Ленин считал, что три тенденции: к экономической взаимосвязи, к монополистическому капитализму и к империализму – были обусловлены друг другом. В его время империализм повсеместно считался героическим начинанием, проявлением авантюрного духа и смелости великих лидеров. Кроме того, монополистические державы несут цивилизацию в бедные страны, приобщая жителей Африки и Азии к современному миру. Образ мышления Ленина был очень далек от такого взгляда на вещи. Для него империализм был нацелен на получение прибыли. На воззрения Владимира Ленина оказали влияние работы британского экономиста Джона Гобсона (1858–1940 гг.), скромного человека, далекого от мира тайных собраний и тюремных заговоров. Он не был марксистом, но был еретиком – мятежником, восставшим против ортодоксального мышления. Одной из написанных им книг была «Исповедь экономического еретика» (1938). Гобсона отстранили от чтения лекций в Лондонском университете после того, как профессор экономики прочел одну из его книг. Идеи Гобсона, сформировавшие основу рассуждений Ленина, многим казались пустяками.
Теория Гобсона противоречила положению, которое экономисты того времени принимали за истину: сбережения – это хорошо. Мыслитель считал, что иногда страна может накопить слишком много. Рабочие и капиталисты получают доход от производства товаров. Вы можете потратить ваш доход сегодня или отложить его в качестве накоплений. Люди со скромным достатком тратят большую часть денег на основные нужды: еду и одежду. При этом богатые зарабатывают столько, что они могут не расходовать все средства. Тот, кто имеет доход в пятьдесят раз больше, чем у скромного рабочего, не будет тратить почти в пятьдесят раз больше на самое необходимое. Даже если он приобретет пару античных ваз, у него, вероятнее всего, останутся деньги, которые будут накапливаться. Гобсон и Ленин говорили, что при монополистическом капитализме большая часть дохода экономики отходит немногочисленным богатым и влиятельным финансистам. Это значит, что основная доля дохода накапливается, а не расходуется. Сбережения тратят на новое оборудование и заводы, позволяющие производить больше товаров. Экономисты называют такой тип трат инвестициями. Например, бизнесмены покупают новые сосискоформовочные машины, они вкладывают деньги в бизнес и смогут производить больше изделий в будущем. Когда предприниматели едят сосиски, они скорее потребляют, чем инвестируют.
Проблема в том, что чем больше средств вкладывается, тем меньше становится людей, желающих или способных купить производимые товары. Богатые не приобретают товар, потому что уже купили сколько хотели, поэтому они копят деньги. С другой стороны, у рабочих нет средств ни на что. По этой причине фабрики, строящиеся за счет накоплений, приносят все более низкую прибыль своим владельцам. По мере того, как инвестиции растут, становится меньше перспективных капиталовложений. Однако они присутствуют в зарубежных странах, в которых еще мало сбережений. Чтобы поток накоплений хлынул за границу, империалистические державы вторгались в зарубежные страны и основывали колонии. Там европейские капиталисты строили фабрики и продавали товары, которые не могли продать в своей стране. Армия государства-колонизатора помогала защищать заводы за рубежом от любых попыток захвата со стороны местных жителей. Гобсон наблюдал это, когда был журналистом, пишущим о войне между Великобританией и Южной Африкой на рубеже веков. В середине 1880-х годов в Южной Африке обнаружили золото, и в 1899 году она вступила в войну с Великобританией[58]. Гобсон считал, что вооруженная борьба велась за контроль капиталистов над золотыми шахтами Южной Африки. В результате погибли тысячи мужчин, женщин и детей, многие из них умерли в ужасных концлагерях. Гобсон говорил, что империализм обусловлен жадностью, войска стран-монополистов привыкли к уничтожению местного населения, помогая капиталистам богатеть. Когда соперничающие экономически развитые страны ищут новые рынки, они становятся на пути друг у друга. Это стало причиной ожесточенной борьбы за территории к концу XIX века и начала Первой мировой войны несколькими годами позже Гобсон называл избыток накоплений главным экономическим корнем империализма – его основной причиной.
Эта идея помогла разгадать загадку, почему, вопреки прогнозам Маркса, капитализм не потерпел крах.
Дело в том, что империалистическая экспансия дала этой экономической формации новую жизнь. В XIX веке многие приветствовали капитализм как способ облегчения торговли между странами. И разве теория Гобсона не доказывает, что империализм – это хорошо, потому что он предоставляет жизненно важную сферу применения сбережений? Гобсон говорил, что нет. Слишком большие накопления были результатом сохранения дохода в руках немногих людей. Чтобы этого не происходило, нужно было перераспределить деньги, а не отправлять армии в другие страны. При более равномерном разделении дохода дополнительные сбережения тратились бы на родине. Это бы устранило саму причину империализма. «Он приносит выгоду лишь небольшой группе – финансовым монополиям и банкам, – отмечал Гобсон. – Империализм не помогает стране, которой приходится расходовать средства на сражения за новые земли, а затем на их защиту. Он также вредит колонизированному населению, оказавшемуся во власти зарубежных армий и правительств».
