Росли волнения и в резервациях. В 1957 г. произошло восстание в поселении аборигенов Палм-Айленд на острове у побережья Квинсленда. Аборигены были возмещены действиями тирана-управляющего, а сам остров использовался как место содержания непокорных аборигенов почти так же, как тогда, когда за сто лет до этого здесь селили осужденных. Всеобщее внимание к тому, что ассимиляции не происходит, привлекла история с участием художника-аборигена Альберта Наматжиры (Наматьиры). Не прошло и года с того дня, когда Наматжиру представили королеве Елизавете, как ему отказали в разрешении на постройку дома в Алис-Спрингс, а в 1958 г. художника приговорили к шести месяцам тюрьмы за то, что снабжал алкоголем родственника, который, как и все аборигены, не имел австралийского гражданства и права покупать спиртное.
Политику ассимиляции всячески рекламировали в официальных публикациях. В них детей аборигенов изображали обучающимися «австралийскому образу жизни» в школе: мальчики в шортах и белых носочках, девочки в хлопчатобумажных платьицах. Детей отнимали у родителей, чтобы научить их образу жизни белых, и эта практика продолжалась все 1950- 1960-е годы. Только в начале 1980-х последовало запоздалое осознание правительством той травмы, которую наносит детям отрыв от их семьи, после чего были созданы первые агентства по воссоединению семей.
Дети аборигенов, организованные в подобие военных отрядов в Бунгалоу, Северная территория, во время Второй мировой войны. В связи с длительным характером войны они были позднее вывезены из этих мест (Австралийский военный мемориал)
Потери, обусловленные австралийским образом жизни, редко упоминаются на фоне перечисления послевоенных достижений. Это был золотой век спорта, время австралийских триумфов над Англией на площадках для игры в крикет, эра успехов в легкой атлетике, плавании, теннисе и гольфе. «Золотые девушки» блистали на беговых дорожках мельбурнских Олимпийских игр, где Австралия получила 35 медалей. Эстафета побед женщин и мужчин продолжилась и в плавательном бассейне. В послевоенные десятилетия австралийские мужчины получили половину основных чемпионских титулов по теннису и в течение 20 лет выиграли пятнадцать Кубков Дэвиса. Жаркие спортивные сражения с США стали суррогатом отношений между этими двумя странами, смягчая зависимость одной страны от другой и выступая в той же роли, какую когда-то играли традиционные тест-турниры по крикету для отношений внутри Британской империи.
Пляжи Австралии патрулировали члены клубов спасателей полосы прибоя, спасавшие купальщиков от опасности быть унесенными в глубь океана. Клубы проводили соревнующиеся между собой карнавалы, неизбежным атрибутом которых были торжественные марши. На плакате изображена стилизованная фигура знаменосца, возглавляющего марш (History of Bondi Surf Bather Life Saving Club, 1956, Bondi, NSW: Bondi Surf Bathers Life Saving Club, 1956)
Австралийцам нравилось думать, что их эгалитарный дух, благоприятный климат и активные занятия спортом (в 1950-х гг. в Австралии было больше теннисных кортов в расчете на численность населения, чем в какой-либо другой стране мира) превалируют над мрачным профессионализмом янки. Теннис в Америке был главным образом спортом богатых любителей, в то время как австралийцы привлекали спонсоров, тренеров и других помощников из числа «скрытых любителей». Один из американских профессионалов отметил, что у австралийцев «короткие руки и глубокие карманы». Зато идеалы любительства особенно ярко проявлялись на пляжах, где процветали добровольные клубы спасателей, члены которых выявляли нарушителей запретов, пловцов, пренебрегавших осторожностью и рисковавших погибнуть в предательских океанских волнах. Наделенные известной долей авантюризма, мужественностью (поначалу женщины не имели права вступать в такие клубы) и азартом, члены клубов соединяли гедонизм пляжной жизни с военной дисциплиной тренировок и маршей. Как выразился один историк, они «обладали истинно австралийским духом», и их свободное объединение в «гуманное содружество», не ограниченное каким-либо кредо, классовой принадлежностью или цветом кожи, стало примером демократии «в том виде, в каком она была задумана».
Золотой век продолжался все 1960-е годы и закончился в начале 1970-х, но до этого перед Австралией встали многочисленные проблемы. Отставка Роберта Мензиса в начале 1966 г. можно принять за поворотный пункт в судьбах правительства. Он был последним из премьер-министров, который сам выбрал момент своего ухода с поста, и к своему семидесятилетию стал одиозной фигурой. Его уход позволил наконец затронуть целый ряд аспектов национальной политики. Были сняты дискриминационные барьеры для неевропейской иммиграции, а в 1967 г. в Конституции Австралийского Союза были отменены дискриминационные положения в отношении аборигенов.
