Капитан довольно кивнул. Бернал едва сдержался, чтобы не поморщиться. Исполнительность Роше граничила с подобострастием, а подлиз он не любил. Тем более если их ему навязали. Удивительно, но при всем своем гоноре Роше не позволил себе ни одного выпада в сторону командования, парень явно нацелился взлететь по карьерной лестнице и упрямо шел в эту сторону. Первоначальный толчок был получен, да еще какой. Тот, кто додумался приставить парня к генералу, явно не ожидал, что унылые будни в гарнизоне сменятся погоней, походом сквозь земли владыки, гонкой стаи волков против лисицы. Старого лиса, если быть точным. Будь он проклят.
Роше вцепился в открывшуюся возможность с энтузиазмом юнца, впервые раздевшего девку. А потому суетился, много думал о светлом будущем и мало о деле. Приказы выполнял хорошо, этого не отнять. Но Бернал взял его с собой к трактирщику не поэтому. В общении с теми, кто не сулил парню никакой прямой выгоды, толку от Роше было мало, один вред. Капитан не видел связи между добрым словом очередному конюху и последующим успехом, отпусти его бродить по деревне – придется расхлебывать проблемы на пустом месте. А генералу нужна была информация. Путь к ней – вежливость, простые люди плохо понимают язык страха. В этом он убедился в Дубах, в очередной раз.
Сначала все шло неплохо, люди, как обычно, смотрели в землю, но больше от шока и стеснения. Пугало их в тот момент совсем иное. Одна монетка, и даже удалось выудить какие-никакие, а сведения. В планы пришлось внести коррективы, но то было необходимо сделать. А потом все полетело к чертям, в очередной раз. Воспоминания о том дне заставили Бернала сжать зубы. Сама по себе погоня вымотала их, след был, но слабый. Они были на подходе к деревне, он хотел опросить людей, но никак не ожидал, что моргнет и очнется усами в землю. Какой шанс угодить в тряску в такой момент? Успокаивало лишь то, что с их прибытием проблему удалось решить в кратчайшие сроки. Жители деревни разобрались бы сами, рано или поздно, но скорее поздно. Пока мужики отойдут от шока, пока женщины покудахтают о произошедшем. Потом найти того, кто скатается в город, известит о тряске. Путь обратно, отбор юношей, слезы, сопли… Кто-то мог додуматься запрятать своего отпрыска, хотя Бернал всей душой надеялся, что такие люди перевелись. И у проверяющего все равно были бы списки, в отличие от них.
Рука сжалась на поясе. Проклятье, как же он мечтал больше никогда не касаться всего этого. Чертовы рудники, чертовы распределительные пункты, чертовы церковники, заглядывающие в бумаги. Слезы родителей, осознавших, что видят сына в последний раз. Он больше не хотел проходить через все это. Но долг вновь настиг его, хотя внутренний голос давненько шептал, что он больше никому и ничего не должен. Никак нет. Он поступил как должно, никаких сомнений. В очередной раз.
Собрать людей на площади, раздать приказы, белоголовых в пункт, затем продолжить погоню. Он очень надеялся, что Лис также попал под тряску, а значит, не успел уйти далеко. Проклятье, даже слишком недалеко. Только присмиревшие и приунывшие жители стали расходиться по домам, как из дома каменщика, кашляя и хрипя, вывалился Ромили, за ним по пятам следовал Джеррен, заливая доспех кровью из носа. Первый гвардеец прохрипел:
– Он там! Был там! Второй этаж. Сбежал.
В тот момент внутри генерала взревел зверь, впервые за долгие недели добыча была так близка. Как бы не так. Поломанные ветки и пыльные следы вывели на берег. Они добрались до переправы, но к тому времени мокрые пятна на камнях почти высохли, впереди высились деревья. Беглец знал, что делал, в доспехах и при конях преследовать его в лесу было глупостью. Если бы Бернал мог выжигать окружающий мир одним взглядом, то речушке и зарослям напротив не поздоровилось. Вместо этого они вернулись в деревню. Роше еще битые полчаса орал и визжал на жителей, которые едва могли осознать, что мальчишка каменщика был похищен каким-то преступником, а уж что за преступник – они и вовсе не знали.
Незнакомого мужчину в тот день никто не видел, ни в деревне, ни в окрестностях. В итоге Бернал приказал Роше заткнуться, выставил охранение для юношей, пара женщин подлатали нос Джеррена. Сам генерал обошел всю мастерскую, помимо разбросанной соломы и следов борьбы, ничего не обнаружил. Все это время каменщик стоял, скрестив руки на груди, за его спиной хмуро и молча маячил Роше, не смея ослушаться прямого приказа – стоять и помалкивать. Генерал посмотрел мужчине в глаза:
– Вамос, верно? Ты доволен?
– Смотря чем.
Бернал выдохнул через нос, стараясь не взорваться. Выдавил:
– Ты пытался спрятать от нас своего парня – это раз. Ни на секунду не поверю, что он засел здесь сам по себе. В твоей мастерской напали на пару гвардейцев – это два. Беглец использовал юношу, чтобы отвлечь моих парней, – это три. Оба исчезли в неизвестном направлении – это четыре. Я повторю свой вопрос. Хоть чем-то из этого ты доволен, мастер каменщик?
– Доволен. Но не этим. Эдвин не белоголовый и не должен был ехать на распределение. И он не едет.
