лась, даже расчетверялась!
Можно было бы предположить, что концовки отзывов писал какой-то другой человек, но я ведь ясно вижу, что своеобразный почерк каждого из авторов на протяжении всего текста не меняется.
Так как же это понимать?
В голову лезут разные фантастические версии вроде воздействия на сознание милых дам инопланетян или хотя бы гипнотизера. Он (или они) могли бы одним повелительным взглядом заставить бедных женщин изменить отношение к клинике с положительного на отрицательное. Но ведь в холле «Эстет Идеаль», как мне сообщили, ведется видеонаблюдение, так что визиты гипнотизера или тем более маленьких зеленых человечков были бы замечены, правильно? Хотя пришельцы могли и видеозапись подчистить… Тьфу, о чем я вообще?! Не надо было на ночь глядя включать мистический канал ТВ-3 и смотреть сюжет про «инопланетян государственного значения»…
После перерыва слушание возобновляется, и к доказательствам приобщаются списки пациентов. Даты, оказанные услуги, ФИО недовольных пациентов – все совпадает. Записи с камер наблюдения, затребованные уже стороной истца, также показывают, что посторонние люди книгу жалоб в руки не брали.
Выходит, не одна Сушкина недовольна работой специалистов клиники «Эстет Идеаль», другие пациенты тоже не в восторге.
Это укрепляет позицию Элеоноры Константиновны…
Я крутила руль и тихонько напевала. Песенка была без слов и, честно говоря, почти без мелодии – так, бессмысленное мурлыканье, ля-ля-ля. Но ля-ля-ля мажорное, радостное.
Вечер выдался теплый, даже на улицах с напряженным автомобильным движением пахло не только выхлопными газами, но и черемухой, и сиренью. И с работы – редкий случай! – мне удалось уйти еще засветло. Без сумы с макулатурой и с ощущением, что жизнь еще не кончилась, а совсем наоборот – она почти вся впереди. Тут и мотивчик настроился: «Вся жизнь впереди, надейся и жди!»
У меня даже появилась дерзкая мысль закатиться в торговый центр и купить себе платьице. Но не платье или костюм, требующий под себя достойной обуви, прически, макияжа и всего такого элегантно-благородного (как минимум салфетки из натурального льна), а именно платьице. Легкомысленное и миленькое, с декольте, летящей юбочкой выше колена и несерьезным намеком на рукава. Нежно-розовое, светло-голубое или вообще в горошек. Я бы надела его под мантию на слушание этого опостылевшего дела об утраченной красоте и улыбалась, как Джоконда. И никто никогда не угадал бы мою тайну. Ну, разве что Никита Говоров, он бы что-то понял и подмигнул мне. А я тогда…
Тут я поймала себя на том, что вчерне набрасываю сценарий необременительной пьески, эдакой лавстори, и мысленно надавала себе по рукам. Ну, не с Говоровым же! Он – отличный мужик, но мы уже как-то пытались продвинуть наши отношения, а они не пошли дальше дружеских. Надо приглядеть кого-то другого… Может, Макарова?… Или не надо?
Сам факт возникновения такого вопроса подтверждал, что нынешнее мое настроение не случайно: я – женщина молодая, с соответствующими интересами и перспективами плюс отчетливое дуновение весны. А это, знаете ли, отягащающее вину обстоятельство.
Я залялякала громче и веселее, и тут не в такт запел телефон.
– Слушаю, – протяжно-кокетливо мурлыкнула я в трубку.
– Здравствуй, прекрасная Елена! – игриво приветствовал меня приятный мужской голос.
Он казался знакомым, где-то я его уже слышала, хотя сейчас не удавалось вспомнить.
Ответно поздороваться и прояснить личность своего собеседника я не успела. Он сам представился, продолжив без паузы, как будто вовсе не ожидал моей реплики:
– Это я, Дима Билан, узнаешь?
– С чего бы? – буркнула я, стремительно скучнея в ожидании дальнейшего развития разговора.
До сих пор популярный певец мне никогда не звонил, да и сейчас я явно слушала запись его голоса. А он оживленно вещал:
– У меня для тебя прекрасная новость! Прямо сегодня в косметических клиниках нашего города проходит акция для прекрасных дам бальзаковского возраста…
– Да чтоб тебя!
Я оборвала односторонний рекламный ролик-разговор и отбросила трубку, едва не промахнувшись мимо раскрытой сумки.
Настроение моментально испортилось. Кто только придумал такие фамильярные трюки?
Дама бальзаковского возраста?! Ну, спасибо тебе, дорогой Дима Билан! Сказал бы уж прямо – старушка дряхлая моя. Баба Лена. Старая перечница. Нежно-розовая, светло-голубая, а хотя бы и в горошек, все равно пыльный антиквариат!
Деликатное вроде бы выражение «дама бальзаковского возраста» определенно пахло нафталином, кошками, сердечными каплями и – о, точно, смесью для бальзамирования. Да меня, можно сказать, назвали без пяти минут мумией! Вот тебе и ля-ля-ля.
Я злобно рявкнула клаксоном на торопыгу-пешехода, выскочившего на переход еще на красный, и нервно забарабанила пальцем по рулю.
В этот момент я была солидарна с Элеонорой Сушкиной, отчаянно сражающейся с наступающей старостью. Пусть наступление превосходящих сил прожитых лет нельзя совсем остановить, но как же хочется хотя бы задержать их продвижение! Да, я хочу стареть красиво, но при этом медленно! Максимально медленно!
