Дверь приоткрылась, и из-за нее показалось юное личико Фионы; встретившись взглядом с Риком, она кивнула, отошла в сторонку. Белоголовые протиснулись внутрь. Обратив внимание на наряд Ловчего, девушка вздрогнула. Рик поднял руки в успокаивающем жесте:
– У нас все в норме. Пока что. Что у вас?
Девушка молча указала налево: все длинное помещение было погружено в полумрак, лишь у крайней стены слабо светила лампа. Мирно посапывали лошади, по правую руку Рик разглядел очертания небольшой телеги, вероятно, той самой, которую Игла хотел подготовить к ночи. Центральная часть была пуста, лишь стойла тянулись одно за другим, а слева, в тусклом свете рунной лампы… Ловчий присвистнул.
Карета в полной мере напоминала небольшой дом на колесах. В ширину она занимала почти весь проход, задние колеса доходили Рику до плеч, верхушка экипажа совсем немного не доставала до верхних балок. Высокородные знали толк в путешествиях. В путешествиях, основанных на вычурной гигантомании. Даже в таком слабом свете юноша обратил внимание, как переливается инкрустация на деревянных бортах. Со стороны ворот доносились слабые голоса и редкое цоканье. Втроем они гуськом обогнули творение столичных плотников.
– …как указано. Но Мико, госпожа, позвольте уточнить…
– Дирк, вы молодец. Но…
Заметив процессию, Райя замолкла на середине фразы. Напротив нее стоял немолодой тучный мужчина, задумчиво поглаживающий шею ближайшей запряженной лошади. В другой руке он держал длинный железный шест с маленьким рунным фонарем на конце. В отличие от безмятежных животных, в его позе сквозила неуверенность, а оглянувшись на вошедших, кучер просто остолбенел. Его челюсть сама собой отпала вниз, обнажив впалость покрытых щетиной щек. Лошадь, словно почуяв настроение погонщика, беспокойно всхрапнула.
– Госпожа, я…
Рик подумал, как нелепо они выглядят со стороны. Двое помятых, припорошенных пылью и потом юношей. У одного ошейник на шее и старая, перепачканная грязью и чужой кровью одежда. Второй в костюме стражника, но на этом сходство с людьми из военного корпуса заканчивалось.
– …много лет верно служил вашему отцу, но первая же дипломатическая поездка с вами и… Я в замешательстве.
Высокородная беспечно махнула рукой:
– Дирк, когда я говорила, что ситуация внештатная – я не преувеличила. Руководство рудника этой ночью открыто выступило против столицы и самого Вильгельма. Именно поэтому мы должны покинуть рудник. Покинуть без шума, подчеркну. Остатки эскорта в Фароте, а потом и столица. Вот наша цель.
– Безусловно, лошади готовы, как и было приказано. Я всецело доверяю вашей семье и служу интересам столицы. Но это, – растерянный взгляд мужчины скользнул по ошейнику на шее Рика, – то что я думаю? Не должны ли мы…
– Поверьте мне, иначе никак. Я доверяю этому человеку, а вас прошу довериться мне. Дирк, я могу на вас положиться?
Сомнение осталось в глазах кучера, но, подобравшись, он взял себя в руки:
– Безусловно. Госпожа, карета готова.
– Чудесно. – Райя перевела взгляд на Ловчего, только сейчас заметив форму. – Это он?
– Да, – Рик прислонился плечом к карете, – по пути разжились кое-какой одеждой. Может пригодится.
– А владелец…
– Одежда – меньшая из его потерь. Неважно, главное – мы здесь. Как все прошло? Где местный конюх?
Дирк подал голос:
– Господин, эээ, не знаю вашего имени…
– Рик. Просто Рик.
За его спиной второй беглец хрипло представился:
– Ловчий. – Прокашлявшись, он добавил: – Просто Ловчий. Тут найдется мех с водой?
Дирк, встав на цыпочки, подвесил фонарь под крышу экипажа, закинул шест куда-то за козлы. Затем молча отстегнул с пояса флягу, протянул юноше, вопросительно посмотрел на Райю. Девушка кивнула:
– Продолжай.
– Да, местный конюх. Я бы не назвал его конюхом, его болтовня выдает очень посредственное отношение к… Ммм, неважно. По его словам, он ночует при казармах. Ненавидит, когда сено забивается в… – Кучер запнулся, покосившись на девушек. – В общем, я бы не назвал его образцом профессионализма.
– Значит, его тут не будет до утра?
– Да, он ушел перед ужином, а я остался с Беллой и Мередит – привычка, знаете ли…
Сообразив, что конюх говорит о лошадях, Рик кивнул:
– Ясно. Стража?
– Тут нечего сторожить. – Дирк махнул рукой на карету. – Не было до недавнего времени. Вещички мы почти все перенесли в дом. А такую махину своровать – весь гарнизон сбежится.
– Очень надеюсь что нет. – Рик провел рукой по борту. – Впрочем, технически мы и не воруем ничего, кроме собственной свободы. Очень хотелось бы вернуть ее назад, знаете ли.
Дирк промолчал, Ловчий вернул ему флягу, затем уточнил:
– Я не особо в курсе ваших планов. Карета, конечно, впечатляющих размеров, уверен, внутри еще лучше. Лошади тоже на месте. Но что теперь?
Взоры обратились на Рика, он откашлялся:
– Теперь то, чего так боялся Пинкус, – бардак. У нас есть чудесная спутница, за плечами которой стоит вся столица, – он учтиво кивнул Райе, – в глазах других во всяком случае. Еще парочка людей, – кивок сместился на Фиону и Дирка, – выдающихся своей непримечательностью. Ценное качество, надо признать.
