Повезло, может быть, разве что Ле Гуин, потому что ее еще переводили классики советской школы. Уже Желязны не так повезло, уже у Желязны от смыслов остались крохи, ну благо у Желязны смыслов столько, что даже этих крох нам хватало, чтобы впечатлиться.
И вот, значит, перестроечный читатель читает вот такие вот тонны томов зарубежного фэнтези и фантастики. Часть читателей становятся писателями, полагающими именно этот уровень нормой, и начинают писать на таком уровне. Другие на них смотрят и думают: но слушайте, если так, как пишет Ле Гуин, я, допустим, не могу, то так, как пишут эти все, я могу. И число писателей начинает экспоненциально возрастать. Число книг тоже. И вот к началу десятых годов мы пришли с тем, что в год (внимание!) выходит примерно 700–800 новых фантастических романов на русском языке. Только новых, только романов и только в бумаге. Повести и рассказы, переиздания, сетевые публикации и переводы зарубежки мы не считаем. Уровень, понятно, снижается. Соответственно, издательства выкручиваются как могут: количество наименований растет, а разовый тираж падает аж до порога рентабельности...
Приводит это к двум следствиям. Первое следствие: подавляющее большинство этих текстов неинтересно обсуждать, потому что нечего там обсуждать. И второе следствие: даже если говорить о текстах, достойных разговора, — резко уменьшаются шансы совпадения культурного багажа у разных читателей, которые готовы были бы, может быть, что-нибудь обсудить, но поскольку они читали разное, у них нет точек совпадения. И дальше — увеличившееся разнообразие приводит к тому, что разница между фандомами оказывается все больше. И фандомы изолируются друг от друга, им становится незачем коммуницировать. В общий фэндом они уже сами собой не сливаются.
Еще один момент. Фэндом по инерции продолжает быть про книги, а между тем теперь стали доступны и получили развитие и другие формы искусства, не менее сложные, чем литература, которые тоже более чем достойны обсуждения. Сейчас уже есть фантастические игры, например, очень сложные, очень интересные… Да, книги сильнее задействуют воображение, это их фишка, а зато игры, например, дают интерактив, дают самому игроку возможность сюжетного выбора… Это же тоже принципиально новая проблема: взаимодействие разных отраслей масскульта. Хорошие книги теперь конкурируют не с плохими книгами, как было раньше, хорошие книги теперь конкурируют, например, с хорошим кино, с хорошими компьютерными играми и так далее. И как быть в этой ситуации междуплатформенной конкуренции, еще пока никто не понимает. А в фэндоме продолжает царить «книжная» инерция.
Только недавно появилась первая реакция на изменившуюся ситуацию. На мой взгляд, первым ответом стали городские фестивали, «Старкон» и «Роскон» в своем городском формате: мощные не конвенты, а именно фестивали, рассчитанные на десятки тысяч посетителей, плотно завязанные на разные индустрии — как игровую, так и кинопроизводство. И мероприятия на них на 90 % — это именно шоу-мероприятия, развлечение этого колоссального потока посетителей.
Дальше. Даже кризис издательского перепроизводства, о котором я говорил выше, довольно быстро перестал производить впечатление, потому что постепенно набрали мощь сетевые площадки самопубликации, а на них объемы текстов исчисляются уже принципиально другими величинами. Сперва это были в основном фанфики, а потом и «ориджи» стали наращивать объем. И с ними (в смысле количества и разнообразия) всё бумажное книгоиздание уже в принципе не конкурентоспособно. Число писателей приблизилось к числу читателей.
Электронные тексты — это мощнейшая и принципиально новая тенденция. Как быть с этим, как это регулировать, тоже не вполне понятно, и всё это происходит прямо сейчас, прямо сейчас ищутся какие-то ходы, какие-то варианты взаимодействия.
Пока мы имеем взрывной рост фанфикшена и полное отсутствие каких-то преград на пути к тому, чтобы писателем стал абсолютно каждый. Исчезли все фильтрующие, все легитимизующие институты, они просто стали не нужны. Всякие платформы типа Litnet и Author.today создают такой способ существования автора, при котором между ним и читателем не стоит вообще ничего, и обратная связь, в том числе финансовая обратная связь, начинает происходить сразу же по факту публикации первых кусочков текста, если они хоть чего-то стоят.
Более того, мы имеем возвращение совершенно особого способа публикации, способа взаимодействия текста с читателем. Почему, например, на Author.today такие «отжившие, устаревшие» институты как редактура и корректура уже не востребованы? Потому что формат заключается в том, что автор держит своих читателей не качеством текста, а исключительно его увлекательностью, «интригой продолжения», как было в начале ХХ века. Тогда огромное количество дешевых журналов, дешевых газет издавалось и продавалось ровно за счет того, что они печатали истории с продолжением. Не всегда даже художественные произведения: очень был развит, например, формат путевых заметок, отчетов из экспедиций. В начале ХХ века непознанных участков в мире было еще довольно много, и читатель покупал следующий номер для того, чтобы узнать, что там было дальше.
