го полуострова, где они находились в почти полной изоляции до осени 1851 г., когда были освобождены под давлением общественности Европы и Америки. Правительство Соединенных Штатов предоставило в распоряжение бывшего правителя Венгрии один из боевых кораблей американского флота — фрегат «Миссисипи». Повсюду, в портах Италии, Франции и Англии, его встречали восторженные толпы. То же самое происходило и в США, куда он прибыл в декабре 1851 г. Здесь он удостоился редчайшей чести быть принятым президентом и выступить с речью перед обеими палатами конгресса. Это был первый после Лафайета — участника войны за независимость в Северной Америке — случай в истории США. Кошут произнес одну из самых блестящих своих речей, взывая к эффективной помощи своей несчастной, растерзанной родине. Но Белый дом остался глух. Вернувшись ни с чем в Европу, Кошут несколько лет провел в Лондоне, завязал тесные дружеские отношения с лучшими представителями европейской демократии — Дж. Мадзини и А. И. Герценом, с поляками и другими эмигрантами. Одновременно он искал поддержки венгерскому делу У правителей Франции, Пруссии и в особенности у Камилло Кавура — министра иностранных дел сардинского двора. В конце 50-х годов благодаря героизму гарибальдийцев центр освободительных движений переместился в Италию; сюда, в Турин, столицу Пьемонта, переехал и Лайош Кошут, здесь он прожил до самой смерти в 1894 г.
Л. Кошут и его соратники возлагали основные свои надежды на внешнюю помощь, прежде всего правительств тех стран, которые были противниками Габсбургов. И за это подверглись жестокой критике со стороны К. Маркса, считавшего союз с буржуазными правительствами изменой делу революции.
Анализируя опыт революции и освободительной войны, руководство венгерской эмиграции, главные центры которой находились в Париже, Лондоне и городах Италии, пришло к выводу, что любое новое восстание в Венгрии может рассчитывать на успех лишь в результате крупных международных осложнений, которые коснулись бы Австрии, и в случае поддержки венгерского дела какой-либо великой державой. Наученные горьким опытом братоубийственной войны с румынами и славянами, Кошут и его соратники в 50-е годы взяли курс на национальное примирение, с тем чтобы не дать возможности австрийской камарилье вновь использовать в своих целях межнациональную рознь. Однако готовность идти на определенные уступки национальным чаяниям немадьярских народов отнюдь не означала отказа от идеи мадьярской гегемонии в многонациональной Венгрии.
Программа Кошута, разработанная в 1850–1851 гг., предусматривала предоставление самоуправления на уровне муниципалитетов и комитатов, причем официальным языком в последних признавался язык большинства населения данного комитата. Основным недостатком этой и последующих программ эмиграции был отказ признать принцип самоопределения народов Венгрии. Право на автономию, а в крайнем случае даже на отделение признавалось лишь за Хорватией-Славонией. Судьбу Трансильвании, где более половины населения составляли румыны, должен был по замыслу Кошута решить народный референдум.
Но и эту не слишком радикальную программу решения национального вопроса встретили в штыки господствующие классы Венгрии, обвинившие Кошута в излишней уступчивости, в том, ЧТО он якобы подвергает угрозе территориальную целостность королевства. Суть же разногласий между влиятельной в стране Дворянской оппозицией и Кошутом заключалась в том, что последняя не желала разрушения империи, добиваясь лишь уничтожения абсолютистского режима, восстановления конституции Венгрии и признания ее особого положения в системе владений Габсбургов. Кошут и его соратники исходили из перспективы ликвидации Австрийской империи путем вооруженного выступления пародов Венгрии в союзе с Францией, итальянским народом и соседними странами — Сербией, Румынией.
Соглашение, заключенное Кошутом, создавшим вместе с Д. Клапкой и Л. Телеки Венгерскую национальную директорию, с французским императором Наполеоном III, предусматривало поддержку Францией дела венгерской независимости. Кошут обязался сформировать в Италии венгерский легион и организовать восстание в Венгрии, но лишь в том случае, если французские или итальянские войска вступят на территорию страны. Военная конвенция на тех же условиях была заключена и с Пьемонтом.
