Одним из главных последствий замены кофе другими сельскохозяйственными культурами и распространения пастбищ стало уменьшение необходимого для производства числа работников. Помимо этого, рационализация сельскохозяйственного производства, направленная на достижение большей производительности труда и на получение больших прибылей, привела к кризису старой системы колоната (в регионах Центро-Юга) или поселений (на Северо-Востоке). На место колонов или поселенцев пришли «bóias-frias»[188] — наемные работники, которых нанимали для сезонных работ на фазенде, — например, для рубки сахарного тростника или для сбора апельсинов. Эти люди, в отличие от колонов, только частично интегрируются в сельскую жизнь. Они живут в городах поблизости от крупных фазенд, куда их нанимают на работу либо напрямую сами аграрно-индустриальные комплексы, либо посредники, которых в регионах Центро-Юга прозвали «котами». Именно с формированием данного слоя трудящихся-бедняков и связано по большей части возникновение фавел в городах, расположенных в глубинке штата Сан-Паулу, пусть и не столь крупных, как в столице штата.
Было бы опрометчиво утверждать, что «bóia-fria» является сельской «вариацией» городского рабочего и олицетворяет собой проникновение капиталистических отношений в деревню. Характерная форма модернизации крупных земельных владений заключается во внедрении машин и механизмов и в постепенной замене большого количества работников низкой квалификации ограниченным числом работников средней квалификации. Время покажет, может ли этот процесс уменьшить значение фигуры «bóia-fria» или даже привести к ее исчезновению.
Распространение наемного труда в деревне повлекло за собой рост требований, вытекавших из самой его природы. Для «bóias-frias» владение землей стало недосягаемой мечтой. Посредством стачек и переговоров они стремились получить права, присущие именно наемным работникам.
В самый недавний период на политическую арену вступило «Движение безземельных» (Movimento dos Sem Terra, MST) и оттеснило социальные требования «bóias-frias» на второй план. Это движение, лидеры которого стремятся к некоей разновидности «аграрного социализма» и которое обладает поддержкой так называемых прогрессивных кругов католической церкви, добилось невероятных успехов в деле организации тех, кто лишен земли. Особенно на первом этапе своего существования оно стало могущественным инструментом давления на правительство Фернанду Энрики Кардозу, требуя от него ускоренной разработки аграрной реформы.
Между тем, на протяжении лет «Движение безземельных» усилило свои радикальные акции — захваты земли и госучреждений, разрушение пунктов сбора оплаты при въезде и выезде с платных автодорог, проявив тем самым склонность к насильственному осуществлению социальной революции — объекта их устремлений. Тем самым это движение превратилось в фактор постоянной нестабильности, что оправдывает защитные меры со стороны государства, но не ответное насилие со стороны подразделений военной полиции штатов.
Необходимо иметь в виду, что модернизация аграрной сферы и концентрация собственности являются важными факторами аграрных движений. В 1980 г. доля минифундий (так называются сельскохозяйственные владения менее 10 га) составляла 50,4 % от общего числа земельных владений, но они занимали всего 2,5 % от общего количества земель. На другом фланге располагаются латифундии — владения размером более 10 тыс. га, доля которых составляет 0,1 % от всех владений, но которые занимают 16,4 % всей территории страны.
Поэтому знамя борьбы за аграрную реформу не исчезло, просто изменились акценты на начертанных на нем лозунгах. До середины 1960-х гг. лозунг аграрной реформы сочетал в себе и социальные, и экономические цели. Его приверженцы настаивали как на том, что сельские трудящиеся имеют право на землю, так и на необходимости ориентации аграрной реформы на стимулирование производства продуктов питания и на вовлечение маргинализированных масс в рыночные отношения. Расширение потребительского рынка рассматривалось как необходимое условие для продвижения процесса индустриализации.
После установления военного режима процесс индустриализации существенно продвинулся; при этом аграрная реформа осталась в стороне. Данный факт был не случаен, он явился следствием сознательного выбора. Военные правительства отказались от идеи расширения спроса за счет увеличения покупательной способности бедных слоев населения. Вместо этого они сделали выбор в пользу стимулирования производства потребительских товаров длительного пользования (например, автомобилей), предназначенных для лиц с высоким и средним уровнем доходов.
Подобный выбор наряду с трансформациями в деревне создал ситуацию, при которой экономические аспекты аграрной реформы — уже в наши дни — оказались оттеснены на второй план. При этом указывалось на тот факт, что производительность новых сельских поселений зависит от инвестиций и помощи государства, которое само находится в состоянии кризиса. Таким образом, аграрная реформа превратилась прежде всего в вопрос социальной справедливости для масс обездоленных.
