* * *
В.: Мне хотелось бы перейти к высшим, или трансперсональным, стадиям. Но прежде чем мы это сделаем, вы отметили, что существует очень простой способ обобщить четыре квадранта, их истины и критерии достоверности.
К. У.: Да. Вот базовые различия: всё в правосторонних квадрантах описывается «оно»-языком; всё в верхне-левом квадранте описывается «я»-языком; и всё в нижне-левом квадранте описывается «мы»-языком.
В.: Я, мы и оно. Довольно просто.
Большая тройка
В.: Эти три языка указаны на внутренних углах рис. 7.1 и на рис. 5.2.
К. У.: Да. «Оно»-язык — это язык поверхностей, объективный, нейтральный, освобожденный от ценностей, это стандартный язык эмпирических, аналитических и системных наук — от физики, биологии и экологии до кибернетики, позитивистской социологии, бихевиоризма и теории систем.
Другими словами, он монологичен. Это монолог с поверхностями, с множеством «оно» (то есть с «они»). «Оно»-язык описывает объективные внешние аспекты и их взаимосвязи, наблюдаемые поверхности и паттерны, которые можно увидеть при помощи органов чувств и их продолжений в виде приборов, — неважно, находятся ли эти эмпирические поверхности «внутри» вашего тела, как, например, ваш мозг или легкие, или же «снаружи», как экосистемы. Даже информация, протекающая по каналам данных, может быть описана посредством «оно»-языка. Информация на самом деле определяется как отрицательная энтропия, и это уже «оно»-язык высшей пробы. Ваше присутствие вовсе и не требуется.
«Я»-язык, с другой стороны, представляет собой ваше присутствие, ваше сознание, ваше субъективное сознавание. Всё в верхне-левом квадранте, по сути, описывается «я»-языком, языком внутренней субъективности. Субъективный компонент любого холона — это «я»-компонент.
Разумеется, это «я», или самость, или субъективность, возрастает вместе с возрастанием глубины (у обезьяны больше субъективности, чем у червя), однако идея состоит в том, что этот «я»-компонент в любом случае нельзя описывать «оно»-языком. Это свело бы субъект исключительно к объекту, и все мы инстинктивно сопротивляемся подобному шагу, причем довольно агрессивным образом. Субъектов понимают, а объектами манипулируют.
В.: Лаборант…
К. У.: Да, это был один из примеров. К вашему «я» относятся как к «оно». Неважно, являются ли объекты единичными или же они представляют собой коллективные нити в великой и замечательной паутине, люди инстинктивно осознают опасность подобного редукционизма.
В.: А третий язык?
К. У.: Третий язык, или «мы»-язык, — это нижне-левый квадрант, культурное, или межсубъективное, измерение. Верхне-левый квадрант — это то, как «я» воспринимаю мир; нижне-левый же — то, как «мы» его воспринимаем. Это коллективное мировоззрение, которое мы, жители определенных времени, пространства и культуры, населяем. Данные мировоззрения, конечно же, эволюционируют и развиваются, так что мы обнаруживаем архаическое, магическое, мифическое и рациональное мировоззрения, которые мы уже вкратце обсудили.
Поэтому как минимум у нас есть эти три фундаментальных языка, и они довольно сильно отличаются друг от друга, касаясь своих собственных измерений. И неспособность проводить различие между этими языками привела к необычайной по своей глубине путанице.
В.: Вы называете их «Большой тройкой».
К. У.: Да. Большая тройка — это просто упрощенная версия четырех квадрантов, ведь оба правосторонних квадранта являются объективными внешними измерениями («оно» и «они»). Поэтому ради простоты четыре квадранта можно обычно упрощать до трех, получая Большую тройку — я, мы и оно.
