Деньги, банки, которые помогают создать их, выдавая ссуды, питают экономику и в итоге приводят ее к кризису.
Мински говорил, что по мере своего развития капитализм становится нестабильным. Сначала банки осторожны с теми, кого они кредитуют. Когда вы решаете открыть бизнес в надежде на прибыль, вы делаете ставку на будущее. Вы оплачиваете ставку, получая заем в банке. Банк пытается выяснить, платежеспособны ли вы. Наверняка ли вы заработаете достаточно, чтобы выплатить заем? Погашали ли вы ссуды в прошлом? Он делает то же самое, когда одалживает вам деньги на покупку дома или автомобиля. Если вы берете ссуду, каждый месяц вы выплачиваете банку процент, а также часть от изначально взятой суммы. Размер невыплаченного займа становится меньше, и в итоге вы полностью его погашаете.
Мински говорит, что осторожный капитализм уступил место рискованному: больше людей хотят одолжить средства, и банки хотят дать им взаймы, потому что это принесет прибыль.
Банки начинают соперничать друг с другом за заемщиков и изобретают новые виды кредитов для выдачи будущим должникам с меньшей платежеспособностью. Они выдают ссуды, по которым заемщикам нужно ежемесячно платить только проценты. Когда подходит время погашения изначальной суммы, банк продлевает его срок. За годы, предшествующие финансовому кризису, банки стали выдавать займы на жилье на данных условиях. Мински называл это спекулятивным кредитованием: ссуды – гарантия, что цена на недвижимость не упадет, а процентные ставки не повысятся, поэтому заемщики не окажутся в беде из-за своих кредитов. Рискованный капитализм затем превращается в безрассудный. Экономика несется вперед, и еще больше людей хотят взять заем. Банки начинают выдавать ссуды людям с очень низкой платежеспособностью – заемщикам с минимальными доходами и с плохой кредитной историей. Это займы, по которым им не надо платить даже проценты. Каждый месяц банк добавляет процент к изначальному займу, и его размер растет. Банки и заемщики рассчитывают на то, что цены на недвижимость продолжат быстро повышаться и станут больше, чем размер займов. После нескольких лет, когда заемщики продадут свои дома, они достаточно заработают на их стоимости, чтобы погасить кредиты.
Теперь животные инстинкты кредиторов и заемщиков обострились. Банки выдают ссуды, надеясь, что цена на недвижимость продолжит расти, но, одалживая столько денег, они помогают повышать цены. За десять лет, ведущих к кризису, цены на американские дома увеличились больше, чем в два раза. Кредиторы и заемщики создавали самозаполняющуюся восходящую спираль, которую экономисты иногда называют пузырем. Мински именовал безрассудную систему кредитования как Понци-финансирование в честь итальянского мошенника Чарльза Понци[79], чьи обманные схемы срабатывали, создавая фикции, которые притягивали все больше и больше доверчивых инвесторов.
Проблема пузырей в том, что они лопаются.
Затем настает момент Мински, когда кредиторы начинают бояться неуплаченных долгов и просят погасить их займы.
Они перестают одалживать средства рискованным заемщикам, и цены на дома прекращают быстро расти. Это подрывает систему Понци-финансирования, которая зависит от быстрых повышений. Люди начинают продавать дома, цены падают. Заемщики понимают, что не могут вносить платежи, а банки становятся владельцами их недвижимости. Строительные компании сворачивают строительство новых домов, инвестирование экономики прекращается, и страна вступает в полосу рецессии. Это как раз то, что произошло после 2007 года.
Мински сказал, что инновации на финансовых рынках могут привести к спекулятивному и Понци-финансированию. Секуляризация была важным моментом в преддверии экономического кризиса. Ценная бумага – это финансовый актив, например, акция компании, которую можно купить и продать. Когда фирма продает вам акцию, она дает вам право на ежегодную выплату (дивиденд). Когда вы продаете акцию человеку, он получает эти выплаты. За годы до финансового кризиса займы на жилье использовались для создания ценных бумаг, которые можно купить и продать. Они были финансовым коктейлем из разных займов. Кто бы ни купил ценную бумагу, он получал выплаты в счет погашения займа от владельцев домов. Однако многие ссуды были субстандартными кредитами, то есть средствами, выданными людям с высоким риском их невыплаты.
Учитывая, как быстро повышалась стоимость домов, ценные бумаги казались очень вкусными коктейлями, к тому же крайне сложными. Чтобы точно понять, что содержали некоторые ценные бумаги, вам пришлось бы прочесть миллиард страниц документов! Итак, инвесторы, покупающие их, на самом деле не знали их ингредиентов – и не предвидели, какую ужасную головную боль они им принесут. Во времена осторожного капитализма банки не выдавали займы, не узнав как можно больше о своих заемщиках, чтобы быть уверенными, что те смогут погасить кредиты. В одно время менеджеры банков знали своих заемщиков лично и давали взаймы только тем людям, которых они считали надежными. Когда ссуды «упаковывают» в ценные бумаги и потом продают, возникает вопрос: к чему такие хлопоты? Покупателям ценные бумаги кажутся надежным инвестированием. В результате прекратились потоки информации по финансовым рынкам, а как вы увидели в главе 33, без этого рынки перестают исправно функционировать.
