ж не полинял.
— Куда теперь?
— Пойду к начальнику медцентра, на работу проситься. Иначе с ума сойду. А ты?
— Катя, приходите с Артемом сегодня к нам на ужин?
— Давай. Во сколько?
— Часам к семи, если освободятся, конечно. В любом случае, ждать будем.
Готовить лучше всего, когда настроение хорошее, вы ведь слышали? А если плохое — что, с голоду умереть или полуфабрикатами давиться? И потом, моя мама всегда мне говорила: нет настроения — создай. И себе, и окружающим. А я привыкла маму слушаться, я же девочка хорошая. Заехала на рынок, в супермаркет, вышла нагруженная, как будто для лунной экспедиции закупалась.
Игорь появился после шести.
— Только дверь в подъезд открыл — ого, какой запах. Точно Мила моя пир готовит. Помочь?
— Да вроде готово все. Я Катю с Артемом позвала, ты не против?
— Нет, что ты. Мила, ты расстроилась…
— Расстроилась, забеспокоилась. Что удивительного? У меня муж улетает больше чем на полгода, что мне, радоваться? Надеялась, хоть вместе…
— А я надеюсь, что до отлета мы с тобой забеременеть успеем… Давай постараемся?
— Оба забеременеем, тебя на Луну не пустят. Игорь, пусти! — муж у меня человек слова, сказал «постараемся», и тут же делает. — Гости же!
— Мы быстро… Не будешь спорить, успеем… — между поцелуями.
— Не буду. Только потом еще долго!
— Обещаю…
— Игорь, я сегодня с Галей разговаривала, — мы проводили гостей и мыли посуду. Собственно, мыла я, а он ко мне приставал. — Я подумала, чем я буду в городке заниматься? По моему профилю здесь работы нет, а ездить куда-то не вариант. Я хочу попробовать получить второе высшее и работать в центре подготовки. Психологом.
— Мила, у тебя получится, я уверен, — я посмотрела на него через плечо. — ты талантливая, целеустремленная, опыт у тебя уникальный.
— Захвалил совсем. Но ничего, я переживу, — домыла последнюю чашку, вытерла руки. — Я в душ и к тебе.
— Я люблю твой запах, — его ладонь трогала, сжимала, играла мной. — Я люблю в тебе все… Как ты таешь и течешь под моей рукой… Дрожишь, закрываешь глаза, стонешь… У тебя есть родинка под коленкой и оспинка от прививки… Мила…
Позже, в спальне, я ласкала его, и он тоже не смог сдержаться. Волосы падали ему на живот покрывалом, пряча меня и заслоняя разлуку.
— Как я жила без тебя? — шептала я ему в губы. — Как мне жить без тебя? — целовала скулы, шею, плечи. — Никого не будет… никогда… только ты… Вернись, ты только вернись, любимый…
Приподнимем занавес за краешек —
Такая старая, тяжёлая кулиса:
Вот какое время было раньше,
Такое ровное — взгляни, Алиса!
Но… плохо за часами наблюдали
Счастливые,
И нарочно Время замедляли
Трусливые,
Торопили Время, понукали
Крикливые,
Без причины Время убивали
Ленивые.
Снова май, жаркий, совсем летний, звенят ошалелые комары, пахнет ландышами и липкими тополиными листочками. Через два дня Игорь и Артем улетают на космодром, и мы устраиваем проводы все на той же базе отдыха, которую я старомодно именую турбазой. Сидим в беседке, Артем негромко поет. Наше любимое — свое и Игоря, неизменного Высоцкого. Я сижу, тесно прижавшись к мужу, дышу им и думаю.
Несколько последних недель я ощущаю время, как чувствуют температуру или учащенный пульс. Совещание у Горелова состоялось одиннадцатого марта, сегодня двадцать третье мая. Все эти семьдесят три дня я собирала каждый час, каждую минуту с мужем, как княгиня Феврония собирала в ладонь драгоценный ладан. Их было так же немного… Игорь с Артемом догоняли лунную программу, которую «великолепная четверка» за четыре года отработала от аз до ять, проходили реабилитационную программу, работали в аналитической группе по Марсу. Муж не жаловался — это был привычный для него ритм, он занимался любимым интересным делом. Я бы, может, и пожаловалась — и позавидовала — но помнила свое обещание. Поэтому постаралась найти себе занятие, спланировать будущее, в общем, не киснуть. Организовала свою стажировку в центре подготовки у Галины, сдала документы в магистратуру МГУ (она же — второе высшее образование) по психологии. Начну с того, что пройду годичный курс дополнительного образования «Основы психологии», потом вечернее обучение два с половиной года. Много читаю, рекомендованное по профилю и про пирамиды. Нашла все опубликованные в академических источниках статьи, монографии, отчеты об экспедициях, в том числе англоязычные, заодно появился повод подтянуть язык. Но приоритетом, не скрою, была семья. Я подстраивала свой график, свои дела под расписание Игоря, создавала уют, баловала домашней едой. Была нежной, веселой, расслабленной, хотя больше всего хотелось плакать. Меня просто душила тоска, одолевали дурные предчувствия, страх. Не передать, как я боролась с чувством, что после отлета никогда больше Игоря не увижу. И делала все, что бы никто, никто даже не догадался об этом. Не делилась ни с подругой, ни с сестрой. Поступила иначе — раз уж я собираюсь помогать другим, начну с себя. Да, именно с этого и начала осваивать обширный список литературы. Пока помощь себе никак не профессиональная, но чтение здорово отвлекает, а один том вообще отлично действует: за месяц я и двух глав не одолела, даже днем засыпала, как читать начну. На ночь такое снотворное себе не назначала — пылкая любовь, знаете ли, и так способствует.
