Сполна – это хорошо, именно такого отчета от нее ждут в столице. Но имел ли Игла в виду конкретно добычу рун? И до чего – «до этого»? С неба упадет кто-то из изначальных, нарядит белоголовых в доспехи и возьмет штурмом всю карточную империю Вильгельма? Глупость, подобное может кричать лишь безумец на проповеди под мостом.
Она постаралась сложить два и два. После Годвина осталась воронка, размеры которой даже сложно осознать и к которой невозможно подступиться. Любой белоголовый, когда предотвращение таких инцидентов не было поставлено на поток, оставлял за собой воронку куда более скромную, пусть для исчезнувших в ней людей и поселений это было слабым утешением. Более того, по почерневшей земле можно было спокойно гулять, хотя и ловить там было нечего. Ученые изрыли черную землю носом и не обнаружили ничего: ни рун, ни каких-то прочих изменений. Можно было допустить, что при такой корреляции событий белоголовые могли бы зайти глубоко в северную впадину, но и это было не так, подобные попытки провалились. Святыня не подпускала близко никого из живущих. Значит ли это, что ответы нужно искать здесь, в обычном мире?
На месте не сиделось. Райя поднялась со стула, подошла к окну, заложила руки за спину. Солнце готовилось убежать за горизонт, редкие стражники прохаживались по периметру. Сегодняшний день укрепил ее во мнении, что юноши из бумаг умирали отнюдь не по своей воле. Зачем привратник и церковник пошли против столицы? На этот вопрос в писании не нашлось ответа. Но Фрей был прав, чтобы решиться на такое, нужно чувствовать на плече чью-то могучую руку. Организатор. Неизвестная фигура, мотивы которой неясны.
Глаз уловил на другой стороне гарнизона резкое движение, и она прищурилась, пытаясь рассмотреть получше. Один из стражников стремительным шагом, почти бегом, пересек двор, поравнялся с госпиталем, нырнул внутрь. Окна гостевого дома выходили прямо на обитель доктора Якоба. Целитель не заставил себя долго ждать, спустя минуту он вышел наружу, наряженный все в тот же вязаный жилет, и стремительно зашагал к главному зданию в сопровождении стражника. В руке врачевателя покачивалась небольшая сумка; даже с такого расстояния она видела, что доктор едва сдерживается, чтобы не сорваться на бег, а стражник что-то активно втолковывал ему, махая рукой и указывая вперед. Кому-то стало нехорошо? Райя шумно выдохнула через нос. Не в ее правилах радоваться чужим болезням, но здесь она увидела возможность. Если пациент не пришел к доктору на своих ногах, значит, Якоб задержится там, куда его вызвали, это как минимум. А тогда…
Стоит ли так рисковать в первый же день? Стоит. Общение с двумя главными людьми на руднике показало, что по-хорошему ей здесь ничего не узнать. А если по-плохому… Где можно найти информацию о болеющих или погибших юношах, если не в лечебнице? Пока все эти мысли проносились в голове, она уже сбежала по лестнице. Фиона, мирно звякающая спицами в кресле, удивленно подняла голову.
– Дорогая, у меня прилив бодрости. Пойду немного прогуляюсь перед ужином, прошу остаться тут, на случай если я кому-то понадоблюсь. Всем говори, что я ушла на прогулку и скоро вернусь.
Камеристка приоткрыла рот для ответа, но Райя уже выскользнула наружу. Огляделась вокруг – двор почти опустел. Несколько стражников томились у ворот спиной к ней, пара одиноких фигур виднелись на разных концах гарнизона. Девушка стремительно зашагала вперед. На середине пути глаз снова уловил движение, она увидела, как несколько стражников показались из-за угла. Они шли с тренировочной площадки, шагая куда быстрее, чем принято при обычном карауле. Один за другим они нырнули в главное здание.
Непозволительные для высокородной дамы мысли зашевелились в голове. Может, Пинкусу стало плохо после столь обильной трапезы? Или здесь всегда такая суета? Поравнявшись с госпиталем, она вновь огляделась, но двор все так же пустовал. Как и ожидалось, в спешке Якоб не запер дверь. Она зашла внутрь.
Дверь в кабинет тоже была приоткрыта, увиденные утром шкафчики заманчиво притулились вдоль стены. Райя прикрыла за собой дверь, оставив лишь маленькую щель, чтобы услышать вошедших, огляделась. В кабинете царила стерильная чистота: она не заметила никаких личных вещей, даже письменный стол был почти девственно пуст, лишь стопка бумаг сиротливо покоилась на углу да несколько листков лежало отдельно, ближе к окну. Она окинула взглядом шкафчики – никаких пометок не было, – и девушка открыла ближайший ко входу. На полках покоилось множество склянок и коробочек, Якоб заботливо расставил медикаменты по росту. Второй шкафчик содержал то же самое, а на третьем ей улыбнулась удача.
За деревянной дверкой скрывалось еще множество ячеек поменьше, несколько десятков небольших ящичков. На них пометки уже были, архив был отсортирован по годам. Нижние два ряда пустовали, нынешний 1372 год находился в третьем ряду от пола. Райя присела на корточки, потянула ящик на себя. Внутри белело несколько папок, так же заботливо отсортированных по месяцам. Мысленно поблагодарив доктора за дотошность, она вытянула первую папку, начало зимы.
