[169]. Резкое наращивание самых крупных состояний и взрывной рост вознаграждения топ-менеджерам, особенно ярко выраженные в США, в первую очередь объясняются бойкотом прогрессивного налога, который по ту сторону Атлантики рос с 1932 года и в 1980 году достиг пика, затем развернулся в обратную сторону и с той же энергией устремился вниз в результате мобилизации ряда политических сил, инициированной «консервативной революцией» 1980-х годов. В Европе фискальное, социальное государство позволило сильнее сдержать рост неравенства. Доля 10 % самых богатых снизилась с 52 % в 1910 году до 28 % в 1980 году, но к 2020 году опять поднялась до 36 %. Доля 50 % самых бедных при этом выросла с 13 % в 1910 году до 24 % в 1980 году, но к 2020 году опять упала до 21 %. В целом неравенство доходов в 2020 году было значительно ниже, чем в 1910 году, в то время как средний доход за прошедшее столетие существенно вырос. Но здесь опять-таки нельзя забывать, что в абсолютных цифрах оно по-прежнему остается чрезвычайно высоким. Европейские общества всегда отличались строгой иерархией, а в последние несколько десятилетий масштаб материального неравенства вновь стал существенно расти. Однако достигнутый прогресс должен подпитывать грядущие проекты развития в данном направлении, а не давать нам повод почивать на лаврах, что слишком часто служит предлогом для оправдания любого лицемерия или отката.
График 29
Неравенство доходов: Европа и США в 1900–2020-х годах
Интерпретация. С 1980-х годов неравенство доходов в Европе вновь стало расти, хотя до уровня 1900–1910-х годов ему еще далеко. В США этот показатель рос гораздо быстрее. Но в обеих странах неравенство в любом случае остается ярко выраженным: доля доходов 10 % самых богатых, которых в 5 раз меньше, чем 50 % бедных, и сегодня в разы выше, чем доля 50 % самых бедных.
Примечание. Для Европы приведены средние показатели по Великобритании, Франции и Швеции.
Источники и цепочки: см. piketty.pse.ens.fr/egalite
Государство всеобщего благосостояния и прогрессивная шкала налогообложения: системная трансформация капитализма
Для дальнейшего движения к равенству перед нами, казалось, давно проложен самый естественный путь: для этого нам надо лишь углублять и как можно активнее расширять механизмы, которые в XX веке позволили добиться определенного равноправия, обеспечили прогресс и процветание народов, начиная с социального государства и прогрессивного налога. Но если мы надеемся идти дальше по этой стезе, нам жизненно важно разобраться, с какими ограничениями эти механизмы столкнулись, и изучить факторы, способствовавшие их ослаблению с 1980-х годов. В 1914–1980 годах институциональные перемены осуществлялись благодаря социально-политической борьбе. Без активной мобилизации общества с целью реализации нового этапа ничего этого просто бы не было. После 1980-х годов революция, инициированная Рейганом и Тэтчер, оказала столь огромное воздействие не только благодаря широкой поддержке правящих классов и мощной империи влияния, действовавшей через СМИ, аналитические центры и политическое финансирование (хотя свое влияние эти факторы, конечно, тоже оказали). Важнейшую роль в этом сыграла слабость коалиции равенства, которая не смогла опереться на альтернативный нарратив и обеспечить достаточно энергичную мобилизацию вокруг социального государства и прогрессивного налога.
Поэтому на нынешнем этапе нам прежде всего надо воссоздать такой нарратив и продемонстрировать, каким именно образом социальное государство и прогрессивный налог обеспечивают системную трансформацию капитализма. Если довести их логику до победного конца, эти механизмы представляют основополагающий этап на пути к новой форме демократического, децентрализованного, экологичного, многогранного, основанного на самоуправлении социализма, позволяющего создать новый мир, в котором будет гораздо больше равенства и свободы, чем в нынешнем. Исторически социалистическое и коммунистическое движение строилось на существенно иной платформе, включавшей в себя государственную собственность на средства производства и центральное планирование, которая обернулась крахом, но в действительности так и не была заменена той или иной альтернативой. По сравнению с ней социальное государство и прогрессивный налог нередко считались «мягкими» формами капитализма, неспособными поставить под сомнение его глубинную логику. Перед Первой мировой войной за прогрессивный налог ратовала радикальная партия, стремившаяся к «социальной реформе с уважением к частной собственности». Социалисты же скептически относились к начинанию, ограничивающемуся снижением постфактум неравенства, порожденного капиталистической системой, не затрагивающему глубинную суть процессов производства, не подвергающему пересмотру связанные с ними общественные отношения и рискующему стать помехой на пути рабочего класса к пролетарской революции. Эти исторические корни и дебаты в огромной степени влияют на представления о проблеме и сегодня. Мне кажется настоятельно важным их пересмотреть, причем сразу по нескольким причинам.
