трясения были еще в самом разгаре, выборные представители от каждого из германских княжеств собрались во Франкфурте, намереваясь заложить основы единой германской нации.
Это был съезд наиболее видных и талантливых представителей германских земель: профессора, судьи, чиновники, разного рода специалисты и несколько предпринимателей. Большинство из них придерживались либеральных взглядов, хотя встречались и демократы. В первую очередь они должны были решить вопрос о границах новой страны. Если бы в нее вошла Австрия, то к Германии присоединилось бы множество народов негерманского происхождения, поэтому Австрию решено было не включать. Также участники Франкфуртского собрания составили декларацию основных прав человека и создали проект конституции, которая предоставляла всему мужскому населению страны право избирать членов нижней палаты Парламента. Затем обсуждался вопрос о главе государства. Выборный президент? Выборный монарх? Или монарх одной из европейских стран? Члены собрания остановились на последнем варианте и пригласили на престол прусского короля, однако тот отказал им. Он не собирался править страной с либеральной конституцией. К тому же он понимал, что Франкфуртское собрание не обладало той властью, на которую претендовало. Да и как бы отреагировала Австрия и другие европейские державы, если бы он согласился стать правителем Германии?
Собрание начало свою работу в момент, когда повсюду в Германии наблюдался вакуум власти. Когда же оно подходило к концу, короли и князья уже восстановили свои позиции и могли спокойно игнорировать решения Франкфуртского съезда. Часть его демократически настроенных делегатов призывала продолжать революцию, выступая за упразднение изживших себя княжеств и за учреждение нового единого государства. Однако либералы боялись, что революция может зайти слишком далеко, и отвергли эти предложения. Отступление либералов во Франкфурте нанесло урон их репутации творцов нового национального государства.
Государства созидаются не речами и постановлениями большинства, а железом и кровью – так считал Отто фон Бисмарк, канцлер Прусской короны с 1862 г., великий знаток дипломатии и военного дела. В 1866 г. он развязал войну с Австрией, в которой Пруссия одержала стремительную победу. Согласно условиям мирного договора северные германские княжества, поддержавшие Пруссию, а также те, кто «допустил ошибку» и выступил на стороне Австрии, были объединены в Северогерманский союз, во главе которого встала Пруссия. Вскоре Бисмарк вынудил Францию объявить ему войну.
Его действия стали новой вехой в истории европейской дипломатии и военного дела. Он заставил Францию действовать так, как ему было нужно, всего лишь отредактировав пресс-релиз, вернее, телеграмму прусского короля французскому послу, в которой сообщалось, что разногласия с Францией по вопросу о том, кто должен занять испанский трон, были улажены. Бисмарк отредактировал эту телеграмму таким образом, что теперь складывалось впечатление, будто прусский король надменно отклонил предложения французской стороны. После этого железный канцлер пустил ее в печать. Французы были шокированы и страшно оскорблены – на карту была поставлена их национальная гордость. Наполеон III объявил войну.
Бисмарк так стремился к войне, поскольку он, правильно все рассчитав, понимал, что в этот момент другие европейские державы не станут в нее вмешиваться. Война позволяла ему присоединить южногерманские земли к своему союзу. Дело в том, что номинально Франция была гарантом их независимости, о которой очень пеклись европейские страны, опасаясь объединения и усиления Германии. Однако в сложившейся ситуации Франция становилась агрессором. Прусские войска довольно быстро окружили армию противника и взяли в плен неудачливого Наполеона III. На какое-то время Франция была обезврежена. Южные земли присоединились к Германии. Король Баварии, одного из самых крупных государств на юге страны, от лица всех германских земель предложил прусскому королю стать императором единой Германии (а речь для него написал Бисмарк!). Вильгельм I был провозглашен императором в Версале.
В сущности, единая Германия была продолжением Прусской империи. Прусский король Вильгельм и его премьер-министр Бисмарк стали императором и первым канцлером соответственно. Большинство в армии и на гражданской службе составляли выходцы из Пруссии. Управление строилось по прусскому образцу. Берлин, столица Пруссии, стал столицей Германии. При этом Бисмарк учредил в стране парламент – рейхстаг. Канцлер и его политика были неподконтрольны Парламенту, который имел право законодательной инициативы и утверждал годовой бюджет. Военный бюджет нужно было одобрять лишь раз в семь лет. Если рейхстаг пытался поставить под сомнение военные траты канцлера, он запугивал его членов национальным кризисом и добивался своего.
Изначально Пруссия была небольшим государством на восточной границе германских земель, на территории современной Польши. Ее земельная аристократия – юнкеры – сформировали характер этой страны. Они были решительными защитниками существующего строя и яростными противниками либерализма и демократии. Юнкеры стояли во главе прусской армии и считали идеалом военную жизнь с ее строгой дисциплиной, идеей служения и обостренным чувством чести. Боеспособность прусской армии превратила это маленькое незначительное государство в великую державу. Германия унаследовала прусский характер. Большинство либералов, некогда мечтавших о государстве, которым будут управлять его граждане, пошли на союз, предложенный Бисмарком. Интересно, что сам он происходил из юнкерского сословия. Впрочем, юнкеры вряд ли ценили тот факт, что государственный порядок обеспечивался силами такого гибкого и готового на уступки человека, как Бисмарк.