По мнению Ленина, проблема была глубже, чем просто неравное распределение богатства. В 1916 году, когда миллионы мужчин из рабочего класса безжалостно убивали друг друга на поле боя, он опубликовал памфлет «Империализм как высшая стадия капитализма». Маркс порицал капитализм и частную собственность, потому что они вели к эксплуатации людей. Теперь Ленин развил критику формации. Капитализм и частная собственность сделали войну неизбежной. Ленин предлагал радикальное решение: «Превратить империалистическую войну в гражданскую». Рабочие классы из разных государств должны остановить борьбу друг с другом, восстать и свергнуть капиталистов. Тогда войне между странами придет конец.
Но вместо того, чтобы начать революцию, трудящиеся Европы с энтузиазмом участвовали в вооруженном столкновении. Ленин говорил, что теория империализма объясняет это рвение. Внушительная прибыль, полученная фирмами вследствие монопольной власти и империализма, позволяла платить более высокие зарплаты своим рабочим.
Последние стали «трудовой аристократией», которая принимала капитализм и войну. Трудящиеся, довольные бытовыми удобствами, которые можно приобрести на зарплату, предпочитали оставить все как есть, и не начинать революцию.
Ленин и Гобсон считали, что империализм был признаком умирающего капитализма. Оглядываясь назад, можно сказать, что они ошиблись. На рубеже XIX и XX веков лидирующие экономики Европы развивались, и капитализм был сильнее, чем когда-либо. Поток британских денег в другие страны происходил не потому, что капиталисты не могли продать свои товары на родине, а потому, что экономика стремительно развивалась. Новые технологии создали материальные блага, которые предприниматели могли инвестировать по всему миру. Например, развитие железных дорог в Великобритании принесло прибыль, которую предприниматели инвестировали за рубежом. И хотя войны и колониализм были, несомненно, связаны с экономикой (они были борьбой за торговлю и сырье), ситуация также была обусловлена жаждой власти и высокого положения.
В XX столетии слово «империализм» превратилось в оскорбление. Экономисты часто стремились «защитить» капитализм, не отождествляя его с империализмом, то есть с чем-то позорным. Позже группа нетрадиционных экономистов возродила это представление как часть новой теории капитализма (см. главу 26).
Спустя несколько лет после начала войны Ленин тайно вернулся в Россию и возглавил революцию, которая создала первое в мире коммунистическое государство, вдохновленное идеями Карла Маркса. Новая страна, Советский Союз, была самой большой в мире и считалась заклятым врагом империализма. Позже в ХХ веке население колоний в Африке и Азии дало отпор засилью империалистов. Они организовывали восстания и в итоге вернули себе политический контроль над своими территориями. Они стали известны как «развивающиеся» страны, потому что до того момента находились на ранних стадиях формирования экономик (см. главу 22). И когда они вернули себе власть, то попытались создать общественно-производственные системы, которые бы приносили выгоду их гражданам, а не иностранным капиталистам.
Чем руководствуется человек, соглашаясь на новую работу при определенной ставке заработной платы? Почему некоторые люди тщательно экономят деньги, а другие выставляют напоказ покупку дворца для любимой собаки?
14Шумный трубач
Однажды ночью, вскоре после начала Второй мировой войны, профессоров Кембриджского университета Великобритании согнали в бомбоубежище, чтобы защитить от немецкой бомбежки. На рассвете прозвучал отбой тревоги, и преподаватели вышли из укрытия невредимые, но уставшие, с сонными глазами. Они с удивлением взглянули на одного из своих коллег, сидящего в шезлонге посреди газона, не обращавшего внимания на опасность, с головой погруженного в чтение газеты. Им был британский экономист Артур Сесил Пигу (1877–1959 гг.). Его можно было назвать эксцентричным профессором, разгуливающим в потрепанном старом костюме и посвятившим себя, прежде всего, искусству размышления. Учителем Пигу был викторианский экономист Альфред Маршалл, создавший некоторые из основных теорий о рынках, которыми экономисты пользуются до сих пор. Он называл своего ученика гением.
Пигу развил концепции, разработанные Маршаллом. В частности, он показал, что сфера товарооборота не всегда функционирует идеально. Большинство экономистов, даже самые ярые сторонники капитализма, считали, что рынки могут потерпеть неудачу. Иногда они не используют ресурсы экономики достаточно эффективно. Неудача необязательно означает катастрофу или кризис. Порой рынок определенного товара, рыбы или бензина, может быть неэффективным без краха всей экономики. Пигу пояснял, в чем именно это проявляется, и, таким образом, он заложил теоретические основы