Из-за секуляризации платежи по кредиту женщины из Сан-Антонио необязательно получал филиал ее техасского банка в ее городе. Они могли оказаться в инвестиционном банке Лондона, приобретшим некоторые ценные бумаги, в которые ушел ее кредит. Банк ничего не знал об этой женщине, просто когда она перестала вносить платежи, он потерпел убытки. Банк Lehman Brothers приобрел так много ценных бумаг, что рухнул, когда миллионы домовладельцев перестали погашать кредиты. Банки перестали кредитовать друг друга из-за боязни, что другие банки могут обанкротиться. Они также прекратили выдавать займы людям с идеальной возможностью погасить кредиты. Вся система финансов – направление денег от вкладчиков людям, которые используют деньги на покупку домов или основание бизнеса – остановилась.
В ответ на кризис США, Китай и европейские страны приступили к осуществлению политики, ознаменовавшей возвращение идей интеллектуального предшественника Мински Джона Мейнарда Кейнса. Как и рекомендовал Кейнс, они увеличили расходы для оживления экономики, и, казалось, их усилия помогли. Во время рецессий дефициты государства (разрыв между расходами и доходами) обычно возникают, когда люди и бизнесы зарабатывают меньше, и сумма собранных налогов сокращается. Правительства занимают средства, чтобы устранить разрыв, так их долг также увеличивается. После нескольких лет проведения кейнсианской политики государства в Европе стали беспокоиться о растущем дефиците и долгах. Они дали политике обратный ход и обратились к мерам строгой экономии: урезанию расходов на общественные услуги и социальные выплаты. Кейнсианцы утверждали, что серьезные меры были приняты слишком рано. Они говорили, что дефицит необходимо сокращать, когда экономика снова начнет расти. Тогда высокий уровень занятости и прибыльные фирмы увеличат налоговые поступления. До этого жесткие меры лишь еще больше замедлят экономику.
В Греции политика строгой экономии была условием получения помощи от Евросоюза, когда государство обнаружило, что оно не может выплачивать свои долги. Когда правительство Греции сократило расходы на общественные услуги, например, медицинские, протестующие заполнили улицы. Экономисты даже стали задумываться, переживет ли европейская валюта, евро, эти волнения. В Греции более четверти населения осталась без работы. Многие стали нищими, неспособными позволить себе еду и медицинские препараты; люди заболевали и впадали в депрессию. Греция была страной, на которой кризис сказался сильнее всего, однако страдания продолжались по всему миру, когда люди теряли свои дома и работу. К 2009 году еще 30 миллионов людей оказались без источника дохода.
Теория Мински указывает, что финансовый кризис и последовавшая рецессия не были полностью результатом жадности заемщиков или банкиров. Более глубокая причина была связана с последствиями основанного на финансах капитализма.
Десятилетия экономического роста после Второй мировой войны посеяли семена кризиса. Капитализм стал более беспечен по мере того, как центры банковского дела, Уолл-стрит в Нью-Йорке и Сити в Лондоне, помогали стимулировать рост экономики затейливыми финансовыми продуктами, особенно с 1980-х годов, когда государства устранили ограничения на действия банков. Возможно, в таком случае, следует говорить об эпохе Мински, а не о моменте. Чтобы развиться из осторожной формы в безрассудную, капитализму понадобились десятилетия.
39Гиганты в небе
Представьте, что вы наблюдаете за часовым шествием людей, выстроившихся в порядке увеличения их дохода, от самых низких до самых высоких. Рост каждого человека представляет его доход. Кто зарабатывает средне, тот среднего роста, кто зарабатывает в два раза меньшего среднего уровня – в два раза ниже. Вы среднего роста и стоите на тротуаре, наблюдая за парадом. Что вы видите? Сначала вы ожидаете увидеть низких людей, затем на полпути шествия должны быть люди вашего роста. Потом постепенно начинаете видеть все более высокие фигуры по мере того, как мимо проходят высокооплачиваемые работники.
На самом деле, если бы участниками парада было нынешнее население США, вы бы наблюдали за другой картиной. Прежде всего, вы бы не знали, что парад начался, потому что не увидели бы людей спереди. Это те, кто имеет убыточный бизнес и долги. У этих людей отрицательный доход, поэтому они стоят в яме и роют землю. Однако вскоре вы замечаете крошечные фигуры, проходящие мимо на уровне ног. Это люди с низкооплачиваемой работой на неполный день, пожилые люди с маленькими пенсиями и безработные с социальными выплатами.