Ловчий иронично заметил:
– Я думал, ценнее перстней Пинкуса на руднике ничего нет.
– Если он хранит их там, то они как следует поплавятся, увы.
– Ты хочешь детонировать порох?
– И не только. Арбалетные болты в большинстве своем должны быть смазаны горючей смесью, плюс факелы… Это будет большой костер.
Райя вмешалась:
– Взорвать в ограниченном пространстве пороховую бомбу? Я думала, мы хотим сбежать, а не сгореть заживо.
– У вас будет достаточно времени, конюшни находятся на противоположном конце площади. Нужно, чтобы Дирк, – он указал на кучера, – быстро вывел карету в нейтральную зону. Я присоединюсь к вам там.
– Каким образом?
– Отложенный взрыв. Я справлюсь, не переживай. Основной состав и так озабочен моими поисками, а тут на голову им свалится огненный коллапс. Я видел, какое количество бочек с порохом доставили сюда накануне. Все будут заняты тушением и спасением своих штанов из огня. Дорога до ворот займет менее пары минут. В обычный день карета обратила бы на себя много внимания. Но этой ночью путь будет свободен.
– И что там? – Ловчий взглядом указал на внешнюю стену нарисованную на земле. – Главный караул не покинет пост даже после взрыва. Да, они буду паниковать и не понимать, что происходит, но останутся на месте.
– Дальше вступает в игру то, на что мне приходится полагаться чаще, чем хочется.
– И что же это?
– Человеческая глупость. Пинкус и Игла вне игры, у караула нет прямых приказов, кроме как не дать мне сбежать. Они уверены, что одинокий белоголовый никогда не просочится сквозь охрану. Но меня они и не увидят. Это будет карета, спасающая столичную даму по приказу привратника.
Легким росчерком он добавил на землю квадратик, обозначающий карету.
– Итого, стражники увидят перед собой высокородную даму, приезд которой обернулся кошмаром. Райя, – он посмотрел на девушку, – я ценю способность держать себя в руках в таких ситуациях, но на месте потребуется немного… истерики. В представлении обычных людей высокородные дамы начинают визжать даже при виде лишней складки на платье…
– Это совсем не так! – попыталась защитить столичные нравы девушка.
– …что уж говорить про полыхающее зарево за спиной посреди пустынного ничего. По задумке, ты немедленно возвращаешься в Фарот, что недалеко от истины. На любые робкие возражения начинай визжать и сучить кулаками так, чтобы карета ходила ходуном. На крайний случай с тобой будет один из стражников, – он кивнул Ловчему, – посланный Пинкусом сопровождать даму. Но вступай в диалог только в крайнем случае. Стражники с рудников и с нейтральной зоны – это же разные люди, верно?
– Да, – Ловчий почесал нос, – еще из Фарота регулярно присылают новых на замену. Вроде как долго работать в этих местах не полезно. Что вполне похоже на правду.
– Тем более они не должны знать тебя в лицо. Затяни воротник потуже, ошейник почти не видно. И наденьте все маски, они в любом случае необходимы из-за рун в воздухе, но заодно помогут скрыть лица.
– А если даже в этом случае все пойдет наперекосяк? Например…
– Например, резонный вопрос – почему тебя не сопровождает твой личный гвардеец, – Рик помрачнел, – а следом еще куча всяких «но». Выбора нет, придется напирать на эффект внезапности и царящий этой ночью хаос. Но если план прогорит, во всех смыслах, то…
Он выразительно посмотрел на Ловчего. Оба белоголовых явно были готовы на все ради того, чтобы покинуть рудник.
Карета мягко покачивалась на неровной дороге, иллюзорный островок спокойствия посреди разгорающегося пожара. Райя против воли приложила три пальца ко лбу. Ворота гарнизона, как и в момент ее прибытия, были открыты нараспашку; если кто-то из стражников и остался на этом посту, никаких окликов она не услышала. Карета уже набрала ход и, скатившись с пригорка, стремительно покатилась по пыльной дороге. Ловчий мотался из стороны в сторону, крепко держась за оконный косяк. Фиона напряженно смотрела прямо перед собой, ни говоря ни слова. Внезапно Ловчий тихо свистнул:
– Здесь.
Дирк резко осадил лошадей, карета не остановилась, но, качнувшись, замедлилась, затем вновь начала набирать ход. Райя беспокойно шепнула в окно:
– Разве мы не должны подождать…
Стук двери слева заставил ее вздрогнуть.
– Ценю заботу, но я уже здесь.
Ловчий хмыкнул, Рикард на ходу просочился внутрь кареты и, захлопнув дверцу, замер, покачиваясь в такт движению.
– Полыхнуло даже сильнее, чем я ожидал. Если кто-то додумался искать меня в той зоне, то он остался без бровей. – Карета подскочила на кочке, северянин оперативно подставил ладонь, защитив макушку от столкновения с крышей. Поморщившись, продолжил говорить: – Если до этого казалось, что по гарнизону тяжело перемещаться, то сейчас стражников на улице как муравьев. Удивлюсь, если мы встретим на пути хоть кого-то: когда я переваливался через частокол, их драгоценная казарма уже начинала тлеть. Стена пуста, запасы воды они хранят ближе к главному зданию, капитаны сгоняют людей туда.
– Мы приближаемся. – Ловчий засунул голову внутрь.
