– Господин Игла к нам присоединится?
– Очень надеюсь. Вероятно, дела затянули нашего церковника, как обычно. Довольно, – он кивнул слуге, – найдите Рокота, пусть известит священнослужителя, что трапеза уже началась. Пока что вы свободны. Я сам поухаживаю за дамой.
Юноша кивнул, прикрыл за собой дверь. Пинкус, оттопырив мизинец, разлил вино по бокалам, поболтал емкость в руке. Райя смотрела во все глаза, торжественный обед посреди гарнизона был к месту, как белое платье на похоронах. Несколько раз она сопровождала отца в мелких поездках, а приемы с детства были неотъемлемой частью их жизни. Гидеона во всех местах встречали с уважением, но пышность приема всегда соответствовала окружению, это было частью этикета, излишняя вычурность не ценилась.
Тот же Стомунуд, если опустить его опоздание, провел встречу почти идеально, обычный разговор с полным соблюдением необходимых экивоков. Придраться можно было лишь к грузу, который осел на ее душе после беседы. И это непосредственно в городском замке! Пинкус, если и был вхож в высшие круги в Фароте, какого-то урока из них не вынес. Рабский гарнизон, покрытый пылью? Только не в этой комнате. Она кончиками пальцев оправила краешек белой скатерти.
– За вас и за нашу встречу! И за процветание столицы, как иначе!
Она вежливо пригубила вино, весьма неплохое, надо сказать. Привратник явно не отказывал себе в удовольствиях. Она всмотрелась в его наряд, оглядела кольца, нанизанные на пухлые пальцы. Мелко. Вычурно. Глупо. Любой простолюдин, увидев пышно наряженную фигуру, свалился бы на колени, приветствуя высокородного, но на этажах столичного замка Пинкус вызвал бы лишь легкое недоумение. Дамы бы морщили носик при виде костюма – обильные оборки и яркая фурнитура давно были не в чести. Мужчины бы подняли брови от обилия украшений, куда логичнее было продемонстрировать достаток одной мелкой, но заметной деталью: зажим для галстука, перстень, серьга в ухе для самых одиозных. Пинкус, по всей видимости, к ее прибытию нацепил все и сразу, опорожнив свою шкатулку для украшений.
Привратник, пребывая в неведении о ее мыслях, растворился в своем показном гостеприимстве. Подливал вино (себе, Райя бесконечно тянула первый бокал), расхваливал закуски, сыпал тостами и вопросами. Как дела в столице? Как вас приняли в Фароте? Передавайте мои наилучшие пожелания… Далее следовал бесконечный список людей, которые вряд ли и слышали о Пинкусе. Райя подозревала, что с огромной радостью в Аргенте с ним пообщался бы лишь один человек – Черная мантия. И встреча вряд ли бы оставила у привратника приятные впечатления.
Она терпела, смиренно отвечала на вопросы, мило улыбалась, периодически звонко посмеиваясь над попытками шутить. Если в обычной беседе Пинкус старался придерживаться соответствующих дипломатическому этикету норм, то за столом расслабился, словно дешевая позолота слезла с медной кочерги, где ей было и не место. Девушка решила, что ей это лишь на руку, пусть привратник в полной мере расслабится. В незваной гостье он должен был видеть мелкое неудобство, не более. Бутылка опорожнилась почти до дна, и Райя вставила свой вопрос:
– Привратник, а сколько лет вы уже в должности?
– Без малого шесть лет. – В голосе Пинкуса послышалась гордость.
– Достойный срок. Не возникало мыслей о смене обстановки? – На лице привратника мелькнуло что-то похожее на испуг, так что она поспешно добавила: – Судя по всему, Стомунд вами очень доволен, просто решила поинтересоваться. Ведь здесь вы успели добиться очень многого.
Никаких достижений, кроме бутылки добротного вина на столе, она не увидела, но морщинка на блестящем лбу разгладилась:
– Ха-ха, вы мне льстите. Не скрою, одно время у меня возникали мысли вернуться обратно в город, местная рутина стала слишком… рутинной. Но затем пришло озарение, интерес к работе вспыхнул с новой силой! Да и достаточно представить, какой бардак порой творится в городах! Понимаете, о чем я?
– Прекрасно понимаю. – Райя совсем не понимала, но бросила пробный камень. – За короткое время в городе мне успели рассказать о вас много хорошего.
– Как приятно слышать! Я не могу сдержать любопытство, чем старина Стомунд поделился с вами?
– Уважаемый Стомунд был достаточно красноречив, но в основном его речь состояла из цифр. У меня создалось впечатление, что для него это обычное дело…
– Ха, еще бы. Полезное качество для привратника, ведь Стомунд справляется великолепно, без сомнений! Но ему противопоказано покидать замок – если потащить его за собой в таверну, то уже через полчаса все будут спать прямо на скамьях. Шутка, шутка! И что же?
Райя стеснительно потерла нос, покрутила бокал, отпила маленький глоточек. Раскрасневшийся привратник заерзал на стуле.
– Не хотелось бы сразу раскрывать карты…
– Теперь я так заинтригован, браво! Прошу вас, не томите!
