* * *
В.: Сейчас много говорится о «глобальной перспективе» или «глобальном сознании»: дескать, мыслите глобально, а действуйте локально. Большая часть подходов «новой парадигмы» подчеркивает, что мы живем в глобальной деревне, или планетарной паутине, и что нам нужны глобальные и системные карты для отражения этой глобальной территории.
К. У.: Глобальная карта — одно дело, а картограф, способный жить в соответствии с ней, — совершенно другое.
Глобальная перспектива не есть что-то врожденное: младенец с нею не рождается, приматам она несвойственна. Глобальная перспектива есть редкая, элитарная, экстраординарная перспектива огромной глубины, и относительно немногие индивидуумы на самом деле добираются до этой глубины (чем выше глубина, тем меньше охват). Так что именно посредством понимания эволюции и эмерджентного возникновения глобального сознания мы можем действительно начать применять «новые парадигмы», если имеется такое желание.
В.: Вы сказали, что мыслители новой парадигмы часто в качестве цели имеют Космическое сознание, но не имеют при этом пути, который к нему приведет.
К. У.: Да, в глобальной или системной карте мало информации о том, каким образом происходит внутреннее развитие в картографе. И тем не менее это, вне всяких сомнений, самый важный вопрос. Посему глобальная или системная карта имеет весьма ограниченное применение — это всего лишь карта правосторонних квадрантов, в то время как ключевым вопросом является развитие в левосторонних квадрантах. То есть в первую очередь каким образом можно способствовать развитию индивидуумов до того момента, как они действительно оказываются способны жить в глобальном сознавании.
Именно тогда изнутри и выходя за пределы этой глобальной перспективы появляются подлинно духовные, надличностные, или трансперсональные, состояния, когда Дух начинает узнавать свои собственные глобальные измерения.
В.: Именно это и хотелось бы обсудить. Мы разговаривали об этом довольно абстрактно, рассмотрев концепцию «лестница, взбирающийся, вид». Но хотелось бы посмотреть и на конкретные примеры этого развития на пути к глобальному, эволюции к глобальному Я. Давайте поднимемся по лестнице до конца, начав с первой ступени.
Первичная матрица
К. У.: На данный момент давайте назовем началом рождение человека. Новорожденный младенец, по сути, представляет собой сенсомоторный организм, холон, содержащий внутри себя клетки, молекулы, атомы, превосходя и включая эти субхолоны.
Но младенец не владеет языком, логикой или способностью к повествованию, он неспособен понять историческое время или ориентироваться во внутреннем психологическом пространстве. Он в основе своей отождествлен с сенсорно-физическим измерением, или стадией 1 на рис. 9.1. Как выразился Пиаже, «можно сказать, что здесь самость материальна».
Разумеется, самость не является в действительности исключительно физической, однако она все еще преимущественно направлена на низшее и наиболее базовое измерение из всех — материальное и сенсомоторное. На самом деле самость главным образом отождествлена с сенсомоторным миром — настолько, что она не может даже отличить внутреннее от внешнего. Физическое «я» и физический мир находятся в слиянии. То есть они еще не дифференцированы. Младенец не может различить внутреннее и внешнее — кресло и собственный палец для него одно и то же.
Это состояние раннего слияния часто называется «первичной матрицей», ведь оно представляет собой фундаментальную матрицу, которая будет дифференцирована в последующем развитии. Еще оно называется первичным аутизмом, первичным нарциссизмом, океаническим состоянием, протоплазмическим, адуалистическим, состоянием индиссоциации и т. д.
Мы видели, что каждая веха развития является тройным процессом: сначала самость отождествляется с определенной ступенью или сливается с ней, затем она дифференцируется от этой ступени или трансцендирует ее, далее она интегрирует и включает ее.
Первичная матрица — это просто первая фаза первой вехи развития. Самость пребывает в слиянии с сенсомоторным миром — как внутренним, так и внешним.
В.: Это первичное слияние находится выше дуализма субъекта и объекта?
К. У.: Нет, оно ниже его. Многие сторонники романтизма предпочитают рассматривать это состояние первичного слияния как нечто вроде прообраза космического сознания, сознания мистического единства, недвойственности и т. д. Но данное состояние первичного слияния не трансцендирует субъект и объект, оно в первую очередь просто неспособно отличить одно от другого. Это первичный нарциссизм, при котором физический мир проглатывается аутистической самостью: младенец целиком является ртом, а мир — пищей. Это физический процесс.
В этом состоянии нет ничего особенно духовного. Оно не может примерить на себя роль другого; оно замкнуто в своей эгоцентрической орбите; ему не хватает межсубъективной любви и сострадания. Поскольку оно не может различать между внутренним физическим и физическим внешним, это состояние слияния достаточно «широко», но невероятно поверхностно. В горизонтальном плане его ничто не ограничивает, однако в вертикальном оно застряло в самом подвале. И флатландские теоретики обращают внимание на эту горизонтальную широту — дескать, субъект и объект едины! — и тем самым склонны упускать из виду ключевой фактор: в этом состоянии совершенно отсутствует вертикальная широта, а посему оно не более свободно, а менее свободно, нежели то, что возникает в последующем развитии. Это самое поверхностное и самое стесненное рамками сознание, которое только можно себе представить!
И наконец, это состояние раннего слияния неспособно принять на себя роль другого. То есть у него отсутствует когнитивная способность примерить на себя шляпу другого человека и посмотреть на мир его глазами: оно застряло исключительно в непосредственных впечатлениях от сенсомоторного измерения, глубинно нарциссических. Посему оно не может проявлять ничего, что было бы похоже на реальную любовь: вы не можете по-настоящему кого-то любить, пока у вас не появится понимание его перспективы и вы, быть может, не решите даже поставить эту перспективу выше своей. Так что в нем нет сострадания, подлинной любви, терпимости, благожелательности и альтруизма.
Стало быть, во многом это состояние слияния является совершенным антитезисом подлинного духовного сознавания, сострадания и любви. Мы, конечно же, не можем исключить того факта, что младенец имеет доступ к некоторым видам духовных состояний. Как мы уже сказали, измененные состояния и пиковые переживания могут происходить практически на любой стадии развития. Тем не менее, даже если младенец имеет гибкий доступ к некоторым видам духовных состояний, эти состояния все равно должны быть преобразованы в постоянные свойства, если мы хотим, чтобы духовность стала зрелым, стабильным и постоянным сознаванием, способным принимать на себя роль другого и отражаться в подлинной любви и заботе. Стало быть, опять же, «состояния» могут играть важную роль, но «стадии» куда более значимы.
Травма рождения
В.: А что насчет предыдущего внутриутробного состояния? Включаете ли вы его в свою модель?