– Еще бы. В таком случае лучше мне не мозолить своим потрепанным видом никому глаза. Если позволите…
Райя, как и было обговорено, осторожно поднялась на ноги, Рикард придержал ее за локоть. Затем кончиком ноги откинул обитую мягким скамью, пара подушек свалилась на пол. На протяжении всего путешествия под Раей находился своеобразный рундук, в пути в нем хранились постельные принадлежности и личные вещи, необходимые обитательницам кареты. Сейчас это все было предусмотрительно выгружено в одно из стойл оставшейся позади конюшни. Придержав коленкой сиденье, служившее одновременно крышкой, северянин проворно заполз внутрь. Ширина кареты позволяла Райе проводить ночи, вытягиваясь в полный рост, северянин же замер в неудобной позе, подогнув колени. Она постаралась отбросить мысль, что без вещей деревянный ящик был больше похож на гроб.
– Не робей.
Напоследок, в своей манере подмигнув девушке, он опустил сиденье обратно. Райя уселась обратно. На рудник она въезжала, обложившись бумагами Стомунда, под умиротворяющее постукивание спиц, с твердым намерением разобраться в происходящем. С тех пор не прошло и суток, ситуация на руднике оказалась еще запутанней, чем ожидалось. Теперь под ней, скорчившись в ящике, лежал один из белоголовых, второй такой же покачивался у окна снаружи. Мико мертв, а от вида спиц ее начинало подташнивать. Фиона побелевшими пальцами сжимала вязание и вела себя тише, чем когда-либо. Безумие. Весь этот день обернулся безумием.
Карета вновь качнулась, в этот раз остановившись. Девушка сглотнула, привычным жестом разгладила складки на дорожном платье. Затем одернула руку, словно северянин мог увидеть это из своего ящика. Дирк тем временем громко говорил:
– …полыхнуло так, что небеса осветились, доброй господин!
Ему отвечал грубый голос:
– Проклятье, я вижу, что полыхнуло, дым так и валит. Но у нас приказ никого не выпускать, тем более ночь на дворе.
– Сожалению, но безопасность госпожи первостепенна, на руднике сейчас явно небезопасно, – замямлил кучер.
– Что за бред, на руднике намного безопасней, чем в чистом поле посреди ночи…
Ловчий подал голос:
– Приказ привратника. Госпожа выразила желание немедленно покинуть рудники, Пинкус дал добро. Карета двинется в Фарот без остановок, я сопровождаю. К утру уже будем там.
Не давая страже времени обратить внимание на Ловчего, Райя почти по пояс высунулась в окно. Стараясь сохранить максимум достоинства, она визгливо проговорила, тыча пальцем в сторону столпа дыма:
– Уважаемый, вы считаете у происходящего есть что-то общее с безопасностью? Я не желаю оставаться здесь больше ни минуты, немедленно откройте ворота.
Бородатый стражник через ее плечо быстро заглянул в карету, задержал взгляд на Фионе, затем посмотрел на нее исподлобья:
– Госпожа, у нас чрезвычайная ситуация…
– Безусловно, именно поэтому я и хочу оказаться как можно дальше отсюда. Немыслимо, ни в одной из моих поездок не случалось ничего подобного. Уважаемый, происходящее здесь сегодня – настоящий бардак. И привратник со мной полностью согласен.
На слове «бардак» Ловчий покосился на нее. Райя порадовалась, что никто из окружающих не в курсе, что это ее первая дипломатическая вылазка. На волне вдохновения она выдала:
– Вы можете представить, что будет, если огонь доберется до гостевого дома? Мне пришлось бросить все свои платья. И поверьте, за это руководство рудника ответит лично перед столицей. И где я должна жить, по-вашему, даже если я останусь? В казарме, рядом с солдатней? Так вот, уважаемый, я вас огорчу, казарма тоже уже превратилась в сгоревший остов – либо на пути к этому!
К бородачу подошел второй стражник, пониже. Они переглянулись, заметно жалея, что посреди ночи столкнулись со столичной идиоткой. Высказанные вслух претензии, явно волновали их куда меньше, чем огромный столб дыма на горизонте и сбежавший накануне белоголовый. Низкий оглядел карету, скользнул взглядом по Ловчему, не узнав его и не заметив в слабом свете фонаря даже намека на ошейник, скрытый под воротником. Бородач пробурчал что-то в духе:
– Пусть Пинкус сам разбирается…
Ловчий, приободрившись, ответил ему:
– Не советую попадаться ему на глаза этой ночью. Бегает по гарнизону, выпучив глаза, причем в вечернем наряде. Там настоящий кошмар. Иглу никто не может найти, словно сквозь землю провалился.
О том, что священнослужитель покоится на одной из коек в госпитале, стражники либо не знали, либо благоразумно умолчали. Бородач явно не отказался бы обыскать карету, просто на всякий случай, но просить о таком высокородную было крайне неосмотрительно, особенно без веских оснований. Как обосновать подобное, не оповещая Райю о сбежавшем белоголовом, он тоже не придумал, поэтому уныло кивнул низкому:
– Отпирай.
В животе Райи растеклось тепло, она сжала пальцы на удачу. Какое счастье, что она единственная известная истории идиотка, додумавшаяся сговориться с белоголовыми – для любого стражника даже допустить такую мысль было бы полным безумием.