Bird Dog в США были тайно напечатаны новые купюры. С февраля по апрель в Германию переправили 23 000 ящиков с банкнотами, которые спрятали в подвалах бывшего рейхсбанка во Франкфурте. Однако процесс введения новых денег вызывал массу разногласий.
Отчаявшись, американцы обратились к тем, кто был знаком с экономикой Германии и ее народом лучше всех, – к самим немцам. Оказалось, у них уже готов план действий.
Экономическое чудо… которого не было
Еще в 1943 г. глава СС Генрих Гиммлер отдал секретный приказ группе экспертов под руководством группенфюрера СС Отто Олендорфа (позднее он был повешен союзниками за то, что возглавлял один из эскадронов смерти) подготовить план возвращения к свободному рынку после победы в войне. Олендорф привлек к работе Людвига Эрхарда, специалиста по рыночной экономике и будущего канцлера ФРГ (1963–1966), и Карла Блессинга, который позднее стал президентом Бундесбанка (1958–1969).
Вскоре эксперты увидели, что экономика нацистской Германии требует безостановочно печатать деньги. Во время войны полки магазинов опустели, а цены на товары первой необходимости строго контролировались. Из-за этого все свободные средства оседали на банковских счетах граждан. Десять лет люди были вынуждены жить в режиме жесткой экономии. Что ожидало страну в перспективе, когда сдерживающие факторы исчезнут? Эрхард, Блессинг и их коллеги хорошо знали ответ: в отсутствие вассальных государств, которым приходится принимать переоцененные рейхсмарки под дулом пистолета (как французам в 1940–1944 гг.), неизбежна галопирующая инфляция.
Эрхард принял радикальное решение. Он предложил избавиться от избытка бумажных денег, заменив рейхсмарку новой валютой, немецкой маркой. Обменный курс для частных вкладчиков должен был составлять 15:1, а для бизнеса – 1:1 минус чисто формальный налог на капитал, чтобы соблюсти приличия. Такой подход позволял уничтожить проблемные сбережения рядовых граждан, но сохранить капитал предприятий.
Поскольку эта концепция исходила из предательского допущения, что до окончательной победы еще далеко, в 1944 г. ее без лишнего шума положили под сукно. Но в 1948 г., когда союзники делали все, чтобы запустить экономику Германии, она оказалась весьма кстати.
«Эрхард и его коллеги достали свои наработки… 20 апреля 1948 г. автобус с тонированными стеклами в сопровождении усиленной охраны доставил их на авиабазу “Ротвестен” под Касселем. Там после недельных переговоров немецкие эксперты склонили представителей союзников принять их концепцию: 20 июня 1948 г. мелкие вкладчики потеряли все, а держатели акций и владельцы материальных активов – почти ничего. У политики Эрхарда была одна-единственная цель – поддержать бизнес в наращивании капитала. Он считал, что это простейший способ обеспечить динамичный рост экономики».
Конкурирующие экономики, в том числе Франция и Великобритания, не могли и мечтать о таких экстремальных мерах в интересах бизнеса. Их население никогда не поддержало бы подобную программу. Она была возможна только в Германии 1948 г., где рядовые граждане видели вокруг себя лишь руины и радовались уже тому, что живы и свободны. В то время мало кто понимал, что разрушены в основном жилые дома, а не промышленные предприятия. Во время бомбежек немецких городов военно-воздушными силами Великобритании и США были убиты тысячи мирных жителей, многие из них в регионах, где нацизм не пользовался особой поддержкой. При этом к маю 1945 г. доля оборудования заводов и фабрик, которое серьезно пострадало во время войны, составила всего 6,5 %. Немецкая промышленность не утратила былой мощи, это был дремлющий гигант, готовый к импровизации. В 1948 г. требовалось лишь разбудить его.
Не дожидаясь разрешения союзников, Эрхард отпустил цены и отменил продуктовые карточки, сделав все для формирования свободного рынка. Всем известен его легендарный диалог с властями США:
Американский военный губернатор: «Как вы смели изменить нормы распределения продовольствия, когда в стране не хватает еды?»
Эрхард: «Господин губернатор, я не менял нормы, я их отменил. Теперь людям нужны не карточки, а немецкие марки. Вот увидите, ради них они будут трудиться в поте лица!»
И это сработало. Немцы отлично помнят, как практически в одночасье полки магазинов заполнились продуктами, а на фабриках и заводах возобновилось производство.