Стало быть, когда мы говорим, что каждый индивидуальный холон имеет четыре квадранта (или, в упрощенном варианте, Большую тройку), мы также имеем в виду, что каждый холон имеет эти аспекты, или грани, которые могут быть описаны только на разных языках. И причина, почему нельзя сводить какой-либо язык к другому, является той же причиной, по которой мы не можем сводить какой-либо из квадрантов к другому. Посему мы можем описать холон адекватным и полным образом, только если мы обратимся ко всем трем языкам, дабы описать все его квадранты, а не просто выделим какой-то один квадрант или какой-то один язык. Обычно, конечно же, происходит последнее.
В.: Итак, Большая тройка. Вы указывали на огромное количество соответствий с этой тройкой — например, мораль, наука и искусство; или Благо, Истина и Красота Платона.
К. У.: Верно. Это просто разные вариации на одну и ту же Большую тройку.
Я (верхне-левый): сознание, субъективность, самость и самовыражение (включая искусство и эстетику); правдивость, искренность.
Мы (нижне-левый): этика и мораль, мировоззрения, общий контекст, культура; межсубъективные смыслы, взаимопонимание, уместность, справедливость.
Оно (правая сторона): наука и технология, объективная природа, эмпирические формы (включая мозг и социальные системы); пропозиционная истина (единичная, а также функциональное соответствие).
Наука — эмпирическая наука — работает с объектами, с «оно», с эмпирическими паттернами. Мораль и этика занимаются вопросами «мы» и нашего межсубъективного мира. Искусство затрагивает красоту в глазах смотрящего, то есть «я». И верно, это по сути своей платоновские Благо (мораль, или «мы»), Истина (в смысле пропозиционной истины, объективных истин, или «оно»/«они») и Красота (эстетическое измерение, воспринимаемое через «я» каждого).
Большая тройка также является тем, что сэр Карл Поппер назвал тремя мирами — объективным («оно»), субъективным («я») и культурным («мы»). И Большая тройка — это критерии достоверности Хабермаса: объективная истина, субъективная искренность и межсубъективная справедливость.
И важнейшее историческое значение имеет то, что Большая тройка проявилась в невероятно влиятельной трилогии Канта — «Критика чистого разума» (объективной науки), «Критика практического разума» (морали) и «Критика способности суждения» (эстетического суждения и искусства).
Можно было бы привести еще десятки примеров, но если обобщить, то такова в целом картина Большой тройки.
В.: Хорошо, хотелось бы вкратце вернуться к фундаментальной парадигме Просвещения — ко всему движению «модерна» («современности») как таковому. Я хотел бы попросить вас объяснить его с точки зрения Большой тройки.
Это, по-моему, важно, ведь все подходы так называемой новой парадигмы заявляют о том, что, дескать, они преодолевают парадигму Просвещения, а вы продолжаете утверждать, что большинство из них все еще всецело находятся в ее ловушке. Вы продолжаете утверждать, что, например, теория систем все еще следует парадигме Просвещения. Так что же с точки зрения Большой тройки представляла собой парадигма Просвещения?
К. У.: О, ну это достаточно просто. Фундаментальная парадигма Просвещения сводила все «я» и все «мы» исключительно к «оно». Основные течения парадигмы Просвещения считали, что всю реальность можно описать «оно»-языком, и только этот язык полагался чем-то «по-настоящему реальным». Так что они упрощали Большую тройку до большой плоскости «оно»-языка. Другими словами, они сводили все левосторонние измерения к их правосторонним коррелятам. То есть совершали акт тонкого редукционизма. Прояснился ли этот вопрос?
В.: Они отрицали искусство и мораль и предпочитали им науку?
К. У.: В каком-то смысле да. Но лучше всего уловить отрицательные грани модерна и парадигмы Просвещения можно, придя к пониманию их положительного вклада. Важно помнить, что каждой стадии развития свойственна «диалектика прогресса»: говоря простым языком, каждая новая ступень развития приносит хорошие и плохие новости. И мы подчеркивали некоторые плохие новости, однако это мало что проясняет, если мы сначала не поймем соответствующие хорошие новости. Поэтому я хотел бы вкратце коснуться хороших новостей модерна, иначе мы окажемся в ловушке простой антимодернистской риторики, от которой не будет никакой пользы.