К. У.: Эмпирические данные, фокусирующиеся на вопросе внутриутробного состояния и травмы рождения, имеют весьма противоречивый характер. Но я подозреваю, что некоторые из них достоверны, так что я называю эти даже еще более ранние формы развития вехой 0.
Как и в случае с остальными вехами, ей, по существу, свойственна тройная структура: начальное слияние с утробой, затем мучительный процесс дифференциации (действительная травма), а затем период консолидации и интеграции в качестве дифференцированного организма (послеутробное развитие). В этот момент самость младенца начинает развитие в рамках вехи 1 и теперь пребывает в слиянии с физическим миром внутри и снаружи себя.
Стэн Гроф[31] довольно много трудов посвятил этим подфазам процесса рождения, которые он называет базовыми перинатальными матрицами. Исследования Стэна указывают на то, что на любой из этих подфаз травма может привести к образованию патологического комплекса. И наоборот, в результате сильного стресса, или посредством определенных типов медитации, или под влиянием определенных психоактивных веществ самость может регрессировать к этой вехе и перепрожить ее различные подфазы и травмы, что, как правило, облегчает патологическое состояние. Собранные Стэном эмпирические данные невероятно убедительны, и если вас интересует данный вопрос, то рекомендую начать с изучения его работ.
Ложная самость
В.: Стало быть, травма в процессе рождения может привести к образованию патологического комплекса, который будет влиять на последующее развитие?
К. У.: Да, но это всего лишь один из примеров намного более общего феномена, заключающегося в том, что травма на любой из вех развития может образовать патологический комплекс, который «инфицирует» все последующее развитие. Как мы уже говорили, самость может оступиться на любой из приблизительно девяти вех развития, и тип образующейся в таком случае патологии будет зависеть от того, на какой именно ступени произошел сбой.
В.: Что вы имеете в виду?
К. У.: По мере того как самость поднимается на каждую следующую ступень в процессе расширения сознавания, она сталкивается с прохождением вышеупомянутого тройного процесса на каждой из ступеней. И во время каждой из этих трех подфаз (в подфазе слияния, подфазе дифференциации или подфазе интеграции) что-то может пойти не так. Самость может остаться в слиянии, то есть застрять на этой стадии, — тогда получаем фиксацию, или проблему подфазы 1. Или же самость может провалиться в процессе дифференциации, или подфазы 2 данной вехи, — она может не суметь четко и ясно дифференцироваться, а следовательно, и установить ответственные границы на этом уровне. Или же самость может не суметь пройти интеграцию, или подфазу 3 данной вехи: она не интегрирует и не включает предыдущий уровень, вместо этого отчуждая его, диссоциируя и вытесняя. Она не превосходит и включает, а диссоциирует и подавляет.
Когда происходит подобный сбой, когда наблюдается «дефект развития субфазы» на любом из уровней, тогда эта патология образует рану в сознании, которая обычно поражает и нарушает все последующее развитие. Подобно тому как это происходит в случае с песчинкой, попавшей в развивающуюся жемчужину, подобный дефект развития «сморщивает» все последующие слои, изгибая, искажая и искривляя их.
В.: Взбирающийся потерял руку или ногу.
К. У.: Да, теперь есть аспекты жизни самости, которые она не признаёт и за которые слагает с себя ответственность. Она начинает прятаться от самой себя. Другими словами, самость начинает лгать себе. Ложная система самости начинает вырастать над действительной самостью — самостью, которая на самом деле присутствует в любой отдельно взятый момент времени, однако теперь отвергается, размывается или вытесняется. Вытеснение, по сути, — это неправдивость в отношении того, что в действительности происходит в вашей психике.
И, таким образом, личное бессознательное начинает восхождение по карьерной лестнице. Как мы ранее выразились, это бессознательное является местопребыванием лжи самости. И, как еще мы выразились, аспекты сознавания отщепляются в виде «маленьких пузырьков» — маленьких «я», маленьких субъектов, которые вынужденно отправляются в темное подземелье. Эти маленькие пузырьки остаются на том уровне развития, на котором они находились, когда отщеплялись или отвергались. Они перестают расти. Они остаются в слиянии с уровнем, на котором они были подавлены. Они скрываются в подвале, а дверь в этот подвал охраняется ложью.
Стало быть, аспекты вашего потенциала, закупоренные диссоциацией, начинают съедать вашу энергию и ваше сознавание, вызывая их постоянную утечку. Они саботируют последующие рост и развитие. Они мертвым грузом висят на ваших плечах, являясь, по сути, весом прошлой эпохи, которую надлежит перерасти. Но вместо этого охраняемые и укрываемые ложью, они продолжают жить и терроризировать вас.
В.: И психотерапия занимается проблемой этой лжи, или неправдивости.
К. У.: Толковательные психотерапии — от подходов Фрейда и Юнга до гештальт-терапии и когнитивной психотерапии — атакуют эту ложь, совершенно верно. Во всех смыслах, которые мы уже обсудили (см. главу 7).
В.: Так что, по мере того как мы проходим через стадии расширяющегося сознавания, нам стоит отслеживать эти вехи в плане всего, что может пойти не так, ибо именно эти сбои и предотвращают появление глобального сознавания, верно?
К. У.: Да, такова центральная мысль.
Веха 1: вылупливание физической самости
В.: Итак, в нашем повествовании о развитии мы остановились на вехе 1.
К. У.: Да. Самость пребывает в слиянии с сенсомоторным миром. Это состояние первичного слияния, или первичного нарциссизма. Тождественность (или идентичность) самости физиоцентрична, слита с материальным измерением, физиосферой.
Но примерно в районе 4 месяцев младенец начинает дифференцировать между физическими ощущениями в своем теле и ощущениями в окружающей среде. Младенец кусает одеяло, и это не больно; кусает свой палец, и это больно. Младенец научается тому, что есть различие между одеялом и пальцем. Так что он приступает к фазе дифференциации от вехи 1, которая завершается где-то на первом году жизни, обычно в районе 5–9 месяцев, — согласно Маргарет Малер, основоположнице данной линии исследований.
Она называет эту фазу фазой «вылупливания» — физическая самость «вылупляется» из первичной матрицы слияния. (Другими словами, «вылупливание» — это вторая фаза вехи 1.) Это вылупливание является «настоящим рождением», если можно так выразиться, физической самости.
Мелани Кляйн проявила особенный интерес к этим наиболее ранним дифференциациям, равно как и Эдит Якобсон, и Рене Спитц, не говоря уж о Маргарет Малер. Интересен тот факт, что женщины, похоже, особенно остро чувствуют эти ранние стадии развития, не так ли?
