жит деревня, где говорят на романском наречии (валлонский язык), а слева – на германском (фламандский язык). И эта языковая граница не менялась в течение 1500 лет!
Существует предположение, что здесь проходила оборонительная линия римлян, делившая регион на западную и восточную части и служившая преградой для дальнейшего продвижения германцев, уже переправившихся через Рейн. Возможно, так оно и было, однако мы точно знаем, что германцы заходили и дальше на запад.
В общих чертах мы видим, что участок земли между Рейном и языковой границей составляет примерно 100–150 км в ширину и сужается к югу, в горной местности. На этой территории германские поселения были настолько плотны, что язык их обитателей сумел вытеснить латынь и нарождавшиеся романские наречия. При этом мы помним, что германцы прошли через всю западную Европу, попали в Испанию, откуда переправились в Северную Африку. Однако во всех этих местах сохранились латинские (романские) языки, что указывает на гораздо меньшую плотность здешних германских поселении по сравнению с поселениями приграничной зоны.
Граница между романскими и германскими языками
Французское королевство, постепенно превращавшееся в очень могущественную державу, в XVII–XVIII вв. существенно расширило своп границы на северо-восток, однако языковая карта от этого не поменялась. Люди, проживающие сегодня на восточном пограничье Франции, по-прежнему говорят на немецком. На севере Франции, недалеко от Атлантического побережья, распространен фламандский язык, относящийся к германской группе. На карте обозначены и некоторые другие области Франции, где не говорят на французском. Например, на юго-западе, на самой границе с Испанией, живет народ басков, выступающий за независимость как от Испании, так и от Франции. Баскский язык не относится к индоевропейским. Вопрос о его происхождении до сих пор остается неразрешенным. Другой пример – Бретань, полуостров на северо-западе Франции. Здесь говорят на бретонском языке, который относится к кельтской группе. Связано это с тем, что, когда англы, саксы и юты вторглись в Британию, часть ее местного бриттско-го населения пересекла Ла-Манш и поселилась на северо-западе Франции. В Бретани до сих пор говорят на бретонском, хотя число носителей этого языка неуклонно сокращается.
По мере продвижения германцев по Франции их язык уже не мог вытеснить местное латинское/ романское наречие, однако в него были привнесены некоторые германские слова. В первую очередь это была лексика, связанная с королевской властью, а также феодальными отношениями – то есть терминология нового правящего класса. Слова, обозначающие во французском «стыд» и «гордость», имеют германское происхождение, поскольку эти понятия были крайне важны для воинов-германцев.
А вот в Англии германские языки заняли господствующее положение, что вполне объяснимо: здесь коренное население, бриттов, полностью вытеснили вторгшиеся племена англов, саксов и ютов. Затем, в IX–X вв., произошло второе нашествие германоязычных народов на Англию. В этот раз угроза исходила с севера, от норманнов и данов. Основной словарный состав и грамматика английского языка родились в результате смешения этих германских наречий. Впоследствии английские слова утратили окончания, также доставшиеся им от германцев.
В 1066 г. Англию завоевывают в третий раз, теперь – выходцы из Франции, нормандцы, под предводительством герцога Вильгельма. Нормандцы – это потомки норманнов, пришедших в Европу с севера. Французский король позволил им поселиться на своей территории, чтобы они прекратили грабительские набеги в глубь страны. Нормандцы говорили на особом диалекте французского, который, будучи романским языком, по-прежнему имел много общего с латынью. Завоевав Англию, они сформировали здесь новую правящую элиту, представители которой говорили на своем нормандском французском в течение нескольких столетий, после чего их язык также смешался с английским. Это привело к громадному расширению словарного состава английского языка. Для каждого понятия теперь существовало по два, а то и по несколько слов. Например, к исконным английским king и kingly добавились royal, regal и sovereign[10]. Таким образом, в английском в несколько раз больше слов, чем во французском и немецком, ведь, в сущности, он представляет собой смесь этих двух языков.
В приведенной таблице в схематичном виде представлен процесс формирования языков в Западной Европе и Англии после падения Римской империи.
Итак, латынь более не выступала в роли разговорного языка простых людей, однако она сохранялась как язык учености, литературы и церкви. Вот почему так много латинских слов вошло во все европейские языки. Поскольку клирики и ученые люди по-прежнему говорили и писали на латыни, она оставалась живым языком, и соответственно – была подвержена изменениям. Иными словами, как сказал бы строгий пурист, она деградировала. Существовала вероятность, что и в интеллектуальных кругах латынь начнет вырождаться в романский язык. Первые меры, направленные на то, чтобы остановить этот процесс и восстановить классическую латынь, были приняты под руководством Карла Великого. При нем переписывались старые латинские рукописи, предпринимались попытки привести ту латынь, которая использовалась его современниками, в соответствие с ее классическим образцом.