Хорошие новости: дифференциация Большой тройки
В.: Хорошо, хочу спросить из чистого любопытства: можно ли выразить данные «хорошие новости» и при помощи понятия Большой тройки?
К. У.: Да. Согласно различным теоретикам (от Вебера до Хабермаса), хорошие новости современности, или модерна, состояли в том, что она смогла, впервые в истории, полностью и крупномасштабно дифференцировать Большую тройку. То есть провести различия между искусством, моралью и наукой; или самостью, культурой и природой. Эти сферы, или измерения, более не были слиты друг с другом, более не были синкретически смешаны и спутаны.
Мы, современные люди, настолько привыкли принимать данную дифференциацию за нечто само собой разумеющееся, что, как правило, забываем, что же происходило в предыдущем мифологическом мировоззрении, когда искусство, наука и религиозные нормы морали не различались и были слиты друг с другом. Не интегрированы, а просто смешаны! В этом-то и состоит огромная разница.
Вот прекрасный пример. Следующая цитата из высоко оцененного и широко признанного «опровержения» открытия Галилеем спутников Юпитера: «Животным в куполе их головы даны семь окон, через которые воздух принимается в сосуд тела, дабы озарять, согревать и питать его. Каковы эти части микрокосма? Две ноздри, два глаза, два уха и рот. Так же и в небесах, как макрокосме, есть две благоприятные звезды, две неблагоприятные, два светила и Меркурий, который переменчив и безразличен. Исходя из этих и множества других подобий, обнаруживаемых в природе, как то семь металлов и тому подобное, перечислять которые было бы утомительно, мы заключаем, что число планет непременно равно семи».
В.: То, что в голове есть семь отверстий, означает, что должно быть семь планет?
К. У.: Да. Иными словами, субъективное пространство и объективное пространство были разграничены настолько плохо, что происходящее в одном из них считалось тем, что должно управлять происходящим в другом. Аналогичным образом, коль скоро субъективное и культурное пространства были все еще плохо разграничены, если вы выражали несогласие с догмами Церкви, с культурным фоном, то вы были не просто еретиком, вы были еще и политическим преступником: Церковь вас могла бы осудить за ересь, а государство за измену, ведь они еще не отделились друг от друга.
Иначе говоря, во всех этих случаях измерения «я», «мы» и «оно» еще четко не отделились друг от друга. И дело не в том, что они были интегрированы, а в том, что они попросту еще не были дифференцированы! В этом уточнении заключена огромная разница.
Итак, я понимаю, что есть определенные теоретики «новой парадигмы», которые желают видеть в этой мифической нерасщепленности что-то вроде холистического рая, но я считаю, что ни одному из них на самом деле не понравилось бы жить в подобной атмосфере. В большинстве их концепций о «новой парадигме» незамедлительно были бы усмотрены признаки как ереси, так и государственной измены, — и для лечения этого недуга имперские культуры мира придумали множество пренеприятных методов. Другими словами, я думаю, что они либо не очень хорошо осведомлены, либо не вполне искренни в своем воспевании мифического мировоззрения прошлого.
В.: Стало быть, в эпоху Просвещения, или современности, Большая тройка была дифференцирована впервые?
К. У.: Да, в сколь-нибудь крупных масштабах. Три «Критики» Канта являются прекрасным примером этого.
Это было поистине квантовым скачком в возможностях человечества. Именно поэтому данную экстраординарную дифференциацию Большой тройки (разграничение искусства, морали и науки) Вебер и Хабермас назвали заслугой современности, и я всецело с этим согласен. Это была «заслуга», потому что измерения «я», «мы» и «оно» получили возможность заниматься накоплением своих знаний без опасности насильственного вмешательства и даже суровой расправы со стороны других измерений.
Отныне можно было смотреть в телескоп Галилея, и вас бы не сожгли за это на костре. А это уж и вправду хорошие новости!
Дифференциация Большой тройки имела огромное количество благотворных последствий. Вот лишь некоторые из них:
• Разграничение личности («я») и культуры («мы») напрямую способствовало подъему демократии, позволившей каждой личности обрести право голоса, а не просто быть подавленной доминирующей мифической иерархией Церкви или государства.