В любом случае это вылупливание является рождением физической самости. Если самость неспособна к дифференциации, если она застревает или остается в слиянии с первичной матрицей, тогда она не может различить, где заканчивается ее тело и начинается стул. Она открыта для того, что называется адуализмом, представляющим собой одно из основных свойств психоза. Именно поэтому исследования систематически показывают, что многие по-настоящему тяжелые патологии — психозы, шизофрения, тяжелые аффективные расстройства — частью своей этиологии восходят к проблемам, связанным с этой ранней вехой — вехой 1. Посему мы можем видеть, что тип патологии связан с уровнем, на котором происходит нарушение.
В.: Некоторые из патологий показаны на рис. 10.1.
Рис. 10.1. Корреляты вех, патологий и методов лечения со сферами сознания
К. У.: Да. Что касается психозов, то в них наблюдается серьезное искажение реальности, для которого особенно свойственен адуализм, или неспособность установить хотя бы физические границы самости (веха 1); нередко присутствуют галлюцинаторные образы и мысли в рамках первичного процесса; нарциссический бред отношения; сознание оказывается неспособно обитать в физическом теле; мысли о себе и другом спутываются. Может также наблюдаться и наплыв переживаний тонкого или трансперсонального сознавания, но это весьма редко и часто серьезно искажено.
Веха 2: рождение эмоциональной самости
В.: Но если с вехой 1 все проходит благополучно?
К. У.: Если эта веха проходится относительно хорошо, тогда младенец начнет веху 2 — эмоционально-фантазмическую веху. Поскольку младенец завершил веху 1, он установил реалистичные границы физической самости, но все еще не установил границ эмоциональной самости. Стало быть, он может дифференцировать свое физическое «я» от физической среды, но все еще неспособен дифференцировать свое эмоциональное «я» от эмоциональной среды. И это означает, что его эмоциональная самость слита или отождествлена с самостями окружающих, в частности матери. (Это начальная фаза слияния вехи 2.)
И точно так же, как не было ничего «глубокого» или «глубинного» в предыдущем состоянии слияния, нет ничего глубокого или глубинного в этом состоянии эмоционального слияния, пусть оно и звучит как еще одно милое «холистическое единство с миром». Но на самом деле исследователи фактически единогласны в указании на то, что это состояние все еще крайне эгоцентрично и нарциссично. Как выражается Малер, самость на этой стадии «считает мир своей раковиной». Именно по той причине, что она не может отличить себя от эмоционального и витального мира вокруг, самость младенца относится к миру как к продолжению себя, и это техническое значение термина «нарциссизм».
Так что эта разновидность серьезного нарциссизма (которая нормальна и не патологична на данной стадии) не означает, что младенец своекорыстно думает только лишь о себе. Наоборот, она означает, что он неспособен думать о самом себе. Он неспособен отличить себя от мира, эмоционального мира, и поэтому считает, что чувствуемое им есть то же, что чувствует мир, что желаемое им есть то же, что желает мир, а искомое им есть то, что ищет мир. Он играет в прятки, прячась на видном месте, считая, что если он не может вас видеть, то и вы не можете видеть его; его собственная перспектива, или точка зрения, есть единственная перспектива, которая существует.
Другими словами, здесь самость является чисто экологической самостью, биосферной самостью, либидинальной самостью, естественно-импульсивной самостью. Она едина, или в слиянии, со всем витально-эмоциональным измерением бытия — как в его внутренних, так и внешних формах. Ее толкают и тянут потоки витальной жизни, и она не дифференцирует себя от экологических течений бытия. Ее идентичность биоцентрична или экоцентрична, слита с биосферой внутри и снаружи.
И именно по причине своей погруженности в природу, в биологию, в импульсивные побуждения, в витально-эмоциональную сферу она неспособна возвыситься над этой погруженностью и увидеть, что ее перспектива не является единственно существующей перспективой в мире. Биоцентричность крайне эгоцентрична, как мы постоянно будем убеждаться. Ей может быть свойственна определенная горизонтальная широта, но в ней очень мало вертикальной глубины. Вот почему она настолько поверхностна и нарциссична (несмотря на то, как это эмоциональное слияние использовалось сторонниками романтизма, стремившимися хоть к какому-нибудь «единству»; мне симпатичны их устремления, но я считаю, что они ошибались, ища единство именно здесь, см. главу 16).
В.: Стало быть, самость на этой стадии не имеет крепких эмоциональных границ.
К. У.: Все верно. Если выразиться технически более точным языком, мы утверждаем, что самость и репрезентации объектов все еще слиты. Это способствует общей «магической» и нарциссической атмосфере, которая столь явно преобладает на этой стадии.
Но примерно в возрасте 15–24 месяцев эмоциональная самость начинает дифференцироваться от эмоциональной среды. Малер на самом деле называет это «психологическим рождением младенца». Младенец действительно «рождается» как отдельное эмоциональное и чувствующее «я» на этой стадии. (Самость перешла от начальной фазы слияния вехи 2 к промежуточной фазе дифференциации.) Младенец начинает пробуждаться к тому факту, что он есть отдельная самость, существующая в отличном от нее мире. Он сталкивается с «ужасающей двоичностью».
В.: И это отличается от «вылупливания».
К.У: Да. Веха 1 — это вылупливание, или рождение физической самости. Веха 2 — это рождение эмоциональной самости. Вместе с вехой 2 пробуждается по-настоящему отдельное самоощущение со всеми радостями и ужасами, которые ему свойственны.
В.: Многие теоретики считают это началом отчуждения, по-настоящему глубочайшего отчуждения. Они назвали это базовой ошибкой, базовым «дефолтом», базовым дуализмом, расщеплением между субъектом и объектом, началом раздробленного сознавания…
К. У.: Да, я знаю. Чего только не приписывалось этой дифференциации и «потере» предшествующего эмоционального слияния! Оно, дескать, является извлечением из первичного рая, началом массированного отчуждения, началом человеческой трагедии, началом потерянного Рая. Мне даже кажется, что оно еще вызывает и кариес, но тут я не уверен!
Базовая проблема состоит в том, что большинство из этих теоретиков просто смешивают дифференциацию с диссоциацией. Дифференциация является необходимой и неизбежной частью любого периода эволюционного роста и развития, спутником достижения более высокой интеграции, как в случае, когда желудь дифференцируется и интегрируется для того, чтобы стать дубом. Однако эти теоретики считают любую дифференциацию не прелюдией к более высокой интеграции, а жестоким нарушением предшествовавшей ей чудесной гармонии, словно появление дуба — это ужасающее и преступное насилие над желудем.