И самое главное, начала вить гнездо. Мужу предлагала тоже, а он…
— Игорь, звонили из управления жилфондом, предлагают несколько вариантов на выбор. А еще я полазила по сайтам агентств, присмотрела нам дачку. Больше всего, по фото, конечно, понравилось две. Съездим в воскресенье?
— Съездим. По квартире, Мила, ты сама определяйся. Мне после казармы да служебных квартир везде хилтон.
— Ага, и после МПЭК. Ладно, ты мне скажи, какой лучше этаж брать, или неважно — главное — какой микрорайон? Одна, вроде, даже двухуровневая. Есть с ремонтом, дизайнера приглашали, представляешь?
— Сама смотри, Лютик. Может, с ремонтом и возьмешь? Не возиться с бригадой…
— Лютик, надо же. От Светы перенял? Нет бы самому выдумать! И про дизайнерский ремонт даже не заикайтесь, Игорь Вадимович. Видела я этот хай-тек…
— Люда, — окликнула меня Катя. — Ты с нами? Что молчишь?
— Стихи вспоминала. Слушайте.
Меня волнует оклик этот вещий.
Доверено часам — бездушной вещи
Участвовать во всех делах людей
И, возвещая время с площадей,
Служить работе, музыке, науке,
Считать минуты встречи и разлуки.
И всё, что нам не удалось успеть,
На полуслове прерывает медь.[4]
Глава 15. Ожидание
— Камиль, ты говорил, мои гормоны за полгода успокоятся, июнь уже, а мне только хуже, особенно последние три недели. Думала, после отлета легче станет, так нет…
— Ты когда вернулась?
— Вчера вечером. Я с космодрома к родителям, хотелось день рождения с ними отметить. Пожила бы подольше, но сам видишь — развинченная вся. Пришла сдаваться.
— Ладно, направление в лабораторию я по электронке кинул, попросил сделать срочно. Сдашь, кофейку выпьешь и приходи.
Через час мы зашли в кабинет Бадамшина вдвоем с Катей.
— Я решила постажироваться на Людмиле, она не против.
— Я тоже не против. Ты как, Людмила, кофе пила?
— Да, а почему ты спрашиваешь, Камиль? Что там с анализами?
— Первое — теперь кофе тебе пить категорически не рекомендуется.
— Совсем?
— Года полтора точно, а может, и больше.
— Камиль, я посмотрю, — подруга протянула руку к распечаткам, пока я пыталась сообразить, что к чему.
— Милка! — Катя, потрясая бумажками, подскочила ко мне, обняла за шею. — Камиль, как я сразу не догадалась! Я тоже побегу, проверю. Направление отправь, — это уже от двери.
— Камиль, а что у меня там? — я подобрала с пола потерянный Гордеевой листок. — Лютропин соответствует началу лютеиновой фазы. Это хорошо или плохо?
— Люда, как по мне — замечательно. Ты беременна.
Я еще смеялась и рыдала, пила воду, в сотый раз перечитывала результаты и вообще испытывала терпение Бадамшина, когда вернулась Катя. И мы повторили пантомиму на бис, уже вдвоем.
— Как это не говорить? — возмутилась я. — Что значит «не будем волновать»? Он не мальчик, в эйфорию не впадет, про работу не забудет.
— Я тоже скажу, — поддакнула Катя. — Артем больше боялся, что мы детей не сможем родить — если после Марса за полгода не смогли зачать, то после Луны шансы вряд ли увеличатся.
— Что Галина Эдуардовна скажет? — руководитель полета повернулся к Коровиной.
— Скажу, что девочки правы. Это радостное событие если и повлияет на Серебро и Русанова, то только в положительном ключе. Да и остальному экипажу придаст оптимизма. Те две пары ведь пока бездетны?
— Хорошо. Когда у нас следующий сеанс связи? Послезавтра… Вот и сообщите. Дайте я вас обниму, что ли?
— … конец связи. Командир экипажа Игорь Серебро.
— Луна-один, для вас есть важное сообщение. Людмила Евгеньевна, Екатерина Юрьевна, вы на связи.
— Игорь!
— Мила, здравствуй, — удивлен, по голосу слышу.
— Игорь, — горло перехватило. — У нас будет ребенок.
— Артем, — всхлипнула рядом Катя. — Я беременна.
На Луне завопили и заорали. Видно, обрадовались.
— Мила, — столько сдержанной радости и нежности в голосе. — Береги себя, родная.
— Мы будем ждать. Возвращайтесь скорее.
— Катя, ты как себя чувствуешь?
— Все хорошо, любимый.
— Луна-один, присоединяемся к поздравлениям. Конец связи.
Пошли с Катей ко мне, испекли самых шоколадных брауни из всех возможных, сварили страшно калорийного какао и заели волнение. Все равно ведь скоро толстеть?
Руководство подсуетилось, сняло грех с души, то есть, я хотела сказать сбыло нас с Катей с рук. Устроило наблюдаться в лучший московский институт акушерства и гинекологии. По его же, руководства, настоянию, мы явились вставать на учет на раннем сроке непосредственно к заведующей отделением. Милейшая женщина встретила нас радушно, предложила зеленого чая и печенья, расспросила «как там, в космосе» и лично проводила к «прекрасному специалисту». Прекрасного специалиста почему-то на месте не оказалось, как и медсестры, и нам было предложено присесть и подождать. Начальство, хмуря татуаж, пошло разыскивать нерадивых работников. Мы с Катей посидели минут пять, изучая наглядную агитацию, потом услышали, как в смежной смотровой хлопнула дверь, полилась вода.