Девушка, как и большинство людей на улице, была смугла по своей природе, но зато не носила мешковатые мантии и балахоны. На ней были обычные светлые штаны (подпоясанные веревкой!) и белая рубашка, достаточно короткая, чтобы на поясе прослеживалась полоска кожи. Эдвин приободрился еще больше. Именно такая одежда ему и требовалась, простая, без всяких лент и прочего. Девушка тем временем окинула его взглядом и кисло проговорила тем же грудным голосом:
– Я не подаю.
Эдвин опешил. В последнее время намеки на его внешний вид все чаще вызывали дискомфорт. Кто бы мог подумать, что путешествие с Сэтом превратит его в потрепанное дорогой нечто. Заставить бы всех этих людей ночевать на валежнике в лесу или в чистом поле, еще и много дней подряд… Ну да, как-то раз, ворочаясь во сне, он скатился прямиком в погасший костер – обошлось без травм, но удар принял на себя рукав рубахи. Порой приходилось падать коленями прямо на землю, отчего штаны пообтрепались. Но теперь его приняли за бродягу! Оскорбившись, юноша насупился, но постарался ответить вежливо:
– Я не прошу подаяния. Добрый день, я просто хочу купить одежду.
Девушка окинула его скептическим взглядом.
– Да? Я шью одеяния под заказ. И что вы хотите, чтобы я для вас сшила?
Каждое «вы» и «вас» она выделяла с явным сомнением, словно не зная, стоит ли так вежливо общаться с этим странным визитером или лучше сразу выпроводить его вон. Эдвин решил гнуть свою линию до конца, он уже шагнул за порог, а значит, успех близок как никогда.
– У меня нет времени на ожидание пошива, но я хочу подобрать, – он запнулся, – готовую одежду.
Это было для него в новинку; в Лордане, а тем более в его деревне, никто не шил одежду заранее. Нужно было подойти к портному, тот снимал мерки, и через несколько дней одежда была готова. Да и этой возможностью пользовались нечасто, сам Эдвин, выйдя из подросткового возраста, просто продолжал носить оставшиеся от отца вещи, в Дубах так поступали многие. Рубахи и штаны, сшитые из грубых тканей, носились годами.
Если не скакать через весь континент с беглым вором, попутно падая в костер, то можно было носить одно и то же много лет, не боясь испортить. Дырки зашивались, грязь смывалась, заплаты ставились. Внезапно он осознал, что даже без учета их бешеной скачки, по меркам этого города он всегда был одет если не как бродяга, то близко к этому. А уж теперь… Эдвин смутился пуще прежнего. Либо заметив это, либо услышав его слова, девушка заметно развеселилась.
– Готовая одежда? И чего же господин желает? Может быть, – она любовно провела тонкими пальцами по ближайшей стопке, – немного шелка из Маленго? Выбор большой. Фаротская вязь, а может, столичная мода? Аргентские мантии – почувствуйте себя, словно шагаете по верхним этажам обители. Размеров не так много, но на вас точно найду.
– Я, эээ, мне не нужны мантии. – Бойкая речь сбила с толку. – Мне нужна обычная одежда. Дорожная. Да, просто одежда, в которой комфортно путешествовать.
Темные брови поднялись.
– Просто одежда?
– Да, – он немного помялся, но решил, что так будет проще объяснить, – как у вас. Рубаха, штаны, без всяких ленточек…
Девушка запрокинула голову и расхохоталась. Смех был звонкий, не в пример голосу, девичий. Юноша замер, не зная, чем он ее рассмешил и хорошо ли это. Отсмеявшись, она смахнула слезу.
– Мило, что ты просишь одежду, как у меня. Прости, теперь я точно чувствую, что могу перейти на «ты». Так вот, – она пальцами потеребила уголок своей рубашки, – это смесь восточного хлопка с тем самым шелком из Маленго. Легкая, но крепкая. Стоимость – два золотых. Это достаточно «обычная» одежда для тебя? Попрошайка в наряде высокородного – мне кажется, это будет фурор.
Эдвин задохнулся. На эту сумму в его деревне можно было прожить больше года! В одной золотой монете было десять серебряных, в одной серебряной – сто медяков. Мастера своего дела с налаженным ремеслом могли рассчитывать на пару монет серебром в месяц, это считалось хорошим заработком. С учетом всех расходов и сезонности за год как раз набиралась сумма примерно в один золотой. Люди на подхвате и не владеющие своим делом зарабатывали куда меньше. А тут просто рубаха! Вещь, которая рано или поздно порвется и износится, как ни ухаживай. Он постарался взять себя в руки, в который раз.
– Вы… Ты явно переоцениваешь мои возможности. Я не попрошайка. Просто не распознал с порога знаменитый… шелк из Маленго. Мне нужна одежда куда проще и значительно дешевле. Как моя, только новая.
Девушка быстро сделала пару шагов навстречу, на него пахнуло духами. Мгновение, и тонкие пальцы подергали рукав его рубахи, оттянули ткань на колене. После чего девушка сложила руки на груди, подперев подбородок костяшками пальцев.
– Милый, не спорю, твоя одежда проста и хороша, если тебе наплевать на то, как ты выглядишь. Цена ей – пара медяков, так что да, она не разорит карман. Но здесь подобное не продается.