Вот и Author.today — а он мне кажется лучшей из имеющихся на данный момент площадок этого типа — работает ровно на этом. Автор публикует главу, и для того чтобы прочитать следующую главу, читатель должен заплатить денежку. Можно подписаться на весь текст целиком, можно покупать по главам, есть разные способы монетизации, в этом смысле организаторы большие молодцы, но смысл в том, что когда ты раз в неделю выдаешь читателю 40 тысяч знаков, тебе не до корректуры, не до редактуры, не до стилистики и ни до чего. И ровно как в начале века, действительно литературное качество таких текстов ниже плинтуса, но умение интересно рассказывать истории в цене всегда, и они продаются. И таких авторов тысячи.
Что будет с этой тенденцией, что будет в этой ситуации через пять лет с бумажным книгоизданием, абсолютно непонятно. Может быть, оно будет элитарным или еще каким-нибудь, предугадать нельзя, но фантастика в этом смысле — один из передних рубежей. То есть все форматы и практически все тенденции, о которых я сказал, выражены в фантастике едва ли не сильнее, чем в любом другом жанре. Может быть, только в дамском романе они выражены столь же сильно, да и то не уверен.
Здесь есть важное отличие от западного фэндома, который не думает загибаться, прекрасно себя чувствует, собирает огромные фестивали, проводит конвенты и так далее. Мы перешли из ситуации тотального, жесточайшего дефицита в ситуацию неструктурированного изобилия с резким понижением качества и отмиранием всех регулирующих институтов вообще. Западному фэндому повезло в том смысле, что у них издательская индустрия и фантастика внутри издательской индустрии развивались от этапа к этапу аккуратненько, у них не было перескока сразу в цифровую эпоху, например. Не было резких скачков, как с нашей перестройкой, когда пробил головой стену камеры, а там сразу космос. Они успевали вырабатывать какие-то способы ориентироваться во всем этом очень долго, очень постепенно и очень плавно...
Журналы фантастики там развивались на протяжении десятилетий, задолго до появления интернета. Вся оффлайновая история фантастики там разворачивалась постепенно и гармонично. Я сейчас, конечно же, сильно утрирую, но в принципе примерно так и есть. К примеру, на Западе довольно четко позиционировались отдельно массовая фантастика и элитарная фантастика. И люди понимали это, ориентировались в этом, и не было никаких проблем в том, чтобы читать только эту самую элитарную фантастику и общаться с теми, кто читает ее же, и обсуждать с ними заинтересовавшие произведения — не плутая в тысячах однотипных космических боевиков. Есть инфраструктура. Точно так же были гораздо обширнее наработаны связи фэндома с различными индустриями, и с кино, и с играми, а не только с издательствами, и гораздо плавнее протекал кризис авторских прав, который мы сейчас никак не можем преодолеть, и к тому моменту, когда у них началась проблема перепроизводства, там уже были наработаны механизмы какого-то её относительного преодоления.
Сейчас конвент западный похож, по нашим понятиям, скорее, на городской фестиваль, но, в отличие от нашего городского фестиваля, не исключает семинарской части программы, не исключает общения с писателями. У нас эта культура не сформировалась, у нас возможность общаться с писателем возникла лишь чуть раньше того момента, когда это перестало быть ценно, когда писатель девальвировался. Мы не успели привыкнуть к тому, что писатель — это круто и возможность с ним пообщаться — вещь весьма ценная.
В заключение о ролевиках
Можно в шутку сказать, что порождение ролевого сообщества — последнее действительно значимое, что сделал фэндом, и в этом даже будет доля шутки. Как это получилось? Дело в том, что Толкин проходил по разряду писателей-фантастов, потому что в Советском Союзе понятия «фэнтези» не было. И естественно, Толкин попал в первую очередь в сферу интересов у тех людей, которые имели отношение к клубам любителей фантастики. Огромный процент старых ролевиков был сначала членами КЛФ, а потом уже там начались какие-то ролевые игры. Собственно, первое мероприятие по Толкину, первые ХИшки, были организованы клубом любителей фантастики «Вечные паруса» в Красноярске. А, например, за год или два до этого в уфимском КЛФ «Дошелец» были попытки снимать по «Хоббиту» художественный фильм. Это не игровой формат, но тем не менее: вся такая активность, связанная с фантастической литературой, естественным путем была аккумулирована так или иначе около клубов любителей фантастики.