• Разграничение разума («я») и природы («оно») способствовало возникновению освободительных движений, включая движение за освобождение женщин и рабов, ведь право биологической силы более не действовало в ноосфере. Подъем либерального феминизма и аболиционизма[26] как широкомасштабных и эффективных культурных движений.
• Разграничение культуры («мы») и природы («оно») способствовало подъему эмпирической науки, медицины, физики, биологии, ведь истина более не подчинялась государственной или церковной мифологии. Подъем экологических наук. И так далее, и тому подобное…
В.: Стало быть, либеральная демократия, феминизм, экологические науки, отмена рабства — все это порция хороших новостей современности, соотносящихся напрямую с разграничением Большой тройки. А каковы же плохие новости?
Плохие новости: диссоциация Большой тройки
К. У.: Мы видели, что один из двадцати принципов гласит о том, что эволюция движется путем дифференциации и интеграции. Хорошие новости современности состояли в том, что она научилась дифференцировать Большую тройку; плохие новости состоят в том, что она все еще не научилась их интегрировать.
А посему благо современности стало превращаться в катастрофу модерна: Большая тройка не просто дифференцировалась, она начала диссоциироваться!
И это было очень плохой новостью. Поскольку она оказалась диссоциирована, то есть поскольку Большая тройка не была гармонично сбалансирована и интегрирована, она стала богатой мишенью для разграбления со стороны более агрессивных подходов сферы «оно».
И поэтому ввиду различных причин, которые мы можем обсудить, бурный и взрывной рост в сфере «оно» (необычайные достижения в эмпирических и технических науках) отодвинул на задний план и затмил достижения в сферах «я» и «мы». Наука стала вытеснять сознание, эстетику и мораль.
Величественные и неоспоримые достижения эмпирических наук, начиная с Ренессанса и заканчивая эпохой Просвещения, создавали впечатление, что вся реальность могла быть рассмотрена и описана с позиций «оно»-языка с объективно научной точки зрения. И напротив, если что-то нельзя было изучить и описать объективным и эмпирическим образом, то оно не являлось «по-настоящему реальным». Большая тройка была сведена к «Большой единице» научного материализма, научных наружностей, объектов и систем.
И поэтому «оно»-подходы стали колонизировать сферы «я» и «мы». Всему знанию требовалось быть «оно»-знанием, а посему вся реальность начала выглядеть как набор «оно», в котором не было места ни субъектам, ни сознанию, ни личности, ни морали, ни добродетелям, ни ценностям, ни внутренним измерениям, ни глубине. Левосторонние измерения «я» и «мы» схлопнулись в правостороннее царство «Большого Оно».
В.: Большая тройка схлопнулась в Большую единицу флатландии?
К. У.: Вот именно. И данный проект поначалу может показаться довольно осмысленным именно по той причине, что каждый холон и вправду имеет объективный, или правосторонний, аспект! Каждый компонент левых квадрантов имеет эмпирические, объективные и правосторонние корреляты (как вы могли отчетливо наблюдать на рис. 5.2). Даже если я и переживаю опыт выхода из тела, его сопровождают какие-то изменения в эмпирическом мозге!
И коль скоро эмпирические и монологические исследования осуществлять безгранично проще, нежели запутанную интерпретацию, межсубъективную герменевтику и эмпатийное взаимопонимание, то поначалу казалось, что есть смысл в том, чтобы ограничить познание эмпирической сферой — правосторонними измерениями. Это вполне понятно и даже по-своему благородно.
Именно это и сделала фундаментальная парадигма Просвещения. Для рационального Эго основополагающий поиск знания состоял в простом картографировании, или отражении, всего мира с точки зрения «оно»-языка. То, что Рорти метко назвал «зеркалом природы».
В.: То есть парадигмой картографирования, парадигмой репрезентации.