Поскольку латынь стала языком интеллектуалов, литература и ученость стали отрываться от народной среды. Только для того, чтобы получить базовое образование, вы должны были сначала выучить, по сути, иностранный язык. При этом в Средние века подавляющее большинство людей были неграмотными, что, впрочем, общеизвестно. Интереснее тот факт, что богатые и влиятельные люди также были неграмотными, поскольку не знали латыни. Доминирующую роль в обществе играла устная культура пения и сказительства. Шуты и менестрели развлекали феодалов в их замках; представить себе лорда, отдыхающего за книжкой, просто невозможно. Первостепенную важность сохраняли традиции и обряды – именно потому, что лишь очень небольшую часть окружающего мира можно было понять и объяснить с помощью письма. Когда европейские рыцари и феодалы, отправившиеся в крестовый поход, прибыли в Святую землю, мусульмане были поражены их грубостью и невежеством.
Постепенно начала появляться литература на вернакулярных, то есть народных, языках. Первые литературные повести такого типа во Франции назывались романами – по языку, на котором они были написаны. Это название использовалось в уничижительном смысле: какая-то бездарная деревенская писанина, роман. Однако со временем этим словом во Франции стали обозначать повествовательный литературный жанр. Поскольку в романах речь шла о рыцарях, их подвигах и любви к прекрасной даме, саму эту тематику стали называть романтической. Отсюда близость слов романский и романтический, хотя первое обозначает производный от латыни язык, а второе характеризует темы, которые затрагивались в литературе второго сорта[11].
Следующий после времен Карла Великого масштабный проект по восстановлению классической латыни относится к эпохе Возрождения. Мыслители Ренессанса с презрением относились к Средним векам среди прочего потому, что за это время латынь деградировала и вобрала в себя множество народных элементов. Они же стремились писать на латыни великих классических авторов. Петрарка, один из первых мыслителей Возрождения, в поисках копии писем Цицерона изъездил всю Европу. Отыскав их, он сочинил собственное письмо, адресованное Цицерону, – на идеальной латыни. Аристократы, представители высших общественных слоев стремились получать образование на латыни – и не потому, что это был язык церкви и богословских споров; они стремились научиться читать классиков и писать на латыни золотого века римской литературы. Вплоть до двадцатого века латынь лежала в основе среднего и высшего образования. Мне самому нужно было сдавать латынь для поступления. Университетские выпускные церемонии долгое время проводились на латыни, в академическом мире до сих пор пользуются латинскими терминами, связанными с учеными степенями: ad eundem gradum – с той же ученой степенью, cum laude – с почетом, summa cum laude – с наибольшим почетом, honoris causa – почетный доктор (досл. «ради почета»)[12].
Латынь была главным средством общения для образованных мужчин Европы (женщины латынь не учили). Она играла роль общего языка, помогала налаживать социальные связи, служила своего рода шифром, которым они могли воспользоваться при необходимости. В английской Палате Общин выступающий вполне мог произнести крылатую латинскую фразу, не переводя ее. Если вы не понимаете, о чем идет речь, значит, вам тут не место. Непечатная лексика из сферы интимных отношений могла быть зашифрована с помощью латыни, чтобы простые люди, читавшие разные сочинения, не понимали, о чем идет речь, и не развращались. Как только в книге появлялось что-то «интересненькое», она начинала говорить с читателем на незнакомом ему языке. В английском языке до сих пор сохраняются следы этих практик: слово гениталии [genitalia], обозначающее половые органы, взято из латыни. Также и слово pudenda – это прекрасный пример латинской емкости и пуританского отношения к сексу: оно также используется для обозначения половых органов, преимущественно женских, буквально же означает «постыдные вещи».
В эпоху Ренессанса одновременно с возрождением латыни шел и другой процесс: вернакулярные языки постепенно обретали статус полноценных. Первая причина этих изменений – изобретение книгопечатания в 1450-е гг. Поначалу издатели печатали только классических авторов, однако спрос на них был довольно ограничен. Тогда они начали издавать книги на народных языках (или переводы на них классиков), благодаря чему их аудитория существенно возросла. Шекспир, который, как говорят, плохо понимал латынь и еще хуже – греческий, сумел прочесть «Сравнительные жизнеописания» Плутарха только благодаря переводу Томаса Норта, изданному в 1579 г., когда великому драматургу было всего пятнадцать лет. Отсюда он позаимствовал материал для пьес «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра». Вторая причина усиления роли вернакулярных языков в обществе – это популярность идеи протестантов XVI в. о том, что каждый человек должен читать Библию для себя, а потому ее нужно перевести на народные языки.