ремились установить адекватные цены на свою продукцию. Одним из решений было встретиться и договориться об изготовлении меньшего объема генераторов на продажу и их более высокой цене. Когда стоимость продукта велика, фирмы испытывают соблазн обмануть соперника, продав несколько дополнительных генераторов подешевле. Опасность в том, что в таком случае цена резко падает, и обе фирмы остаются с меньшей прибылью. Для компаний это равнозначно признанию двух грабителей. С той же проблемой столкнулись нефтедобывающие страны. В 1960-е годы они пообещали друг другу продавать меньше нефти, чтобы сделать ее дороже. И снова, когда цены выросли, идея производить больше нефти на продажу стала привлекательной для всех.
В бизнесе, политике и жизни люди порой соревнуются или сотрудничают. Теория игр дает возможность рассмотреть эти сложные ситуации. Когда все люди вероятнее всего будут работать вместе, а когда бороться не на жизнь, а на смерть? В дилемме заключенного, например, сотрудничество всегда сопряжено с риском поражения.
Некоторые игры позволяют следовать особенно сложным тактикам, когда решения принимаются последовательно, и можно видеть, что сделал другой человек в процессе принятия вашего решения. Вы можете сказать, что накажете своего конкурента, если он сделает что-то, что вам не понравится. В 1970-е годы американские кофейные компании: Maxwell House и Folgers – боролись друг с другом за контроль над рынком Соединенных Штатов Америки. Folgers расширилась в восточном направлении в регионах, где Maxwell House была главным поставщиком, намереваясь захватить здесь бизнес. Maxwell House начала войну цен, снизив стоимость собственной продукции, чтобы вытеснить Folgers со своего рынка.
Фирма может начать защищать свои позиции, сказав конкуренту: «Если вы выйдете на мой рынок, я резко снижу цены. Надеюсь, это предостережет вас от неверного шага». Но угрозам не всегда верят. Вы можете подумать, что я никогда не претворю их в жизнь, потому что потеряю слишком много денег, если опущу цены. Однако в случае с Maxwell House и Folgers угрозы сработали: первая преуспела в этом и воспрепятствовала распространению продукции последней в Нью-Йорке.
История «Доктора Стрейнджлава» показывает, как сложно реально угрожать. Чтобы предотвратить ядерный удар, вы говорите врагу, что сделаете аналогичный ответный шаг. Но как только противник запустил ракету, он знает, что вы не сделаете то же самое, потому что две атомные бомбы сотрут с лица земли все живое. В фильме потерявший над собой контроль американский генерал отдает приказ сбросить ядерный снаряд на Советский Союз. Американский президент пытается отозвать удар, но военачальник отрезал себя от всех коммуникаций. Президент вызывает советского посла, который говорит, что Советы установили «машину Судного дня», массивную бомбу, которая уничтожит все живое при детонировании. Она взорвется автоматически, если на Советский Союз нападут, и способа отключить ее нет. Доктор Стрейнджлав объясняет президенту логику машины: сделав ее действие автоматически необратимым, страна создала правдоподобную угрозу, и это должно удерживать ее врага от нападения. Мрачная шутка фильма в том, что это работает, только когда все знают об опасности: «Почему вы не рассказали всему миру?!» – кричит Стрэйнджлав на посла.
Машина Судного дня демонстрирует основной урок теории игр: критически важно влиять на то, что ваш соперник думает о вас. Фирме, угрожающей нанести ответный удар по конкуренту, необходимо показать, что она скорее тверда, чем слаба. Экономический эквивалент установки машины Судного дня – постройка гораздо более крупного завода, чем необходимо рынку. Как только он сооружен, фирма может не бояться конкурента и наводнить рынок своими продуктами даже по предельно низким ценам, чтобы вернуть часть денег, потраченных на создание фабрики. В 1940-е годы компания Aluminum Company of America, которая контролировала 90 % американского производства алюминия, использовала эту тактику, чтобы сдерживать соперников.
Нэш представил свои идеи в немногочисленных математических статьях, написанных им в молодости. Затем он исчез. Он страдал серьезным психическим расстройством и проводил десятилетия, попадая в больницы и выписываясь из них, но его концепции радикально изменили экономику. Фильм 2001 года «Игры разума» рассказывает необычайную историю его жизни. Стратегические взаимодействия очень часто происходят в материально-производственной сфере, но до изобретения теории игр экономисты упускали их из виду. Лидирующей концепцией о рынках была теория совершенной конкуренции, в которой вообще нет стратегического взаимодействия. Есть так много покупателей и продавцов, что никто из них не может повлиять на цену. Когда тысячи торговцев яблоками обслуживают тысячи клиентов, они продают по рыночной стоимости то количество продукта, которое им захочется. Поэтому им не нужно беспокоиться о том, что делают или думают их покупатели. Им не нужно хитрить, чтобы выжить. Теория игр позволяет экономистам анализировать все виды сложных, реальных ситуаций, в которых людям и фирмам приходится обманывать друг друга. Метод анализа этих ситуаций по Нэшу сегодня используется практически во всех разделах экономики. Постепенно Нэш оправился от своей болезни и в 1994 году был награжден Нобелевской премией по экономике в честь признания его поистине передовой идеи.