К. У.: Да. И так получилось, что сам картограф и внутренние измерения были полностью проигнорированы. Интерпретация не была нужна; мир попросту очевиден и «предзадан». И вам просто нужно было нанести этот предзаданный мир — мир простого местоположения — на карту. Вам нужно было создать карту правостороннего мира.
И в рамках этой широкомасштабной программы эпохи Просвещения природа считалась совершенно гармоничной и взаимосвязанной системой, величественной «оно»-системой», а познание сводилось к терпеливому эмпирическому картографированию данной «оно»-системы с точки зрения «оно»-языка.
И эта величественная «оно»-система, эта совершенно «холистическая» система служила фундаментальной системой координат, абсолютной основой, на которой стояло радикальное Просвещение.
В.: Но теоретики «новой парадигмы» всецело убеждены в том, что фундаментальным свойством парадигмы Просвещения был атомизм. И что они преодолеют этот атомизм, заменив его холизмом, или теорией систем.
К. У.: Да, они это утверждают и в этом смысле глубоко заблуждаются. Не знаю, кто положил начало этой ерунде, но это и вправду ерунда.
В.: Я пометила параграф в вашей книге «Секс, экология, духовность», где вы рассматриваете данную тему, и хочу познакомить с ним нашу аудиторию:
Эти теоретики, например, утверждают, что великое «отрицательное наследие» Просвещения состояло в его атомистической и разделяющей онтологии. Однако атомизм не был преобладающим мотивом Просвещения. Как мы увидим в достаточных подробностях — и фактически все историки данного периода указывают на это с совершенной ясностью, — преобладающим мотивом Просвещения была «гармония взаимосвязанного устройства бытия» — системная гармония, которая лежала в основе всего: от великой концепции «невидимой руки» Адама Смита до «великого взаимосвязанного порядка» Джона Локка и «обширного гармонического целого взаимосвязанных существ» реформаторов и деистов.
Вот лишь несколько примеров. Чарльз Тейлор описывает практически единодушный вердикт исследователей: «Основными течениями эпохи Просвещения природа рассматривалась как целостная взаимосвязанная система объективной реальности, в которой все существа, включая и человека, имели естественный способ существования, связанный со всеми остальными, служащий базовой моделью, прообразом счастья, а следовательно, и блага. Просвещение разработало модель природы, в том числе и человеческой природы, как гармоничного целого, части которого совершенно сочетались друг с другом», а «единство этого устройства рассматривалось как взаимосвязанная совокупность, побуждающая к действиям, образующим гармоничное целое». Александр Поуп, говоря от лица целого поколения, выразил это следующим образом: «Такова величественная гармония Мира, что берет начало в Порядке, Союзе и полном Согласии всех вещей; в ней малое и великое, слабое и могучее созданы, дабы служить [друг другу], а не вредить; укреплять, а не разорять; Части связаны с Целым; все служат, всем служат; ничто не обособлено».
Уже «Энциклопедия», интеллектуальный оплот Просвещения, объявила о том, что «все в природе взаимосвязано друг с другом». Лавджой отмечает, что «они имели обыкновение красочно рассуждать о совершенстве Системы Вселенной как целого».
К. У.: Да, преобладающим мотивом Просвещения была концепция этой великой паутины жизни, великий взаимосвязанный порядок существ, где каждое из них взаимосвязано со всеми остальными. И правда, то и дело попадались атомистично настроенные чудаки, и это наблюдалось еще со времен Демокрита. Но они не представляли преобладающего и центрального мотива основных течений Просвещения, на что отчетливо указывают все эти исследователи.
В.: В таком случае что представляло собой подлинное «отрицательное наследие» Просвещения?
К. У.: Что ж, мы уже упоминали, что концепция паутины жизни Просвещения и вправду указывала на холистичность и взаимосвязанность, но она признавала лишь холархии правосторонних измерений. Она не признавала холархий левых квадрантов на их собственных условиях. Она схлопывала Большую тройку в Большую единицу — схлопывала взаимопереплетение «я», «мы» и «оно»… в флатландскую систему только лишь взаимопереплетенных «они».
