ись, оказывались в оппозиции к деспотическому режиму просвещенного монарха. Радикальная эволюция во взглядах части дворянской молодежи под влиянием Великой французской революции должна была привести ее к якобинизму.
Королевским лейб-гвардейцем был и Дьёрдь Бешеней (1747–1811) — выдающийся мыслитель и поэт. 1772 год, когда увидела свет его «Трагедия Агиса», долгое время считался началом рождения эпохи Просвещения в Венгрии. Еще будучи в Вене, он вместе с друзьями и единомышленниками заложил организационные основы движения, конечной целью которого являлись ликвидация экономической, социальной и культурной отсталости Венгрии и достижение национальной независимости. Близкий соратник Бешеней проповедник из Комарома Йожеф Пейчели, переводчик на венгерский язык Юнга и Вольтера, в научно-популярном журнале «Минденеш дюйтемень» (1789–1792) популяризовал социальное и экономическое учение Просвещения. Пожоньская газета «Мадьяр хирмондо» информировала читателей о том, что свободные крестьяне платят за пользование землей лишь арендную плату, что каждая нация в Западной Европе имеет газеты на родном языке и т. д. До 1792 г. в стране выходили 18 газет. Одним из главных рупоров венгерского Просвещения стал литературный журнал «Мадьяр музеум» (1787–1792), основанный в Кашша (Кошице) поэтом Ференцем Казинци, неутомимым организатором венгерской литературы и литературной жизни.
Стержневой проблемой венгерского Просвещения являлась проблема родного языка, причем в двух аспектах. Первый — это саморазвитие и обновление языка в целях приспособления его к новым общественным потребностям, и второе — расширение сферы применения венгерского языка с тем, чтобы обеспечить ему достойное место во всех областях духовной жизни и общественной деятельности. Проблема языка, по мнению просветителей, являлась тем решающим звеном в цепи, которое должно было возвысить нацию до уровня самых передовых в Европе. Бичуя аристократию за забвение венгерского языка, Бешеней указывал: «Каждая страна сама заботится о своем языке, на нем учится, судит, торгует, общается и обогащается».
Отвергая аргументы германизаторов о «слабости» и несовершенстве венгерского языка (ссылками на это они обосновывали введение немецкого), Бешеней справедливо утверждал, что ни один язык не достигал совершенства сразу, за короткий срок. Был у него еще один интересный довод: «Все нации становились учеными на своем языке, на чужом — никогда!» В 1781 г. Бешеней выдвинул план создания Венгерской академии наук для модернизации венгерского языка, усовершенствования его структуры, лексики и пр. Автор плана считал, что прогресс в области языка приведет к распространению знаний и наук во всех слоях населения независимо от сословной принадлежности. О том, что просветитель преследовал далеко идущие цели, достижение которых должно было снять с нации феодальные оковы и открыть путь к буржуазному развитию, свидетельствует понимание им взаимообусловленности таких социальных явлений, как бедность и невежество. «Бедность и невежество связаны… — отмечал он. — Невежественный народ так же несчастлив, как и бедный… Процветание наук принесло бы ту пользу, что вместе с ними были бы пробуждены усердие и промыслы нации». В то же время принадлежность к классу феодалов определила ограниченность мировоззрения Бешеней, не дала ему возможности увидеть необходимость прекращения феодальной эксплуатации крестьян, отмены их повинностей и наделения крестьян землей.
Во второй половине 1780-х годов в связи с принудительным навязыванием Венгрии немецкого языка движение за права венгерского языка приобрело широкий общественный характер и ярко выраженную антигабсбургскую направленность. Венгры были возмущены не только ущемлением своих прав, но еще больше оскорбляющим их национальное достоинство пренебрежительным отношением к родному языку со стороны имперских властей, а именно их утверждением, что широкое применение латыни есть доказательство неразвитости венгерского языка. Движение за равноправие венгерского языка стало исходным пунктом в борьбе за ликвидацию разделявших нацию сословных перегородок, за единство и законные права рождавшейся нации.
В то же время в Венгрии развернулось широкое антиабсолютистское оппозиционное движение. Возникли новые формы его организации. Поскольку Габсбурги упорно уклонялись от созыва Государственного собрания, а из-за ликвидации комитатской системы и комитатской автономии не могли быть созваны также и собрания комитатов, дворянство стало использовать в своих политических целях полулегальные масонские ложи, возникшие еще в 1760-х годах. Первоначально они вели в основном культурно-просветительскую деятельность, среди их членов было много служащих, мелких чиновников, учителей, врачей и т. д., сочувственно относившихся к Иосифу и его реформам. С середины 80-х годов сочувствие сменилось конфронтацией. Указ Иосифа об ограничении числа лож и подчинении их полицейскому контролю побудил ложи перейти на нелегальное положение. В масонских ложах формулировались и новые антигабсбургские лозунги: самостоятельность венгерской армии, внешней политики и внешнеполитического представительства, выдвигались антифеодальная идея превращения крепостных в свободных собственников и план свержения Габсбургов с венгерского престола.
