Щуплый парнишка стоял молча, потупившись, даже головы не поднял. Сердце Мамана Генденга было разбито. Он понял: эти двое любят друг друга без памяти. Задумчиво кивнув, он ушел, не простившись и не оглянувшись. Пусть залечивать сердечные раны придется долго, не станет он мешать их счастью.
С тех пор мучили его ужасные видения, преследовали до конца войны. Иногда оставался он один на ничейной полосе – пусть настигнет его вражеский выстрел. Нарочно лез под пули и снаряды, но, видно, не суждено ему было погибнуть. За все это время ни разу он не встречал Насию и старался, чтобы пути их не пересеклись. Но когда кончилась война и он узнал о свадьбе своей возлюбленной, то послал ей в подарок красный пояс тонкой работы, купленный у здешней мастерицы.
Партизанские отряды распустили, но Мамай Генденг нисколько не огорчился: теперь он свободен, можно снова отправиться в странствия, пусть и с разбитым сердцем. Все северное побережье обошел он – бродил старыми партизанскими тропами, промышляя набегами на богатые дома; своим жертвам он говорил: “Если вы не голландские прихвостни, то наверняка японские шавки: на революциях наживаются одни предатели”.
Вместе с дюжиной подручных держал он в страхе портовые города, а полиция и армия гнались за ним по пятам. Как Робин Гуд, грабил он богачей, а добычу отдавал бедным, защищал солдатских вдов и сирот. Но слава его, страшная и для друзей и для врагов, не принесла ему счастья. Куда бы ни шел он, всюду носил свою боль, и исцелить ее были не в силах ни встречные красотки, ни тем более кабацкие шлюхи. В сумерках, когда находило на него безумие, отправлял он подручных на поиски девушек – тоненьких, с бархатной смуглой кожей и ямочками на щеках. Насию он описывал во всех подробностях, и девушки, которых приводили к нему в логово, все были на одно лицо. Он проводил с ними ночи, но ни одна не могла заменить Насию.
Вновь он обрел вкус к жизни очень не скоро, когда услышал от рыбацких детей легенду о принцессе по имени Ренганис, такой прекрасной, что впору за нее умереть. Однажды проснулся он среди ночи, полный решимости драться за нее с кем угодно, перебудил товарищей и стал расспрашивать, где живет эта самая принцесса Ренганис. Те отвечали: в Халимунде, где же еще? Не знал Маман Генденг, что есть на свете такой город, но один из товарищей рассказал: если плыть в каноэ вдоль побережья на запад, то попадешь в Халимунду. С верой в душе и с надеждой исцелить сердечную рану отправился он в челноке на поиски любви, а товарищам поручил присматривать за своей территорией. Наконец полюбил он снова, хоть и знал о Ренганис лишь то, что слыхал от детей рыбаков.
По их словам, принцесса была чудо как хороша: последняя из королевского рода Паджаджаран, унаследовала она красоту всех принцесс Пакуана[35]. Говорят, она и сама сознавала, что красота ее – источник бед. В детстве, когда ее свободно отпускали гулять за стенами дворца, всюду сеяла она смуту и беспорядки, большие и малые. Куда бы она ни пошла, люди тупо, как бараны, глядели на ее лицо, подернутое легкой дымкой печали. Все застывали статуями в нелепых позах, лишь глазами двигали, следя за каждым ее шагом. Завидев ее, чиновники грезили наяву, забыв о государственных делах, и королевские земли захватывали шайки разбойников, и приходилось их отвоевывать ценой немалых усилий и потерь.
– За такую женщину, – говорил Маман Генденг, – стоит побороться.
– Смотри, как бы тебе снова сердце не разбили, – предупреждал его друг.
Даже отец принцессы – последний правитель королевства, перед тем как захватил его султанат Демак[36], – состарился до срока, потеряв голову от красоты дочери. Лечь с ней в постель он, конечно, не мог, но любовь есть любовь. Вожделение и стыд боролись в нем, разъедая душу, и в итоге решил он, что только смерть избавит его от страданий. А королева, изнемогая от ревности, стала думать, что единственный выход – убить девочку. Не раз она, взяв тайком на кухне нож, кралась на цыпочках в спальню дочери, готовясь пронзить ее трепетное сердце. Но всякий раз, увидев свое дитя, проникалась любовью и оставляла все злые помыслы. Выронив нож, подходила к девочке, осыпала ее поцелуями. И возвращалась к себе, полная раскаяния, и изнывала молча.
Все дальше плыл Маман Генденг, и всюду слышал он от рыбаков рассказы о принцессе Ренганис. Днем плыл он в утлом челноке на запад, а в сумерках приставал к берегу в рыбацких селениях. Спрашивал, далеко ли до Халимунды, и ему отвечали: плыви дальше на запад и, обогнув мыс с юга, поверни на восток. Его предупреждали о коварстве Южных морей и рассказывали о принцессе, и одинокий путник все больше терял голову.
– Я женюсь на ней, – клялся он.
