Второй. Как? Подари Игле хоть телегу белоголовых, что он с ними будет делать? Расставит в шеренгу и начнет ждать, пока один из них не уподобится Годвину? Вряд ли кто-то будет готов взорваться по щелчку пальцев. Вторая капля холодного пота на спине догнала первую.
Третий. А причем тут вообще Рик? Допустим, Туша может покинуть Мир в скором времени, по возрасту все сходится. Неясно как, но перебитая нога спутала тюремщикам все планы. Кто из знакомых подходит на замену? Желудок вновь сделал сальто, мысли метнулись к кабинету номер четыре. Ловчий и выглядел, и общался так, словно готов исчезнуть со дня на день. Как будто идеальная цель, даже лучше Туши. Почему же его не было в планах? Или был, а доставив их в гарнизон вместе с Тушей, Веллагер, сам того не зная, оказал услугу церковнику? Даже если так, своей роли во всем этом Рик не понимал.
Сумрак отступил, освобождая место для реальной тьмы. В комнате не прошло и пары мгновений, церковник так и стоял, подавшись вперед, выжигая мертвыми глазами дыру у Рика на лбу. Зачем гадать, если можно спросить, верно?
– Зачем я здесь?
Церковник выпрямился. Улыбнулся, в этот раз почти по-отечески.
– Северяне к нам попадают нечасто. И сегодня совсем не молот упал на господина Корина. То было веление судьбы. Либо злой рок, если вам угодно. Рикард с севера, в мое поле зрения вы должны были попасть гораздо позже, но я умею принимать удары судьбы и подстраиваться под них. Корин Абайра должен был покинуть вас в скором времени в любом случае. Сегодняшний инцидент лишь ускорил процесс, но при этом отдалил неизбежный успех. Как было сказано, в одном месте убыло, а в другом прибыло. Юноша, отзывающийся не иначе как на прозвище «Ловчий», имел все шансы дотянуть свое никчемное существование до логичного конца. Бесславное поражение для личности со столь неординарной судьбой. Не скрою, в глубине души мне даже хотелось, чтобы все так закончилось, далеко не каждый в моих глазах достоин прикоснуться к великому замыслу. Однако, притащив на своих плечах господина Абайру, он, сам того не желая, свернул на куда более достойный путь. Если именно с ним я достигну нашей общей цели – что тут скажешь, у богов есть чувство юмора.
Игла завозился в складках мантии, в проповедь закралась пауза.
– Что касается вас… Должен признать, мирское существование обязывает руководствоваться не только постулатами, но и здравым смыслом. Скажем честно, даже не будь нашего разговора, ваше возвращение в барак в одиночестве, за отсутствием такой возможности у господина Абайры и господина Ловчего, могло создать некоторое неудобство. Ненужная болтовня, вредные слухи. Подобное недопонимание могло просочиться, куда не следует. Но я устранил эту неприятность, усадив вас на этот стул, все было решено еще в кабинете наверху. Почему же было не отправить обратно вас обоих, спросите вы? Что тут скажешь, боги ждать не будут. И когда стоит выбор между потерей одного или приобретением троих… Увы, Рикард с севера, то была лишь иллюзия выбора.
Игла продолжал шуршать одеянием, на мгновение замер, будто нащупал, что хотел. Его последние слова Рика совершенно не впечатлили, главное, что он получил еще пару крупиц информации. Он вновь провалился во тьму, худая фигура перед ним замедлилась, пятнышко света вспыхнуло с новой силой. Рик отмотал на несколько минут назад. Светящаяся замочная скважина, тихий шепот церковника. Неясный для большинства, но что такое шепот для человека, который несколько часов слышал каждый вздох за дверью?
«…сегодня к ночи подготовь крытую телегу. Мальберн забрал ту, что меньше, возьми двойку. Столичную карету отогнали к стойлам, если кучер еще там, то дождись, пока он покинет конюшни. Откажется покидать – придумай, как его выдворить, все вещи уже перенесли в гостевой дом. Как будет готово – найди Рокота. Пусть ждет моих распоряжений. Выполняй».
А затем тихий скрип двери. Вернувшись в настоящее и внутренне поблагодарив Иглу за столь трепетное отношение к их транспортировке, Рик решил отказать себе в подобном удовольствии. За последние недели поездки в подскакивающей на камнях телеге нанесли его спине и конечностям непоправимый ущерб. Скрипучие речи церковника лишь укрепили во мнении, что его труд на благо страны подходит к концу. К горлу подкатил неуместный восторг, он не продержался даже недели. Отец бы гордился, каторжные порядки на севере всегда были не в чести. Что тут скажешь. Туша, Ловчий и он сам. Церковник решил, что может втянуть их в свои планы. В такой ситуации Рикард предпочел стать самой серьезной ошибкой из всех, уроком на будущее. Ведь не каждый день дается шанс порушить божественный замысел, не так ли? Даже если он существует у одного психа в голове.
Мир вновь обрел приглушенные краски, фигура в мантии ожила, рука покинула складки одеяния, в бледных пальцах сверкнула игла. Какая ирония… Рик едва слышно пробормотал:
– Я помню про уговор.
Церковник подался вперед, на мгновение замер. Теперь он был меньше чем в шаге от стула.
– Вам еще есть что сказать, Рикард с севера? Тогда говорите так, чтобы я слышал. Потому что, увы, на этом моменте мы прощаемся.
