В 1862 г. Бисмарк, профессиональный дипломат, побывал с визитом в Лондоне и открыл свои честолюбивые планы Дизраэли и всем присутствовавшим на обеде с русским послом. Он потряс собравшихся, перечислив свои цели: заставить Прусский ландтаг реорганизовать армию, найти предлог для войны с Австрией, уничтожить Германский союз и создать новую единую Германию с Пруссией во главе. Дизраэли предупредил австрийского посла: «Остерегайтесь этого человека; он говорит что думает». В том же году Бисмарк стал «министром-президентом» Пруссии и совершенно подмял под себя нового прусского короля Вильгельма I (1861–1888). Он сказал в ландтаге, что Венский конгресс навязал Пруссии неудовлетворительные границы и что «великие вопросы времени будут решаться не речами и резолюциями большинства – ошибка 1848 года, – но железом и кровью». Посыл был ясен: если Пруссия говорит, что Европейский концерт перестал существовать, значит, так оно и есть.
Бисмарк и Австрия
Первым препятствием на пути Бисмарка была Австрия – призрак Священной Римской империи, страна, униженная Кавуром и Францией. Бисмарк знал, что германские государства не доверяют Пруссии и предпочтут мягкое «председательство» Австрии железной хватке Пруссии. Он также знал, что успех его проектов будет во многом зависеть от позиции России. В Ольмюце (Оломоуце) Россия выступала на стороне Австрии, но этот союз ослаб из-за нейтралитета, который Австрия держала в Крымскую войну. В 1863 г. Бисмарк использовал в своих интересах очередное антирусское восстание в Польше: несмотря на то что большая часть европейских стран была на польской стороне, он предложил Санкт-Петербургу поддержку. В ответ Россия обещала сохранять нейтралитет, если Пруссия начнет войну с Австрией.
Вот теперь Бисмарк расставил все кегли по местам. Франция была занята марионеточной войной в Мексике. Дизраэли высокопарно заявил, что Британия «больше не обычная европейская держава… Она метрополия великой морской империи, больше азиатская сила, чем европейская». Неугомонные австрийские венгры требовали независимости от Австрии, и Бисмарк их поощрял. В июле 1866 г. под надуманным предлогом он отправил прусскую армию по железной дороге в австрийскую провинцию Богемия – под началом Гельмута фон Мольтке, генерала, который обеспечит «железом и кровью» прусскую агрессию.
Пруссия дала бой Австрии в битве при Садове (Конигрецце) и разбила ее наголову. Бисмарк потребовал, чтобы Австрия уступила Венецию Италии и даровала Венгрии равный статус в рамках Австро-Венгрии – очередной «двуединой монархии» Габсбургов. Будапешт был объявлен равным Вене, на Дунае построили величественное здание парламента, представлявшее собой странную смесь Вестминстерского дворца и римского собора Святого Петра. Венгрия получила собственный парламент, правительство и даже собственную армию. Такой чести, что примечательно, не удостоили остальные части империи: Чехию, Богемию, Словакию, Хорватию и Словению.
Не прошло и нескольких месяцев, как большинству из 22 северных германских государств пришлось вступить в возглавляемую Пруссией конфедерацию, подчиняющуюся новой «германской» конституции и рейхстагу, избирать депутатов в который могли все граждане мужского пола. Прусское правительство и военный бюджет Пруссии парламенту были не подконтрольны. Королю Вильгельму, шокированному реформой, Бисмарк сказал: «Всеобщее избирательное право вознесет вас на скалу, где бурные воды не смогут вас достать». Сам Бисмарк считал избирательное право подачкой демократии. Право голоса, дарованное пролетариату, окажется консервативным тормозом, а не радикальной силой и оградит автократию от буржуазного либерализма. Бисмарка можно назвать ранним популистом.
Южные германские государства сохраняли независимость, но были вынуждены подписать военные договоры с Берлином. Им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться. Бисмарк позже признал: «Наши простыни не всегда были белоснежными». Однако действовал он с осторожностью: не выдвигал территориальных требований к Австрии и не пытался унизить ее еще сильнее. Достаточно было и того, что Габсбурги лишились всяких претензий на верховенство в новой Германии, которая должна была стать прусским владением. Бисмарка прославляли как «немецкого Джорджа Вашингтона».
Всего за шесть лет, между 1860-м и 1866 гг., политическая карта Европы преобразилась. На свет появилась новая, сильная Германия, а также новая, хотя и не такая сильная Италия. И случилось это не вследствие революций или восстаний, но благодаря таланту двух консерваторов – Кавура и Бисмарка. В это же время на другой стороне Атлантики Соединенные Штаты Америки восстанавливались после тяжелой гражданской войны (1861–1865), в результате которой возникла новая федерация, чья экономика будет расти с головокружительной скоростью. Эти две великие конфедерации – союз германских государств и союз американских штатов – имели одно и то же североевропейское протестантское происхождение и появились в одно и то же десятилетие. В следующие полвека именно они будут играть ведущую роль в истории Европы.