21Тирания правительства
Однажды ночью во время Второй мировой войны два человека сидели на крыше часовни Королевского колледжа в Кэмбридже. Они залезли туда, чтобы защищать здание от зажигательных снарядов, сбрасываемых немецкими самолетами. Часовня строилась пятью английскими королями более ста лет. Теперь эта пара собиралась защищать ее от вражеских бомб – с помощью лопат. Идея была в том, чтобы сбрасывать упавшие снаряды с крыши здания до того, как они загорятся.
Бесстрашная пара состояла из двух самых известных экономистов XX века. При этом они необычно смотрелись вместе. Во-первых, они придерживались диаметрально противоположных взглядов в экономике. Старший из двух, Джон Мейнард Кейнс, с которым мы познакомились ранее, был уже известен – гениальный, убедительный и чрезвычайно уверенный в себе англичанин. Младшим был австриец Фридрих Хайек (1899–1992 гг.), более тихий мужчина с сухой, точной манерой выражаться. После начала войны Лондонскую школу экономики, в которой Хайек был профессором, эвакуировали, и он стал жить в колледже Кейнса. У двух соседей были разные мнения о причинах катастрофы 1930–1940-х годов, массовой безработицы во всем мире и усиления нацистов в Германии, которое привело к тому, что экономисты оказались ночью на крыше.
Нацизм, безусловно, был ужасающе жестокой системой. Легко поверить, что раз фашизм был истинным злом, противостоящие ему страны являлись символом добра. Достаточно ли так все это и оставить? Хайек считал, что нет. На самом деле он сказал кое-что неприятное, даже шокирующее. Конечно, Великобритания и США были заклятыми врагами нацистов, они сражались против них и победили, но у них гораздо больше общего с Германией, чем они могут признать. Немецкую экономику жестко контролировало правительство. В Великобритании многие также считали, что руководство страны должно взять все в свои руки. Хайек говорил, что эта вера могла в итоге привести к полному контролю правительства, и не только над экономикой, но над всей жизнью в целом. Результатом стал бы тоталитаризм, общество, в котором правительство всемогуще и требует от всех полного повиновения. Если человек не подчинится власти, его отправят в тюрьму или даже приговорят к смерти. Это происходило в Германии, и, если люди не будут осторожны, то же самое может случиться и в Великобритании.
Как Хайек смел сравнивать нацистскую Германию со свободными демократическими странами, как Великобритания и США? Нелепо ли это сравнение? Чтобы понять его мысль, нам нужно взглянуть, что происходило в экономиках Европы во время Второй мировой войны и после нее. Когда началось кровопролитие, правительства выступили на первый план. В Великобритании оно приказало заводам производить больше оружия и самолетов для армии и меньше обычных продуктов, вроде вещей и обуви. Это значило меньший объем того, что могут приобрести люди. Покупателям выделялось фиксированное количество основных продуктов, таких как масло, яйца и сахар, – они уже не могли покупать, что им захочется на имеющиеся у них деньги.
Это было большим изменением в нормальной системе свободных рынков, в которых правительство позволяет фирмам производить то, что они хотят, а люди приобретают то, что им необходимо. Но это были исключительные времена, когда экономическая жизнь не могла продолжаться в привычном русле. На плакате военного времени было написано: «Увеличим британское производство. Ускорим уничтожение нацистов». Государственный контроль над экономикой помог достичь этой цели. Многие люди посчитали, что правительство после победы должно и дальше играть большую роль в экономике. К 1940-м годам специалисты-«хозяйственники» пришли к выводу, что независимо от военного положения страны очень важна управляющая функция государства в сфере материального производства. Кейнс настаивал, что экономика может застрять в состоянии высокого уровня безработицы, не сумев выбраться из него, и только правительство может решить эту проблему.
Многие обычные люди стали соглашаться с ним. Вы, наверное, думаете, что люди читали развлекательные книги, чтобы скоротать время в бомбоубежищах. Разумеется, последнее о чем бы кто-то захотел читать это экономика и государственные финансы, так? Однако в разгар войны самой продаваемой книгой в Великобритании был толстый правительственный отчет как раз об этих вещах. Он назывался «Социальное страхование и союзнические услуги». В ночь перед началом его продаж люди стали собираться на улицах в очереди, что бы приобрести экземпляр. Почему им так хотелось прочесть книгу с таким тяжелым названием? Потому что их умы захватила идея, о которой предупреждал Хайек: государство должно быть активно задействовано в экономику. В отчете описывалось, что правительство собирается делать после окончания войны. Он был создан Уильямом Бевериджем, известным академиком и писателем, который, будучи молодым человеком, помогал бедным в лондонском Ист-Энде. Отчет сделал его национальным героем, и люди собирались толпами, чтобы послушать его речи. До войны государство помогало малоимущим, но эта помощь была несистематической. Беверидж хотел, чтобы правительство должным образом защищало людей от изменчивости рынков, от потери работы, недостатка еды. По его мнению, государство должно бороться с пятью