А посему из Большой тройки сознания, культуры и природы признавалась реальной лишь познаваемая органами чувств природа, и, следовательно, всему подлинному познанию требовалось быть всего лишь отражением этой единственной реальности. Такова парадигма отражения. Парадигма зеркала природы. Схлопывания Космоса.
Теория систем не является лекарством от этого отрицательного наследия Просвещения. Она является неотъемлемой частью данного кошмара!
В.: Частью флатландии.
К. У.: Да, то, что Мамфорд назвал бескачественной вселенной. «Оно»-язык в основе своей свободен от ценностей, он нейтрален. У него есть количество, но не качество. А посему, если вы опишете всё с точки зрения количественных соотношений, объективных наружностей, сетевых процессов и системных переменных, то вы вообще не уловите никаких качественных различий. Вы получите бескачественную вселенную.
Вспомните, ведь все, что мы находим в правых квадрантах, имеет простое местоположение, может быть больше или меньше, но не лучше или хуже. Открытость разума лучше, чем узколобый фанатизм, но камень не лучше планеты. Поскольку правосторонние квадранты имеют какую-то физическую протяженность, их довольно легко количественно измерить и подсчитать — 1, 2, 3, 4, 5. Вы получаете количественные соотношения, а не морально-нравственные. Семь может быть больше трех, но никак не лучше. И, следовательно, если вы начинаете оценивать весь мир как объект (холистический или иной), вы непременно лишаете его всякой ценности. Вы делаете Космос бескачественным.
И как только вы это сделаете и остановитесь, чтобы оглянуться вокруг, то, к своему вящему ужасу, вы обнаружите, что стоите посреди плоской и выцветшей вселенной, лишенной смысла, глубины, интерпретации, красоты, блага, добродетели и чего-либо возвышенного. Вашему взору предстанет лишь куча холистических «они», находящихся в отношениях функционального соответствия друг другу.
В.: Об этом же и знаменитое высказывание Уайтхеда: «Нечто унылое, лишенное звука, запаха, цвета; просто суета материального, бесконечная и бессмысленная».
К. У.: Верно, и далее он добавил: «И, таким образом, философия модерна оказалась в руинах». Если точнее, то в руинах оказался жизненный мир модерна. Когда вы переходите от левых квадрантов к правым, от внутреннего к внешнему, от разума к мозгу, от сострадания к серотонину, то вы переходите от мира ценностей к миру без ценностей, от мира добродетели к миру без добродетели, от мира достоинств к миру без достоинств.
И если вы думаете, что великая сфера «оно» является единственной реальностью, тогда вы будете считать, что все ценности и все добродетели есть «всего лишь нечто субъективное». То есть что они являются личным выбором, который не обоснован в какой-либо прочной реальности. Вы не увидите, что глубина неотъемлемо присуща Космосу. Вы не увидите, что ценность неотъемлемо присуща Космосу. Вы не увидите, что сознание неотъемлемо присуще Космосу.
Все это потеряно, отринуто, сметено с лица натертого до блеска монохромного мира, в котором вы отныне столь триумфально обитаете. И поскольку вы тщательно отмыли Космос от сознания, добродетели и ценности, то должны ли вы удивляться, что ваш собственный жизненный мир начинает выглядеть совершенно плоским и пустым. Жаловаться на подобное положение дел — все равно что сначала убить своих родителей, а потом жаловаться на то, что вы, дескать, сирота.
Задача постмодерна: интеграция Большой тройки
В.: Итак, что именно означает преодоление отрицательного наследия Просвещения?
К. У.: Что ж, для начала преодоление отрицательных аспектов Просвещения не означает замену монологического атомизма монологическим холизмом с флатландской теорией систем. И атомизм, и системный холизм являются вариациями правостороннего редукционизма — в одном случае грубого, а в другом случае тонкого, но все же редукционизма.
Не должны мы искать решений и в регрессии к мифическому или магическому слиянию Большой тройки, когда личность, культура и природа еще не дифференцировались. Мы обязаны сохранить заслуги модерна, пусть мы и пытаемся преодолеть катастрофу модерна. Заслугой была дифференциация; катастрофой же стала диссоциация.