Этот голос наряду с тем, как она обращалась к нему, как строила свою речь, – все это производило впечатление, что Эдвин ребенок, которого отчитывает суровая мать. А ведь он, скорее всего, старше нее! Он постарался уйти достойно:
– Понимаю, я просто увидел с улицы и подумал… В общем, я думал, что смогу найти здесь что-то подобное. Моя ошибка.
Юноша развернулся, чтобы уйти, но она вновь окликнула его:
– Постой. Сколько у тебя денег?
Это в планы не входило, Сэт советовал показать деньги в самом конце.
– Немного. Мало. Не золото, – он почесал затылок, – и не серебро. Но я знаю, что этого должно хватить, не здесь, так в другом месте.
– Если бы не начало нашей беседы, я бы решила, что ты сейчас виртуозно торгуешься. Милый, как давно ты в нашем чудесном городе?
Он посмотрел в темные глаза: теперь он видел, что они карие, с широкими темными зрачками.
– Прибыл сегодня утром.
– Получается, несколько часов. Что тут скажешь, с твоей наивностью даже то немногое, что у тебя есть, в скорости перейдет в карманы местной неблагонадежной части общества. За версту видно, что ты не местный и вообще не понимаешь происходящего.
– А что тут происходит?
– Ничего особенного. Но в твоем случае предлагаю сделать так: мы оденем тебя здесь. Не переживу, если ты будешь ходить по всем лавкам города и с щенячьими глазами выпрашивать у местных портных одежду. Поверь, под твои запросы в окрестных лавках мало что найдется. У меня есть пара вещичек… Не для продажи, скажем так. Мои обычные клиенты могут и оскорбиться, если я предложу им подобное. Но для тебя будет самое оно. О цене договоримся, пусть твои крохи лучше осядут у меня, ведь правда?
Звучало отлично, но Эдвин решил уточнить:
– Зачем даме, завернутой в дорогой шелк, мои мелкие монетки?
– Даме, надо же. Считай, это за то, что ты меня рассмешил. С самого утра было паршивое настроение, но явился ты и… Поверь, это было забавно. А еще я не против немного расчистить подсобку, – она вновь провела рукой по полке, – а то тут скоро будет не протиснуться. Пошли.
Она развернулась и загашала вглубь помещения. Эдвин последовал следом, попытался развить диалог:
– Это твоя лавка?
– Безусловно.
– И как давно?
– Три года.
Возраст юноша спрашивать постеснялся, но даже по самым лихим прикидкам она должна была открыть магазин еще подростком. Интересно, в крупных городах у всех появляется свое дело так рано? Вместо этого он спросил другое:
– Как твое имя?
– Если назову, то ты будешь обращаться по имени вместо того, чтобы величать меня «дамой». – После небольшой заминки она все же ответила: – Ани.
– Там, откуда я родом, имена обычно длиннее.
– И откуда же ты родом?
– Шепчущие дубы. Это в Срединных землях.
– Никогда не слышала.
– Я не удивлен. На площади за дверью сейчас находится раза в два больше людей, чем проживает во всей нашей деревне.
– В деревне, значит. Я уже представилась, теперь твой черед.
Секунду юноша колебался, не назваться ли выдуманным именем, но поборол этот порыв и сказал правду:
– Эдвин.
– И как же тебя занесло к нам, Эдвин из Срединных земель?
С ответом пришлось повременить. Они наконец миновали длинные ряды полок и внезапно вышли в заднюю часть лавки. Эдвин примолк, помещение впечатляло. По сторонам ввысь все так же тянулись полки, но выстроены они были по кругу, а потолок был задрапирован кусками ткани. Единственное окно было как раз в потолке, тоже круглое, солнечный свет проникал сквозь драпировку, уютно искажаясь и окрашивая комнату в золотой. Помещение казалось очень воздушным, давало ощущение простора, в отличие от всей остальной лавки. В паре мест между стеллажами оставались проходы, скрытые за светлыми занавесками. Ани вышла в центр круга, развернулась на каблуках, обвела рукой пространство:
– Моя мерная комната и примерочная. Достаточно светло, чтобы было удобно подбирать фасон, и достаточно тихо, чтобы клиентов не беспокоил шум улицы. Здесь, скрытая от чужих глаз, вершится мода.
– Ничего не смыслю в моде, но мне нравится.
– Милый Эдвин, тебе и не надо ничего смыслить. Для этого здесь я. Секунду.
Оно подошла к одному из проходов, откинула занавеску, зашуршала вещами. Донеслось приглушенное:
– Рубаха и штаны? Или что-то еще?
– Еще нужна легкая куртка.
Ани высунулась наружу.
– Куртка? А поточнее? На улице пекло. Тут куртки носят только в качестве украшения, по праздникам. Не уверена, что ты хочешь завернуться в инкрустированный камнями жакет.
– Куртка на будущее. Возможно, – он помялся, – скоро я окажусь в местах не столь жарких. Нужно что-то для дальней дороги, греться по ночам.
– Для дороги, значит.
Она вновь завозилась за занавеской, Эдвин молчал.
– Ты так и не ответил. Судя по твоему виду – дорога из Срединных земель была долгой. Как тебя занесло к нам?
– Я… Я сопровождаю одного человека.
– Сопровождаешь? Куда?
– Если честно, то я не знаю.