– Ваши вопросы напрямую касаются моей миссии здесь. Изначально я планировала не затрагивать подобные темы в первый же день, отдать дань вашему гостеприимству. Чудесная трапеза, надо признать, возможно, я слишком расслабилась…
– Я счастлив, что вам понравилось!
– …но раз уж речь сама зашла об этом, то позвольте уточнить. Вас известили о причинах моего прибытия?
Привратник, пыхтя, откупорил вторую бутылку, выдохнул:
– Никак нет. Мы ожидали вашего приезда, но в остальном это полнейший сюрприз! Просветите меня?
Значит, неосведомленность Стомунда не ошибка. Морн намеренно не передал никаких инструкций и подробностей о ее миссии. Город и рудник были оповещены о прибытии, однако догадки о причинах данной поездки каждый сформировал в своей голове сам. Чудесно. Если у Пинкуса действительно рыльце в пушку (в чем она почти не сомневалась), то можно представить, как он извелся и бесился, получив известие, что из столицы на рудник направили сотрудника корпуса. Сотрудницу. Вероятно, представил самое худшее, выхлестнул весь гарнизон, не зря каждый встречный солдат вытягивался в приветственном салюте так, словно кол проглотил. Она понадеялась, что Игла задержится еще на какое-то время.
– В скором времени, но пока позволите девушке нагнать немного таинственности?
– Куда уж больше, я в вашей власти!
«Так и есть, ты даже не догадываешься, насколько».
– Для начала позвольте немного засыпать вас вопросами. Сколько бараков сейчас задействовано в добыче?
– Шесть, госпожа. Работают посменно.
– Немного меньше, чем было в момент вашего вступления в должность?
– Увы, увы, вы правы. – Пинкус прихлопнул ладонью по столу. – На тот момент их было восемь, большинство недоукомплектованы. Объединить некоторые из них было логичным решением, поэтому я распорядился сократить количество до семи, а со временем и вовсе до шести. Но положительная динамика…
– Согласна с вами. Ни для кого на высоком уровне не секрет, что количество пригодных для работы юношей снижается, все рудники вынуждены как-то выкручиваться. Стомунд упомянул, что вы отлично справились.
«Красней от удовольствия. Правда в том, что справился ты настолько “отлично”, что вызвал интерес у черной мантии. Осталось выяснить, зачем и почему».
Щеки Пинкуса действительно порозовели, от вина или от лести – не ясно.
– На государственном совете неоднократно поднимался этот вопрос, успехи других рудников в оптимизации выглядят совсем не так радужно…
«Чистая ложь».
– …наблюдается снижение объемов добычи…
«Фраза, произнесенная за последние недели, наверное, десятки раз. Правда в том, что снижение заметное только здесь».
– …в том числе и на столичном руднике.
Пинкус нахмурился, она поспешно добавила:
– Это абсолютно закрытая информация! Я же могу быть уверена, что наш разговор не выйдет за пределы этой комнаты?
– Мои уста запечатаны…
Теперь Пинкус выглядел несколько ошалело, его можно было понять. Столичный рудник был одним из столпов правления Вильгельма. Признать, что там что-то не так, – значит, усомниться в стабильности всей страны. В глубине души толстяк ожидал выволочки, а получил похвалу и признание о некомпетентности других людей, куда более приближенных к столице. Она развила мысль:
– Посему владыка крайне недоволен отдельными докладами. Не скрою, Фарот тоже попал под раздачу.
Пинкус подавился вином.
– Но столица должна понимать…
– Столица понимает, что привратник рудника никак не может повлиять на объемы рабочей силы, у совета много вопросов к городу, но не к вам. Поэтому там зародились мысли о некой… рокировке. Думаю, вы понимаете, что важнее столичного рудника нет ничего?
Толстяк согласно закивал, и, не дождавшись ответа, она продолжила:
– Поэтому в столице сейчас крайне заинтересованы бросить все силы туда. Что вы знаете о господине Артамире?
– Эээ, привратник столичного рудника, крайне уважаемый…
– И крайне пожилой. А еще в свете последних событий не получится заслужить благосклонность владыки с помощью одного лишь уважения.
Это был чистейшей воды бред, любой столичный высокородный, услышав эти слова, зашелся бы смехом, повалился на землю и катился бы так до ближайшей лужи, чтобы хоть немного остудить пыл и изгнать судороги. Артамир действительно был стар, но в столице он пользовался безграничным доверием. Привратник Хейзел был главным по всем имперским рудникам, что немного смазывало ответственность. Он в основном перекладывал бумажки и ежился под взглядом Урбейна во время совета.
А вот обязанности Артамира были ясно определены: он был главным по столичному руднику, жил там же, а следовательно, давление тоже было куда выше. И, надо сказать, справлялся он великолепно. Не тратя времени на столичные вечеринки, он редко посещал замок, врывался в кабинеты с целью не просить, а требовать. Поток рабочей силы в главный рудник оставался стабильным, и благодаря старику Аргент сверкал ровным рунным светом в ночи. Вообразить, что владыка решит сменить его на таком важном посту, было бы безумием. Тем более в нынешние времена. Ведь даже представление о том, что кто-то вроде Пинкуса мог бы претендовать на его место, казалось немыслимым. А именно это она и собиралась сказать.