Затем они с ностальгией смотрят на чудесную пору бытия желудем, предшествовавшую дифференциации, начинают заламывать руки, скрежетать зубами и воздыхать по утерянному парадизу. Они драматически гиперидеализируют примитивное отсутствие дифференциации. Просто то, что самость не осознаёт страдания, не означает, что ей свойственно положительное присутствие духовного блаженства. Отсутствие осознания не означает присутствие парадиза!
В.: Но сторонники романтизма имеют иное мнение относительно этого раннего отсутствия дифференциации. Они приписывают ему множество положительных черт, из-за чего просто обязаны воспринимать потерю этого слияния как нечто достойное сожаления.
К. У.: Да, они путают слияние и свободу. Но слияние — это тюрьма; над вами доминирует все, что вы не трансцендировали. Но, конечно же, подобное трансцендентальное развитие сложно, опасно и мучительно.
Явленный мир — жестокое место, и, когда люди начинают это понимать, они страдают. Явленный мир — мир сансары — есть отчужденное и отчуждающее место. И когда младенец начинает смутно это осознавать, он ужасно страдает. И верно: это мучительно, но именно в этом-то и состоит пробуждение.
Это напоминает обморожение. Сначала вы вообще ничего не чувствуете; кажется, что все прекрасно, вы в раю без боли. Вы больны, но просто еще не знаете об этом. Затем обмороженное место оттаивает, и начинают появляться чувства и эмоции — и адская боль. Эти теоретики путают «адскую боль» с самой болезнью.
Нет, веха 2 просто начинает осознавать болезнь под названием «сансара», тот факт, что, будучи отдельным и чувствительным эмоциональным существом, вы открыты для всех превратностей яростной фортуны. Вы окажетесь в мире боли, страдания и кошмарного ада, и у вас есть два и только два варианта действия: сбежать в предыдущее слияние, в предыдущее обморожение, где не было сознавания данного отчуждения, или же продолжить рост и трансценденцию, пока вы не окажетесь способны превзойти данное отчуждение в духовном пробуждении.
Но сторонники ретроромантизма попросту воспевают предыдущее состояние обморожения и воспринимают его как прообраз божественного пробуждения, как некое подобие бессознательного Рая. Однако состояние слияния не является бессознательным Раем, это бессознательный Ад. Вместе с вехой 2 этот ад начинает сознаваться, вот и все. На самом деле это большое достижение.
В.: Даже при условии, что веха 2 довольно «несчастливое» обретение в процессе развития.
К. У.: Горько-сладкое, да. Но предыдущее состояние является состоянием онемения, а не недвойственности; неведения, а не блаженства. Моя собака тоже не мечется в душевных терзаниях и не мучится угрызениями совести, но освобождение ведь не состоит в том, чтобы заново вернуть себе сознание собаки. Или «зрелую форму» сознания собаки.
Нет, когда мы пробуждаемся в качестве отдельной эмоциональной самости, со всеми радостями и ужасами, которые с этим связаны, мы в действительности трансцендируем предыдущее состояние слияния. Мы в некоторой степени пробуждаемся. Мы получаем больше глубины и сознания, и этому внутренне присуща своя ценность, своя значимость. Но, как и в случае со всеми стадиями развития, за каждое возрастание сознания необходимо заплатить свою цену. Такова диалектика прогресса.
В.: Итак, а что если все проходит относительно хорошо на вехе 2?
К. У.: Что ж, позвольте мне сначала сказать, что если на этой вехе происходит какая-то неприятность — то есть нечто худшее, нежели та нормальная кутерьма, которую в любом случае и представляет собой эта веха, — тогда либо самость остается в состоянии слияния с этой эмоционально-нарциссичной стадией (и получаются так называемые нарциссические расстройства личности), либо процесс дифференциации начинается, но не находит разрешения, и образуется что-то вроде диссоциации (так называемые пограничные расстройства). Именно такую общую классификацию и этиологию мы и находим в работах таких исследователей, как Кохут, Мастерсон, Кернберг, Малер, Стоун и Гедо, если упомянуть лишь некоторых из них.
В любом случае у самости не выработано реалистичных эмоциональных границ. В нарциссических и пограничных синдромах личность, таким образом, не имеет ощущения цельного «я», и это, вероятно, одна из самых определяющих черт данных патологий. Самость либо относится к миру как расширению самой себя (нарциссическое расстройство), либо испытывает постоянное вторжение и подвергается мучениям со стороны мира (пограничное расстройство). Этот уровень патологии называется пограничным, потому что он находится на границе между психозом и неврозом. Он иногда называется «стабильно нестабильным». Растущая самость пережила мучительное расщепление на втором крупном распутье, которое ей встретилось на пути развития.
Веха 3: рождение концептуальной самости
В.: Но что если веха 2 преодолевается благополучно?
К. У.: Если все проходит относительно благополучно, тогда самость более не отождествлена исключительно с эмоциональным уровнем. Она начинает трансцендировать этот уровень и отождествляться с ментальным, или концептуальным, «я», которое представляет собой начало вехи 3 и репрезентационного ума.
Этот репрезентационный ум — это примерно то же, что Пиаже называл дооперационным мышлением. В моей терминологии реп-ум состоит из образов, символов и понятий. Вы можете все это увидеть, к примеру, на рис. 5.3.
Образы начинают возникать в возрасте примерно 7 месяцев. Ментальный образ более или менее похож на объект, который он репрезентирует, или представляет. Если вы закроете глаза и представите себе собаку, то «увиденное» будет весьма похоже на оригинал. Это и есть образ. Символ же, с другой стороны, представляет объект, но совсем не похож на объект, и это более сложная когнитивная задача. Символ «Фидо» (кличка пса. Прим. перев.) репрезентирует мою собаку, но он совсем не похож на мою собаку. Символы возникают на втором году жизни, обычно начиная с таких слов, как «ма» или «па», а затем очень быстро развиваются. Символы доминируют над сознаванием в возрасте приблизительно 2–4 лет.
Затем начинают возникать понятия. Там, где простой символ представляет единичный объект, понятие представляет целый класс объектов. Слово «собака» представляет всех собак, а не только Фидо. Это даже еще более сложная задача. Понятия преобладают в сознавании в возрасте 4–7 лет. Разумеется, есть базовые единицы, или холоны, сознания, так что, как только они возникают в сознавании, они продолжают оставаться в виде базовых способностей, доступных сознанию.
Но как раз когда возникают понятия, тогда свое становление начинает именно ментальная самость, концептуальная, или понятийная, самость. Когда самость начинает отождествление с этим концептуальным умом, мы получаем веху 3. Самость теперь есть не просто совокупность ощущений, побуждений и эмоций, она также является и набором символов и понятий. Она начинает проникать в мир языка, мир ноосферы, и это, мягко говоря, все меняет. Она перешла от физиосферы вехи 1 к биосфере вехи 2, а теперь в особенности начинает входить в ноосферу вместе с вехой 3.