Накануне войны 1859 г. при посредничестве представителей Пьемонта и Франции между венгерской эмиграцией и князем А. Кузой (Соединенные дунайские княжества) было достигнуто формальное соглашение о сотрудничестве. Оно предусматривало размещение на румынской территории венгерских складов оружия, предоставление «одинаковых прав и свобод» всем народам Венгрии и ряд других уступок в пользу немадьярских национальностей. Намечалось совместное вооруженное выступление мадьяр с румынами, сербами и хорватами на стороне Италии и Франции и создание затем Дунайской конфедерации в составе Венгрии, Сербии и Румынии. Венгерская сторона сдержала свое слово: легионеры храбро сражались на всех фронтах, они отличались под Неаполем и Палермо, генерал Иштван Тюрр стал заместителем Гарибальди. Император же французов обманул и Кошута, и Кавура — добившись присоединения Ниццы и Савойи, он сразу же вышел из войны.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КРИЗИС 1859–1867 гг. И ЗАКЛЮЧЕНИЕ АВСТРО-ВЕНГЕРСКОГО СОГЛАШЕНИЯ
Поражение в войне 1859 г. положило начало глубокому кризису не только неоабсолютистской системы, но и всей монархии в целом. Состояние, в котором находилась империя в 1859–1867 гг., названное В. И. Лениным «государственным кризисом», продолжалось вплоть до заключения австро-венгерского соглашения в феврале 1867 г. Необходимость безотлагательных перемен осознали и правители империи. Спустя неделю после подписания перемирия император обнародовал «лаксенбургский манифест», дав обещание осуществить реформу законодательства и администрации в духе времени. Наряду с административно-конституционными реформами империю из кризиса должно было вывести по замыслу венского двора решение венгерского вопроса, без которого не мыслилось обретение монархией устойчивости, а также установление внутренней стабильности в империи. Новое правительство, почти сплошь составленное из представителей консервативной знати, единогласно вынесло решение о ведении переговоров с политическими деятелями Венгрии.
В апреле 1860 г. император отменил указ о разделении Венгрии на пять административных округов, объявив о своем намерении созвать в будущем Государственное собрание Венгрии и комитатские собрания. Одновременно, чтобы завоевать расположение и доверие австрийской буржуазии, он в мае 1860 г. созвал рейхсрат, обещав впредь решать вопросы, связанные с государственными финансами и бюджетом, с одобрения этого совещательного органа. В октябре 1860 г. при решающем участии венгерских консерваторов-аристократов был подготовлен проект новой конституции, обнародованный императором под названием Октябрьского диплома. Его принято считать федералистским, потому что он восстановил законодательные учреждения — сеймы, ландтаги — стран и провинций империи. Их права в местных делах были расширены. От этого, конечно, империя не могла превратиться в федерацию стран и провинций. Еще более призрачными являлись уступки в пользу конституционности и парламентаризма, ибо внешняя политика и военные дела полностью входили в компетенцию монарха и никакому контролю со стороны рейхсрата не подлежали.
Наибольшие уступки венский двор сделал Венгрии — в угоду ей была ликвидирована «Сербская Воеводина», восстановлена комитатская система, а венгерский язык объявлен официальным языком. Но план спасения империи с использованием Венгрии наибольшее сопротивление встретил именно в этой стране.
С падением неоабсолютизма Венгрия буквально воспрянула духом после десятилетней спячки. Движение сопротивления приняло массовый характер, обогатившись новой формой — политической демонстрацией. Уже в конце октября 1859 г. в Пеште и других городах состоялись многотысячные демонстрации по случаю столетия со дня рождения писателя Ф. Казинци. И все они, по какому бы поводу ни проводились, носили откровенно антиавстрийский характер.
15 марта 1860 г. народ впервые вышел на улицу, чтобы отметить двенадцатую годовщину начала революции 1848 г. (с того дня и по сию пору традиция эта соблюдается неукоснительно). Полиция прибегла к оружию, был смертельно ранен студент-юрист. Еще более мощную демонстрацию вызвала весть о трагической гибели в Вене графа Сечени, который с осени 1848 г. находился на излечении и одновременно под домашним арестом в психолечебнице в венском предместье Дёблинг. В конце 50-х годов состояние его настолько улучшилось, что он смог написать и организовать публикацию за границей анонимной брошюры, в которой подверг уничтожающей критике баховский режим в Венгрии. Несмотря на высокий титул графа, полиция беззастенчиво проводила у него обыски, шантажировала. Сам министр полиции не постеснялся сказать ему, не скрывая угрозу: «Сумасшедший дом перестал быть убежищем для вашего превосходительства!»
В ночь на 8 апреля 1860 г. Сечени покончил с собой. Исследователи полагают, что решающей причиной этого был страх перед возможностью нового вооруженного восстания нации против Габсбургов. Вся страна переживала эту утрату. «Не умирает тот, кто тратит сокровища своей души для миллионов» — так отозвался на смерть Сечепи великий лирик Янош Арань. 30 апреля 1860 г. на панихиду по умершему у одной из церквей в центре Пешта собрались 80 тыс. человек.
Летом 1860 г. после высадки краснорубашечников Дж. Гарибальди в Силезии народ Венгрии чутко прислушивался к тому, что происходило в Италии, ожидая избавления оттуда. В отрядах, двигавшихся на север, находились и венгерские добровольцы. В мае 1859 г. в Милане был сформирован Венгерский легион под командованием генерала Клапки, а в Париже под руководством Кошута образована Венгерская национальная директория — нечто вроде временного правительства. В последнюю декаду июля 1860 г. по всей стране прокатились демонстрации, участники которых провозглашали лозунг