– Он их человек?
– Вряд ли. Я знаю всех их ребят. И Давид точно не из них.
– И все же кто-то не хочет, чтобы мы с Эльзой добрались до Бориспольской, – произнес Ион. – Чтобы Эльза смогла рассказать, откуда она знает парня. Они послали своих людей, чтобы достать нас в туннеле. А когда те отстали, то заплатили «скифам», чтобы организовать покушение. Хотя как тогда они могли с ними связаться…
– Как, как… телефонная связь у них.
– У «Скифа» с Метроградом? – поразился Ион. – Вот оно что…
Учитель попытался представить всю картину целиком.
– Слушай, – сказал он. – А что, если Давид – в самом деле красный?
– Ты имеешь в виду, с пропавшей ветки? Этого не может быть.
– Ладно. Черт… Ты бы смог довести нас до Бориспольской? Чтобы нам совсем вниз не спускаться?
– Наверное, можно было бы. Шлюз там вроде есть… Но не получится. Я плохо знаю те края. И к тому же скоро начнется дождь.
Только сталкер произнес эти слова, как на линзу Иона упала первая капля. Подняв глаза, учитель посмотрел на быстро плывущие облака.
– И на Славутич нельзя?
– На Славутиче вас могут поджидать купцы. Нам сейчас только Осокорки подходят. Ну, двинули.
Ион шел за сталкером шаг в шаг, держа девушку поближе к себе и глазея по сторонам. Побитый и покосившийся указатель говорил о том, что они идут по Трускавецкой улице. Старые дома молча провожали их, испуская бетонный холод.
– Феникс, а ты жил тут? – спросил Ион. – Жил в Киеве?
– Было дело.
– Что-нибудь помнишь?
– Да я ж мелкий был. Помню то же, что и все. Праздники. Мостовую улицу. Знаешь, я не скучаю.
– Как так?
– По поверхности скучает тот, кто сидит внизу. У тех просто начинается ломка. А у меня ее нет. Я же наверху каждый день бываю.
– Каждый день… – задумался Ион. Окружающий мир был ему известен по большей части по старым фотографиям и чужим рассказам. На их основе он годами реконструировал в своей голове старые времена. И все равно город его поражал. В первую очередь – своей правдоподобностью, в то время как образ города в душе Иона был в первую очередь воображаемым, сколько бы деталей там ни совпадало. Учитель представлял поверхность как сказку, а реальность оказалась слишком прозаичной. Тем и потрясала.
– Дождь усиливается, – сказал Феникс. – Давай на Днепровскую набережную. Затем на юг.
– Откуда я знаю, где тут Днепровская набережная?
Дальнейшую дорогу до шлюза Ион помнил плохо. Впечатлений оказалось слишком много. Солнце казалось слишком ярким даже сквозь тучи, воздух в баллоне – заметно поредевшим, к тому же он имел неприятный привкус. От обилия информации кружилась голова. Ион перестал что-либо запоминать, покуда не уткнулся в двери шлюза.
– Ты пойдешь со мной, Феникс?
– Нет, – сказал сталкер. – Нас туда не пускают. Таковы правила. Но вас запустят. Я договорюсь. Тут у нас тоже условный сигнал есть.
Глава 7. Банк
Когда внутренние двери шлюза открылись, Ион почти без сил упал на холодный мрамор пола. Эльза попыталась его поднять, и учитель решил, что он сейчас, должно быть, выглядит крайне нелепо. Но ему было наплевать. Снова знакомое тесное пространство, снова потолки с лампами дневного света! Радость-то какая!
– Маски снять! – потребовал голос.
Ион отвлекся от радостных мыслей, встал. Медленно стащил с себя очки, затем маску. Поднял голову.
На него смотрели не менее пяти автоматных стволов. Учителю это даже немного польстило.
– Кто такие? – спросил начальник. – Откуда?
– С поверхности, – ответил Ион. – Я не шпион.
– Чё, просто гулял?
– Просто заблудился.
Иона рывком подняли с пола. Дуло уперлось ему под подбородок, в шею.
– Не шути мне здесь, клоун! – каркнул командир. – Еще раз, по пунктам! Кто такой?
– Детский учитель с Лукьяновской, – теперь Ион не на шутку испугался. – Веду девушку на Бориспольскую. Ей нужен доктор, который там живет. Дело срочное. Договорились со «скифскими» купцами на Выдубичах, но наша дрезина упала с моста. Если не верите, сходите и проверьте, она все еще там. Я вам на карте укажу, если надо.
На какой-то миг Иону показалось, что он ляпнул лишнего. Не исключено, что командир сейчас лично рванет проверять верность его слов и найдет там труп с пулей в брюхе. Но все обошлось.
– Ладно, – командир велел остальным опустить автоматы. – Нахапались радиации, наверное?
– Без понятия.
– Погодь, проверим. Рома, тащи прибор.
Тощий и долговязый Рома поводил вокруг Иона непонятным агрегатом, похожим на пылесос. Таких сканеров учитель раньше не видел. Ту же операцию Рома провел с Эльзой.
– Вроде в норме, – сказал командир. – Считайте, что вам повезло. Ромка, проводи-ка ребят до юга. Убедись, что прошли, и закрой за ними дверь к хренам.
– Благодарю, – сказал Ион. – Мы признательны.
– А что, девочка не разговаривает?
– Нет. Говорю же, к доктору веду.
– Ладно.
