И стоило им только добиться успеха, как они тут же перессорились – прецедент, который Зигмунд Фрейд назвал «нарциссизм малых различий»[25]. Казалось, балканские народы обрели свободу исключительно для того, чтобы погрязнуть в мелочных дрязгах. Болгары, греки, сербы и румыны обратили оружие друг против друга и сцепились не на жизнь, а на смерть. Все попытки вмешательства в их конфликт провалились. В конце концов Сербия одолела Болгарию, добилась гегемонии в регионе и нацелилась на своего основного врага Австро-Венгрию. В этой войне Сербия обрела могущественного союзника в лице России, а Австрия объединилась с Германией.
Военная истерия
Альбер Камю писал, что «чума и война одинаково застают людей врасплох». Но к 1914 г. вся Европа предчувствовала войну, страшась и призывая ее одновременно. Коридоры власти заполонили люди в мундирах. Германия вообще ни о чем другом не думала. Британский посол в Берлине писал домой, что страна напоминает ему «огромный военный лагерь численностью в миллион человек, готовый броситься в бой по первой команде». Францию тоже охватил дух «национального пробуждения». Высшее командование планировало упреждающую атаку на германские Эльзас и Лотарингию.
Стартовый выстрел раздался, как и предсказывал Бисмарк, на Балканах. В июне 1914 г. эрцгерцог Франц Фердинанд, рассудительный, либерально настроенный наследник австрийского трона, был убит в Сараеве – столице недавно аннексированной Австрией Боснии. Убийцей был сербский националист Гаврило Принцип. Из множества трагедий, что привели к Первой мировой войне, чуть ли не главной была гибель Фердинанда, сдерживавшего венских разжигателей войны. Австрия объявила войну Сербии.
Конфликт мог быть, а при более смелом руководстве и был бы разрешен мирным путем. По сути, это было балканское преступление в балканском контексте. В худшем случае оно могло столкнуть Австрию с Сербией, в наихудшем – Австрию и Германию с Сербией и Россией. Но всего через три дня после австрийского ультиматума посыпались домино европейских альянсов. Россия объявила мобилизацию, Германия потребовала ее остановить, Россия отказалась. Германия объявила России войну, и теперь все внимание было приковано к Франции – союзнице России.
Германия избрала беспощадную стратегию. Был немедленно введен в действие план Шлиффена на случай предупреждения одновременной атаки на Германию Франции с запада и России с востока. Немецкие войска двинулись на Францию по территории нейтральной Бельгии, чье мирное население немало претерпело от немецких солдат – их зверства широко освещались в Британии. Лондон мог бы воздержаться от участия в войне, но вторжение в Бельгию, чей нейтралитет он гарантировал, решило вопрос. Безопасность Ла-Манша и Северного моря являлась центральным пунктом военно-морской стратегии Британии. Британия объявила войну Германии и отправила армию во Фландрию. Британский министр иностранных дел сэр Эдвард Грей заметил: «Свет гаснет по всей Европе; при нашей жизни он не зажжется снова».
И как часто бывало в европейских войнах, у основных действующих лиц не было другой причины для войны, кроме желания сохранить существующий мировой порядок. Франция, Австрия, Германия и Британия не имели друг к другу территориальных претензий, между ними не было никаких обид, взывающих к отмщению. Историк А. Д. П. Тейлор писал: «Ни у кого не было сознательного намерения спровоцировать войну. Государственные деятели просчитались и стали заложниками своего собственного оружия. Великие армии, созданные ради обеспечения безопасности и сохранения мира, втянули страны в войну своим собственным весом». Казалось, что Европа как психологически, так и в силу своего внутреннего устройства была просто не способна сохранять мир. Война по-прежнему считалась благородным делом, как будто со Средних веков ничего не изменилось. Историки до сих пор горячо спорят о причинах Великой войны. Итог этим спорам отлично подводит название книги Кристофера Кларка, в которой он повествует об основных действующих лицах эпохи: «Лунатики. Как Европа вступила в войну в 1914-м» (The Sleepwalkers: How Europe Went to War in 1914).
Европейские лидеры: бездарный Вильгельм II, слабовольный Николай II и французское правительство, расколовшееся на про– и антивоенные фракции, – все они стали рабами националистических чувств. Населению этих стран промыли мозги, народ обложили налогами и пообещали ему быструю и славную победу. Даже британцев, чей премьер-министр Герберт Асквит, был живым воплощением осторожности, охватила милитаристская лихорадка. Антигерманские настроения были так сильны, что королевской семье пришлось поменять название династии с Саксен-Кобург-Готской на Виндзор. По этому поводу даже кайзер разродился шуткой, сказав, что название пьесы Шекспира следует изменить на «Сакс-Кобург-Готские насмешницы». Черчилль писал жене: «Все устремилось к катастрофе и коллапсу. Я заинтересован, воодушевлен и рад. Наверное, я ужасный человек».