Однако политическое искусство Мензиса было столь совершенным, что продолжение его дела оказалось не по силам консерваторам. Оставшиеся шесть лет правления «династии Минга» повидали трех несостоятельных премьер-министров, быстро сменявших друг друга. Это были Гарольд Холт, Джон Гортон и Уильям Макмагон. Холт был веселым, добродушным человеком. Он утонул в море, как раз тогда, когда в стране начался рост недовольства. Гортон выделялся своей хулиганистой манерой изображать напористого националиста и нападками на традиционалистов. Он был смещен с поста премьер-министра в результате своего рода дворцового переворота в собственной партии. Макмагон был самым невыразительным политиком и ушел со своего поста после всеобщих выборов, результаты которых выдворили коалицию Либеральной и Аграрной партий из кабинета. Некоторые из трудностей, вставших перед правительством, оно не было в состоянии контролировать, другие были созданы им самим. После двух успешных десятилетий перспективы были таковы, что в большинстве возникших проблем приходилось винить правительство. Лейбористы пришли к власти в 1972 г. на волне энтузиазма, вызванного ожиданием перемен, которые должны были компенсировать то, что было утрачено в предыдущие годы. Новое правительство сломя голову принялось восполнять утраченные возможности — только для того, чтобы провалиться три года спустя, когда долгий подъем закончился и золотая эра миновала.
Премьер-министр Гарольд Холт в 1966 г. посетил CШA и объявил, что Австралия «пройдет путь до конца» вместе со своим союзником во Вьетнаме. Спустя четыре года президент Джонсон нанес ответный визит. На снимке он произносит речь в аэропорте Канберры, а позади него Холт изогнулся в почтительном поклоне (Фото Дэвида Мура)
Вьетнамская война оказалась тяжелейшим бременем для консерваторов. Сначала она была популярной, и консерваторы использовали ее, чтобы возобновить полномочия, полученные от коалиционного электората, в 1966 и 1969 гг. Визиты президента Соединенных Штатов Америки, а также лидера Южного Вьетнама подняли акции правительства Австралии. «Давите ублюдков», — инструктировал полицейского суперинтенданта премьер-министр либерального правительства, получив в 1966 г. сообщение о том, что демонстранты блокируют кортеж президента Джонсона. Но «Наступление Тет» в 1968 г.24 развеяло иллюзии о превосходстве Америки и лишило Джонсона президентского поста. Его преемник перешел к массовым бомбардировкам Камбоджи, затем к захвату Лаоса, отчаянно пытаясь отодвинуть неминуемое поражение. Между тем потери Австралии множились. Из 50 тыс. человек, прошедших через Вьетнам, к 1972 г. 500 человек погибли, причем среди них было 200 призывников.
Призыв военнообязанных на несправедливую войну был первоочередным вопросом движения за мир, начавшегося с одиночных протестов женской группы под названием «Спасите наших сыновей» и выросшего в шумные выступления радикально настроенных студентов. К 1970 г. они заполнили городские улицы с требованием моратория на военные действия. Ужасающие фотографии детей с ожогами от напалма, показательных уличных казней и сообщения о поголовном уничтожении целых деревень во Вьетнаме… Широкая распространенность этих свидетельств делала крайне странной принятую в то время процедуру участия австралийских призывников в «лотерее смерти», когда после внесения в национальные списки военнослужащих молодые люди тянули жребий на отправку во Вьетнам, вытаскивая бумажку с написанной на ней датой своего рождения. Так углублялся разрыв поколений между министрами, которые стремились оправдать войну, и теми, кого они на нее посылали.
Мы — молодежь, которую призвали
На бойню, что бездумно развязали
Те старики, что, крепко спят сейчас.
По их приказу смерть настигла нас.
К 1970 г. правительство приступило к выводу австралийских войск и не очень усердствовало в преследовании все более многочисленных отказников от призыва.
Война окончилась с падением Сайгона в 1975 г., но участие Австралии прекратилось еще в 1972 г., когда стало ясно, что ее стратегия опережающей защиты провалилась. Президент Никсон объявил о выходе США из альянса, созданного «холодной войной» в Юго-Восточной Азии; его визит в Китай в 1972 г. при образовавшейся бреши в отношениях между этой страной и Советским Союзом подорвал последовательную логику внешней политики, которую Австралия проводила с 1950 г. и которая строилась на предположении о наличии монолитной коммунистической угрозы. Получилось так, что Австралия с готовностью последовала за своим могущественным партнером в Индокитай только для того, чтобы, по выражению одного из министров, уяснить для себя «как принимаются военные решения в политических целях». Этот министр был поражен возможностью «мобилизовать общественное мнение в целях вмешательства в государственную политику», что, по его мнению, можно было приравнять к воздействию лондонской толпы на британский парламент в XVIII в. Его коллега прибег к более современному сравнению, характеризуя демонстрантов, добивавшихся моратория, «как политических бандитов, которые занимаются консервированием демократии». Это правительство было совершенно оторвано от реальности.