Командир вел себя так, как будто каждый день сюда приходили незнакомцы. Хотя кто знает – вдруг и в самом деле появляются? Ведь должна же быть причина, по которой Феникс решил сюда не ходить. Да еще и условные коды эти. Должно быть, «Птиц» с Осокорками связывали долгие и сложные отношения. Должны же они иметь возможность стаскивать вниз «ништяки» с этого участка поверхности, вроде того же сахара.
– За мной, – скомандовал Рома, идя через станцию. – Если пропадете – вас будут искать как бандитов. Я предупредил.
– С чего бы? Что тут случилось?
Рома не ответил. Ион посмотрел по сторонам и понял, что именно его смутило.
Станция Осокорки была ободрана. В буквальном смысле. Все, что когда-то служило украшением и несло хоть какую-то функциональность, было демонтировано, и хорошо, если не молотком. В ранние времена станция сама по себе была строго минималистичной, но сейчас она выглядела не лучше полумифической Телички. Плитка на стенах отсутствовала, и грязный, заплесневелый бетон прямо-таки вопил о своей неуместной наготе. С потолка, между выпирающими креплениями некогда висевших здесь ламп, тут и там свисали куски потемневшего пластика, по которому нещадно прошлись «болгаркой». Станционное электронное табло заменилось на детские стрелочные часы с изображением фиолетовых бегемотиков. Посмотрев в другую сторону, Ион увидел на месте второго табло рисованный плакат с рекламой борделя на Почтовой Площади. С плаката улыбалась азиатка в вышиванке.
Только Ион собрался было спросить, что за дракон тут пронесся, как понял, что за убогостью оформления не заметил главного.
На станции не было жителей.
– А где все? – только и спросил он.
– Все нормально, они в туннелях, – ответил Рома. – Сами увидите. Автоматом только там не размахивай. Там все безоружны.
– Да я не опасный.
– Зато они могут быть опасны. Стволы сейчас стоят хороших денег. А ты с Лукьяновской, значит?
– Ну да.
– Димку знаешь моего?
– Какого Димку?
– Никифорова.
– Конечно, знаю, – удивился Ион. – Он ко мне ходил в прошлом году. Из глины лепил хорошо. А вы откуда знакомы?
– Так это ж мой пацан, – ответил Рома.
– Не может быть, – вырвалось у Иона. – Ко мне ходят только с богатых станций. Без обид. Ну, или с ближайших.
Рома лишь рассмеялся.
– Да не, все правильно, – сказал он. – Мать его, Светка, на Контрактовой сидит. Выскочила замуж за какого-то тамошнего бугра. И Димку забрала. А я вон остался. Всего раз был в столице. С пацаном своим пересекся. Он мне про учителя рассказывал. С Лукьяновской. Хвалил тебя сильно. Дай лапу, что ли…
Придя в смятение и не находя ответных слов, Ион пожал ему руку. Что же это получается? В свою единственную встречу с отцом Димка потратил драгоценное время на рассказы об учителе – толком не известном ему человеке, который всего лишь предоставлял шатер, где Дима мог забыть о мире метро и просто полепить игрушки из глины.
– Увидишь Димку – привет передавай, – сказал Рома.
– Обязательно, – пообещал учитель. Он чувствовал себя неловко. Пока что по пути ему попадались всякие люди. Были те, кто желал ему успешно добраться до места назначения, и были те, кто хотел ему в этом помешать. Но впервые он встретил человека, который пожелал ему успешного возвращения домой.
– Все-таки, что у вас тут происходит? – спросил Ион. – Почему тут нет людей? С Выдубичей тоже все куда-то валили.
– Не знаю, что там на Выдубичах. Связи не поддерживали. Только местных мы на день-другой иногда со станции выпроваживаем. За это им заплачено. Если не веришь, поговори там с народом. Все в норме.
– За что сгоняете? – спросил Ион, в то время как Рома подавал охране сигнал открыть ворота.
– Видишь те ящики справа?
Ион повернул голову и увидел ряд коробок, аккуратно сложенных на соседних путях. Если задние ряды не уступали в высоте передним, чего Ион на глаз прикинуть не мог, то коробок было много. Очень много. Хватило бы на немалый склад. Рядом с ними ходили четверо людей в желтых масках, с необычным, но все же встречающимся оружием – короткоствольными дробовиками. Верная защита против двуногого противника.
– Вижу. Что это такое?
– Это сбережения «Киммерии».
– «Киммерии»? Погоди-ка. Ты про ту самую «Киммерию», что хранит активы «Скифа»?
– Ну да.
– Ясно, – пробормотал Ион, вспоминая экономические особенности юга. – Ясно…
В мире метро было много от старого времени, но еще больше – от старых стереотипов. Череда войн за довоенные ресурсы, хранящиеся в бункерах Датаполиса и Золотых Ворот, миграция населения, природные катаклизмы вроде пожаров и затоплений – все это когда-то изрядно перетасовало ценности выживших, включая материальные. В попытках наладить худо-бедно работающую экономику и торговлю вспоминали старинные, неактуальные теории. Бледные активисты с горящими глазами сыпали странными именами вроде Смит, Кейнс и Маслоу, хотя сами их вычитали из учебников, висящих в туалетах на рваном шнурке. Вспомнили даже такие понятия, как «кризис перепроизводства», закончившийся мором свиней на Минской, и «разделение труда», поставившее Дорогожичи в полную зависимость от количества производимых на Петровке чайных пакетиков. И лишь относительно недавно в Кресте появилась структура, казалось бы, настолько необходимая, что ее отсутствие в первые годы выглядело, как чей-то очередной заговор. Имя структуре было – банк.