Если в Берегах Сэт с порога устроил целое представление, чуть ли не начав обнимать бедного Могди, то сейчас он просто подошел к стойке (от Эдвина не ускользнуло, что по пути мужчина несколько раз оперся на спинки стульев), вытащил и бросил на стойку пару монет. Внимательно оглядел стоящего за стойкой мужчину, устало выдохнул, уселся на табурет. Юноша повторил за ним.
– Это для начала.
Трактирщик стрельнул глазами на монеты, все так же, не говоря не слова, взял только что начищенный стакан, опустил руку куда-то за стойку. Раздалось бульканье, обратно стакан вернулся уже наполненным кроваво-красной жидкостью. Повторил это еще раз, поставил вторую емкость напротив Эдвина, сгреб монеты и наконец подал голос:
– Хорошее начало. Чего господа желают?
Южный акцент перемежался с довольно странной манерой говорить: начало фразы было брошено грудным бархатным голосом, но к концу тон повышался, выдавая некоторую писклявость. Если бы не четкая дикция, Эдвин мог и не понять вопроса. Сэт таких проблем не испытывал:
– Нам потребуется комната, на сегодняшнюю ночь как минимум. Но это позже. Сейчас… Немного еды и немного болтовни.
Юноша снова обратил внимание, что речь вора подстраивается под собеседника. В этот раз в его говор вплелись южные нотки, которых за все их путешествие и в помине не было. Учитывая общую усталость, вероятно, вор делал это уже инстинктивно, не затрачивая никаких сил. Эдвин не сомневался – не будь царапины и будь это необходимо, вор уже сидел бы на табурете в таких же подпоясанных лентами одеждах, неотличимый от местных. Трактирщик с интересом поднял бровь: похоже, говор Сэта не сочетался с его пыльным дорожным одеянием.
– С дороги? Впервые у нас?
– Не впервые. И уже вижу, что город меняется, чуть отпусти вожжи – и ты уже чужой. Об этом я и хочу поболтать.
– Всегда рад разделить беседу с добрыми путниками. – Трактирщик жеманно махнул рукой. – А уж если за это платят монетой, то, не скрою, я весь ваш. Комната будет, еда тоже. Как и знакомство. Я – Флориан.
Сэт в ответ не представился, Эдвин тоже, по обыкновению, промолчал. Флориан это явно заметил, но лишь ухмыльнулся, не выказав обиды. Вор, взяв паузу, глотнул из стакана, удивленно воззрился на стакан.
– Что это?
– Хаш.
– Что?
– Хаш.
– Я не чувствую ни капли алкоголя.
– Как можно почувствовать алкоголь там, где его нет? Господа, день едва приблизился к полудню. Обычно, если мне с порога не кричат о своих желаниях, то я угощаю гостей так, как подсказывает мне нутро. И, должен заметить, редко ошибаюсь. Что может лучше удалить жажду по такой жаре, чем прохладный ягодный хашив?
Вор покрутил в руках стакан.
– Почему он такой вязкий?
– Ягоды кидают в чан с сахаром и специальным порошком. Затем варят, добавляя то одно, то другое. На выходе получается то, что получается.
– И давно тут в моде такое?
Флориан слащаво улыбнулся.
– Достаточно, чтобы подсказать мне, как давно вы не были в наших краях. А что – невкусно?
– Вкусно. Но странно. Не особо люблю сладкое.
– Молодой человек, а вы что скажете?
Трактирщик вперился в него взглядом с неподдельным интересом. Эдвин с опаской взял стакан, отпил небольшой глоток, покатал вязкую жидкость на языке.
– Вкусно. Как будто сок, но… не очень жидкий.
– Крайне точное описание.
Вор вновь подал голос:
– Не думал, что доживу до момента, когда в крупных городах перестанут хлестать эль с самого утра.
– До этого момента и правда предстоит дожить. Просто мое заведение немного более… прогрессивное, чем все остальные.
Эдвин вспомнил, что вор в самом деле может не дожить даже до ближайших событий, и настроение испортилось. Сэт, вероятно, подумал о том же, стиснул стакан и кашлянул, скорее нервно, чем в очередном приступе. Флориан тем временем умудрился одновременно вальяжно и поспешно переместиться на кухню и принести две миски с едой, в расписанной сердечками посуде дымилась порция томленого мяса. Юноша, как обычно, заработал ложкой, предоставив Сэту вести разговор. Вор аккуратно поставил пустой стакан вровень с тарелкой, пожевал губы:
– Где Тальверт?
Мужчина за стойкой вздрогнул. Слащавая полуулыбка впервые слетела с его лица полностью, он сразу стал выглядеть старше.
– Вы не врали, сказав, что бывали здесь ранее.
– Не врал.
– Мой отец умер семь лет назад.
– Мне жаль. Но, судя по твоему лицу, с возрастом отношения у вас не улучшились.
Флориан взял себя в руки, легкомысленно покрутил ладонью в воздухе.
– Действительно, особо жалеть не стоит. У него были своеобразные идеи о том, как воспитывать своего ребенка. Что-то вроде «кнута и пряника», но без пряника. Подобная осведомленность – намек на то, что вы были знакомы?
– И не только с ним. Ты меня не помнишь, но, когда мы прощались с твоим отцом в последний раз, ты сидел вон в том углу, на табурете. Тебе было десять лет.
