С военной, стратегической точки зрения судьбу Венгрии, венгерской революции решило вторжение 200-тысячной русской царской армии фельдмаршала И. Ф. Паскевича, начавшееся в июне 1849 г. Однако поражению способствовали внутренние слабости самой революции, с особой силой обнаружившиеся весной-летом того же года.
Надежду на спасение и единственную, пожалуй, возможность дальнейшего ведения войны, пусть неравной, могла дать бескомпромиссная борьба со всякого рода соглашателями, а главное — радикальное удовлетворение социальных требований основной массы населения, крестьянства, и справедливых национальных требований немадьярских народов. Для этого требовалось изменение всей политики руководящей силы революции — среднепоместного дворянства, преодоление им собственной классовой ограниченности. Между тем большинство его все более тяготилось войной и все больше тяготело к полюбовному соглашению с венским двором. В Государственном собрании усилились позиции «партии мира», саботировавшей радикальные акции Кошута. Постепенно в изоляции оказалось не только левое крыло собрания, но и сам Кошут, с которым откровенно соперничал, опираясь на «партию мира», генерал Гёргей, добивавшийся личной диктатуры.
Государственное собрание под давлением левых депутатов 14 апреля решилось на, казалось бы, революционный акт, провозгласив полную независимость Венгрии и объявив династию низложенной с венгерского престола в надежде таким образом закрыть путь к примирению с Австрией. На деле политические последствия детронизации были скорее негативными для революции. Л. Кошут, избранный правителем Венгрии, оказался практически устраненным от непосредственного руководства делами. Премьер-министром был назначен Б. Семере, в результате чего усилились позиции «партии мира». Вместе с Гёргеем она не желала ни малейшего усиления революции (расширения демократических преобразований), ни продолжения вооруженной борьбы в наступательном плане, считая, что вести ее нужно лишь постольку, поскольку это необходимо для достижения соглашения с короной.
После начала интервенции царской России военное положение Венгрии резко ухудшилось. 13 июля Пешт заняли русские войска, а Буду — австрийские. Переехавшее в Сегед правительство попыталось спасти положение путем пересмотра своей национальной политики. 14 июля оно подписало соглашение с руководством трансильванских румын (Н. Балческу) о примирении м отрядами сражавшихся на стороне императорской армии румын, признав румынскую национальность и ее права в сфере языка, школы, церкви, местной администрации. 28 июля был припнят первый в европейской истории специальный закон о национальностях, выдержанный в таком же духе, как и соглашение от 14 июля. Однако эти прогрессивные акты уже не могли оказать влияния на ход событий, 31 июля у Шегешвара (Сигишоара, ныне в Румынии) русские войска нанесли решающее поражение венгерской армии, в сражении пал великий поэт адъютант Бема Ш. Петёфи. 9 августа последовало поражение под Темешваром (современный Тимишоара в Румынии). Под давлением «партии мира» Кошут вынужден был передать власть Гёргею. Не дожидаясь полномочий правительства, последний вступил в переговоры с царским генералом Рюдигером. 13 августа 1849 г. основные силы венгерской армии во главе с Гёргеем сложили оружие перед Паскевичем у Вилагоша (Ширия, ныне в Румынии). Отдельные части и крепости, однако, продолжали сражаться и после вилагошской капитуляции. Крепость Мункач (Мукачево, ныне в СССР) прекратила сопротивление 13 августа, а 2 октября сдал свои позиции генерал Д. Клапка, начальник военного гарнизона крепости Комаром.
Австрийская военщина, озлобленная тем, что венгры сложили оружие не перед императорской армией, а перед царской, учинила кровавую расправу, неоправданная жестокость которой поразила даже европейские дворы. 6 октября в крепости Арад (ныне в Румынии) были казнены 13 генералов и высших офицеров армии хонведов; в национальном сознании и в памяти народной «арадские мученики» и сегодня почитаемы наряду с самыми выдающимися героями венгерской истории. В тот же день в Пеште казнили первого премьера ответственного венгерского правительства графа Л. Баттяни, который абсолютно не был причастен к австро-венгерской войне. Смерть он встретил мужественно и спокойно. Дабы избежать позора повешения, в ночь перед казнью он нанес себе несколько ножевых ран, и тем не менее его расстреляли.
Всего военно-полевые суды вынесли около 500 смертных приговоров, к длительным срокам заключения в крепостях были приговорены 1765 участников революции, 45–50 тыс. солдат — хонведов и национальных гвардейцев — были насильственно мобилизованы в австрийскую армию и направлены в отдаленные области империи.
Восстановленный абсолютизм и этим не утолил жажду мести. От Венгрии были отторгнуты не только Хорватия с портом Фиуме (ныне Риека в Югославии), но и Трансильвания и «Сербская Воеводина». Оставшуюся территорию страны разбили на пять округов, управляемых королевскими комиссарами при помощи войск и жандармерии. И все же абсолютизм не посмел поднять руку на основные социальные завоевания венгерской революции, безвозвратно уничтожившей феодальные порядки.