Коль скоро модерн сумел разграничить Большую тройку в широких масштабах, дело постмодерна состоит в ее интеграции. Сами потоки эволюции — сами двадцать принципов — требуют выполнения этой дифференциации и интеграции, и сегодня для нас это требование наиболее актуально.
В.: Требование постмодерна. Требование обрести интегральное видение.
К. У.: Да. Это не означает, что все, что называется «постмодерном», является вследствие этого попыткой подобной интеграции. Значительная доля постмодернистской мысли является экстремистской, нигилистической и нарциссической. Однако более аутентичные течения постмодерна (в том понимании термина, которое я использую) — от Гегеля до Хайдеггера, Хабермаса, Фуко и Тейлора — пытаются вернуть больше баланса в панораму, преимущественно осуществляя попытку равным образом отдавать должное и науке, и морали, и эстетике, а не попросту сводить одну к другой в вакханалии теоретического насилия.
Так что мы будем стремиться именно к этому: найти пути интегрировать разум, культуру и природу в мире постмодерна. Пути проявления уважения к Духу во всех четырех квадрантах, признания четырех ликов Духа или, если упрощенно, Большой тройки, чтобы тем самым войти с ними в созвучие, расположить себя в них и благословить их: Благо, Истину и Красоту.
Большая тройка духовности
В.: И тут мы начинаем соприкасаться с духовными темами. Вы связали Большую тройку с идеями Будды, Дхармы и Сангхи. Будда воплотил в себе великое духовное постижение; Дхарма — та истина, которую он постиг; а Сангха — это сообщество всех, кто пытается постичь то же самое.
К. У.: Да, такой вид приобретает Большая тройка, по мере того как эволюция сознания продолжает разворачивать все более высокие, сверхсознательные, трансперсональные, или надличностные, сферы. Разумеется, выше это выражено в буддийских терминах; можно прибегнуть и к терминам других традиций.
В.: Давайте вкратце и по порядку по ним пройдемся.
К. У.: На рис. 5.2 отображены лишь некоторые вехи развития усредненного, или коллективного, сознания вплоть до настоящего времени, вплоть до современной рациональности (в верхне-левом квадранте обозначенной как «формоп» и «визионерская логика»).
Но выше этих стадий лежат надрациональные, надличностные, или, если использовать более уместный термин, духовные стадии развития, которые, как я полагаю, мы вскоре обсудим. И моя мысль состоит в том, что эти более высокие стадии развития также разворачиваются и в остальных четырех квадрантах. Или, если говорить упрощенно, в Большой тройке. Эволюция к более высоким уровням происходит в сферах «я», «мы» и «оно».
И предельным Я является Будда, предельным Мы является Сангха, предельным Оно является Дхарма.
В.: Например…
К. У.: Можно выразить это по-разному.
Когда вы будете предельно правдивы и честны перед собою, вы в конечном счете постигнете и признаете: «Я Будда», «я Дух». Все, что меньше, чем это постижение, является ложью — ложью эго, ложью ощущения отдельности своего «я», напряжением перед лицом бесконечности. Глубочайшие тайники вашего сознания напрямую соприкасаются с самим Духом в наивысшем тождестве. «И уже не я живу, но живет во мне Христос» — то есть предельным, высшим Я является Христос. Это не является каким-то состоянием, которое вы впервые вызываете к жизни: это просто вневременное состояние, которое вы узнаёте и признаёте, — вы предельно честны и правдивы, когда говорите: «Я Будда», высшая Красота.
И предельным культурным соответствием и справедливостью является признание: «Все мы участники Сообщества Духа». Все сознающие существа (на самом деле все холоны) содержат природу Будды — содержат глубину, сознание, неотъемлемо присущую ценность, Дух, а посему все мы являемся участниками совета всех существ, мистической церкви, предельного Мы. Это высшая этика, высшее Благо.
