Франк думал, что со временем различий между богатыми и бедными странами становится больше, а не меньше. Мировой капитализм делится надвое.
В центре системы находится ядро развитых стран в Европе и Северной Америке. На краю системы – на ее периферии – отстающие страны Латинской Америки, Азии и Африки. Ядро выигрывает за счет периферии. Участь неразвитых государств – становиться беднее.
Она зависит от усилий зажиточных стран сделать себя богаче. По этой причине идея Франка стала известна как теория зависимости. Мировой капитализм, как считали традиционные экономисты, ведет к прогрессу, а Франк полагал, что к упадку. Он резюмировал свою теорию в названии одной из своих книг: «Развитие недоразвития».
У аргентинского экономиста Рауля Пребиша (1901–1986 гг.) была другая концепция о подводных камнях торговли для бедных стран, о том, как развитые государства в итоге доминируют над отстающими. Пребиш стал директором Центрального банка Аргентины и позже важным должностным лицом в ООН. Он не был в суждениях таким радикальным, как Франк, но его идея все равно противоречила традиционной экономике. Она была связана с ценами, за которые бедные страны могут продать свои продукты. Традиционный взгляд на торговлю был основан на теории британского экономиста XIX века Давида Рикардо. «Если страны специализируются на производстве продуктов, которые им удается делать относительно хорошо (другими словами, в их сравнительном преимуществе) и торгуют с другими странами, то положение всех стран будет улучшено», – говорил Рикардо. Если Куба обнаружит, что ей проще выращивать сахар, чем делать машины, тогда она должна продавать сахар США и покупать у них автомобили. Свободная торговля помогла бы бедным странам, таким как Куба, приблизиться к уровню жизни богатых государств – такова была теория.
Пребиш говорил, что это неправильно. Неразвитые страны, в том числе Куба, стремятся экспортировать «первичные» продукты: сахар, кофе и бананы. Прогрессивные государства склонны экспортировать произведенные товары: телевизоры и автомобили.
Когда люди становятся богаче, они тратят больше на телевизоры и автомобили, при этом они не расходуют основную часть прибыли на сахар и кофе.
Представьте, что ваш доход увеличился в десять раз. Вы можете потратить в десять раз больше на автомобили и ювелирные украшения. С другой стороны, хотя вы и можете покупать дополнительную чашку кофе в день, вы, вероятно, не станете приобретать в десять раз больше чашек кофе, чем раньше.
Пребиш видел – это тревожный сигнал для бедных стран. Когда государство со слабой экономикой развивается, его спрос на автомобили, которые оно импортирует из богатых стран, повышается. Но когда растет прогрессивное государство, его спрос на сахар, который оно импортирует из бедных стран, увеличивается гораздо медленнее. Следовательно, цены на машины растут быстрее цен на сахар, то есть условия торговли небогатого государства ухудшаются. Итак, когда населению бедной страны требуется больше автомобилей, ей приходится экспортировать еще больше сахара, чтобы заплатить за них. Это превращается в замкнутый круг: неразвитая страна специализируется на производстве сахара для оплаты машин, но со временем за каждую тонну этого продукта можно купить все меньше автомобилей. В результате бедное государство не может расти так же быстро, как богатое. Значительные темпы роста привели бы к высокому спросу на машины, а страна не могла бы его удовлетворить с помощью дохода от экспорта сахара. Что за ужасный контраст с жизнерадостными перспективами экономистов XIX века?!
Сегодня кажется, что торговля между богатыми и бедными «загоняет» последних в тупик, вынуждая продавать за границу дешевый сахар и кофе и всегда отставать от развитого, зажиточного мира.
Каким мог быть выход для бедных стран? Пребиш говорил, что они должны не специализироваться, а диверсифицироваться, то есть производить много разных продуктов. Им нужно производить сахар и кофе, а еще телевизоры и автомобили. Вместо расходования денег от экспорта сахара на покупку иностранных машин, они должны закрыть свои границы зарубежным товарам и потратить средства на строительство собственных автомобильных заводов. Это и сделали многие страны в 1950-е и 1960-е годы, в том числе в Латинской Америке и Африке (см. главу 22).
Пребиш не был революционером. Он считал, что с правильной экономической стратегией капитализм может помогать бедным странам. Напротив, Франк, как Гевара и Кастро, считал, что капитализм не исправить. Революция была единственным выходом. Людям нужно захватить власть и установить социалистическую систему, которая покончит с эксплуатацией. Именно это пытались сделать Кастро и Гевара после победы в войне с кубинским государством. В лесах они собрали группу из 800 мужчин, которые победили армию Кубы из 30 000 человек и вошли в Гавану в первые дни 1959 года. Кастро сформировал правительство и взял контроль над ненавистными иностранными компаниями.
