В 1774 г. молодой член парламента, ирландец по происхождению, Эдмунд Берк выдвинул свою кандидатуру от Бристоля. Выступая перед своими новыми избирателями, он заявил, что роль члена парламента быть представителем избирателей, а не их делегатом. Парламентарий, сказал он, «это не член гражданского сообщества Бристоля, а член парламента… он имеет собственное мнение; и он предает вас, а не служит вам, если откажется от собственного мнения в угоду вашему». Радикализм Уилкса и Берка определил и упрочил права парламентариев по сравнению с правами управленцев, подготовив почву для реформ XIX в. Но прежде их радикализм должен был пройти проверку огнем, поскольку значительный кусок новой империи Чатема внезапно от нее откололся.
От «Бостонского чаепития» до Ватерлоо1774–1815 гг
В ответ на протесты американцев против новых налогов парламент аннулировал по крайней мере некоторые из них. Георг III был возмущен такой уступкой. Он заявил: «Меня чрезвычайно удивило то, что любой из моих подданных может поощрять бунтарский дух, который, к сожалению, присутствует в отдельных моих колониях в Северной Америке». Он не до конца понимал ситуацию, так же как и его премьер-министр лорд Норт, добродушный толстяк, проявивший себя слабым и неэффективным политиком. Однажды король очень нелестно назвал его «мой самый неудачный выбор». Норт оказался самым худшим из политиков, руководивших Великобританией в период Войны за независимость США.
Начало войны не походило на войну в привычном понимании этого слова. Фактически все начиналось с разногласий по поводу торговли и налогов, постепенно переросших в пылкие рассуждения о гражданских правах и свободах. Даже в наши дни такие споры чреваты шовинизмом. Тогда же Лондон уверял, что сумма в 1400 фунтов в год, которую тринадцать колоний собирают Великобритании за избавление от французской тирании в результате Семилетней войны, просто смехотворна, поэтому называть это «абсолютным деспотизмом», как делают американцы, просто абсурдно. Закон о гербовом сборе, против которого они протестуют, наряду с другими ограничениями на торговлю введен во всей империи. Между тем колонии имели свои законодательные органы и в большинстве своем были автономными. Америка находилась в гораздо более выгодном положении, чем Ирландия.
И, хотя большую часть налогов отменили, все же один, на импорт чая, остался. В 1773 г. для Ост-Индской компании, которая испытывала финансовые трудности, таможенные пошлины были уменьшены. Кроме того, ее освободили от налогов на перевозку чая в Америку. Конкурировавшие с ней торговцы чаем, главным образом контрабандисты, переодевшись индейцами, сбросили груз чая, ставший яблоком раздора, в воды Бостонской гавани. Некомпетентное и недальновидное правительство в Лондоне, которому потребовалось несколько недель, чтобы передать сообщения через Атлантику, пошло на крайние меры. В 1774 г. оно приняло пять так называемых Принудительных актов, в том числе о закрытии Бостонской гавани и о смене колониального правительства в колонии Массачусетс.
В 1774 г. Принудительные акты привели к созыву конгресса в Филадельфии, где была написана Декларация прав и жалоб. Конгресс провозгласил бойкот британскому импорту и потребовал отмены законов, подрывавших американскую торговлю.
Когда же Лондон отверг эти требования, местное народное ополчение взялось за оружие. Ополченцев называли «минитменами», так как они должны были постоянно находиться в минутной боевой готовности. Минитменов поддержала широкая коалиция колонистов, многими из которых двигали смешанные мотивы. Некоторые искренне желали свободы, но другие опасались, что Лондон потребует выплаты земельных долгов, а также соблюдения договоров с индейцами и правового регулирования рабства. В апреле 1775 г. британский губернатор Массачусетса предпринял попытку захватить базы снабжения ополченцев в городах Лексингтон и Конкорд, но его войско, потеряв почти тысячу человек, было отброшено назад в Бостон. В следующем, 1776 г. те же разгневанные делегаты, которые ранее пытались найти с Лондоном взаимоприемлемый выход из сложившейся ситуации, снова собрались в Филадельфии на конгресс. Томас Пейн опубликовал памфлет «Здравый смысл», в котором защищал идеи республиканцев и обвинял лоялистов в том, что у них «сердце труса и дух сикофанта»[39]. 4 июля была опубликована Декларация независимости, написанная в основном Томасом Джефферсоном, в которой говорилось, что Георг III «не может быть правителем свободного народа». Самый знаменитый ее фрагмент гласил: «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью»[40]. Этот пафосный слог был продуктом классической философии европейских просветителей, но, конечно, эти истины не распространялись на рабов и коренных американцев. Так появилось на свет самое удачное творение Англии – Соединенные Штаты Америки.