– Черт тебя дери, это мне решать! Все юноши должны быть проверены, если нет бумаг с подтверждением возраста! И ты это прекрасно знаешь, судя по тому, как врал мне на площади! Одного этого достаточно, чтобы ты еще нескоро смог вернуться в свою мастерскую!
– А вы бывали на распределении? – Вамос посмотрел в его глаза, кивнул. – Бывали. Значит, знаете, что там. А еще знаете, что даже бумаги порой не спасают, ведь лучше проверить, мало ли что?
Бернал ожидал продолжения, но каменщик молчал. Злость покинула тело, осталась лишь усталость.
– Думаешь, спас своего парня? Наверное, он очень благодарен тебе, шагая с ножом у горла где-то в лесу. Если он вообще еще способен шагать.
– Эдвин сильный. Неопытный, горяч, как и все молодые. Но он справится. По вашему тону я слышу – вы сами не верите, что он мертв. Кем бы ни был тот, кого вы преследуете, он не убийца. Иначе бы тут лежало уже три трупа: мой Эдвин и ваши люди.
Роше не выдержал, прошипел из-за спины:
– Не умничай, ты…
Генерал остановил его взмахом ладони, в очередной раз. Слушать визги капитана не было никаких сил.
– Надеешься, что парень сам скоро вернется? Даже если ты угадал, то советую помнить: не все, кто не выглядит как убийца, действительно такими не являются. А то в следующий раз тебе и правда придется кого-то хоронить.
Вамос развел руками, но промолчал. Бернал вытряс из него все что мог об окрестностях, сделал неутешительный вывод: понять, куда Лис двинется дальше, было невозможно. Опрошенные позже жители лишь подтвердили уже сказанное: лес тянется на многие мили. Эдна, мать пропавшего юноши, после допроса на удивление спокойно взглянула на него и холодно произнесла:
– Ищете того, кто укажет вам путь, генерал? Мой сын сейчас где-то там, и, не буду скрывать, я одновременно радуюсь и страдаю. Он не должен был трястись в телеге со всеми бедными детьми, которых вы забираете. Но то, как все обернулось… Слишком долго Дубы не знали несчастий, этот день вернул все сполна. Я не буду вас просить разыскать моего сына, вы так или иначе пойдете за ним, пусть и по другой причине. Скажу одно – не идите на восток. Если ваш беглец не побоялся зайти к нам в поисках припасов, значит, они совсем иссякли. А в той стороне на мили вперед нет ничего, только лес. Он пойдет куда угодно, только не на восток.
К этому выводу Бернал пришел и сам. Лис двигался по всему континенту в сторону севера, то и дело петляя, но основное направление оставалось неизменным. Шел он к столице или дальше – вряд ли бы он направился туда, где восходит солнце, слишком сильная смена курса. Юг тоже отпадал, это означало вернуться назад, снова потеря времени, еще и без припасов. Он пойдет к городу, бросив юношу где-то в лесу. Несмотря на неприязнь, генерал знал: Лис не прикончит парня. Но зачем беглец потащил мальчика с собой – этого Бернал решительно не мог понять. Расспросить о местности? В качестве заложника? И почему просто не сбежал подальше, пока генерал толкал речь на площади? Неясно. Но все это Бернал обдумал куда позже, уже сидя в седле. Мысли снова метнулись в прошлое, к старому каменщику, который, скрестив руки, стоял напротив. Генерал уточнил напоследок:
– Твое счастье, что мы спешим. Но о тебе и о твоем поступке доложат в Лордан мои парни. Неважно, кого ты прятал и как все закончилось. В следующий раз кто-то, подобный тебе, спрячет ходячую бомбу в своем подвале и пострадают все. Помни об этом.
– Помню всегда. Но там, где вы говорите «ходячая бомба», я слышу «ребенок». Это то, о чем я прошу помнить вас.
– У меня нет ни времени, ни желания спорить об основах этого Мира с обманщиком. Эти, как ты выразился, «дети» действительно опасны. Легко закрыть на такое глаза, сидя в этой глуши.
– Я рад, что вы в это верите.
– Это, черт тебя дери, мой долг!
В тот момент Бернал и правда ощущал праведную истину своих слов, на мгновение сомнения отступили, но затем нахлынули с новой силой, воспоминания тяжелой плитой придавили сверху. Словно почувствовав это, Вамос пожевал губы и ответил:
– Долг тяжелее горы, генерал.
Ему пришлось отправить почти половину отряда в Лордан. Как груженная юношами повозка выехала за ворота, он уже не видел; оставшись впятером они в тот же день скакали по кромке леса в поисках зацепки, следа, чего угодно. Как искать рунную пылинку среди пустыни, вдруг заблестит на горизонте? Бернал рассудил, что Лис вряд ли отправится на север, на пути лежал Лордан, то было слишком опасно. Но беглец мог и обмануть, проскользнув под носом в самое пекло. Задница уже стерлась о седло, даже Роше помрачнел и помалкивал, видя настроение генерала.
Несколько дней поисков следа ничего не дали, Бернал почти рычал от досады. Он посвятил слишком много времени поиску Лиса в чистом поле, стоило сразу обойти близлежащие города, с каждым днем шанс выйти на след все снижался. Северное направление он переложил на плечи конвоиров, строго наказав по прибытии в город расспросить местных обо всех новостях. Попросил и забыл. И внезапно это дало свои плоды. На третий день по следам их догнал Ромили, лошадь под ним тяжело хрипела после нещадной гонки. Генерал нахмурился, но дал гвардейцу напиться, после чего уточнил: