их не станет, у нас будет дeйствительная свобода“».[194]
V. «Классовый террор»
«Пролетарiи помните, что жестокость — остаток рабства потому, что она свидeтельствует о присущем в нас самих варварствe»…
Цитированные нами матерiалы из «Бeлой Книги» разсказывали уже факты, относящiеся к подавленiю крестьянских возстанiй, которыя вспыхивали на территорiи, куда приходила большевицкая власть. Эти матерiалы говорят нам о таких же усмиренiях рабочих волненiй.
«С рабочими, оказывавшими большевикам сопротивленiе, обходились так же, как с крестьянами» доносит Элiот Керзону 5-го марта 1919 г.[195] «Сто рабочих было разстрeлено в Мотовиловкe близь Перми в декабрe 1918 г. за протест против поведенiя большевиков».
Но не только в англiйских донесенiях мы найдем безконечное количество аналогичных фактов. Этих сообщенiй бездна и в русской печати, да и в оффицiальных органах совeтской власти. И внутри самой совeтской Россiи можно зарегистрировать длинный список крестьянских возстанiй на почвe протеста против деспотическаго режима большевиков, против отобранiя хлeба в связи с налогом и т. д. Всe они кровавым путем подавлялись.
Исторiя Россiи, в которой крестьянскiя волненiя занимали всегда не послeднее мeсто, никогда не видала таких усмиренiй, которыя практиковала совeтская власть. Ничего подобнаго не было даже при крeпостном правe, ибо при усовершенствованной техникe против возставших пускаются в ход броневики, пулеметы и удушливые газы.
У меня лично был собран огромный матерiал в этой области за 1918–1919 гг., но, к сожалeнiю, он пропал в Москвe во время одного из многочисленных обысков.
Вот один красочный документ, подводящiй как бы итоги того, что дeлалось в Тамбовской губернiи. Это было до так называемаго антоновскаго возстанiя, охватившаго огромный район и явившагося скорeе отвeтом на то, что дeлали большевики во имя «классоваго террора» с деревней. Документ относится к концу 1919 года. Это — записка, поданная в Совeт Народных Комиссаров группой соцiалистов-революцiонеров. Дeло идет о подавленiи «безпорядков» в ноябрe 1919 г. Поводы для возстанiя были разные: мобилизацiя, реквизицiя скота, учет церковнаго имущества и т. д. Вспыхнув в одной, они быстро, как зараза, распространились по другим волостям и, наконец, охватили цeлые уeзды. «Совeтская власть двинула на мeста десятки карательных отрядов, и вот весьма краткiй перечень фактов из их кровавой дeятельности, перед которыми блeднeют ужасы, творимые когда-то в тeх же мeстах царским опричником Луженовским: В Спасском уeздe, во всeх волостях, гдe только появлялись карательные отряды, шла самая безобразная, безразборная порка крестьян. По селам много разстрeленных. На площади города Спасска публично, при обязательном присутствiи граждан-односельчан, было разстрeлено десять крестьян вмeстe со священником, при чем телeги для уборки трупов должны были предоставить граждане-односельчане. Разстрeленных за Спасской тюрьмой 30 человeк заставили перед смертью вырыть себe одну общую могилу. В Кирсановском уeздe усмирители в своей безумной жестокости дошли до того, что запирали на нeсколько дней арестованных в один хлeв с голодным экономическим хряком; подвергшiеся таким пыткам сходили с ума. Предсeдатель Нащекинскаго Комитета Бeдноты продолжал разстрeливать самолично уже послe отъeзда карательнаго отряда. В Mоршанском уeздe сотни разстрeленных и тысячи пострадавших. Нeкоторыя села, как, напримeр, Ракша, почти уничтожены орудiйными снарядами. Имущество крестьян не только разграблялось „коммунистами“ и армейцами, но и сжигалось вмeстe с запасами сeмян и хлeба. Особенно пострадал Пичаевскiй район, гдe сжигали десятый двор, при чем женщины и дeти выгонялись в лeс. Село Перкино участiя в возстанiи не принимало, однако там в это же время переизбрали совeт. Отряд из Тамбова весь новый состав совeта разстрeлял. Из Островской волости в Моршанскую тюрьму доставлено 15 крестьян совершенно изувeченных усмирителями. В этой же тюрьмe содержится женщина, у которой выдраны волосы на головe. Случаи насилiя над женщинами надо