Масса бедных или даже нищих производителей по-прежнему огромна. В 1975 г. около 3,64 млн сельскохозяйственных предприятий, составлявших 73 % от их общего количества, обрабатывали землю, не применяя плуга (ни механического, ни с использованием тягловой силы животных). Такое же число сельских семей (73 %) в 1980 г. имело денежные доходы на душу населения размером в половину минимальной зарплаты или даже меньше. С этой картиной контрастируют рентабельные семейные плантации, на которых выращивают пшеницу и сою на Юге и Юго-Востоке и фрукты — на Северо-Востоке.
В 1950— 1980-е гг. Бразилия превратилась в полуиндустриальную страну; объем ее промышленного производства был самым высоким из всех стран так называемого «третьего мира». Помимо этого, промышленность стала гораздо менее зависеть от импорта. По данным 1985 г., 4/5 потребностей в средствах производства (машинах и оборудовании) удовлетворялась за счет внутреннего производства, не прибегая к импортным поставкам. С 1981 г. страна вступила в фазу сильной и достаточно длительной рецессии, несмотря на восстановительный период 1984–1987 гг.
В период с 1950 по 1980 г. усилилась тенденция к упадку традиционных отраслей, что проявилось в падении стоимости производства потребительских товаров недлительного пользования (например, продуктов питания и напитков) в общей массе стоимости промышленного производства. Одновременно выросли другие отрасли — особенно производство товаров длительного пользования и производственного назначения. Наиболее «ударной» отраслью, производившей товары длительного пользования, было автомобилестроение, которое вышло на показатели около 10 % ВВП. Во всех регионах, включая Северо-Восток, произошли изменения в структуре промышленного производства. Две классические составляющие промышленности Северо-Востока — производство продуктов питания и текстильная индустрия — оказались заменены другой «парой»: химической промышленностью и производством продуктов питания, при этом химическая промышленность выдвинулась на первое место. В аграрно-индустриальном комплексе, образованном на базе сахарных заводов, на передовые позиции вышло производство не только сахара, но и этилового спирта, необходимого для автомобильной промышленности. Немногочисленными, но весьма важными в качественном отношении были предприятия с участием иностранного капитала. Если мы посмотрим на принадлежность 15 крупнейших частных предприятий, выставленных на торги в 1991 г., то только два из них были бразильскими.
На протяжении длительного отрезка времени все более разнообразными становились источники поступления иностранных инвестиций: традиционное преобладание американского капитала хотя и сохранялось, но в меньших пропорциях; в то же время значительно расширился объем инвестиций, поступавших из Испании.
Рис. 2. Процент неграмотности в возрастной группе от 15 лет и старше (1900–2020)
Источник: IBGE. Brasil em Números. Vol. 7, 1999. P. 127. Процентные данные по 1910 и 1930 гг. добавлены автором. Данные по периоду 1992–2020 гг. носят прогностический характер.
Что касается сферы образования, то начиная с 1950-х гг. процент неграмотных в возрастной группе от 15 лет и старше имел устойчивую тенденцию к снижению, как это показано на рисунке 2, Несмотря на это, если исходить из региональной значимости ряда территорий, таких как, например, Северо-Восток, Бразилии еще предстоит многое сделать в этой области (см. сравнительные данные по ряду стран на рис. 3).
Рис. 3. Процент неграмотности в возрастной группе от 15 лет и старше в отдельных странах (1995)
Источник: IBGE. Brasil em Números. Vol. 7. 1999. P. 133.(1) Данные согласно статистическим подсчетам Департамента ЮНЕСКО за 1994 г.
Что касается посещающих школу детей и подростков от 7 до 14 лет, то данные недавнего времени носят весьма позитивный ха рактер благодаря большой работе, проделанной в этой области в течение последних лет. Эти успехи очень важны, так как они отражают улучшение показателей охвата молодых людей школьным образованием. Данные таблицы 1 показывают также, что разрыв между городом и деревней еще остается, но он меньше, чем можно было бы ожидать.
Таблица 1
Процент охвата школьным образованием детей и подростков от 7 до 14 лет по месту жительства (1997)
| Крупные регионы и территориальные единицы | Всего | Данные по городскому населению | Данные по сельскому населению |
| Бразилия | 93,0 | 94,5 | 88,0 |
| Север | 91,9 | 91,9 | - |
| Токатинс | 92,6 | 93,9 |