С каждым днем хорошела принцесса Ренганис и сама была не рада своей красоте – и заперлась у себя в покоях. С внешним миром связывала ее лишь узенькая дверная щель, сквозь которую горничные передавали ей еду и одежду. Она поклялась никогда не выставлять свою красоту напоказ и мечтала о муже, который полюбит ее за другие достоинства. И когда она шила свадебное платье и приданое, то никому не показывалась на глаза, но правды о красоте ее было не утаить, ее воспевали сказители, о ней говорили путешественники. Отец, снедаемый запретной любовью, и мать, ослепленная ревностью, решили поскорей сбыть дочку с рук. Разослали девяносто девять гонцов в самые дальние уголки королевства и даже в соседние страны и устроили состязание для принцев, воинов и всех прочих. В награду победителю обещали прекраснейшую из женщин на свете, принцессу Ренганис.
Съехались отовсюду красавцы-женихи, и началось состязание – нет, не турнир лучников, как тот, в котором Арджуна завоевал Друпади. Каждого всего лишь просили описать женщину своей мечты – ее рост, сложение, любимые блюда, прическу, цвета одежды, запах тела, – а затем, сев у дверей в спальню принцессы Ренганис, отвечать на ее вопросы. Король пообещал, что если кому-то из женихов нужна точно такая женщина, как Ренганис, а принцессе – точно такой, как он, то они станут мужем и женой. Прямо скажем, диковинный способ искать пару, – немудрено, что ни одного подходящего жениха не нашлось.
Завоевать такую женщину – дело и вправду непростое. В Зондском проливе напали на Мамана Генденга пираты, и он хоть немного отвел душу, пустив их ко дну. Но не одни пираты стояли у него на пути. В Южных морях преследовали его жестокие шторма, а возле лодки кружила пара акул. Пришлось ему причалить на краю болота, подстрелить оленя и подкармливать акул оленьим мясом – так он их приручил.
И все ради редкостного сокровища по имени Ренганис.
После бесполезного состязания королевство вновь погрузилось в отчаяние, вновь красота стала для всех пыткой. Наконец один недовольный принц, задумав силой покорить принцессу, собрал войско из трех сотен конников. И рад бы король, если бы принцессу кто-то похитил и женился на ней, но из благородства пошел он на варваров войной. Подоспел на помощь королю другой принц с тремя сотнями конников в надежде заполучить в награду принцессу, и началась великая война. Вступали в нее все новые храбрецы, и под конец года все уже забыли, кто на чьей стороне, помнили только, что бьются за здешнюю богиню красоты. Красота, словно проклятье, навлекала все новые бедствия: тысячи убитых и раненых, разорение, голод, болезни – и все из-за дьявольской красоты.
– Страшное было время, – рассказывал старый рыбак на постоялом дворе, где ночевал Маман Генденг. – Хуже, чем когда на нас вероломно напала империя Маджапахит[37], да и вообще мы не любители воевать.
– Я сам ветеран партизанской войны, – сказал Маман Генденг.
– Ну, это еще цветочки в сравнении с войной за принцессу Ренганис.
Сама принцесса тоже, конечно, все понимала. Придворные дамы в замочную скважину нашептывали ей новости, и она все знала, как знал слепой Дрестарата[38] о том, что сыны его пали на поле Куру[39]. Жестоко страдала юная красавица, лишилась покоя и сна, понимая, что это она источник всех бед. Но ни слезами, ни даже смертью не искупить вину; и вдруг, вспомнив о своем свадебном платье, придумала она способ положить конец несчастьям – поскорей выйти замуж.
Уже не один год провела она взаперти, при свете тусклой масляной лампы, наедине со свадебным платьем. Шила она его сама, и вышло у нее платье, прекрасней которого нет на земле, и равняться с ней не могла ни одна портниха. Однажды утром платье наконец было готово. Не знала принцесса, кто станет ей мужем, и решила просто открыть окно, и кого первым увидит, за того и выйдет замуж.
Готовясь выполнить обещание, сто ночей подряд купалась она в ароматной цветочной воде. И в одно незабываемое утро надела свадебное платье. Слов на ветер она не бросала – клятву свою она сдержит. Впервые за долгие годы откроет окно и выйдет замуж за первого встречного. Если на глаза попадутся сразу несколько, мужем ей станет тот, кто ближе всех стоит. Чужого мужа или возлюбленного она уводить не станет, не желая никому причинить боли.
В свадебном наряде была она еще прекрасней, чем всегда. Красота ее освещала полутемные покои, а придворные дамы завороженно следили за ней в дверную щелку, гадая, что же она задумала. Легкими шагами подошла к окну принцесса Ренганис и, постояв немного, испустила тревожный вздох. Она дала клятву и волю свою исполнит. Дрожащими руками коснулась ставен и заплакала вдруг, то ли от глубокой печали, то ли от радости. Легким движением отодвинула она засов. И молвила: “Есть тут кто-нибудь? Стань моим мужем”.
– Жаль, меня там не было, – сказал Маман Генденг уже другому рыбаку на другое утро. – Скажи, далеко ли до Халимунды?
– Рукой подать.
От многих он уже слышал: “Рукой подать” – слабое утешение, ведь Халимунды все нет и нет. Он продолжал путь, спрашивал в каждом рыбачьем поселке и в каждом порту: “Это Халимунда?” – “Нет, еще не Халимунда, плывите дальше на восток”, – отвечали ему. Все твердили одно и то же, и совсем пал он духом. Неужто все против него сговорились и нет на свете никакой Халимунды? Если кто-то еще пошлет его на восток – получит затрещину, будет знать, как с ним шутки шутить!