И предельно объективная истина в том, что все существа являются совершенными проявлениями Духа, или Пустоты, — все мы проявления предельного Оно, или Дхармы. Такова высшая Истина.
Предельное Я, предельное Мы и предельное Оно — Будда, Сангха, Дхарма.
В.: Вот почему понимание четырех квадрантов, или просто Большой тройки, столь важно для понимания высшего, или духовного, развития. Вот почему нам нужен «всеуровневый и всеквадрантный» подход.
К. У.: Я так считаю, да. Дух равно проявляется во всех четырех квадрантах, так что все четыре квадранта (или просто Большая тройка) должны учитываться для того, чтобы постижение Духа было полным, совершенным и неразрывным.
В.: Будда?
К. У.: Что ж, мы еще не обсуждали эти более высокие стадии развития верхне-левого квадранта, однако основополагающей мыслью является то, что они открывают более глубокие, или высокие, стадии сознания, вплоть до момента, когда индивидуальное «я» открывает свою предсущую тождественность с Духом, каким бы языком вы ни хотели это выразить. Буддисты сказали бы, что индивидуальное «я» открывает свою предсущую природу как Пустоту, что обособленное и отчужденное «я» расслабляется в радикально открытой, пустотной и прозрачной основе всего явленного мира. Суфии называют это Наивысшим Тождеством, тождеством души и Божества. В дзен мы имеем Истинное Я, которое есть не-я, то есть вообще не отдельное «я», а первозданная Пустота, что есть прозрачность всей Формы. В христианстве же: «Позвольте тому же сознанию быть в вас, что было в Иисусе Христе»[27].
Имеющиеся же данные просто говорят о том, что индивидуальное «я» открывает изначальную и неописуемую Основу, так что ваше собственное «я» соприкасается с Основой Космоса как такового. Предельное Я — это не-я: такова природа Будды, или ум Будды, или сознание Христа в каждом сознающем существе. Предельная самость, предельное Я есть Будда. Это в верхне-левом квадранте.
В.: А Дхарма?
К. У.: Дхарма описывает Дух как объективный факт, как объективное Положение Дел. Предельное Оно Космоса есть Дхарма, Истина, объективная таковость, сущность или «естьность» всех холонов. Само Условие всех условий, сама Природа всех природ, сама Оновость всех холонов — это Дхарма, объективная Истина, которая состоит в том, что все холоны, прямо в том виде, в каком они есть, в своей Оновости, суть совершенные проявления Пустоты, или Духа. И такова предельная Истина!
В.: И Сангха?
К. У.: Сангха означает общину или сообщество. Это «мы» Духа. В мистических христианских терминах это Церковь, мистический союз с Христом. Это межсубъективный круг постижения, культура Божественного. Нижне-левый квадрант.
Смысл же в том, что именно по той причине, что Дух равно проявляется во всех четырех квадрантах, или во всей Большой тройке, мы можем описывать дух субъективно как свой ум Будды — как «Я» Духа, Красоту. И мы можем описывать дух объективно как Дхарму — как «Оно» Духа, предельную Истину. И мы можем описывать Дух культурно как Сангху — как «Мы» Духа, предельное Благо.
Все четыре квадранта, или Большая тройка, являются гранями Духа, гранями Пустоты. Когда проявляется Пустота, она делает это как субъект и объект, каждый из которых может быть единичным или же множественным. И это дает нам четыре квадранта, или, если упрощенно, Большую тройку. Посему Дух можно описать — и должно описывать — при помощи всех трех языков — и «я», и «мы», и «оно».
Каждая из этих сфер эволюционирует и развивается. Это означает, что каждая из них все более и более разворачивает свою духовную природу и, таким образом, все более и более постигает свою духовную природу. И в высших пределах этой эволюции Я, Мы и Оно оказываются все более прозрачными для своей истинной природы. Они сияют в лучах славы той Основы, которой они и являются.
И в этом лучезарном сознавании каждое Я становится Богом, каждое Мы становится искреннейшим поклонением Богу и каждое Оно становится благодатнейшим храмом Бога.