Эльза казалась вполне нормальной – во всяком случае, пока молчала. Вымытые Татьяной волосы были собраны в хвостик, заботливо просунутый в заднюю часть военной кепки. Рукава куртки оказались несколько длинноваты, так что их пришлось немного закатать и подвязать шнурком.
Чистое лицо Эльзы теперь можно было рассмотреть в деталях. Оно оказалось детским, даже невинным, и на его черты явно не влияло душевное состояние девушки. Эльза была из тех, кто с самого детства почти не меняется внешне. На носу виднелся едва заметный шрам, левое ухо носило следы недавнего ожога. Ободранные ногти напоминали, что даже в Датаполисе имелись проблемы с защитными рукавицами. Не исключено, что никто в столице попросту не озаботился таким вопросом, как заказ простейшего снаряжения для грязных работ. Пусть противогазов в бункерах имелось в избытке, но что мешало заказать Метрограду или «Птицам» ящик обычных рукавиц?
Вблизи русые волосы девушки даже под кепкой казались спутанными. В былые времена они могли блистать великолепием. Не исключено, что когда-то их у Эльзы принудительно обрезали, чтобы продать за бутылку заплесневелого самогона богатой даме с Контрактовой.
– Арсений, – обратился Ион к секретарю. – Что Эльза обычно делает? У лазарета сидит?
– Нет, сейчас просто был момент отдыха, – ответил секретарь, неловко поправляя Эльзе кепку. – Она помогает Тане с уборкой, но вообще часто обитает на всяких стройках.
– Каких еще стройках?
– Разных. Таскает камни в туннелях. Чистит склады от фреона и прочего. Имеет дело с материалами, которых опасаются другие, – асбест, известь, минвата. Разнорабочая, так сказать. Ну, и иногда просто сидит тут.
– То есть она из ваших рабочих бригад? – не поверил Ион. – Живет с монтажниками и глушит с ними настойки из грибов?
Арсений усмехнулся.
– Нет, – ответил он. – Ее нигде не принимают за свою. Просто она никогда не жалуется.
– И что, ни один монтажник с ней ни разу…
– А вы ревнуете уже?
– Нет, я просто…
– Это же столица, – объяснил секретарь. – Здесь за такие вещи сразу прогонят на юг и уже не пустят назад. И тот, кто первый настучит, еще и поощрение получит. Сожительство надо оформлять официально, платить налог. Верите или нет, но никто пока Эльзой не заинтересовался настолько сильно.
Ион покачал головой, теряясь в догадках. Бессмысленный взгляд Эльзы побуждал учителя задаваться вопросом: а много ли смысла в нем самом?
Чем, черт побери, она занималась прежде? Всегда ли была с нарушениями или имела нормальное, по меркам Креста, детство? Были ли у нее живые родственники? Если и так, то что могло нанести такой страшный удар по ее психике и обречь на одиночество?
Попасть в столицу путем, доступным определенным женщинам, Эльза не могла. Откровенно опустившаяся, проституирующая пьянь в метро просто не выживала. Для легализованных «ночных бабочек» была выделена квартира на Почтовой Площади, и пока никто не ушел оттуда по своей воле. Молодые женщины приезжали в Датаполис жить и работать, а не скакать по «спонсорам» в постоянном страхе депортации. Учитель мысленно приписал Эльзе полноценное восприятие окружающего мира, и получилось, что такая девушка практически не имела бы серьезных изъянов. Почему ни один мужчина не взял ее под свое крыло? Молодая, физически здоровая, даже симпатичная, не боится никакой работы. И единственная особенность – она постоянно молчит. Для многих, кого Ион знал, это было бы только в плюс.
Разглядывая Эльзу, Ион понял, что не может отвлечься от мыслей о ее прошлом. Будто бы, обретя человеческие черты, а вместе с ними и личность, девушка превратилась в ходячую социальную аномалию двадцати пяти лет на вид, возникшую ниоткуда в самом центре столицы.
– Готовы? – спросил секретарь.
– Все пучком, – ответил сталкер. Ион лишь неопределенно развел руками.
– Тогда идем, – вздохнул Арсений. – Я провожу вас до выхода.
Аист хлопнул Иона по плечу, и тот кивнул в ответ. Все возможные слова в голове учителя были больше похожи на прощание, так что он решил оставить их при себе. Надев рюкзак, он повесил автомат за спину и молча выдвинулся.
Путь на Кловскую и следующие за ней юго-восточные станции шел от Дворца Спорта – другой части Датаполиса. Ион держал Эльзу за руку, то и дело встречая ее равнодушный взгляд. Толпы девушка не боялась – ей это место, похоже, было хорошо знакомо.
– Готова к прогулке? – спросил Ион, сам не зная, чего ожидает.
Девушка смотрела по сторонам, будто не слышала. Учитель хотел найти в ее глазах любой признак симуляции, но ничего не обнаружил. С досадой он признал, что понятия не имеет, как именно эти признаки должны выглядеть.
– Я не знаю, понимаешь ли ты меня, – сказал он ей почти на ухо. – Но нам вместе гулять целый день. В опасных туннелях. Если ты можешь что-то рассказать про того парня, лучше сделай это сейчас.
Эльза посмотрела сквозь него.
– Можешь просто дать намек, – продолжил учитель. – Намекнуть лично мне. Я выслушаю тебя и, если что, не выдам. Обещаю.