Трактирщик нахмурился, словно пытаясь найти в глубинах памяти тот день. Покачал головой.
– Совру, если скажу, что помню. Прошло двадцать лет с момента, как мне было десять. Вероятно, в Вествуде вам тогда не понравилось, раз вы решили покинуть его так надолго?
Сэт проигнорировал вопрос.
– Тебя я тоже не признал. Но имя и возраст сходятся. Это место, – он махнул рукой себе за спину, – тоже изменилось.
Флориан скривился.
– При отце это был грязный кабак, пивная для швали. Невозможно было зайти внутрь, не сморщив нос. Я все поменял.
– Вижу. От желающих попить «хаш» отбоя нет.
– Узнаю друзей отца. Можете подойти вечером, эль здесь все еще подают и желающих достаточно.
Вся жеманная приветливость окончательно испарилась, Флориан скрестил руки, кровь отлила от лица, подведенные глаза отпечатались на лице темными провалами. Вор примирительно поднял руки.
– Как вести дела – твое дело. Более того, снимая у тебя комнату, похоже, можно не бояться клопов и вшей, как это было во времена, когда тут распоряжался Тальверт. Но он был ценен другим.
– Чем же?
– До самого конца войны и, насколько я успел увидеть, после к нему можно было прийти с вопросами и получить ответы. Когда вокруг крутится много швали, то узнаешь много интересного, знаешь ли. Особенно если половина «швали» – столичные солдаты.
Трактирщик положил руки на стойку, в свою очередь сказал примирительным тоном:
– Я не хотел вас оскорбить. Не особо люблю вспоминать те времена. Но вы и правда отсутствовали слишком долго. Времена, когда здесь собирались солдаты, ушли. Как и сами солдаты, они тоже ушли и давно. В последние годы при отце это был обычный кабак. Грязный, шумный, иногда даже прибыльный. Но кабак. Я веду дела иначе.
– Как уже было сказано – твое дело. У меня есть вопросы, и я хочу знать, унаследовал ли ты от отца умение на них отвечать.
– Повторюсь, желающих выпить пива – все еще достаточно. Я слушаю.
– Мне нужен доктор.
В подтверждение своих слов Сэт зашелся кашлем. Трактирщик поднял брови.
– Тут ничем не смогу помочь. Могу подсказать улицу со множеством аптекарских лавок. Впрочем, еще пара стаканчиков чудесного напитка могут оказать столь же лечебный эффект.
– Мне нужен доктор, – Сэт поморщился, – конкретный доктор. Старый знакомый, не виделись кучу лет. Его деятельность – единственная зацепка. Нужны еще, чтобы не пришлось обходить все аптекарские лавки в городе. Имя – Гааз. Доктор Гааз. Так он был известен, когда мы расстались.
– Ничего не звенит. – Флориан закатил глаза, почесал подбородок. – Я все же еще не в том возрасте, чтобы много ходить к лекарям.
– Люди сами к тебе ходят.
– Тоже верно. Но что-нибудь еще? Кроме имени.
– Средний рост, черные глаза, кожа смуглая, не загар, а с рождения. Хороший врач. Очень хороший. Что еще… Гааз всегда запоминался делами, а не внешностью. Волосы, вероятно, либо выпали, либо седые. Ему должно быть сейчас под шестьдесят.
Владелец «Дыры» почти хохотнул.
– Пожилые врачи ко мне точно не ходят. Понятия не имею, о ком речь. Но если он и правда так хорош, как вы говорите, то лечит людей он в верхнем городе. И по трактирам ходит там же.
– В побитом войной Вествуде за стеной были десятки трактиров. Сейчас еще больше. У меня нет времени обходить их все.
– Даже при должном желании и наличии времени… Вероятность попасть в верхний город в этом наряде не высока. А парень выглядит так, словно ищет подработку в конюшне.
Вор покачал головой.
– Надо будет – обернусь лентами с головы до ног. Это не твоя забота. Как и весь этот разговор. Забудь, я поищу ответы в другом месте.
Эдвин аккурат в последний раз чиркнул ложкой по дну опустевшей тарелки. Сэт к еде не притронулся, с усилием слез с табуретки.
– Постойте.
Флорин вновь взялся за стакан, но рука с тряпкой замерла, и трактирщик выдавил улыбочку.
– Дайте мне пару часов. Этого Гааза я вряд ли найду, город большой. Но могу свести с тем, кто занимается подобным. Ищет людей, отвечает на вопросы.
– К чему сводничество? Скажи, куда идти, и мы нанесем визит твоему знакомому.
Трактирщик картинно наморщил один глаз.
– Столько лет прошло, а вы думаете, что вас пустят во все двери? Времена изменились, с тем же успехом можете пойти прямо к воротам в верхний город, они тут прямо за углом. Посмотрите, что будет. С моим контактом то же самое. Без моего посредничества никто не даст аудиенцию незнакомцу с большой дороги.
Сэт тыльной стороной ладони вытер рот – этот жест вошел у него в привычку с тех пор, как на губах стала отпечатываться кровь.
– Тот, кто отвечает на вопросы и ищет людей, обычно и является причиной того, что люди пропадают. Я хочу просто найти старого знакомого, а не влезать в долги.
Флориан отставил и так чистый стакан в сторону, кончиками пальцев потеребил мочки ушей.
– Размер долгов будет зависеть лишь от вас. Но не скупитесь, ведь пара монет с этого дела осядут у меня.