Целых пять лет вдоль всего Восточного побережья Америки между повстанцами и лоялистами шла война в кошки-мышки. В Великобритании мнения по поводу войны разделились. Престарелый Чатем просто кипел от гнева, считая безумием вести войну против Америки, «которую нельзя покорить». Когда король вербовал наемников в Ганновере, Берк обвинил его в использовании «наемных клинков немецких невеж и вассалов», чтобы усмирить «наших собратьев-англичан в колониях». Война дестабилизировала внутреннюю политику. В 1780 г. на пике войны разразился антикатолический бунт лорда Гордона. Его спровоцировали незначительные действия правительства, направленные на облегчение бедственного положения ирландцев. Почти неделю 60 000 бунтовщиков бесчинствовали в Лондоне, оставив после себя более 200 убитых.
Американские мятежники нашли союзников в лице Франции и Испании, готовых ухватиться за любую возможность отомстить Чатему за унижение. Французы присоединились к военным действиям после победы американцев при Саратоге в 1777 г., но их поддержка переломила ситуацию. Вскоре французский флот контролировал американское побережье, затрудняя продвижение британских войск. В 1781 г. недалеко от Йорктауна, расположенного в Чесапикском заливе, британский генерал Корнуоллис был вынужден сдаться французам и главнокомандующему армией повстанцев, первому президенту Америки Джорджу Вашингтону. Когда в Лондон пришла новость о поражении, Норт выкрикнул в отчаянии: «О боже! Это конец!» Георг III пришел в ужас. К восторгу радикалов, поражение при Йорктауне было воспринято как конец войны. В 1783 г. в Париже был подписан договор, согласно которому Великобритания сохраняла Канаду и Индию, но навсегда теряла свое главное сокровище – американские колонии.
После Йорктауна Норт утратил доверие, прежняя коалиция вигов и тори распалась. В 1783 г. Георг III решился на безрассудный, на первый взгляд, поступок. Он попросил сына Чатема, тоже Уильяма Питта, стать премьер-министром, хотя тому было всего 24 года. В следующем году на выборах Питт набрал большинство голосов, которое удерживал на протяжении 17 лет. Он называл себя независимым вигом, но, по сути, он был новым тори, симпатизировавшим научным инновациям и меркантилизму промышленной революции. Когда в 1776 г. вышла в свет книга Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations), Питт стал ярым приверженцем идей Адама Смита о важности разделения труда и торговли. Молодой политик унаследовал от отца способности, энергию и коварство, но он был более общительным человеком. Как и отец, он понимал масштаб ущерба, который могут причинить финансам страны неразумные войны, и опасался ввязываться в конфликты европейских государств. Он видел свое предназначение в содействии тому, чтобы финансы страны были здоровыми, а внешняя торговля – прибыльной.
Великобритания проиграла Америку не конкурирующей европейской державе, а чему-то менее унизительному и более радикальному – самоуправлению. Реакцией британцев было не столько чувство унижения, сколько недоумения по поводу свершившегося – утраты колонии. Когда в 1785 г. в Лондон прибыл новый американский посол Джон Адамс, Георг III благожелательно заметил, что он хочет быть «первым, кто подружится с Соединенными Штатами в качестве независимого государства». Именно победителей, а не побежденных ожидало суровое будущее. Впервые Америка должна была сама обложить своих граждан налогом, чтобы обеспечить собственную защиту, в результате в течение последующих 15 лет доход на душу населения снизился на 46 %. А Великобритания поднялась, отчасти за счет торговли с бывшими колониями. Франции войны в Америке оставили ужасное наследие: разгул революционного популизма, который правительство Бурбонов было не в силах сдержать. В 1789 г. граждане Парижа восстали и взяли Бастилию. Поначалу молодой Питт и жаждущие реформ британцы приветствовали Французскую революцию. Казалось, что Франция идет той же дорогой, что и Великобритания, только с опозданием на целое столетие. В своих стихах Вордсворт писал о том времени: «Было истинным блаженством жить в тот рассвет»[41]. Создавались «корреспондентские общества» для того, чтобы устанавливать или поддерживать связь с единомышленниками во Франции.
События в Америке и Франции породили волну радикализма в рядах вигов. Радикально настроенный аристократ Чарльз Джеймс Фокс тесно сошелся с принцем Уэльским, беспутным, но умным и образованным молодым человеком, который, по традиции династии Ганноверов, находился в оппозиции коронованному родителю. К ним присоединился Берк, известный поборник прав американских мятежников, а на тот момент уже заметный парламентарий и оратор. Фокс обозвал Георга III «болваном», а Берк напал на приверженцев короны и так называемые «гнилые местечки», небольшие избирательные районы с малым количеством избирателей, которые, как правило, контролировали крупные землевладельцы. По поводу Французской революции Берк высказыва