Венгерская революция 1848–1849 гг. была национальной лишь в том смысле и лишь постольку, поскольку она ставила перед собой цели национально-мадьярские, и явилась важнейшим этапом в длительном процессе формирования современной венгерской нации. В то же время она была и венгерской, и европейской, поскольку объективно утверждала буржуазные правовые нормы, буржуазные свободы на территории всего Венгерского королевства, населенного многочисленными немадьярскими народами, обеспечивала предпосылки буржуазно-капиталистического развития для всех этих народов в совокупности.
Венгерская революция составляла органическую часть общеевропейских революций, поскольку, подрывая устои абсолютизма и феодализма во всей Австрийской империи, продвигала дело буржуазного прогресса в масштабах всего континента. Отсюда искреннее сочувствие и симпатии, которые она снискала со стороны революционеров и прогрессивных деятелей всей Европы во главе с К. Марксом и Ф. Энгельсом, а также непосредственная поддержка, которую ей оказали свободолюбивые люди разных национальностей. Не случайно в рядах армии хонведов бок о бок с венграми сражались сербы, словаки, немцы, австрийцы, украинцы, французы и англичане, не говоря уж о поляках, представители которых в лице генералов Бема и Дембиньского были выдвинуты на ответственнейшие посты в венгерской армии.
Генерал Лайош Кулих, один из 13 «арадских мучеников», казненный австрийцами в октябре 1849 г., в своем боевом приказе писал: «Мы сражаемся не только за венгерскую независимость. Наша борьба — общая борьба против всех угнетателей». Об этом же свидетельствовал и противник революции австрийский главнокомандующий генерал Виндишгрец. В феврале 1849 г. он доносил в Вену о том, что 70 из 100 захваченных в плен не знают мадьярского и провозглашают коммунистические идеи.
События в Венгрии в 1848–1849 гг. явились органической частью общереволюционного процесса, охватившего весь Европейской континент — от Франции до границ Российской империи. Само их начало было бы немыслимо без мощного всплеска антифеодальных и антиабсолютистских движений в соседних странах — Германии, Италии и в первую очередь конечно же, Австрии. Венгерская революция, начавшаяся под непосредственным влиянием восстаний в Париже и Вене, в то же время сама дала импульс международному революционному процессу в тот момент, когда наметился его упадок. Она обрела второе дыхание, когда реакция уже фактически одержала победу на Западе, а весной и летом 1849 г. оставалась, в сущности, единственным и главным очагом европейской революции, оказывая в неблагоприятных международных условиях мужественное сопротивление объединенным силам двух реакционных империй Европы. Венгерская революция завоевала симпатии всей европейской демократии, в том числе выдающихся русских революционеров-демократов, не скрывавших своего восхищения подвигом маленького народа и своего презрения к палачам революции.
Глава X НЕОАБСОЛЮТИЗМ И КВАЗИКОНСТИТУЦИОННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
ПАЛАЧ Ю. ХАЙНАУ И «БАХОВСКИЕ ГУСАРЫ»
«Зима теперь, тишина, снег и смерть», — писал после подавления революции и освободительной войны поэт Михай Вёрёшмарти. Над страной опустилась ночь и наступила могильная тишина, прерывавшаяся разве только звоном цепей и кандалов заключенных, залпами карательных команд. Палач Венгрии генерал Ю. Хайнау, неограниченный господин поверженной страны, за жестокость и садизм прозванный итальянцами «гиеной Брешии», хвастался «учредить образец для всей Европы, как надо обращаться с бунтовщиками и как надо обеспечивать порядок, спокойствие и мир на столетие».
Униженная поражениями 1849 г., династия мстила своей беззащитной жертве, и это было настолько очевидно, что даже отнюдь не мягкосердечный Николай I пытался урезонить своего, можно сказать, «крестника» Франца Иосифа, сохранившего трон только благодаря русским штыкам. Лишь в 1850 г. под давлением европейской общественности Франц Иосиф согласился уволить своего любимца генерала-палача. Расправы прекратились, но деспотический характер режима не изменился.
За всю историю габсбургского господства Венгрия никогда не была столь бесправна, как в годы неоабсолютизма. Страна управлялась непосредственно из Вены министром внутренних дел Австрии Александром Бахом и его чиновниками, немцами и чехами по национальности, которых народ называл «баховскими гусарами». Ликвидировано было даже городское, муниципальное самоуправление. Режим Баха, распространенный на Венгрию, опирался, по словам современника, на четыре опоры: на стоящую армию, на сидящую бюрократию, на коленопреклоненное духовенство и на шныряющую тайную полицию. В Венгрии режим находился в полной изоляции: не имел он опоры даже в кругах высшей аристократии, недовольной пренебрежением «древней конституцией» и услугами верных династии ее представителей.