Первые общие данные об образовании показывают огромные провалы в этой области. В 1872 г. уровень неграмотности среди рабов достигал 99,9 %, а среди свободного населения — около 80 % (данный показатель возрастает до 86 %, если рассматривать только женщин). Даже принимая во внимание, что эти данные относятся ко всему населению, и сюда входят, в том числе, малолетние дети, показатели неграмотности все равно остаются достаточно высокими. Подсчитано также, что лишь 17 % населения в возрасте от 6 до 15 лет посещали школу. В средние учебные заведения были записаны всего 12 тыс. учеников. Высшее образование имели 8 тыс. человек.
Просвещенную элиту и огромную массу неграмотных или малограмотных людей с начатками образования разделяла подлинная пропасть. Хирургические школы и другие медицинские училища возникли в Байе и Рио-де-Жанейро с приездом в Бразилию Жуана VI. Эти заведения, как и инженерные училища, были первоначально связаны с военными учреждениями. Наиболее важным шагом в деле формирования национальных элит стало создание юридических факультетов в Сан-Паулу (1827) и Олинде/Ресифе (1828). Выпускниками их стали бакалавры права, которые затем стали магистратами и адвокатами, из числа которых выходили политические деятели времен Империи.
Бразилия продолжала оставаться преимущественно сельскохозяйственной страной. В 1872 г. из всего трудоспособного населения 80 % было занято в сельском хозяйстве, 13 % — в сфере услуг и 7 % — в промышленности. Отметим, что в категории «услуги» более половины данных относятся к домашним слугам. Приведенные цифры указывают также на то, насколько робкими были шаги промышленности: в общие показатели занятости в данной сфере включались и горные разработки.
Рио-де-Жанейро с 522 тыс. жителей в 1890 г. представлял собой единственный крупный городской центр. В столице империи были сосредоточены политическая жизнь и развлечения; здесь вкладывались средства в транспорт, освещение и украшение города. Вслед за Рио-де-Жанейро шли Салвадор, Ресифе, Белем и лишь затем — Сан-Паулу со скромными 65 тыс. жителей. Однако в этом городе, который постепенно превращался в центр кофейного бизнеса и привлекал все больше иммигрантов, начинался стремительный рост населения: в период с 1872 по 1886 г. ежегодный прирост составлял 3 %, а в 1886–1890 гг. — 8 %.
На рубеже 1870-х гг. укрепилась тенденция роста экономики Центро-Юга и упадка Северо-Востока. Во многом это было связано с разнонаправленным внешним спросом на сельскохозяйственную продукцию. В странах-потребителях кофе значительно возросли число жителей и их доходы. С 1850 по 1900 г. население основного потребителя — США — почти утроилось; привычка пить кофе распространилась среди большего количества людей. Это обстоятельство, вкупе с другими факторами, позволяло производителям переносить колебания цен: перед лицом все возраставшего спроса стало возможным нести некоторые убытки в те периоды, когда цены на кофе на мировом рынке падали.
Основному сельскохозяйственному продукту Северо-Востока — сахару — не суждена была та же судьба, хотя роль его продолжала оставаться заметной. В структуре бразильского экспорта сахар находился на втором месте (после того как его опередил кофе, а в 1861–1870 гг. — хлопок).
Однако положение бразильского сахара на мировом рынке было непростым. С ним конкурировали два серьезных соперника: свекловичный сахар, который с середины XIX в. стали в больших объемах производить в Германии, и сахар с Карибских островов (особенно с Кубы). В отличие от Бразилии, Куба страдала от недостатка рабочей силы. Однако плодородие почвы и приток инвестиций (испанских и затем североамериканских) вывели Кубу в лидеры не только в сфере производства, но и в деле модернизации процесса изготовления сахара. Другой заслуживающий упоминания фактор заключается в географической близости Кубы к центрам потребления. На рубеже 1860-х гг. 70 % сахарных заводов на Кубе использовали паровые машины, в то время как в Пернамбуку — только 2 %.
На Северо-Востоке Бразилии модернизация производства, проводившаяся с помощью правительства, шла медленно, и результаты ее носили ограниченный характер. Неудивительно, что к 1875 г. доля Бразилии в поставках сахара на мировой рынок, традиционно составлявшая 10 %, упала до 5 %.
Еще с колониальных времен возделывание хлопка в Бразилии распространилось на Севере и Северо-Востоке (в основном в Пернамбуку, Мараньяне, Алагоасе и Параибе). Хлопок выращивали мелкие и средние производители, сочетая это с возделыванием продовольственных культур — для собственного пропитания и для продажи на местных рынках.
С начала XIX в. конкурировавший с бразильским американский хлопок начал теснить бразильский товар на главном рынке — в текстильной промышленности Великобритании. Гражданская война в США (1861–1865) привела к значительному росту поставок из Бразилии — настолько, что в 1861–1870 гг. хлопок даже вышел на второе место среди предметов национального экспорта.