Окопная война
Первые недели столкновений стали повторением броска Бисмарка, совершенного им в 1870 г. Германская армия быстро углубилась на территорию Франции и вскоре была уже на берегах Марны, в нескольких часах пути от Парижа. Французское правительство, прихватив кипы бумаг, бежало на юг, в Бордо. Совместная контратака французов и англичан остановила наступление, отбросив самоуверенных немцев примерно миль на пятьдесят. К сентябрю 1914 г. фронт установился вдоль северо-восточной границы Франции, протянувшись от Лотарингии к побережью. Тогда же немцам пришлось отвлечь войска на Восточный фронт и дать русским бой при Танненберге. В этой битве Россия потерпела сокрушительное поражение, но и большая германская армия застряла на Восточном фронте на три года – именно тот расклад, которого Шлиффен стремился избежать.
На этой войне армии, которые были обучены вести планомерные операции и добиваться быстрых результатов, буквально застряли в окопах. Они не могли совершать маневры по полям колючей проволоки и траншей, доверху заполненных жидкой грязью из-за разрушения дамб Фландрии. Пулеметы и артиллерия облегчали оборону, но превращали атаки в самоубийство. Любое продвижение давалось ценой чудовищных потерь. Окопная война двигалась в собственном ритме. Ее было трудно проиграть и почти невозможно выиграть.
Военные действия не ограничивались Европой. Полвека империализма подготовили плацдарм для глобального конфликта. Четверть миллиона солдат Британской империи по инициативе Уинстона Черчилля, первого лорда Адмиралтейства, были отправлены дать бой Турции – союзнице Германии. Однако высадка на полуостров Галлиполи весной 1915 г. закончилась поражением: турецкими войсками командовали немецкие офицеры. Австралийские и новозеландские подразделения понесли тяжелейшие потери. Бои шли в Месопотамии, в Палестине и в германских колониях в Восточной Африке и Ост-Индии.
Война на море не имела большого стратегического значения, так как обе стороны поначалу не особенно хотели рисковать дорогостоящими кораблями в крупномасштабных столкновениях. Однако в мае 1916 г. военный флот кайзера покинул порт, вышел в Северное море и атаковал основной флот Британии у полуострова Ютландия. Битва шла в густом тумане, она стала последним крупным морским сражением в Европе, где применялась линейная тактика боя. Хотя потери Британии были выше, немецкую армаду вынудили вернуться обратно в порт, и союзническая блокада продолжилась. Германия больше преуспела в войне субмарин. В 1915 г. немецкие подводные лодки нападали на конвои, доставляющие продовольствие и прочие грузы в Британию, и топили по сотне судов в месяц. Королевский военно-морской флот отказался сопровождать эти конвои, поскольку иначе пришлось бы ослабить блокаду немецких портов.
Война на Западном фронте достигла апогея летом 1916 г. – в кровопролитных битвах у Вердена и на Сомме. Британское, французское и немецкое правительства сменили своих главнокомандующих. В декабре британское правительство пало, и к власти пришел новый лидер либералов, энергичный Дэвид Ллойд-Джордж, занявший пост премьер-министра коалиционного правительства (1916–1922). Начало 1917 г. было, вероятно, самым мрачным в Европе со времен Тридцатилетней войны. Потери на фронтах казались немилосердными и бессмысленными. Но британская общественность не утратила воинственности. Настроение эпохи метко отразило ироничное название более позднего лондонского мюзикла «О, что за чудесная война!».
Революция в России
Когда стало понятно, что прорыва не добиться ни на Западном, ни на Восточном фронте, Россию, потерявшую к 1916 г. два миллиона жизней, охватило стремление к миру. Продовольственные бунты в столице Петрограде (город переименовали, чтобы избавиться от звучащего на немецкий лад названия Санкт-Петербург) переросли в мятежи и массовое дезертирство. Николай II не смог навести порядок и в марте 1917 г. отрекся от престола, передав исполнительную власть Временному правительству. Оно, вопреки давлению оппозиции – особенно революционно настроенных большевиков, продолжило воевать.
В этот момент Германия совершила ловкий ход, который сейсмическим толчком отзовется в будущем Европы. Немцы обеспечили безопасный проезд беглому вождю большевиков Владимиру Ленину, который на секретном поезде вернулся в Петроград из Швейцарии. Германия рассчитывала, что Ленин раздует пламя из искр революции и положит конец военным действиям на востоке. Уцелев в результате первого переворота, Временное правительство пало 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 г.; Ленин выдворил его из Зимнего дворца. Он обещал народу «мир, землю, хлеб и всю власть Советам».
Сначала настал мир. Ленин немедленно запросил мира у Германии, но условия, предложенные немецким военным командованием, были такими унизительными, что и сами немецкие дипломаты были шокированы. Россия должна была пожертвовать чуть ли не всей западной частью царской империи. Даже Ленин не мог на это пойти. Только в марте 1918 г. стороны подписали Брест-Литовский мирный договор. Германия забрала себе Эстонию, Литву и большую часть Польши. Украине предоставили независимость, как оказалось ненадолго. Россия потеряла Ригу и Киев, а также треть населения, половину промышленности и почти все угольные шахты.