Бисмарк и Франция
Бисмарк, не в пример Наполеону, лелеял амбиции стратегические и ограниченные. Ему была нужна не империя, а только гегемония Пруссии в новой Европе. Хотя официально он был не более чем государственным служащим Пруссии, вся Европа уже поняла, что Бисмарк крутит покорным монархом как хочет, в его распоряжении сильная армия, а сам он способен на неспровоцированную агрессию. Он вступил в союз с Россией, разгромил Австрию и объединил Германию. Следующей в его списке была Франция.
Почему Бисмарк считал, что Франция мечтает о завоеваниях, неясно. Франция хотя и царила на европейской сцене, осененная славой Людовика XIV, но она никому не угрожала, пусть на французском троне и сидел очередной Бонапарт. Но для Бисмарка главным преступлением Франции было само ее существование, а еще тот факт, что она, в отличие от Австрии в 1866 г., до сих пор ему не покорилась. И Бисмарк решил, что «прежде, чем строить объединенную Германию», необходимо сокрушить Францию.
Франко-прусская война 1870–1871 гг. была такой же бессмысленной, как Крымская. Ни одна из сторон не выдвигала к другой серьезных территориальных или иных претензий. Наполеон III ревностно относился к престижу Франции и все еще мечтал о славе своего дяди. Но единственная причина войны заключалась в том, что Бисмарк ее явно хотел, а французское высшее командование радостно ринулось воевать, потому что не могло и представить себе поражения. Предлогом стала пародия на Войну за испанское наследство – конфликт из-за претензий немецкого кандидата на испанский трон. Франция заявила, что оскорблена несогласием прусского короля с французской позицией по обсуждаемому вопросу. В действительности конфликт был подстроен Бисмарком – и Париж отреагировал на провокацию. Пугающе знакомая ситуация: элиты двух европейских стран развязывают войну, потому что они всю жизнь готовились к войне.
Летом 1870 г. политиков с обеих сторон охватила военная лихорадка. Как и ожидалось, южные германские государства перешли на сторону Бисмарка и присоединились к северным. Началась военная мобилизация – во Франции беспорядочная, в Германии рационально организованная. Прусские подразделения, воспользовавшись хорошо развитыми железными дорогами, уже через несколько дней были у французских границ, а с ними король Вильгельм и сам Бисмарк. Французской армии потребовались недели, чтобы мобилизоваться; в первых же стычках она показала себя совершенно беспомощной. Очень быстро фон Мольтке разбил французов в битве под Седаном, и император Наполеон III был взят в плен. Немцы, не встречая сопротивления, двинулись на Париж.
Город провел в осаде четыре месяца, с сентября 1870-го по январь 1871 г. Парижане голодали и съели всех собак, кошек и обитателей зоопарка. Забили двух слонов – Кастора и Поллукса, что произвело небольшую сенсацию. Слоновье мясо пользовалось большим спросом на бульваре Осман. Английский журналист Генри Лабушер описывал его как «жесткое, грубое и жирное» и не рекомендовал в пищу англичанам. Народный герой Леон Гамбетта покинул город на воздушном шаре, собрал армию и даже нанес пруссакам небольшое поражение.
В итоге Париж капитулировал, и прусские войска промаршировали по улицам города, направляясь в Версаль. В Зеркальном зале Людовика XIV была провозглашена новая германская империя – Франция была унижена окончательно. В стране прошли выборы, выиграл которые Адольф Тьер, участник революций 1830 и 1848 гг.; ему и пришлось договариваться с Бисмарком. Он добился вывода прусских войск, но ценой передачи Германской короне большей части Эльзаса и части Лотарингии. Франция не смирилась с этой потерей, так цинично срежиссированной Бисмарком. Говорили, что Европа «лишилась хозяйки и обрела хозяина».
Договоренности Тьера были крайне непопулярны в Париже, и в марте 1871 г. в городе вспыхнули волнения, в результате которых на короткое время установилась Парижская коммуна. Страна словно вернулась в 1792 г., и гимном ее была «Марсельеза», а не коммунистический «Интернационал». Силы нового республиканского правительства разгромили коммуну уже через два месяца; с бунтовщиками обошлись с типичной для Франции жестокостью. Около 10 000 человек сложили головы в боях или были убиты в ходе массовых казней. Писатель Эмиль Золя заметил, что он «не мог и представить себе такого ужасного преступления в цивилизованные времена… Звуки выстрелов расстрельных команд, которые все еще слышны в многострадальном городе, чудовищным образом продлевают этот кошмар». Во Франции установилась власть Третьей республики, и чуть ли ни все парижане, кто мог себе это позволить, массово уезжали в Лондон, в том числе живописцы Тиссо, Писсарро и Моне. Последнему мы обязаны восхитительной картиной, изображающей окутанный лондонским смогом Вестминстерский дворец.
Бывшая Пруссия, место жительства 16 млн человек, состоявшая в союзе с примерно сорока традиционно неагрессивными германскими государствами, превратилась в Германию, население которой составляло 41 млн человек, – крупнейшую европейскую страну, если не считать России. В 1873 г. Бисмарк скрепил свое творение печатью