Каждый невроз — это экологический кризис
В.: Что, по вашему мнению, является самой важной особенностью в отношении этой новой языковой самости?
К. У.: То, что эта новая самость существует в ноосфере, а ноосфера может подавить биосферу. На индивидуальном уровне это приводит к образованию невроза; на коллективном — экологического кризиса.
Другими словами, мир языка — это и вправду новый мир, новое миропространство. Теперь самость способна думать о прошлом и планировать будущее (ей свойственны время и историчность); она способна начать управлять своими телесными функциями; она способна представлять в уме вещи, которые в действительности не присутствуют в ее ощущениях. Поскольку она способна предвосхищать будущее, она может волноваться и страдать от тревоги, а поскольку она может думать о прошлом, она может чувствовать сожаление, вину и раскаяние. Все это часть ее нового миропространства — языкового мира, ноосферы.
И именно оттого, что он существует в этом новом и более широком мире, концептуальный ум может подавлять и диссоциировать свои более низкие побуждения. То есть именно по той причине, что ноосфера трансцендирует биосферу, она может не только трансцендировать и включать, но и подавлять, искажать и отрицать. Не просто дифференцировать, но и диссоциировать. Как в индивидуальном плане, так и в массовом. На индивидуальном плане речь идет о неврозе; в массовом — об экологическом кризисе.
В.: На данный момент давайте сосредоточимся на индивидуальном, или мы отойдем от темы.
К. У.: На индивидуальном уровне результат подавления ноосферой биосферы называется психоневрозом, или попросту неврозом. Ум может подавлять природу — как внешнюю (экологический кризис), так и внутреннюю (либидо).
Психоневроз — или просто невроз — в техническом смысле означает, что сформировалась достаточно стабильная, согласованная, ментальная самость, и эта ментально-концептуальная самость (эго) может подавлять, или диссоциировать, аспекты своих телесных влечений, побуждений, или импульсов, и эти подавленные, вытесненные или искаженные импульсы — обычно сексуальные или агрессивные, — как следствие, проявляются в скрытых и мучительных формах, известных как невротические симптомы.
Другими словами, каждый невротический симптом представляет собой экологический кризис в миниатюре.
В.: Интересно, что как таковое вытеснение и классические неврозы начинают существовать с появлением вехи 3.
К. У.: В общем смысле это так. Понимаете, в предыдущих пограничных состояниях вытеснение и подавление как таковые не особо-то и наблюдаются: самость недостаточно сильна, чтобы что-либо подавлять! Самость неспособна подавлять свои эмоции, напротив — они ее всецело ошеломляют, захватывают, наводняют. Нет никакого «вытесненного бессознательного», которое можно было бы раскапывать, ибо в первую очередь нет каких-либо серьезных случаев вытеснения. Вот почему эти состояния часто называются «доневротическими».
Посему психотерапевтические методы, направленные на пограничные состояния (веха 2), на самом деле известны как психотерапии, направленные на выстраивание структуры: они помогают хрупкой самости дифференцироваться, стабилизироваться и выстроить границы, в отличие от раскрывающих психотерапевтических методов, нацеленных на невротический уровень (веха 3), задача которых состоит в расслаблении барьера вытеснения и воссоединении с влечениями, эмоциями и самоощущением, вытесненными более сильной невротической самостью. На самом деле одна из задач психотерапии, направленной на выстраивание структур, как раз и состоит в том, чтобы обучить страдающего пограничным расстройством способности к вытеснению!
В.: В таком случае получается, что невроз — это улучшение!
К. У.: Да, и далее вам нужно будет работать уже с ним. Смысл же, как показал Вайян, состоит в том, что сами защитные механизмы существуют в рамках иерархии развития. Типичный защитный механизм вехи 1 — это проективное отождествление, при котором самость и другой преимущественно не дифференцированы. Типичные защитные механизмы вехи 2 включают в себя расщепление и слияние (слияние репрезентаций самости и объекта и расщепление «абсолютно хороших» и «абсолютно плохих» объектов). Как таковое вытеснение типично для защитных механизмов вехи 3, и они, как утверждается, в итоге уступают место «наиздоровейшему» из всех защитных механизмов — сублимации, которая просто представляет собой психоаналитически дезинфицированное слово для обозначения трансценденции.
В.: Стало быть, защитные механизмы располагаются в холархическом порядке.
К. У.: Во многих смыслах — да. Защитные механизмы, когда они действуют в естественных и нормальных условиях, подобны психологической иммунной системе. Они помогают поддерживать цельность и стабильность границ самости и отбрасывают любых агрессоров, угрожающих системе самости.
Но, как и во всем остальном, хорошего может оказаться чересчур много. Защитные механизмы могут стать аутоиммунной болезнью: самость начинает нападать на себя же и пожирать саму себя. Армия защитников превращается в репрессивную государственную машину. Самость начинает защищаться от боли и ужаса, сажая своих же собственных граждан в тюрьму. Она изолируется от своего собственного потенциала. Зажмуривает глаза. Начинает лгать. Вне зависимости от того, на каком «уровне» образуется эта ложь (от расщепления, слияния и проекции до вытеснения, реактивного образования и вымещения), самость прячется от себя, лжет себе и становится непроницаемой для самой же себя.
Вместо действительной самости вырастает ложная самость. Начиная с самого раннего уровня — вехи 1 (а некоторые утверждают, что начиная и с вехи 0), едва оперившаяся и растущая самость может начать дистанцироваться от аспектов собственного бытия — аспектов, которые излишне угрожающи, излишне мучительны или излишне разрушительны. Она это делает при помощи защитных механизмов, которые доступны ей на своем уровне развития. Есть психотическая ложь, пограничная ложь, невротическая ложь и т. д. «Бессознательное» в самом общем смысле есть просто место скопления лжи — слоев обмана, слоев неискренности, прячущих действительную самость и ее подлинные потенциалы.
В.: Так что же происходит с этой ложной самостью?
К. У.: Ложная самость — на каком бы уровне она ни была — может просто сохранять бразды правления над нашей жизнью на всем ее протяжении, оставляя индивида, прихрамывая, ковылять по своей наполненной внутренней неискренностью жизни. Однако чаще ложная самость в какой-то момент схлопывается под своим же удушающим весом — происходит «срыв», и человек встречается лицом к лицу с выбором из нескольких альтернатив: отдохнуть, восстановить силы и затем возобновить все ту же траекторию ложной самости; заглушить дилемму наркотиками или алкоголем, вытеснив ее из сознания; на уровне поведения закрепить действия по избеганию проблемы или же предпринять исследование, углубившись в жизненный мир лжи, обычно при содействии психотерапевта, который поможет вам более правдиво интерпретировать свои внутренние намерения.