Во-первых, вполне очевидно, что все зависит от того, насколько прогрессивна шкала налогообложения. Прогрессивный налог с максимальной планкой в 2 % – совсем не то же самое, что прогрессивный налог с планкой, достигающей 90 %. Хотя опыт XX века продемонстрировал возможность успешно применять на вершине имущественной иерархии ставки, граничащие с конфискационными, на самом деле этот основополагающий исторический урок мало кому известен. Во-вторых, к вопросу о прогрессивном налоге в обязательном порядке надо подходить без отрыва от социального государства. Становление в XX веке социального государства всеобщего благосостояния, сопровождавшееся, как мы уже видели, активным движением за обобществление богатств (благодаря которому налоговые поступления в ведущих европейских странах увеличились с менее 10 % в 1914 году до 40–50 % в 1980–1990-х годах), показало, что за пределами рыночной логики можно выстроить целые сектора экономики, причем не только здравоохранение и образование, но также культуру, транспорт, энергетику и т. д. Заранее ни одна душа не может предсказать, куда в своем развитии придет этот процесс, какие затронет отрасли, какие децентрализованные, партисипаторные организационные формы создаст в них в будущем (больницы и центры по уходу, школы и университеты, ассоциации и фонды, государственные ведомства и территориальные общины, кооперативы и местное регулирование). Аналогичным образом очень сложно прогнозировать размах и конкретные механизмы коллективного финансирования, которые в нем будут задействованы (не исключено, что в один прекрасный день на эти цели будет направляться 60 %, а то 70 % от национального дохода[170]). Вместе с тем можно с уверенностью сказать, что для реализации следующего этапа обобществления богатств нам в обязательном порядке следует вернуться к системе коллективного финансирования, базирующейся на требовательной концепции фискальной и социальной справедливости. Без схемы привлечения самых высоких доходов и состояний, проверенной на практике и подверженной контролю, иными словами, без возврата к прогрессивному налогу никакой новый этап строительства социального государства и исторического процесса декоммерциализации просто невозможен.
Кроме того, надо напомнить, что прогрессивный налог в том виде, в каком он функционировал в XX веке, позволил не только более справедливо распределить выплаты, которыми облагаются различные классы доходов и собственности, но также существенно снизил неравенство до налогообложения. Эта роль, заключающаяся не только в перераспределении, но и в первичном распределении, представляется главнейшей и показывает нам, до какой степени прогрессивный налог помимо прочего представляет собой форму вмешательства в сами процессы производства, разумеется, в сочетании с другими механизмами, такими как наделение широкими правами профсоюзов и присутствие наемных работников в административных советах предприятий. Подчеркнем особо, что радикальное сокращение разброса заработной платы благодаря прогрессивному налогу (особенно при максимальных планках в 80–90 %, применявшихся в отношении самых высоких доходов) является еще и обязательным условием для борьбы на равных с рыночным сектором. Если капиталистические компании сферы высоких технологий назначают сверхвысокие зарплаты с целью привлечь практически всех высококлассных IT-специалистов на рынке труда, то это может самым серьезным образом усложнить задачу государственным и общественным агентствам, призванным их регулировать (если они, конечно, не способствуют тому, чтобы разрыв в зарплатах рос возрастающими темпами). То же самое относится к финансовому и юридическому секторам. Сокращение разброса зарплат здесь до 1 к 5, в то время как раньше он составлял 1 к 20, а то и к 100, это не только вопрос справедливого распределения, но и залог эффективности государственного регулирования и развития альтернативных моделей организации экономики.
Наконец, нам следует принять во внимание сдерживающие факторы достижений в деле снижения неравенства доходов и особенно собственности, которых удалось добиться благодаря социальному государству и прогрессивному налогу, чтобы изыскать средства эти ограничения преодолеть. Что касается разрыва на доходы, мы уже говорили, что его увеличение с 1980-х годов частично можно объяснить снижением верхних планок прогрессивного налога, и вряд ли возможно оправдать соображениями стимулирования экономики либо ее эффективности (потому что подобное развитие событий привело к двукратному сокращению экономического роста). Возвращение к более жесткой прогрессивной шкале налогообложения позволило бы опять сократить разрыв зарплат. Подобный шаг должен сопровождаться и другими инструментами, в частности равенством доступа к образованию и правом наемных работников или их представителей вести переговоры с работодателями. Система базового дохода, существующая на сегодняшний день в большинстве европейских стран, тоже страдает от множества недостатков, особенно во всем, что касается обеспечения равного доступа к ней молодежи, студентов, а также бездомных и тех, у кого нет банковского счета. Помимо прочего нам представляется чрезвычайно важным распространить систему базового дохода на тех, кто получает маленькие зарплаты или другие прибыли от профессиональной деятельности, дополнив ее системой автоматических выплат на расчетные книжки и банковские счета, чтобы целевому контингенту не приходилось за ними обращаться, и привязав к системе прогрессивного налога (также взимаемого по месту выплаты дохода). Кроме того, мы должны подчеркнуть, что невысокий уровень базового дохода, обычно составляющий от половины до трех четвертей от минимальной зарплаты при полной занятости, в за