И, кажется, по этой самой причине не могу осуждать Элеонору Константиновну…
Опять запел телефон. Опасаясь, что это снова звонит бестактная и неделикатная очередная рекламная поп-звезда, я неохотно взяла трубку. Но это была моя Сашка. Невоспитанная, но любимая.
– Ма! Ну, ты скоро?! – завопила она, забыв поздороваться.
– Уже еду, а что случилось? – встревожилась я. – Какие-то проблемы?
– Да никаких проблем, просто ты нам очень нужна, заждались уже, давай быстрее!
Сашка отключилась, трубка загудела. Я удивленно посмотрела на нее, зачем-то чмокнула в динамик и аккуратно опустила в сумку. В машине вновь отчетливо запахло черемухой, по моему лицу расплылась улыбка.
Нет, вы слышали? Проблем нет, а я им очень нужна. Ничего не случилось, а дома меня заждались! Жизнь удивительна и прекрасна!
Остаток пути я радостно лялялякала про то, как «заботится сердце, сердце волнуется»…
Дверь мне действительно открыли по первому стуку, как будто кто-то дежурил в прихожей с ключом наготове.
– Привет, – сказала я, входя в квартиру.
Встречал меня поросенок с лакированным пятачком, но я обычно вежлива со всеми, даже с братьями нашими меньшими. Мы, судьи, вообще люди культурные, не то что поп-звезды.
– Ну, не телись ты! – прихрюкнула на меня поросятина. Манеры были под стать образу: свинские. – Туфли снимай и иди в спальню, куртку и сумку там оставишь.
– А вешалка где? – огляделась.
– Иди уже!
Натка, опознаваемая по волнам локонов, распавшимся вдоль краев картонной маски хрюшки, поспешила закрыть за мной дверь. Я огляделась и обнаружила, что из прихожей исчезла не только рогатая вешалка, но и обувница.
– А туфли куда?
– В руки взяла и топай дальше!
Верткий свинтус проскочил мимо меня и утопал в кухню.
Оттуда раздавались веселые визги. Кажется, наш дом почтили присутствием Ниф-Ниф, НуфНуф и Наф-Наф в полном составе. Или мои домашние затеяли инсценировку сказки «Три поросенка» в вариации «Жил-был у бабушки розовый хрюндель».
Я нахмурилась, прикидывая, какую роль могли оставить мне. Отнесла, как повелел Ниф-Ниф, сумку и куртку в спальню, пошла в кухню и еще на ходу объявила:
– Я не хочу быть Серым Волком!
– Правильно, будешь помощником костюмера, – деловито распорядилась Сашка.
Дочь не была костюмирована, но явно пребывала в каком-то образе: в левой руке блокнот, в правой карандаш, за ухом еще один. Тем, что в руке, она вдохновенно строчила, кивая собственным мыслям.
– Всем добрый вечер, – сказала я.
Получилось больше похоже на вопрос, чем на утверждение. Это потому, что я не понимала, что происходит.
В маленькой кухне было тесно. Поросят, впрочем, кроме Натки, я не увидела. Волка тоже. На табуретках у стола сидели Сашка и ее новая подруга Маша, на подоконнике, с обрезанной занавеской на плечах – Фома Горохов. Свиновидная Натка нетерпеливо переминалась на своих двоих.
– Здравствуйте, Елена Владимировна, – вежливо поздоровалась со мной вернувшая в наш дом общение с дочерью Маша Рогозина.
– Здравствуйте, Мария.
– Здрасьте, теть Лен! – помахал мне Фома.
– И тебе не хворать. А что вообще…
– Мам, помолчи секундочку.
Я проглотила остаток фразы и вопросительно посмотрела на Натку. Ее глаза в дырочках картонной маски азартно сверкали, каблучки-копытца нетерпеливо постукивали – сестрица явно была исполнена радостного предвкушения.
– Сейчас будем снимать, – поведала она мне заговорщицким шепотом.
– Маску?
– Не-е-е, видео!
– Для нашего с Машей блога, – объяснила Сашка, захлопывая блокнот. – Так, я готова, можем начинать! Маш, мы на позицию, Фомка, ты с нами, теть Наташ, проинструктируй маму, мам, сосредоточься и не накосячь, у нас второго дубля не будет, это не кассационный суд, одним разом все сделать нужно…
– Да что сделать-то?!
– Смотри сюда. – Натка развернула меня лицом к вешалке. – Видишь номера на рогах?
– Вижу, чем писали, оно хоть сотрется потом? – заволновалась я, поцарапав ногтем белую циферку.
– Отскоблим, это обычная канцелярская замазка, – отмахнулась Натка. – Не отвлекайся на ерунду, слушай, что нужно делать. Сейчас я развешу на рогах свои намордники и буду надевать их по очереди. А ты следи за последовательностью и помогай мне быстро переоблачаться, усвоила?
– Да, а зачем?
– Затем, что Сашка с Машкой хотят разместить у себя в паблике бомбовский сюжет «Десять способов скрыть неудачную пластику», я в главной роли, а ты не стой столбом на пути искусства! – Натка передвинула меня ближе к вешалке и шустро набросала на рога разных тряпок. – Стой тут, не высовывайся, иначе тоже попадешь в кадр. Са-а-аш, вы там готовы?!
– Одну минутку! Фомка, не растопыривайся и вперед не лезь, ты у нас запасная камера! – донеслось из прихожей. – Теть Наташ, досчитай до десяти и выходи! Начали!!! Всем привет, с вами мы – Сашерочка с Машерочкой. Сегодня мы покажем вам десять оригинальных способов спрятать лицо, изуродованное неудачной пластической операцией. Модель первая: карнавальная маска!