Из среды масонского движения вышли будущий якобинец Йожеф Хайноци и прогрессивный мыслитель Гёргей Берзевици.
формирование мировоззрения эти и многих других представителей прогрессивной венгерской интеллигенции огромное влияние оказала Великая французская революция.
Глава VII ВЕНГРИЯ В ЭПОХУ ВЕЛИКОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И НАПОЛЕОНОВСКИХ ВОЙН (1789–1815 гг.)
КРАХ ЙОЗЕФИНИЗМА. ДВОРЯНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
Взятие Бастилии в июле 1789 г., положившее начало великой революции, застало империю Габсбургов в состоянии сильнейшего брожения. Захватническая война, которую Австрия вела против Османской империи, принесла народам новое тяжкое бремя, потери и страдания. Всеобщее недовольство охватило все слои общества. Особенно активные формы возмущение австрийской тиранией приняло в двух противоположных концах империи — в Бельгии и Венгрии. Антигабсбургское движение, имевшее в Бельгии большой размах уже в 1787 г., с началом революции переросло во всеобщее национальное восстание. Оно завершилось осенью 1789 г. изгнанием из страны австрийских войск и провозглашением республики.
В Венгрии феодальное по первоначальному характеру движение дворянства, ущемленного в своих интересах реформами, стало выходить за узкосословные рамки и все больше принимать национальный характер. Комитатское дворянство сумело организовать и возглавить эффективное сопротивление насильственному набору солдат в австрийскую армию и реквизициям продовольствия и фуража, практически парализовав пополнение и снабжение войск. Венгерские дворяне, говорилось в памфлете того времени, «решили не давать ни гарнца хлеба, ни гроша денег, ни одного рекрута». Они запаслись оружием, готовые в любую минуту к восстанию.
В Берлин и Веймар были направлены представители оппозиционного дворянства для переговоров о низложении Габсбургов и избрании королем Венгрии герцога Веймарского Карла-Августа. Кстати, австрийская тайная полиция, прекрасно осведомленная об этих сношениях, постоянно держала венский двор в курсе событий. Впрочем, и без полицейских доносов было очевидно, что Венгрия идет к восстанию. Сознавая свое бессилие, в конце января 1790 г. смертельно больной император подписал указ об отмене всех своих декретов, за исключением трех — об отмене крепостничества, об оплате низшего духовенства и о веротерпимости. Одновременно он обещал созвать Государственное собрание и восстановить конституционный строй. Абсолютизм признал свое поражение, он отступил, но водворить порядок и спокойствие в Венгрии не сумел.
Возбуждение в стране нарастало все больше, а общественно-политическая активность невиданных прежде масштабов и глубины, ломая сословные представления, находила все новые и новые формы выражения. Как никогда ранее, шла широкая подготовка к сессии Государственного собрания; на комитатских собраниях наряду с выборами делегатов происходила выработка для них наказов. Так возник легальный форум для выдвижения и публичного обсуждения политических программ, и поскольку комитаты поддерживали между собой постоянные и оперативно действующие контакты, обмениваясь мнениями, информацией и программами, то появилась возможность для формулирования общественного мнения, — необычное явление для феодальной эпохи. Оно отражало настроения, взгляды, позиции привилегированного дворянского сословия, которое являлось самой политически активной частью венгерского общества и было к тому же довольно многочисленно — составляло 5–6% населения, уступая в этом отношении из всех европейских стран только Польше, где шляхта составляла около 10 %. Выдвинув популярные в широких массах лозунги, оно сумело заразить своим патриотизмом значительное большинство горожан и крестьян и пользовалось каждым случаем и поводом, чтобы подогревать антиабсолютистские настроения.
Событием национального значения стало возвращение короны св. Иштвана в Венгрию. На всем пути следования торжественной процессии от Вены до Буды устраивались шумные манифестации, празднества с танцами, песнопением (особенно популярной была песня о Ракоци), патриотическими лозунгами вроде «Да здравствует венгерская свобода!» и т. д. Под предлогом охраны и почетного эскортирования короны формировались бандериумы и другие добровольные вооруженные отряды дворян. Процессия прибыла в Буду 20 февраля, в день смерти императора. Для того чтобы не омрачать праздника, весть о ней держалась в тайне в течение дня.
Формирование и обучение военному делу отрядов продолжалось. Собрания нескольких комитатов обратились к венгерским полкам, дислоцированным в других провинциях империи, с призывом вернуться домой и встать на защиту родины и конституции. Эти призывы не остались без отклика. Позднее, в ходе сессии Государственного собрания, в его адрес поступали просьбы полков о назначении венгерского главнокомандующего, введении венгерского языка в частях и др., т. е. был поставлен вопрос о создании национальных вооруженных сил.