В своих словах Ион был искренен, однако результата они не возымели. Взгляд Эльзы был совершенно отстраненным.
Больше учитель не произнес ни слова до самого юго-восточного блокпоста.
– Дрезину дать не можем, – извинился Арсений. – Может, на Кловской вам ее предоставят. Не забудьте про печать в паспорте – она дает право прохода по всем станциям. Удачи!
– Что будет с Давидом, пока мы не вернемся? – спросил Ион.
– Без понятия, – ответил секретарь. – Мы будем ждать вас, сколько сможем.
– А сколько вы сможете?
Арсений задумчиво заморгал.
– Ждите, пока мы не вернемся, – сказал Ион. – Вы верите в меня, так ведь? Вот и я буду верить в вас.
Включив «мегаторч», учитель повел Эльзу вперед, по туннелю, оставляя столицу позади.
Часть вторая. Путешествие
Глава 1. Выход
Ворота закрылись, блокируя последние лучи станционного света. С ними пропали звуки и запахи. Поразительно, как быстро способен отрезать от цивилизации слой бесстрастного металла. Страх перед неизвестностью привычно охватил Иона и столь же привычно ушел. После многочисленных выходов с Лукьяновской он уже привык к этому чувству. С другой стороны, все его экспедиции длились не более пары перегонов и представляли собой поход в надежной компании, в составе группы сопровождения. Теперь же учитель столкнулся с тем, к чему готов не был.
Эльза, напротив, была спокойна, лишь начала тереть глаза, привыкая к слабому освещению. Глядя на нее, Ион начал успокаиваться и сам.
Твердо сказав себе, что перед ним ребенок, учитель настроился на задачу. Стало немного легче. Хотя ему еще не приходилось вести по туннелям ребенка. Пожалуй, половина из посетителей его шатра сами смогли бы провести его по метро, а не наоборот.
– Ты в порядке? – спросил Ион, чувствуя себя немного глупо.
Девушка молчала. Наверняка защитная реакция на многочисленные насмешки, имевшие место в столице. Или же она не разговаривала вовсе. У них с Татьяной наверняка имелась какая-то система общения. Надо было выяснить какая.
– Ты же не видишь мое лицо, – догадался Ион, отведя фонарь чуть в сторону. – Так лучше?
Эльза смотрела на него безо всякого интереса.
– На всякий случай: мое предложение еще в силе, – сказал учитель. – Если ты знаешь то, что хотят знать они, можешь сказать мне. Я твой друг.
Молчание в ответ.
– Давай включим твой фонарик, хорошо? – Ион дотянулся до небольшого светильника, встроенного в костюм девушки, и нажал на кнопку. Пространство перед Эльзой скудно осветилось – голубоватая подсветка была вшита в костюм столичными умельцами и расценивалась как бессмысленная, но все же отчасти полезная вещь, принесшая их авторам прописку в Датаполисе. Еще один фонарик, совсем миниатюрный, торчал на пластиковом креплении кепки, над левым ухом.
– Что это у тебя? – спросил учитель, глядя, как Эльза сжимает в кулачке непонятный предмет. – Что-то острое? А ну, дай сюда.
Отойдя в сторону, Эльза повернулась и начала рассматривать стену.
– Ты что делаешь? – Ион подошел поближе. – Ого… ты где это взяла?
Эльза рисовала на стене карандашом. Ее движения были хаотичны, но иногда в них просматривался некий порядок, который от учителя ускользал. Графит тихо скрипел по стене, повинуясь направлявшей его тонкой ручонке, выглядывавшей из-под рукава цвета неуместной военной маскировки.
Ион смотрел на этот процесс с интересом.
– У тебя есть карандаш, – заметил он. – Почему ты не рисовала раньше? В лазарете тоже есть стена. И белая. Там удобнее это делать.
Девушка молча сопела, выводя карандашом каракули, практически невидимые на замызганном, покрытом сажей бетоне. Учитель молча стоял рядом, рассматривая рисунок, сначала глазами и мозгом, затем сердцем и душой. Он чувствовал, что, глядя на стену, сможет понять если не смысл изображения, то хотя бы личность и сущность девушки – такой… недооцененной. Ион ощутил внезапный стыд, будто именно он был здесь не от мира сего, раз не сумел раскрыть секрет этих штрихов.
– Красивый рисунок, красивый, – похвалил Ион. – Пойдем уже.
Издав пару восклицаний, Эльза отошла в сторону, где было чуть больше места. Карандаш угодил в одно из отверстий на стене – вероятно, старый след от пули – и с тихим щелчком сломался.
– Ну вот, – вздохнул учитель. – Не будем больше рисовать. Давай сюда карандаш. Все равно ничего не видно. Позже мы найдем тебе более подходящее место. Хорошо?
Он вытащил карандаш из отверстия и удивился тому, как сильно тот был сточен. Почти под ноль. Своими пальцами он даже не сумел бы его ухватить как следует.
Эльза застыла перед стеной, словно лишение рабочего инструмента сбило ей программу. Она смотрела на получившуюся мазню, будто была ни при чем.
– Пошли, художница, – сказал Ион, пряча огрызок карандаша в карман, чтобы позже выбросить. – Может, потом найду замену твоему инструменту. Кусок угля или еще чего-нибудь.