[352]. Обновление и реновация были проектами политическими, направленными на возвышение папства. Работы велись в самых разных точках Рима. Величественный новый папский Рим должен был превзойти своего античного предшественника. Античный Рим был всего лишь светской столицей, Рим же в эпоху Ренессанса вел простых мирян прямо на небеса[353].
Такова, по крайней мере, теория. Практика была совершенно иной. Как мы видели, папская курия постепенно переставала быть сенатом и превращалась в аристократический двор. Дворы кардиналов вели такой же роскошный образ жизни, как и дворы светских правителей. Конечно, не каждый кардинал тратил деньги так бездумно: охотой и пирами более увлекались отпрыски итальянских аристократических семейств, получивших сан по политическим соображениям, а не истинные теологи и юристы. Но, по сравнении с обычными людьми, кардиналы были обеспечены очень хорошо: те, кто занимал высокие посты в службах вице-канцлера и пенитенциарной системе, получали 6 тысяч дукатов в год. С другой стороны, кардиналы должны были принимать гостей соответственно своему статусу князей Церкви. По мере расширения коллегии кардиналов средств в «общем котле» становилось все меньше, что вело к постоянным жалобам[354].
В этой книге мы не будем подробно описывать возвышение Лютера. Но суть его теологии можно понять только в свете природы церковного руководства XVI века и в контексте реформ и войны. В идеях Лютера можно выделить три ключевых момента. Первый – это священство для всех верующих. Он считал, что священники не должны быть особой кастой, единственно способной толковать слово Божие. Впрочем, на практике этот принцип был быстро забыт протестантскими церквями, хотя принцип равенства все же сохранился. Второй принцип – искупление грехов может быть получено только через веру: человек должен совершать добрые дела на земле не для того, чтобы сократить время в чистилище, но по зову сердца, поскольку это естественное поведение для верующего. Третий принцип заключался в том, что важно только Священное Писание – почитается только Библия, а все остальные религиозные тексты только в той мере, в какой они согласуются с Писанием. Связь идей Лютера с ранними трудами гуманистов итальянского Ренессанса (и не только итальянского) не прямолинейна. Хотя он учился в университете, где живо обсуждались идеи гуманистов, Лютер в круг интеллектуалов не входил[355]. Тем не менее развитие изучения Библии играло важную роль в критическом отношении к церковным практикам. Гуманисты подготовили новые издания важных христианских текстов, в том числе трудов святого Августина (толкование этих трудов занимало центральное место в спорах протестантов и католиков касательно искупления грехов через веру). Они также перевели Библию, обратившись к греческим текстам. Процесс нового перевода обратил внимание на серьезные богословские вопросы. Например, в стандартном латинском переводе Библии, Вульгата (перевод был сделан святым Иеронимом в конце IV или начале V века), строка 4:17 в Евангелии от Матфея звучала так: «Творите покаяние, ибо приблизилось Царство Небесное». У Эразма в переводе 1516 года: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное»[356]. Внутренний поворот к внутреннему раскаянию от внешнего действия нашел отражение в протестантизме, хотя сам Эразм не был протестантом. С другой стороны, более поздние лидеры протестантов – в том числе Ульрих Цвингли и Филипп Меланхтон – опирались на христианскую гуманистическую традицию.
Контекстом событий, которые так возмутили Лютера, стало изменение финансового положения папства. В 1462 году в горах Тольфа были обнаружены залежи квасцов, необходимых для текстильного производства. Горы эти находились в Папской области. Открытие способствовало обогащению Церкви, поскольку ввоз квасцов из Османской империи тут же был запрещен[357]. К 1480 году эта монополия давала почти 20 процентов папского дохода. Значительные суммы поступали также от торговли индульгенциями и должностями в церкви. Роль же рутинных налогов снижалась. Светские доходы (от нецерковных источников, в том числе таможенные пошлины, налоги и рента) в начале XVI века составляли половину папского дохода, хотя почти все они уходили на военные расходы[358]. Однако такой крупный и богатый институт, как Церковь, неизбежно привлекал к себе не только искренне верующих людей, но и властолюбцев (а во многих монахах, монахинях и клириках, несомненно, сочетались оба эти качества). Аристократические семейства стремились обеспечить своим представителям место на папской службе. Отправить племянника в Рим, чтобы тот сделал карьеру в курии, было обычным делом, и в результате курия становилась все более итальянской по составу. Большие свиты были не только у высших церковных чинов, но и у местных епископов и архиепископов. Как мы видели на примере монастыря Сан-Марко во Флоренции, монастыри становились прочной базой для амбициозных проповедников, не говоря о том, что аббаты и аббатисы вполне могли интересоваться и искусством и архитектурой, чтобы повысить репутацию своих монастырей. Даже скромные деревенские священники обладали огромным авторитетом в своих общинах. По финансовому положению и образу жизни папы все более походили на светских государей, опыт Савонаролы мало чему их научил. Итальянские войны еще более усугубили ситуацию: война – не самое лучшее время для внутренних реформ любых институтов. Однако надо признать, что Юлий II пытался, хотя усилия его (по крайней мере в определенной степени) были связаны с действиями противников, которые в 1511 году собрали «Малый собор» в Пизе. Впрочем, собор этот быстро перебрался – сначала в Милан, затем во Францию, а потом окончательно распался, поскольку Юлий сам решил созвать собор по вопросу реформ.