К 1970-м годам чикагские экономисты свободного рынка стали популярными, и теория зависимости вышла из моды, хотя идея Франка об эксплуатации до сих пор важна для многих критиков капитализма. Военные перевороты свергали социалистические правительства по всей Латинской Америке. Франк жил в Чили, когда армия захватила там власть. Он бежал, вернувшись обратно в Германию, спустя сорок лет после своего бегства от нацистов. В Чили возврат к капитализму возглавляли чилийские экономисты, учившиеся в Чикаго. Они, в отличие от Франка, руководствовались посланием своих учителей о свободных рынках. Эти экономисты стали известны как «чикагские мальчики». Только Кастро на Кубе продолжал социалистическую революцию, несмотря на все трудности. К тому времени Гевара уже погиб. Его казнила в 1967 году боливийская армия с помощью американцев, когда он пытался начать другую революцию. В настоящее время вы часто можете увидеть его изображение на футболках и плакатах, и его нередко помнят по прозвищу «Че». Его развевающиеся волосы и берет стали символами бойца, который ни перед чем не остановится ради революции.
Теорию Франка отрицали не только экономисты свободного рынка, но даже некоторые марксисты. Маркс говорил, что общества могут сделать скачок к социализму, лишь достигнув высокого уровня капиталистического развития. Настоящий социализм должен строиться на капитализме. Бедные страны Латинской Америки были очень далеки от этого уровня. Критики говорят, что Франк развивал идею Маркса о капиталистической эксплуатации, но забыл, что капитализм был необходимым этапом на пути к социализму.
Сторонники теории зависимости были правы, указав на многие несправедливости в глобальной экономической и политической системе. Богатые страны ускоряли экспорт своих товаров в бедные страны, в то же время замедляя импорт товаров из бедных стран. Другая несправедливость – вмешательство Соединенных Штатов Америки в коммерцию и политику независимых стран Латинской Америки и других регионов. Американское правительство поддерживало свержение социалистических государств, в частности чилийского, потому что США соперничали за влияние со своим врагом, коммунистическим Советским Союзом, который был союзником социалистических государств. Соединенные Штаты вторглись в другие страны: Гренаду и Доминиканскую республику, и вступили в затяжную войну с Вьетнамом, чтобы уменьшить влияние коммунистов.
Говорить о существовании несправедливостей – это одно, и совсем другое заявлять, как это делал Франк, что это неизбежная часть капитализма. Увеличивающееся состояние Азии показывает, что бедные страны могут становиться богаче в капиталистическом мире. «Азиатские тигры» – Южная Корея, Сингапур, Гонконг и Тайвань – превратились из неразвитых стран в середине XX века в продвинутые индустриальные державы к концу этого столетия. Им удалось быстро диверсифицировать свои экономики, что в итоге позволило им производить корабли, автомобили и компьютеры, как и рекомендовал Пребиш. Торговля с более богатыми странами не разорила «тигров», она была рычагом для их развития. Сегодня Китай повторяет этот подвиг.
27Наполнить ванну
Одной из книг по экономике, оказавшей наибольшее влияние, является «Общая теория занятости, процента и денег» Кейнса, вышедшая в 1936 году. Также она считается очень сложной, и специалисты до сих пор спорят о том, что имел в виду автор. После Второй мировой войны последователи Кейнса способствовали тому, чтобы его идеи стали частью принятого экономического мышления. Один из них, американец Пол Самуэльсон (1915–2009 гг.), провел оценку этой книги спустя десятилетие после ее публикации. Он сказал, что она написана плохо, в высокомерной манере, к тому же полна противоречий. Приведенный в ней анализ был очевидным, но также абсолютно новым. «В двух словах, – заключил Самуэльсон, – это работа гения». Вместе с другим американцем Элвином Хансеном (1887–1975 гг.) и англичанином Джоном Хиксом (1904–1989 гг.) они сократили большую беспорядочную книгу Кейнса до нескольких аккуратных графиков и уравнений. Их версия стала кейнсианской экономической теорией, которую преподавали поколениям студентов и использовали государства для выработки материально-производственной политики после войны.
Кейнс утверждал, что правительства должны вмешаться в экономику, чтобы избежать повторения Великой депрессии 1930-х годов. Юные кейнсианцы отправились в министерства и показали чиновникам, что делать.
Когда Самуэльсон восхвалял гений Кейнса в 1946 году, произошло важнейшее событие для его последователей. Оно касалось влияния на разработку политики в реальном мире. США приняли закон, наделяющий государство ответственностью за обеспечение непрерывного роста экономики и создание достаточного количества рабочих мест для своего народа. Другой вехой стало принятие в начале 1960 года радикальной кейнсианской политики президентом Кеннеди.