— И немцев — тоже?
— С немцами сложнее. Если немецкие власти наказывают за нарушение законов Рейха и приказов комендатуры — это одно, а вот если какой-нибудь фельдфебель надругался над несовершеннолетней — это другое. И главное, чтобы жертвами были не евреи или там татары, а — русские. Красный Вервольф — русский мститель за надругательства над русскими.
— А как быть с тем, что немцы казнят именно мирных жителей за убийство солдат и даже полицаев?
— Издержки, конечно, неизбежны, но тем больше вольется в наши ряды тех, кто захочет сражаться за Новую Россию без инородцев.
— Поганую роль вы мне заготовили, господин Радиховский. Я отомщу за поруганную невинность девчонки, а ее саму, вместе с мамашей и соседями в овраг и под «пилу Гитлера»!
— Черт вас подери, Волков! Вы ведь все равно это делаете! Так какая вам разница⁈
— Я не обслуживаю ничьи политические амбиции. Так что предложение ваше отклоняю. И если у вас нет другого, давайте разойдемся по-хорошему. И учтите, что в следующий раз я руки не подниму.
— А вы крепкий орешек, господин Волков, — проговорил он словно бы даже с радостью. — Ладно, черт с вами! Мы с этой задачей и сами справимся. В конце концов, «Красный Вервольф» уже запечатлен в памяти народной и какая разница, кто именно стоит за этим именем… Надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать, даже фройляйн Зунд!
— Я также рассчитываю на вашу скромность, господин Радиховский. И поверьте, немцы здесь ненадолго, по историческим меркам, а если бы им и удалось закрепиться, то никакой Новой России они бы не дали поднять головы. Фашисты пришли, чтобы уничтожать русских, а не освобождать их от большевизма.
— Красная пропаганда! — отмахнулся тот. — Прощайте!
— До свидания! Только уходите первым. Не хочу чтобы вы мне в затылок пальнули!
Он кивнул, закинул винтовку за спину и двинулся прочь. Странно, неужто не боится, что я ему метну под лопатку заточку? А я метну? Нет. Пригодится еще русский нацист. И самое интересное, что Радиховский это понимает. Скорее всего нынешняя встреча — это лишь прощупывание, а его предложение — заведомый вздор. И «курц» и вся эта болтовня про Красного Вервольфа лишь элементы пантомимы, которую он тут передо мною разыграл. Вот если бы я купился, тогда меня бы убрали прямиком во время проведения акции мщения.
А сейчас этот нацист будет кумекать, как бы ему меня использовать? И вероятнее всего, в следующий раз предложит что-нибудь посолиднее. От чего у меня не найдется сил отказаться. Интересно, он ни словом не обмолвился о Серебрякове. Не знает, что тот у меня на крючке, или тут идет игра похитрее? Ладно, потом подумаю. Пока не актуально. У меня и без того сегодня будет над чем пошевелить мозгами. Первое — вторая встреча с полковником Киппом. Эта шкатулочка тоже может оказаться с секретом.
— Как я уже сказал, специальной охраны ни у вагона, ни у всего состава не будет, но за ним присматривает служба наружного наблюдения СД. Разумеется, не считая обычной охраны железнодорожного узла, — принялся излагать полковник Абвера, развернув передо мною схему. — Охрана на этом участке — ваша забота. Наружка — моя. Целый час вот с этой стороны за вагоном никто присматривать не станет. Грузовик, с Фрицем за рулем, будет стоять здесь.
— Ясно, герр Кипп, — откликнулся я. — Схему я возьму. Теперь давайте договоримся о сроках проведения акции.
— По моим сведениям, состав покинет станцию через три дня, следовательно мы должны успеть завтра или послезавтра. Не позднее.
— Тогда — послезавтра в час ночи.
— Хорошо! Послезавтра к часу, я сниму на этом участке наружное наблюдение.
— Договорились. Теперь я хотел бы получить необходимые мне сведения.
— Все документы вот в этой папке, — сказал полковник и протянул мне серую конторскую папку с тесемками.
Я развязал их и быстро пролистал, подшитые в ней бумаги. Спасибо покойному графу Сольмс-Лаубаху, благодаря работе на него, я научился разбираться в немецкой документации. Похоже, все это были подлинники, проанализировать подробнее которые мне еще предстояло.
— Что-нибудь можете сообщить на словах? — спросил я, вновь завязывая тесемки.
— Профессор Галанин содержится на конспиративной квартире, которая принадлежит местному отделению Аненербе. Адрес вы найдете в папке. Его охраняют агенты СД, разумеется — в штатском. Возможно, что в качестве геохимика, Галанин примет участие в геологической экспедиции к месторождению урана. Скорее всего, эта экспедиция состоится летом, более точно сказать не могу. Вот и все!
— Благодарю вас, полковник! До встречи!
Поднявшись, я коротко кивнул абверовцу и, сопровождаемый горничной, двинулся к выходу. В прихожей меня поджидала пани Радзивилл, которая не присутствовала при нашем с ее нацистским хахалем разговоре. Кивком отослав служанку, гордая полячка встала на цыпочки и потянулась к моему уху губами.
— Вальтер что-то затеял. Будь осторожен!
— Спасибо, Доминика! Я не забуду этого, — также одними губами ответил я.