Все трое столичных гостей встретили его речь молчанием: Райя жевала губы, камеристка в принципе редко говорила в присутствии госпожи, а кучер, казалось, потерял дар речи. Максимально бесцветным тоном Рик добавил:
– А еще есть парочка приговоренных к каторге беглецов, наши достоинства совсем иного толка, и очень надеюсь, что этой ночью больше не придется их демонстрировать.
Словно аккомпанируя его словам, Фиона нервно лязгнула спицей. Рик напоследок еще раз оглядел свой импровизированный отряд: изогнувшая изящную бровь высокородная, стоящая в сторонке с подавленным видом служанка, ничего не понимающий пожилой погонщик и рослый ряженый парень, не выходивший в Мир почти с десяток лет. Юноша вздохнул:
– Если сегодня кому-то выдалась более тяжелая ночь, чем нам, то я очень удивлюсь.
Глава 23. Эдвин
Кулак со стуком опустился на дверь, оставив кровавый отпечаток. Тишина. Разрываясь между желанием не шуметь и ощущением опасности от нахождения на улице, Эдвин вновь приложился кулаком об дерево. Затем нервно оглянулся на Сэта. Вор без чувств полулежал, прислонившись в перилам крыльца, там, где Эдвин его и оставил. Юноша сомневался, что ему хватит сил на еще один рывок. Втащить тело Сэта на лошадь оказалось непростой задачей, как и донести потом до крыльца. Оставить мужчину на спине лошади он не решился. Любой страдающий бессонницей житель, выглянув в окно, мог подумать, что он видит перед собой залитый кровью труп.
Морщась от боли в правом виске, он привел лошадей к круглой площади, которую покинул всего несколько часов назад. Петляя по переулкам, они ушли от таверны Флориана совсем не так далеко, как хотелось, но других мест в Вествуде он не знал, а идея, пришедшая в голову, была пусть и паршивой, но единственной. Столь оживленная днем, ночью площадь была абсолютно пуста, закрытые на ночь лавки высились в темноте, как надгробные столбы. Белая дверь уже вся покрылась красными следами от его руки – перетаскивая Сэта туда-сюда, он весь перемазался чужой кровью.
Тишина начала сдавливать виски; отчаявшись, Эдвин занес кулак для совсем уж непристойного удара, но внезапно послышались слабые шаги. Боясь, что ослышался, он медленно опустил руку. Шум стал громче, дверь приоткрылась на ширину трех пальцев. Раздалось шипение:
– Слушай сюда, придурок, если ты думаешь, что мне не хватит духу посреди ночи…
На этом поток негодования оборвался. Блестящий в полумраке темный глаз расширился, в нем наконец сверкнуло узнавание. Казалось, за дверью нет ничего, абсолютная тьма, лишь этот глаз, изумленно смотрящий на ночных визитеров. Он поймал взгляд Ани и, словно проваливаясь в темный туннель, тихо проговорил:
– Прости. Но мне… Нам нужна помощь. И я не знаю, куда еще могу пойти.
Глаз сузился, его владелица явно боролась с желанием захлопнуть дверь. Это и произошло, однако следом раздался тихий лязг и створка открылась на полную, растворив иллюзию небытия. За дверью все так же высились полки с одеждой, плохо различимые во тьме. Портниха замерла, плотно закутавшись в длинный светлый халат, руки скрещены на груди, из-под подола торчат голые ноги. В позе явно сквозило недовольство тем, что незваный гость вытащил ее из кровати глубокой ночью. Лишь в темных глазах мелькало беспокойство: она, не отрываясь, смотрела прямо в лицо юноши. Сообразив, что большая часть его головы покрыта запекшейся кровью, он сглотнул. С губ торговки сорвался свистящий шепот:
– Судя по тому, что я вижу, тебе нельзя доверить ничего пристойнее рубахи для мальчика-подмастерья.
Он попытался улыбнуться, висок взорвался болью:
– Одежда мне еще понадобится. Но ты просила зайти до того, как дорога заведет не туда. Так вот. Я не успел.
– Что, во имя высокородных, с тобой произошло? Грабители? И кому это – «нам»?
Он посторонился и вялым жестом указал на бесчувственное тело вора. Ани проследила за рукой, секунду осознавала увиденное, а затем ойкнула. Посмотрела на Эдвина как на сумасшедшего.
– Ты кого-то прикончил по дороге и притащил ко мне на крыльцо?
– Не прикончил, наоборот. Он жив. Пока что… Это мой спутник. И нам правда нужна помощь.
Ани закусила губу. Юноша внутренне взмолился всем известным богам. Когда молчание начало затягиваться, торговка тихо выдохнула:
– Вноси его.
Она придержала дверь. Юноша, даже не пытаясь взвалить Сэта на себя, подхватил вора за подмышки и втащил внутрь. Каждая клеточка тела разрывалась болью и усталостью.
«Я хотя бы все еще на ногах».
– Сюда.
Ани откинула одну из боковых шторок. Стопки разноцветных тканей вдоль стен, разбросанные тут и там катушки ниток – Эдвин определил комнату как швейную. Смахнув с длинного стола всякий хлам, девушка помогла уложить вора на доски. Дала юноше знак поднять голову Сэта, аккуратно подложила под нее мешок с тряпьем. Затем быстро зажгла факел на стене, пара окон под потолком почти не давали света. Тени заплясали по комнате, рот вора искривился, Эдвин едва мог различить его сиплое дыхание. Ани сняла факел со стены, переставила в треногую стойку возле стола, критическим взглядом оглядела юношу.