В.: Речь идет о толковательных, или левосторонних, психотерапевтических подходах.
К. У.: Да. В безопасной среде, погруженной в сопереживание, конгруэнтность[32] и принятие, человек может начать рассказывать правду о своем внутреннем мире без страха перед возмездием. И, таким образом, ложное «я», на каком бы уровне оно ни образовалось, как правило, теряет повод для своего существования. Ложь — сопротивление правдивости — интерпретируется, а сокрытые боль, ужас и тоска раскрывают свое существование, так что ложное «я» медленно сгорает в огне правдивого сознавания. Правдивые внутренние пространства совместно разделяются в межсубъективном круге заботы и сострадания, который освобождает их из заключения в тюрьме обмана и лжи, позволяя присоединиться к протекающему процессу развития сознания. Красота действительной самости излучает сияние, и радость, неотъемлемо присущая новой глубине, сама по себе служит наградой.
Итак, мы обсудили лишь первые три вехи и патологии, которые развиваются на этих этапах, — психозы, пограничные расстройства, неврозы. Однако в общем виде это явление действует на протяжении всего развития, в том числе и включая высшие, надличностные, или трансперсональные, измерения. На любом уровне развития мы можем существовать в качестве действительной самости, излучающей искренность, или же в качестве ложной самости, заключенной в темницу обмана. И различные уровни данной лжи суть различные уровни патологии.
Ранние мировоззрения: архаическое, магическое, мифическое
В.: Таким образом, мы рассмотрели уровни вплоть до вехи 3. Первые три основные сферы, или уровня, развития сознания, каждая из которых имеет свое собственное мировоззрение, отличающееся от мировоззрений на других уровнях.
К. У.: Да. Мировоззрение, как мы упоминали, есть то, каким предстает перед индивидом Космос на определенной ступени развития сознания. Когда у вас имеются только ощущения и импульсивные побуждения, каким предстает перед вами Космос? Мы называем получаемое в данном случае видение мира архаическим. Когда же появляется способность формировать образы и символы, каким в таком случае предстает Космос? Магическим. Если же добавить сюда правила и роли, то каким мы видим Космос? Мы видим мифический мир. А когда образовывается способность к мышлению посредством формальных операций, что мы видим? Рациональный мир. И так далее.
В.: Почему бы вам вкратце не описать ранние мировоззрения, чтобы мы затем могли перейти к рассмотрению более высоких форм развития.
К. У.: «Архаическое» — это нечто вроде всеобъемлющего термина, который крайне обобщенным образом указывает на все предыдущие стадии, вплоть до уровня человекообразных обезьян. Архаическое мировоззрение — это общее видение мира на вехе 1. По сути, это сенсомоторное мировоззрение.
В.: А магическое?
К. У.: По мере того как начинают возникать образы и символы примерно в период вехи 2, данные ранние образы и символы ясным образом еще не дифференцированы от объектов, которые они олицетворяют. Так, кажется, что манипуляции с образом реально изменяют сам предмет. Если я сделаю фигурку в виде вашего образа и проткну ее иголкой, то с вами действительно произойдет нечто плохое. Ребенок живет в этом мире магического замещения и уплотнения. Очень «первичный процесс». Очень магический.
Аналогичным образом, поскольку самость («я») и другой не дифференцированы должным образом, ребенок заселяет свой мир объектами, которым приписываются качества одушевленности, — магическое мировоззрение анимистично. Я не имею в виду какую-то продвинутую философию панпсихизма. Нет, это очень примитивное и эгоцентрическое мировоззрение. Облака движутся потому, что они следуют за тобой и хотят за тобой наблюдать. Идет дождь потому, что небо хочет тебя умыть. Гром грянул потому, что небо на тебя лично злится. Разум и мир еще отчетливо не дифференцировались, так что их качества и свойства, как правило, сливаются и смешиваются «магическим образом». И внутреннее, и внешнее эгоцентричны и нарциссичны.
В.: А что же насчет мифического мировоззрения?
К. У.: По мере того как развитие продвигается к вехе 3, ребенок начинает понимать, что он не может магически повелевать миром, отдавая ему приказания. Он продолжает прятаться под подушкой, но люди его все равно находят! Что-то больше не работает. Магическое воззрение более не срабатывает. «Я» не может на самом деле диктовать миру свою волю с позиций магического всемогущества. Но ребенок начинает думать, что, быть может, кто-то другой может. И тогда на сцене появляется пантеон богов и богинь, демонов, фей и особых сил, и все они способны чудодейственным образом отменять законы природы по различным, нередко весьма банальным и тривиальным причинам. Ребенок просит родителей превратить отвратительный шпинат в конфету. Он не понимает, что материальный мир так не работает.
Но, как бы то ни было, ребенок развивает очень комплексное мифологическое мировоззрение, которое населяют самые разные эгоцентрические силы. Они в его воображении управляют деятельностью мира и все сфокусированы на эго ребенка. Тогда как на предыдущей, магической, фазе ребенок считал, что сам он может изменить мир, лишь произнеся волшебное слово, а теперь ему приходится тратить время на то, чтобы удовлетворять богов, демонов, силы, способные изменить мир, нередко к худшему. Эгоцентрическая власть уступает место эгоцентрической молитве и ритуалу. Постоянно наблюдается попытка «договориться» с этими силами: если я доем ужин, то какая-то благоприятная сила избавит меня от зубной боли.
Мифическое мировоззрение начинается с репрезентационного ума и продолжается на следующей крупной стадии — стадии ума правила / роли, а затем отмирает при формировании рационального мировоззрения, которое понимает, что если вы хотите изменить реальность, то над этим придется потрудиться вам самим: никто не собирается вас магически или мифически спасать без прохождения соответствующего развития.
Общие сопоставления и корреляции можно видеть на рис. 5.2. Мировоззрения представлены в нижне-левом квадранте, потому что они коллективно управляют индивидуальными восприятиями в рамках своего горизонта. (Обладает ли магическое или мифическое какими-либо подлинными духовными аспектами, мы обсудим далее. См. главу 11.)
Веха 4: рождение самости роли
В.: Отлично. Стало быть, это приводит нас к вехе 4, базовой ступени, которую вы назвали умом правила / роли.
К. У.: Да. Это приблизительно то, что Пиаже назвал конкретно-операционным мышлением, или конкретно-операционной познавательной способностью («коноп»). В среднем оно возникает в возрасте примерно 6–7 лет и служит доминантой в сознавании вплоть до приблизительно 11–14-летнего возраста. Термин «конкретные операции» звучит весьма сухо и скупо, но на самом деле он представляет собой очень многообразное и мощное явление. Оно подразумевает способность формировать в уме правила и ментально принимать на себя роли. И, что является ключевым моментом, ребенок наконец-то научается принимать роль другого.