Увы, бумаги содержали историю вообще всех болезней, а не только проблемы белоголовых. У одного из стражников воспалился гнойник на пальце, то было первое обращение к врачу в этом году. Она зашелестела бумагами, нахмурилась. Эта папка была не очень толстой, а список из бумаг Стомунда за время поездки отпечатался у нее в голове, и Райя точно помнила, что в январе рудники лишись двоих из третьего барака. Но в папке было указано, что погиб только один человек, двадцати одного года от роду, пять лет на руднике. О смерти кого-то из новоприбывших в тот месяц не было сказано.
Для верности проверив листы повторно, не склеились ли, она вытянула весеннюю папку. В начале весны было несколько обращений, но без происшествий, мелкие болезни и травмы. Однако в середине весны легочная болезнь – и снова вместо двух потерпевших был указан один. Понимая, что время уходит, она вытащила папки из начала и середины лета, уже зная, что увидит. Погрешность в каждом месяце с повышенной смертностью составляла минимум одного человека. Папка за конец лета была совсем худой, лишь какой-то несчастный порезался о гвоздь и умудрился подхватить инфекцию, на этом все.
Она проверила, чтобы папки упокоились в правильном порядке, задвинула ящик, затворила дверцу. Нервно огляделась, напоследок взгляд зацепился за бумаги на столе. Стопка в углу была девственно чиста, зато листки, лежавшие отдельно, оказались частично заполнены тем же ровным почерком, что и документы в папках. Что бы там ни писал Якоб после ее визита, его прервали на середине, чернила еще не высохли.
Стараясь ничего не трогать, она склонилась над столом, глаз уцепился за сегодняшнюю дату. Якоб успел внести лишь начальные данные, вверху листка шла общая информация, затем следовало имя: Рикард Парацельс, девятнадцать лет, прибыл на рудник – она сверилась с внутренними часами – шесть, почти семь дней назад. Чуть ниже шла причина смерти – обвал. Затем доктор начал подробно описывать травмы, полученные во время рабочей смены, но последнее предложение обрывалось на середине.
Руки непроизвольно затряслись. Если соотнести даты, то именно эту группу доставил на рудники капитан Коска, так удачно встреченный по пути в Фарот. И уже первая смерть? Немыслимо. Среди прочего, Пинкус и словом не обмолвился ни о чем подобном, а ведь, судя по бумагам, не далее как сегодня утром очередной белоголовый был насмерть раздавлен упавшими камнями. Ничего не упомянул и сам доктор, во время утренней экскурсии врач лишь безмятежно бросил, что утро было «напряженным». От всего этого воняло ложью, просто несло. Ложью и опасностью. Но главное, что в госпитале она увидела все, что хотела, и даже больше.
Вероятно, часом ранее, когда Райя копалась в писании, она проявила к богам маловато пиетета. Притворив за собой дверь в кабинет и протянув руку к входной двери, она тут же поняла: не успела. Слишком увлеклась бумагами, позволила себе лишнее. Возбужденные голоса раздались практически в паре шагов.
Тихо охнув, Райя одернула руку, развернулась на каблуках. В кабинете прятаться явно негде, вряд ли она сумеет влезть в пустой ящик, сжавшись до размера папки. Стараясь не шуметь, она стремительно влетела в помещение с койками. Ничем не лучше – простыни были аккуратно заправлены, нечего и думать затаиться под одной из кроватей. Задняя дверь! Оставалась надежда, что операционная все так же незаперта. Райя бегом пересекла помещение, радуясь, что в гостевом доме переоделась в дорожное платье и опасность запутаться в многочисленных юбках существенно снизилась. Толкнула дверь, влетела в крайнее помещение. Ликуя, навалилась на узкую дверь в торце здания. Дерьмо! Полностью игнорируя замки внутри здания, Якоб добросовестно запер последнюю дверь на ее пути к спасению.
Голоса стали громче, она вновь нервно закрутила головой. Металлические шкафчики! Достаточно крупные, чтобы вместить ее субтильное тельце, только бы они были пустыми. Она рванула дверцу первого шкафа, на полках теснились очередные склянки, переместилась ко второму, тут удача наконец улыбнулась. Полок внутри не было, на длинной рейке покачивалось несколько врачебных одеяний и только. Сдвинув их в сторону, она втиснулась в шкаф, затворила дверцы. Очень вовремя.
В каждой металлической створке было несколько круглых отверстий, через них она услышала, как отворилась дверь, раздалась возня и шум нескольких голосов. Прильнуть к отверстию она побоялась, существовала вероятность вывалиться прямо под ноги вошедшим. Райя навострила уши.
– Кладите, кладите сюда.
Это целитель Якоб, нервным голосом он раздал еще несколько указаний, кто-то из стражи ответил неразборчиво. Судя по звукам, некое тело положили на операционный стол. Он вздрогнула, дверца соседнего шкафа с лязгом открылась, зазвенели склянки.
– Пока я бегаю тут, кто-нибудь объяснит мне, как подобное могло произойти? Прямо в гарнизоне!
– Мы занимаемся этим. Сконцентрируйтесь на работе. Он выживет?