Рука в кармане сжалась в кулак. Впервые за все время он распахнул веки и посмотрел Игле прямо в глаза.
– Ты прав, большинство людей слепы. Но двое зрячих для одной темной комнаты – слишком много.
Он выбросил левую руку вперед, толкнулся ногами, вложив в удар весь свой вес. Грязный кулак вмял мантию в солнечное сплетение, изо рта церковника вылетел хрип. Не давая ему времени прийти в себя, Рик выкинул из кармана вторую руку, взмах, и распростертая ладонь прижалась к белесым глазам. Хватит или нет? Хватило.
Он чувствовал, как ресницы трутся от мозоли, тощее тело задергалось пуще прежнего. Вместе с первым ударом из церковника вылетел весь дух, он забился в конвульсиях, издавая лишь тихие хрипы. Песчинки блестящего песка плясали под прижатой рукой, попадая на глаза, просачиваясь в пальпебральные складки, влетая в ноздри вместе со спертым воздухом. Горстка никому ненужной пыли, а какой эффект! Он почти физически чувствовал, как руны проникают в чужой организм. Мелкие блестящие песчинки, безвредные для него, но столь опасные для всех остальных. Он надеялся, что теперь церковник видит волю богов во всей красе.
Не отнимая ладони, он коленом прижал жилистое тело к полу, подхватил с земли мелкий шприц. Две иглы соприкоснулись, он нажал на поршень. Тело выгнулось дугой, священнослужитель обмяк. Рик подержал ладонь еще какое-то время, затем отряхнул оставшиеся песчинки. Понюхал кончик шприца, покачал головой, сунул его под рубашку. Церковник не экономил на своих замыслах, теперь его ждет много часов глубоко сна и тяжкое пробуждение. Если он выживет.
Рик обшарил мантию, выудил связку ключей, несколько монет, маленький томик писания. Поднялся на ноги, распихал все это по карманам. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Горстка песка со входа в рудник – тому подтверждение. Напоследок взглянув туда, откуда на него минуту назад смотрели белесые глаза, юноша поморщился.
«Интересно, если произошедшее когда-нибудь выйдет за пределы этой комнаты, запретят ли белоголовым одежду с карманами? Или одежду вообще?»
Рик хмыкнул и взялся за ручку двери.
«Игла этого уже не увидит».
Глава 16. Эдвин
Лошадь фыркнула, Эдвин провел рукой по шелковой гриве. Равномерный цокот копыт баюкал, от Мира вокруг веяло спокойствием, тишиной и благостью. Казалось, природа чувствовала присутствие чего-то инородного, пыталась заглушить, выдавить серое пятно, внезапно вторгшееся извне. Пение птиц, шелест травы, солнечные лучи – все это летело в Эдвина, словно стрелы, выпущенные умелым лучником. Летело и разбивалось вдребезги, столкнувшись с комком сомнений, страха и безысходности. Стыдно признать, но кража пары лошадей из мелкой деревни стала их главным успехом. После этого все пошло наперекосяк.
Сэт чувствовал себя хуже день ото дня. Иной бы не заметил перемен, но Эдвин помнил, как еще недавно старый вор вел его по лесу, отбиваясь от расспросов горькой иронией. Теперь приступы кашля сотрясали тело в седле все чаще. Даже лошадь фыркала, будто недоумевая, почему всадник ведет себя столь неспокойно. Вечерние привалы начинались раньше, разговоров стало меньше. На все вопросы Сэт отвечал лаконично и кратко: «Я в порядке». Это была ложь.
По мнению Эдвина, если после приступа лающего кашля ты вынужден утирать кровь с подбородка, то все уже не в порядке. Да даже сам кашель, особенно такой, – веский повод бежать за лекарем. Но на много миль вокруг их окружали лишь пугливые кролики и назойливые жуки. До врача нужно еще добраться. Еще недавно основным переживанием Эдвина было отсутствие воды, еды, мягкой кровати. Теперь об этом было смешно вспоминать. Основной проблемой стало время.
А еще его смущало новое чувство, закравшееся в душу. Сначала он не мог понять, что подтачивает его изнутри. Заставляет стыдливо отводить глаза от фигуры в кожаном жилете, чаще отходить к лошадям под предлогом расчесать и напоить грациозных спутниц. Постепенно пришло осознание, от которого на сердце стало еще гаже. Он гнал эти мысли прочь, но не мог обмануть сам себя. Предательство. Против воли именно это чувство зародилось на задворках его естества.
До этого он свернул на этот путь по принуждению. Так, во всяком случае, хотелось думать. Толика любопытства, щепотка страха, давление обстоятельств. Все это было. Но удобней было считать, что Сэт не оставил ему выбора. Донеси проклятый медальон, а в конце получи деньги и хорошую историю в награду. Все это было обернуто в уютный кокон заботы о близких. Как он мог плюнуть на все и уйти, если потом могли явиться не только за ним, а еще и за матушкой? Но то было раньше.
Он гнал такие мысли, но хотя с каждым днем все меньше верилось, что Сэт выкарабкается. Упорству вора мог позавидовать и горный мул – в который раз мужчина определил для них цель и шел к ней, не сворачивая. Но впервые все зависело от них не на все сто. А потому, поначалу несмело, а затем все с большей уверенность