«И самое главное. В 1944 г. государственный долг Германии составлял 379 миллиардов рейхсмарок, примерно в четыре раза больше, чем ее ВВП в 1938 г. Валютная реформа, проведенная под прикрытием армии США в 1948 г., аннулировала этот долг. По Плану Маршалла Западная Германия получила долговые каникулы по международным обязательствам. Общая сумма списанных долгов составила 465 миллиардов рейхсмарок/немецких марок, без учета отсроченного погашения процентов… Перещеголяла ли Германия Грецию? Бесспорно».
На самом деле эти события не имели ничего общего с чудом. Теперь в Тризонии была твердая валюта с фиксированным курсом, благоприятствующим экспорту. План Эрхарда позволил сохранить предпринимательский капитал. В стране достаточно квалифицированных кадров, а миллионы беженцев из Ост-Эльбии и Судетской области были счастливы, что остались живы, и готовы работать за гроши. Почти все оборудование находилось в рабочем состоянии. Кроме того, Германия получала помощь по Плану Маршалла. Таким образом, оказались созданы все условия для спасения и расцвета экономики.
Неудивительно, что в таких условиях предприниматели Западной Германии быстро оправились и начали богатеть.
Подлинное объединение – прощай, Берлин?
Теперь все начали думать о будущем. Но как продолжать существовать стране – с нравственной и политической точки зрения, – если все уцелевшие предприниматели еще недавно жили в мире и согласии с нацистским режимом? Как исцелить нацию, если почти половина врачей в прошлом – члены нацистской партии? Как перевоспитать государство, в котором десять лет во всех университетах преподавали расовую теорию? Ответ был прост как для Трумэна, так и для Сталина: забвение допустимо для всех, кроме главных преступников.
Конрад Аденауэр очень хотел проскочить этот этап побыстрее. В июне 1948 г. русские ответили на введение новой немецкой марки блокадой Западного Берлина, что заставило союзников организовать воздушный мост, который действовал около года. Аденауэр воспользовался обострением конфликта, грозящего перерасти в войну, для реализации своей цели – создать Германию, ориентированную на Запад. Незначительным большинством голосов было принято решение, что временной столицей должен стать Бонн, а 24 мая 1949 г. состоялась публикация Основного закона страны. 14 августа 1949 г. 73-летний Аденауэр стал первым канцлером Федеративной Республики Германия и оставался на этом посту до 1963 г. Он управлял страной так, что эти годы называют «эпохой Аденауэра».
Германия Аденауэра очень напоминала римскую Германию, Германскую империю Карла Великого и Рейнский союз, заключенный под давлением Наполеона. Она была отделена буферной зоной от Польши, не соприкасалась с Россией и имела совсем небольшую границу с Чехословакией.
Почти вся Германия к западу от Эльбы стала единым государством, и от так называемого объединения 1871 г. не осталось и следа.
Краеугольным камнем политики Аденауэра была интеграция с Западом. Он так твердо придерживался этой линии, что во время бурных дебатов в бундестаге в ноябре 1949 г. депутат от социал-демократов, вспылив, назвал его «канцлером союзников», а не немцев. Если бы его оппоненты знали, что он думает на самом деле, они наверняка бы распалились еще сильнее.
1 декабря 1955 г. Айвон Киркпатрик, верховный комиссар Великобритании в Германии, направил своему премьер-министру докладную записку с пометкой «совершенно секретно»:
«Вчера посол Германии сказал, что желает поговорить со мной наедине… Доктор Аденауэр не верит в немецкий народ. Он боится, что, когда он уйдет со сцены, правительство может заключить сделку с Россией в ущерб интересам Германии. Поэтому он считает, что интеграция ФРГ с Западом важнее объединения Германии. Он хочет, чтобы мы знали: он готов положить все силы на достижение этой цели… Разумеется, если точка зрения, которую он так откровенно выразил в разговоре со мной, получит огласку в Германии, это будет катастрофой для его политической карьеры».
Иными словами, Аденауэр попросту не верил, что объединенная Германия – вместе с Ост-Эльбией, которую он ненавидел, – останется верна Западу.
В то же время его собственная Западная Германия прекрасно вписывалась в эту концепцию. В 1954 г. она выиграла чемпионат мира по футболу, а в 1955-м, после ремилитаризации, стала членом НАТО. В 1957 г. был заключен Римский договор, который заложил основы Европейского экономического сообщества, предшественника ЕС. Председателем Европейской комиссии стал Вальтер Хальштейн, юрист, дипломат и ближайший союзник Аденауэра. Это действительно напоминало возвращение «назад в будущее». Как заметил тогда известный американский социолог:
«Сравнение соответствующих карт показывает, что границы империи Карла Великого в 814 г. и шести стран, которые в настоящее время входят в состав ЕЭС, практически идентичны… Такая степень сходства не может быть случайным совпадением».