Она поцеловала меня в щеку и я покинул обиталище Киппа. Меня вовсе не удивило предупреждение пани. Вряд ли вся история с «золотом партии» подстава, скорее всего полкан даст нам возможность изъять его, а потом — попытается убрать. Зачем ему делиться с унтерменшами? Не исключено, что и труп самой Доминики милый Вальтер готов присоединить к нашим. С деньгами, он в Штатах найдет себе красотку и без пересаженного личика. А уж в какой-нибудь Аргентине — и подавно.
Выход один. Взять золотишко не послезавтра, как мы с ним договорились, а — завтра. Охрану станции мы снимем без проблем. Следовательно — остается одна загвоздка, а именно — наружка СД. Нужно ее вычислить. И сделать это не позднее завтрашнего вечера. Займусь этим сам. А с утра надо собрать команду и поставить задачу. Главное, чтобы Митяй вернулся из отряда, а Кузьма — из Подберезья. Покажем полковнику Абвера, кто хитрее — арийский сверхчеловек или простой русский Саша?
Я направился к Поганкиным палатам. Комендантский час уже наступил, поэтому пришлось предъявить аусвайс и ночной пропуск патрулю на углу Советской и улицы Некрасова. Патруль был эстонский, но под приглядом немецкого фельдфебеля. Поэтому, как бы злобно ни зыркали в мою сторону прибалты, им пришлось отпустить меня с миром, ибо документы у меня были подлинные. Получив их обратно, я двинулся к одноэтажному корпусу музейного комплекса, где и квартировался профессор Бюлов, кем бы он ни был.
— Я по приглашению герра Бюлова, — сказал я часовому.
Солдатик кивнул. Видать, был предупрежден. Толкнув калитку, я оказался во внутреннем дворе Поганкиных палат. Вход в здание был тут же. Дверь оказалась приоткрыта и оттуда доносилась бодренькая мелодия «Рио-Риты» — тогдашнего международного хита. Веселятся, значит. Интересно, фройляйн Зунд уже приступила к выполнению своего плана или ждет меня? Впрочем, там же еще должен находится господин Фролов, он же — советский разведчик Карнаус. Легок на помине! Не успел я переступить порог, как мне навстречу вышел Лаврик, собственной персоной.
— Есть сведения, что профессор не тот, за кого себя выдает, — сказал я ему, без лишних предисловий.
— Возможно, — без удивления откликнулся Юрий Иванович.
— Я его постараюсь расколоть, но тебе при этом присутствовать не обязательно.
— Тогда я ухожу! — сказал чекист, снимая с вешалки в прихожей пальто и шляпу.
— Как мне тебя найти, в случае надобности?
— Я живу неподалеку, на Некрасова десять, в квартире доцента Новикова. Ты его видел. Старичок в круглых очках.
— Он знает, кто ты?
— Знает. Виктор Семеныч товарищ проверенный, подпольщик с дореволюционным стажем, правда, бывший эсер, но это дела не меняет.
— Хорошо! До встречи!
Карнаус нахлобучил шляпу, а я наоборот, снял кепарик и пальто, и вошел в ярко освещенную комнату, посреди которой топталась парочка, отплясывая популярный фокстрот. В общем — все невинно, пока придраться не к чему, но я не спешил. Присел к столу, налил себе водочки из бутылки с наклейкой «Smirnoff», подцепил побольше икорки и выложил на ломоть ржаного хлеба. Видать, хозяин решил порадовать гостей угощением в силе «а ля рюс». Закусывая, я искоса посматривал на танцующих.
У нас, в России, к дядюшке, который так наяривает с племянницей, уже появились бы вопросы, но у немчуры свои представления о приличиях, тем более — в Третьем Рейхе. Я решил не торопить события. Марта знает, что делает. Вон как она задницей крутит! У прохвессора уже, наверное, тесновато стало в брюках. Тем более, он изрядно подшофе. По-моему, герр Бюлов даже не заметил моего появления. Ну да — один русский вышел, второй вошел. Какая разница, кто именно? Все они на одно лицо!
А фройляйн так и манит своего названого дядюшку — попкой, ручками, глазками вертит и отступает в комнату, дверной проем которой едва задрапирован портьерой. И виднеется в том проеме двуспальная кровать, спинка поблескивает никелированными шишечками. Ага, вот значит какой план у Марты. У пьяного мужичка, при виде койки, на фоне которой так соблазнительно покачиваются крутые бедра сочной бабенки, крышу сорвет окончательно, родственник он там или нет.
Сорвало. Я услышал как ухнули кроватные пружины под тяжестью двух тел. Потом — смачный шлепок пощечины и сдавленный вопль: «Помогите!». Как истинный рыцарь и пылкий любовник, я не мог остаться равнодушным к призыву о помощи. Вскочил и кинулся в спальню. М-да, картинка самая неприглядная! Дядюшка пытается изназиловать племянницу. Повалил на койку, одной рукой зажимает рот, а другой лезет под юбку, обрывая застежки, что крепят чулки к поясу.
Пришлось схватить его за шиворот и сдернуть с вожделенного тела. И тоже отвесить пару пощечин. С удовольствием бы выбил ему все зубы, но нельзя наносить увечий, которые могли бы отразиться на внешнем облике сотрудника Аненербе. Помогло. Бюлов ошеломленно уставился на меня. Потом скосил глазки на истерзанную фройляйн Зунд, которая не спешила наводить порядок в одежде. Даже до затуманенных спиртными парами мозгов прохвессора стало доходить в какую историю он влип.