Пятый Латеранский собор открылся в мае 1512 года обращением Эгидио да Витербо. Собор продолжался до марта 1517 года. В нем принимали участие клирики со всей Европы и даже из Сирии (христиане-марониты должны были быть представлены). Помимо церковных представителей на соборе присутствовали послы большинства европейских стран – настолько важны были церковные решения для общего государственного управления[359].
Впрочем, решения собора ушли в тень последующих событий, хотя он и заложил основу для реформ, которые сформировали последующую реакцию на возникновение протестантизма. Решения Пятого Латеранского собора стали основой решений Тридентского собора, который состоялся тридцатью годами позже. На Латеранском соборе было решено провести реформу университетского образования, а также повысить требования к качеству священников, которые должны были быть «зрелыми, просвещенными и серьезными»[360]. (Некоторые остроумцы тут же припомнили назначение Джованни Медичи, который стал старшим кардиналом в весьма юном возрасте.) Кроме того, были внесены изменения в функционирование религиозных институтов, епископам вменили в обязанность посещать и инспектировать монастыри и церкви монашеских орденов, следить за деятельностью отсутствующих аббатов и проверять сомнительные заявления о чудесах[361]. Собор осудил роскошный образ жизни курии: кардиналам было предписано воздерживаться от чрезмерной «демонстрации роскоши» и стать «зерцалами умеренности и бережливости»[362]. Основные решения Латеранского собора были направлены на централизацию власти в церковной иерархии. Трудно не заметить, что подобные решения позволяли лучше контролировать подобных Савонароле. Некоторые из предложенных реформ были значительными и заметными. Например, требование компетентности проповедников в равной степени волновало и католиков, и протестантов. Развитие книгопечатания серьезно тревожило Церковь. Особую тревогу вызывали книги, где имелись «ошибки, противные вере, а также вредоносные взгляды, идущие вразрез с христианской религией и порочащие репутацию достойных мужей Церкви»[363]. Собор выражал надежду на крестовый поход – «священный и необходимый поход против беснования неверных, жаждущих христианской крови»[364]. Как бы то ни было, Латеранский собор и его реформы показали, что, несмотря на явные мирские интересы пап эпохи Ренессанса, они были серьезно заняты религиозными реформами и стремились к улучшениям Церкви. Поэтому не следует думать, что более поздние и более известные реформы Тридентского собора были всего лишь реакцией на протестантизм. Сегодняшние историки отмечают явную преемственность в процессе католических реформ.
Юлий II не дожил до завершения собственного собора. Он умер 21 февраля 1513 года. Конклав по выборам его преемника открылся в марте. Базилика Святого Петра все еще перестраивалась, поэтому мессу пришлось отслужить в капелле святого Андрея. В Сикстинской капелле для кардиналов и их слуг (каждый кардинал мог взять с собой двух слуг) были устроены маленькие кельи по 2,5 метра в длину. Кельи родственников умершего папы и «дворцовых» кардиналов, которые могли жить в Ватиканском дворце, были оформлены пурпурными занавесями, у других кардиналов занавеси были зелеными. Кардиналы принесли клятву в небольшой капелле святого Николая в Ватиканском дворце. На выборах мог голосовать тридцать один кардинал (после раскола с Малым собором Юлий II отлучил четырех кардиналов от Церкви). Двадцать четыре кардинала прибыли вовремя. Опоздавшим, среди которых был и кардинал Адриано Кастеллези, епископ Херефорда, пришлось вести переговоры, чтобы их впустили на конклав. Все выходы из Сикстинской капеллы бдительно охраняла стража. Церемониймейстер строго следил за ключами, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Говорили, что тайные переговоры велись через временные туалеты (довольно неприятный способ), а порой сообщения царапали на тарелках (впрочем, тарелки строго изучали, прежде чем передать за двери Сикстинской капеллы. Кардиналу Джованни де Медичи на конклаве пришлось нелегко. Он страдал от анального свища, и ему пришлось держать при себе хирурга. Несмотря на болезнь (а может, благодаря ей), которая сулила относительно короткий понтификат, на этих выборах Джованни был одним из двух главных кандидатов. Вторым кандидатом был Раффаэле Риарио, родственник умершего папы Юлия. В конце концов, несмотря на задержки, вызванные спорами из-за денег среди кардинальских слуг, и перерывом из-за солнечного затмения, конклав оказался относительно коротким. После переговоров между кандидатами 10 марта 1513 года папой Львом X стал Джованни Медичи