Железный канцлер был противником демократии, однако предоставил мужскому населению страны право голоса на выборах в рейхстаг. Император был потрясен, когда Бисмарк впервые сообщил ему о своем намерении ввести всеобщее избирательное право для мужчин. «Это революция», – сказал он. Канцлер ответил: «Какое это имеет значение для Вашего Величества, если всеобщее избирательное право возведет Вас на скалу, до которой не достают никакие волны?» По мысли Бисмарка, выбранный народом рейхстаг должен был обеспечивать покой в стане либералов и демократов. Нужно было просто умело с ним обращаться и сделать так, чтобы канцлер и император продолжали править так, как считают нужным. Рейхстаг не мог сместить Бисмарка с его поста, однако канцлер должен был иметь определенную поддержку у его членов, чтобы проводить нужные ему законы. И он находил эту поддержку у самых разных фракций Парламента. Когда ему нужно было устранить торговые ограничения внутри страны и ослабить влияние католической церкви (Пруссия была протестантской страной, а недавно присоединенные южные земли – католическими), Бисмарк опирался на либералов. Когда он решил, что нужно оказать поддержку сельскому хозяйству и обуздать социалистов, он обратился к консерваторам. Бисмарк не потерпел бы никакого сопротивления со стороны рейхстага и никогда бы не позволил ему превратиться в парламент английского образца, то есть в представительный орган, контролирующий правительство. Избранные в Рейхстаг либералы в теории именно этого и желали, однако были далеки от того, чтобы бороться за реализацию своего идеала. Они слишком почтительно относились к центральной власти и слишком опасались демократов.
Между тем в Рейхстаге укрепляла свои позиции партия социалистов – Социал-демократическая партия Германии. Это была единственная фракция, никогда не оказывавшая Бисмарку никакой поддержки. Он отплачивал социалистам лютой ненавистью. Парижская коммуна была его ночным кошмаром. Коммунары пришли к власти в Париже как раз в тот момент, когда прусские войска находились во Франции. После того как лидер немецких социал-демократов открыто выразил поддержку Коммуне, Бисмарк возненавидел ее еще сильнее. После покушения на императора в 1878 г. канцлер провел законы, запрещавшие любые социалистические организации и печатные издания. В то же время социалисты по-прежнему могли избираться в Рейхстаг. Таким образом, Германия, столкнувшись с рабочим вопросом, выбрала путь, полностью противоположный тому, каким пошла Англия. В Британии чартисты имели право на политическую организацию, но не могли голосовать. В Германии все было ровно наоборот. Своими действиями Бисмарк хотел добиться отчуждения социалистов от немецкого общества, однако они продолжали политическую деятельность – теперь в подполье.
Бисмарк попытался переманить рабочих на свою сторону, став первопроходцем в деле государственного обеспечения социальных гарантий: он ввел пенсии по старости, государственное страхование здоровья, страхование от несчастных случаев. Однако это не помогло. Популярность социалистов продолжала расти.
В 1888 г. к власти пришел новый император, Вильгельм II, внук Вильгельма I. Это был способный и энергичный молодой человек, мечтавший о благополучии своей страны. В то же время он был очень импульсивен, несдержан и нетерпелив, порой даже капризен в своих эмоциях и желаниях. Вильгельм был уверен, что не нуждается в помощи престарелого канцлера, чтобы успешно править. Поссорились они из-за социализма. Бисмарк пытался утвердить свое антисоциалистическое законодательство на постоянной основе, тогда как император, также, конечно, бывший противником социализма, считал, что он может справиться с ним с помощью более мягких мер. Бисмарк подал в отставку. Антисоциалистические законы были отменены, а им на смену пришли постановления, регулировавшие продолжительность рабочего дня и условия труда.
Социал-демократическая партия расцвела. В начале XX в. она стала крупнейшей партией Германии. За нее голосовал каждый третий житель страны. В политическом отношении это все так же не играло очень большой роли, поскольку все ключевые решения по-прежнему принимали канцлер и император. Социал-демократы также не могли стать министрами, впрочем, партия сама не хотела, чтобы ее члены входили в какое-либо иное правительство, кроме социалистического. Интересно, что партия побуждала своих сторонников держаться в стороне от остального общества. Она организовывала собственные культурные и спортивные объединения и приглашала людей вступать в них. Отчасти это делалось, чтобы защитить рабочих от развращенности буржуазного общества. Отчасти дело было в том, что сама буржуазия не была расположена к тому, чтобы иметь дело с пролетариями. Таким образом, эта новая общественная сила оставалась довольно изолированной и закрытой.