считать десятками. На кладбищe города Моршанска израненые армейцами 8 крестьян (Марков, Сучков, Костяев, Кузьмин и др.) были полуживыми зарыты в могилу. Особенно отличились по Моршанскому уeзду слeдующiе усмирители: начальник отряда — Чуфирин — „коммунист“, Чумикин (бывш. уголовный), Парфенов (освобожденный из ссылки по ходатайству на Выс. имя), Соколов, бывшiй фельдфебель и ряд других. В Тамбовском уeздe многiя села почти уничтожены пожаром и орудiйными снарядами. Масса разстрeленных. Особенно пострадали села: Пахотный Угол, Знаменка, Карiан, Бондари, Лаврово, Покровское-Марфино и др. В Бондарях разстрeлен весь причт за то, что по требованiю крестьян отслужил молебен послe сверженiя мeстнаго совeта.[196] В Карiанe вмeстe с другими арестованными по дeлу возстанiя был разстрeлен член 1-ой Государственной Думы О. К. Бочаров. С какой вдумчивостью и серьезностью отнеслась губернская власть к усмиренiю можно видeть из того, что во главe одного отряда стоял 16-лeтнiй мальчишка Лебскiй, a Предсeдателем Районной Чрезвычайной Комиссiи Тамбовскаго уeзда состоял и до сих пор состоит А. С. Клинков, бывшiй крупный купец с. Токаревки, злостный банкрот, до октябрьской революцiи занимавшiйся спекуляцiей, круглый невeжда, взяточник и пьяница. В его руках находилась жизнь арестованных и он разстрeливал направо и налeво. Кромe „спецiальных“ карательных отрядов практиковалась также посылка на боевое крещенiе коммунистических ячеек и эти хулиганскiя банды устраивали по селам настоящiя оргiи — пьянствовали, занимались грабежом и поджогами, претворяя таким образом великiй принцип „Братства, Равенства и Свободы“ в ужас татарскаго нашествiя. Необходимо также отмeтить кровавую работу латышских отрядов, оставивших послe себя долгую кошмарную память. В настоящее время тюрьмы и подвалы чрезвычаек переполнены. Число арестованных по губернiи нужно считать тысячами. Вслeдствiе голода и холода среди них развиваются всякiя болeзни. Участь большей половины арестованных ясна — они будут разстрeлены, если у власти останутся тe же комиссары и чрезвычайныя комиссiи».
Возстанiя — свидeтельствует записка — были также в Козловском, Усманском и Борисоглeбском и остальных уeздах Тамбовской губернiи, при чем относительно усмиренiя Шацкаго уeзда очевидцы говорят, что он буквально залит кровью.[197]
Крестьянскiя возстанiя в своем развитiи легко переходили за предeлы возстанiй только деревенских и захватывали города. В берлинской газетe «Руль» было помeщено как то чрезвычайно красочное описанiе одной очевидицы возстанiя крестьян в г. Петропавловскe. Крестьяне именуются здeсь «бeлыми», но это было подлинное народное движенiе. Заимствуем из него конец:
«Со вступленiем „красных“ начался „красный террор“; начались массовые аресты и разстрeлы без разслeдованiй; появились на столбах объявленiя, гласящiя: „…в случаe еще одного нашествiя бeлых банд, город будет до основанiя разрушен „красной“ артиллерiей“.
„Со слов вернувшагося из плeна „бeлых“ знакомаго врача, можно было заключить, что „красный террор“ в деревнe был ужаснeе, чeм в городe: дома всe были разграблены, скотина уведена, нeкоторыя семьи цeликом были вырeзаны, не жалeли даже стариков, женщин и дeтей. В нeкоторых домах оставались только старики и маленькiя дeти: мужчины и женщины всe ушли с „бeлыми“. По дорогам и в деревнях валялись изуродованные до неузнаваемости трупы крестьян, служившiе „для назиданiя“ другим, эти трупы строго запрещено было убирать и хоронить.
Крестьяне в свою очередь тоже безпощадно расправлялись с коммунистами. В Петропавловском Народном домe в концe февраля, в мартe, апрeлe и далeе в маe мeсяцe можно было видeть длинные ряды изуродованных трупов коммунистов, несмотря на то, что еженедeльно, каждое воскресенье, их хоронили человeк по 50–60 — торжественно с музыкой. А на рынкe в „мясных (бывших, конечно) рядах“ лежали (тоже для назиданiя) изуродованные трупы заложников, с которыми коммунисты покончили, как только укрeпились в городe. Тут были трупы бывшаго городскаго головы, его замeстителя, мирового с