Известен знаменитый эксперимент, проведенный Пиаже и Инхелдером, который впервые весьма ясно это показал. Я его здесь упрощенно опишу. Если взять мячик, половина которого окрашена в красный, а другая половина в зеленый цвет, дать его рассмотреть ребенку, а затем поместить мячик между собой и ребенком, после чего задать ему два вопроса: «какой цвет ты видишь?» и «какой цвет вижу я?», то дети на дооперационной стадии будут отвечать на оба вопроса одним и тем же образом. То есть если ребенок смотрит на зеленую сторону мячика, то он правильно ответит, что видит зеленый, однако он также скажет, что и вы видите зеленый. Он не понимает, что вы видите красную сторону. Он не может поставить себя на ваше место или посмотреть на мир вашими глазами. Данный ребенок все еще закрыт в собственной перспективе, которая весьма эгоцентрична, доконвенциональна и центрирована на себе.
А вот ребенок, достигший стадии конкретно-операционного интеллекта, ответит правильно: «Я вижу зеленый, ты видишь красный». Ребенок на этой стадии может принять позицию другого. И это огромный шаг на пути к глобальному видению, на пути к обретению способности принимать мироцентрическую перспективу. Ребенок еще не полностью там, но он продолжает движение в верном направлении, ибо начинает видеть, что его точка зрения не является единственной точкой зрения в мире!
Стало быть, все его моральные установки переключаются от весьма эгоцентрической, или доконвенциональной, позиции к конвенциональной и часто очень конформистской позиции — стадии «закона и порядка», когда «моя страна всегда права». Это можно наблюдать на рис. 9.3.
Смены парадигм
В.: Изменение в видении мира.
К. У.: Это полноценное изменение мировоззрения — если хотите, смена парадигмы. Как и в случае с тремя предыдущими ступенями, или тремя предыдущими сдвигами парадигмы, она включает в себя глубинное изменение в самотождественности («я»-идентичности), морально-нравственных установках, потребностях самости и др. Все эти изменяющиеся воззрения представлены на рис. 9.3.
В.: Значит, каждая из девяти стадий эволюции сознания на самом деле представляет собой смену парадигмы.
К. У.: В широком смысле так и есть. Как следствие, типичный человек в нашей культуре на пути к взрослости обычно проходит через полудюжину или около того крупных смен парадигмы — от архаического к магическому, мифическому, рациональному, экзистенциальному или что-то в этом духе. Мы с вами уже прошли эти революции в сознании; и хотя, возможно, и не помним какие-то конкретные детали, исследователи, непосредственно изучающие этот вопрос, описывают, что эти процессы представляют собой настоящие психологические землетрясения.
Мы, как правило, пытаемся скрыть эти землетрясения от нашего сознавания. На этот счет имеется множество весьма забавных историй. Если взять, к примеру, ребенка на дооперационной стадии и прямо у него на глазах перелить воду из низкого широкого стеклянного стакана в высокий узкий и спросить, в каком стакане больше воды, ребенок всегда будет отвечать, что в узком стакане воды больше, даже если он и видел, что вы из одного стакана в другой перелили то же самое количество воды. Дети на этой стадии развития сознания не могут «сохранять объем». Определенные «очевидные» вещи, которые видим мы, они не видят и неспособны увидеть — они живут в другом миропространстве. Неважно, сколько раз вы будете переливать одно и то же количество воды из стакана в стакан, они все равно будут настаивать на том, что в узком стакане воды больше. Вот и все, что можно сказать о якобы «чистом» и «незамутненном» детском восприятии.
Если же несколько лет спустя, после того как образуется конкретно-операционное сознавание, вы повторите этот эксперимент, дети всегда будут говорить, что в обоих стаканах одинаковое количество воды. Они могут удерживать в уме объем, и перемещения жидкости не сбивают их с толку. Они усвоили внутреннее правило, которое автоматически осуществляет подобную преемственность (конкретно-операционное правило). И если вы покажете им видеозапись более раннего периода, где они утверждают, что в высоком стакане больше воды, то они будут отрицать, что это они на видео! Они будут думать, что вы подделали видеозапись. Они просто не могут представить себе, что кто-то может быть настолько глупым, чтобы думать, что в высоком стакане воды больше.
Таким образом, они пережили массированную смену парадигмы, и ничто из этого не сохранилось у них в сознавании. Теперь самость по-новому интерпретирует каждое из событий прошедшей истории жизни с перспективы этого нового мировоззрения. Она полностью переписывает свою историю, исходя из новой и более высокой парадигмы.
Стало быть, они, а точнее, все мы ретроспективно перепрочитываем события прошлого, происходившие в нашей жизни, исходя из этой новой перспективы, и, как правило, воображаем себе, что мы придерживались такой точки зрения с самого начала. Когда мы размышляем о себе в возрасте 4–5 лет, мы вспоминаем людей, окружавших нас в то время, — наших родителей, братьев и сестер, друзей, и представляем себе, что они о нас думали, или что чувствовали в отношении определенных вещей, или же что происходило у них в сознании, тогда как на самом деле в тот период мы не были способны на подобное! В том возрасте мы не были способны примерить на себя роль другого человека. Стало быть, мы автоматически (и подсознательно) «ретроспективно перепрочитываем» всю нашу жизнь с перспективы недавно возникшего мировоззрения и воображаем себе, будто все это имелось у нас с самого начала!
Надо ли говорить, что подобное представление в значительной мере искажает то, что на самом деле происходило в более ранние периоды жизни. Память — это последнее, на что можно рассчитывать при попытке «дать отчет» о детстве. И это ведет ко всевозможным проблемам. Сторонники романтизма часто представляют себе, что, дескать, детство было замечательным временем, в котором мы видели мир так же, как видим его сейчас, разве что удивительно «спонтанным» и «вольным» образом. Архаический мир рисуется как некий недвойственный рай, магический — как преисполненное холистической силой изумительное чудо, мифический — как нечто одухотворенное и живое, и все они без исключения — как нечто дивное и вольное. Тогда как на самом деле происходит то, что сторонники романтизма, имея доступ к более высокому мировоззрению рефлексивного сознавания, попросту приписывают всевозможные чудесные характеристики прошлому, которое, если бы они на самом деле могли его увидеть (скажем, на видеозаписи), они бы всецело отринули!
НЛО и насилие в «сатанинских культах»
В.: Тогда можно ли в каком-то смысле восстановить воспоминания из детства?