Однако этот подъем был недолгим, и за ним последовал спад. Дальнейший импульс производству хлопка был связан с внутренним рынком и развитием бразильской легкой промышленности.
В Амазонии начало приобретать значимость производство натурального каучука[84]: этим стали заниматься местные жители, рассеянные по огромной территории, и работники с Северо-Востока. Мировой спрос на каучук возник после 1839 г., когда Чарльз Гудьир усовершенствовал процесс вулканизации, благодаря которому каучук становится устойчивым к жаре и холоду и используется в дальнейшем в различных областях (в изготовлении шин, шлангов, обуви, водонепроницаемых плащей и т. п.).
До 1850 г. экспорт каучука был несущественным. С течением времени он начал расти, а в 1880-е гг. вышел на третье место и стал представлять собой 8 % от стоимости всего бразильского экспорта, приближаясь по этому показателю к сахару (10 %). В это время начинается каучуковый бум. Речь идет не только о росте экспорта, но и о формировании регионального экономического полюса развития. До этого момента бизнес в данной области был сосредоточен в руках небольшой группы португальских посредников и, в отдельных случаях, — иностранных экспортеров. Бум породил возникновение сети банков, увеличилось число посредников и фирм, занимавшихся ввозом товаров потребления; результатом всего этого стало развитие городов Белем и Манаус. Лишь участь работника и сборщика каучука не стала лучше.
До 1870-х гг. среди основных получателей товаров из Бразилии лидировала Великобритания (хотя главным потребителем бразильского кофе являлись США). В 1870–1873 гг. на долю Великобритании приходилось почти 40 % стоимости бразильского экспорта, затем шли США, на которые приходилось 29 %. Взяв для наглядности те же годы, но обратившись к анализу импорта в Бразилию, мы убедимся, что иностранные товары ввозились преимущественно из Англии (53 % от общей стоимости импорта), а второе место со значительным отставанием приходится на Францию (12 %).
Как и во времена колонии, не весь объем производимой продукции предназначался для экспорта. Различные регионы страны специализировались на скотоводстве и производстве продовольствия, как для потребления, так и для сбыта на внутреннем рынке.
В этом отношении особенно выделяются две области: провинция Минас-Жерайс и юг Бразилии, в особенности Риу-Гранди-ду-Сул.
Территория Минас-Жерайса включала в себя различные, весьма отличавшиеся между собой области, слабо связанные между собой путями сообщения, которых к тому же не хватало. На побережье (уже упоминавшаяся «лесная зона») возделывали кофе и были связаны с Рио-де-Жанейро. В долине реки Сан-Франсишку выращивали скот и были теснее связаны с Баией и Пернамбуку, чем с соседними областями собственной провинции. На юге провинции поддерживали связи с Сан-Паулу и со столицей страны.
Несмотря на рост производства кофе, который вывозился через Рио-де-Жанейро, Минас-Жерайс не был ориентирован преимущественно на внешний рынок. Основу экономики провинции составляли скотоводство и производство продуктов питания. Похоже, что основная часть растительных культур (кукуруза, фасоль и маниок) потреблялись внутри провинции, а говядина, свинина, кожи и иные продукты скотоводства представляли собой основную статью экспорта в другие регионы страны.
До отмены рабства Минас-Жерайс был наиболее густонаселенной провинцией Бразилии с наибольшим количеством рабов (хотя в соотношении числа рабов к числу жителей Рио-де-Жанейро выходил вперед). Расширение производства кофе поглотило значительную часть подневольной рабочей силы, но в тех областях провинции, которые не были связаны с кофе, продолжала отмечаться самая высокая концентрация рабов. Таким образом, сохранялась отличительная особенность экономики Минас-Жерайса, шедшая еще с колониальных времен: сочетание рабовладения и ориентации на внутренний рынок.
На юге Бразилии производство для внутреннего рынка связано с традиционным скотоводством и притоком иммигрантов. Этот регион стал привлекать переселенцев раньше, чем Сан-Паулу, и интерес этот носил иной характер. Если в Сан-Паулу задачей было обеспечить рабочими руками крупное сельскохозяйственное производство, то на Юге речь шла о колонизации и освоении незанятых земель на основе мелкой собственности.
Незадолго до провозглашения независимости Жозе Бонифасиу и тогда еще наследный принц Педру, исходя из социоэкономических и военных задач, предприняли первые шаги по привлечению переселенцев из германских земель на юг Бразилии, особенно в провинции Санта-Катарина и Риу-Гранди ду-Сул. Жозе Бонифасиу надеялся стимулировать подобным образом появление в стране сельского среднего класса.
Вблизи от г. Порту-Алегри возникла самая успешная из всех переселенческих колоний — немецкая колония Св. Леопольда (1824). В дальнейшем немецкая колонизация распространилась на северо-восток провинции Санта-Катарина, где возникли колонии Блюменау (1850), Бруске и Дона Франсишка (нынешний г. Жоинвиль).