Грабельки свои детские вспоминались, как в них всё ловко было подогнано ножом, стамеской да буравчиком.
Ручные жернова на повети – два тяжёлых круглых камня. Рыбёшка в реке, заяц на опушке леса…
Думалось об извилистых просёлочных дорогах, обозах на тракте. О том, как стожар на сенокосе острым концом вбивают в землю, раскачивают и вгоняют силой тяжести.
Плетёные корзины вспоминались, зобёнки, туеса и пестери.
И в конце концов, груз этих воспоминаний утянул меня в глубину времён, на самое дно, где я оказался в окружении искомых человеческих образов и будто бы слегка даже умом тронулся, – разговаривать с ними стал, общаться. Всё отчётливей проявлялись лица, доносился внятный говор, стук топора, плеск вёсел…
Открывались перед глазами времена года.
Вот будто бы начало лета. Время чистой воды…
Пуя клокочет перекатами.
Береговые деревья по низу окрашены илом недавнего половодья словно по бечёвке – до первого дождя.
А в воде муть уже улеглась на дне, лоснится промытыми беличьими шкурками. И эту донную красу рвут, терзают шестами люди на плоту – он и она. Он упирается то слева, то справа для поправки хода. А она, как ни странно, ещё и беременная, дуриком ломит сзади…
Так – в этих обложках – всё и начиналось…
2011–2014 гг.