К. У.: Впечатления от различных детских событий, безусловно, присутствуют в форме чего-то вроде шрамов в психике. И эти впечатления сохраняют мировоззрения того уровня, который наличествовал, когда они закладывались (обычно архаический или магический).
Но когда взрослые вспоминают эти впечатления, то сами впечатления нередко интерпретируются с точки зрения более высокого мировоззрения, имеющегося сейчас. И в таком случае всевозможные заботы дня сегодняшнего могут быть вставлены в первоначальные впечатления, и тогда начинает живо казаться, что эти заботы были там с самого начала. Вам не кажется, что это вы перепрочитываете эти более ранние впечатления и приписываете им что-то новое, ведь это совершается подсознательным или предсознательным образом, так что вам виден лишь сознательный результат этого обширного перепрочтения.
В некоторых состояниях интенсивной регрессии (в результате действия некоторых методов психотерапии, некоторых практик медитации, некоторых психоактивных веществ, некоторых сильных стрессовых ситуаций) можно вновь открыть доступ к этим изначальным впечатлениям (именно по той причине, что более высокая парадигма на время выводится из строя), однако даже в этом случае, несколько мгновений или минут спустя, более высокое мировоззрение снова возвращается и люди начинают обширное перепрочтение этих впечатлений и приписывание им нового. И нам стоит быть очень осторожными в этом отношении.
В.: Что насчет разговоров о сатанинском ритуальном насилии над детьми[33]?
К. У.: Что ж, это один из примеров. В результате расследования ФБР не обнаружило никаких доказательств того, что осуществлялось ритуальное жертвоприношение детей, хотя об этом заявляли тысячи людей. Если верить заявлениям, то во дворах по всей нашей стране (США. Прим. перев.) должны быть закопаны трупы. Но утверждающие это ребята искренне и глубоко верят в то, что они пережили подобное насилие. Они не ощущают, что это игра их воображения. Эти впечатления раскрываются перед ними с яркой очевидностью. Такие люди с легкостью пройдут проверку детектором лжи. Перепрочтение было осуществлено подсознательно.
Сансара — жестокое место. Метафорически выражаясь, сансара — это царство ритуального насилия. Это в основе своей механизм террора и ужаса. И людям необходимо как-то совладать с этим кошмаром. Один из простейших способов состоит в том, чтобы вообразить себе, что это ритуальное насилие имело какую-то конкретную причину в вашей личной истории. Так что вы погружаетесь в свои детские «воспоминания» и в конце концов, с небольшой помощью со стороны дружественно настроенного психотерапевта, конечно же, обнаруживаете: о, а вот и мама с ножом мясника. Изначальное впечатление, наверное, достаточно верно: у мамы был нож, она нарезала индейку в День благодарения, это-то впечатление реально. Но оно перепрочитывается по-новому, и теперь разрезаемая индейка — это вы.
В.: Похищение инопланетянами? Похищение НЛО? У всех этих историй очень сходная структура. Одни и те же события продолжают повторяться. Описываются похищение, медицинские эксперименты, анальное зондирование и сбор спермы, а затем отсылка обратно на землю, нередко с посланием человечеству. И это реально меняет жизнь этих людей.
К. У.: На мой взгляд, изначальные впечатления могут восходить к вехе 2, вехе 1 или даже вехе 0. Но, опять же, они кардинальным образом «перепрочитываются». Быть может, активируется даже какой-то архетипический или юнгианский материал (Юнг считал, что НЛО на самом деле являются спроецированными архетипами). Анальное зондирование в НЛО — то место, где Фрейд встречается с Юнгом.
Многие люди искренни в своей вере в этот феномен. Возможно, во впечатления проникает даже и какой-то более высокий или духовный материал. Но сами впечатления сохраняют очень нарциссическое мировоззрение. Вообразите себе: человечество почти готово выйти на новую фазу своего развития под управлением массивного нового внеземного разума. И из всех людей, населяющих наш мир, именно вы были избраны, чтобы нести послание в массы. На самом деле инопланетяне собирают вашу сперму или яйцеклетки, потому что они оплодотворяют и зачинают новую расу. А вам предстоит стать отцом или матерью новой расы. Вот-вот придут новые спасители, и требуется новое непорочное зачатие!
Трудно представить себе что-то более нарциссичное и эгоцентричное, чем это. На мой взгляд, здесь реактивируется какой-то очень глубинный материал вехи 2 (или более ранней вехи), а затем вставляется в современные «послания» взрослых о необходимости спасения Геи и исцеления планеты. Все бы хорошо, только это не может скрыть первосцену[34], свойственную всем этим фантазиям: вы в центре нового мира и являетесь отцом или матерью новой, высшей расы.
Таким образом, изначальному и довольно настоящему впечатлению приписывается взрослый материал, так что оно раскрывает себя с подлинно ужасающей яркостью и сохраняет в основе своей мировоззрение вехи 2 (или более ранней), а именно: интенсивный нарциссизм, который, однако, затем «перепрочитывается», часто с помощью доброго и услужливого психотерапевта, в мощную парадигму спасения мира, которое зависит именно от вас.
В.: В этом совсем нет никаких духовных компонентов?
К. У.: Мы практически еще не обсуждали какие-либо из высших стадий, но всегда остается возможность переживания какого-либо рода подлинных надличностных, трансперсональных, или духовных, измерений в виде временного «пикового опыта», который затем транслируется вниз таким способом, который позволяет удовлетворить и фиксацию на вехе 2, и парадигму «спасения мира», выдуманную клиентом, нередко при содействии психотерапевта. Все это проявляет себя как нечто весьма реальное, красочное и неопровержимое. Как мы говорили, эти индивидуумы могут успешно пройти детектор лжи (и нередко проходят), ведь они искренни в своих убеждениях, да и их психотерапевты тоже искренни, и ни те ни другие не смогли выявить ложь — то глубинное перепрочтение, которое превращает впечатления в «реальность».
У психотерапевтов, исследовавших эти феномены, была прекрасная возможность стать первооткрывателями, исследовавшими новые формы истерических синдромов, возникших в качестве признака нашего проблематичного времени. Однако в большинстве своем они упустили эту возможность, позволив яркости впечатлений убедить их в том, что они взаимодействуют с онтологическими реалиями. Они превратили феноменологию в онтологию. В худшем случае их на это побудил собственный нарциссизм: дескать, вот он я — психотерапевт для новой расы. В лучшем — они стали пособниками массовой истерии, и это, по понятным причинам, ввергло все профессиональное сообщество в кризис и горькие угрызения совести.
Я подозреваю, что ритуальное сатанинское насилие над детьми и похищения НЛО являются мощными примерами того, что происходит с духовными реалиями в культуре, которая отрицает духовные реалии. Это потери на пути к глобальному, души, которые прибило к берегу острова неискренней культуры.