В: Вот это действительно ирония.
КУ: Да, своеобразная ирония современности.
Основной момент в том, что индустриальная сеть разрушает каждый элемент Большой Тройки — разум, природу и культуру, потому что со временем она только усиливает их разобщение, не дает им интегрироваться, и поэтому они просто истекают кровью. Не только Гея или природа, но и сознание и культура постепенно опустошаются из-за этой фрагментаризации.
Из этого следует (а разве нет?), что экологический кризис в глобальном масштабе является результатом этого раскола Большой Тройки. Мы не можем соединить природу, культуру и разум. Мы не можем соединить мораль, разум и природу. Мы все становимся слегка безумными в этом раздробленном мире.
И единственное спасение заключается в интеграции всех этих трех компонентов, а не в господстве какого-то одного из них. Но пока мы продолжаем жить в рамках этого поверхностного мира, интеграция совершенно невозможна. Эко-романтическое решение — назад к природе — это вовсе не решение, но просто торжество Нисходящей индустриальной сети.
В: Это действительно антипреодоление!
КУ: Да, и так как большинство последователей Нисходящего пути верят, что любое преодоление — это зло, то они считают, что преодоление разрушит Гею.
Их устами говорит современная Нисходящая сеть. Они являются адептами индустриальной онтологии. Они являются марионетками бедствия современности. Они думают, что преодоление разрушит Гею, тогда как, на самом деле, преодоление — это единственный путь, который может собрать воедино и сохранить эти фрагменты Большой Тройки. Они путают преодоление и подавление, они путают разделение и распад, они путают иерархии господства и иерархии актуализации. Никакого преодоления! Просто будьте ближе к природе — но именно в этом источник проблемы, а не ее решение.
Именно в рамках этой Нисходящей сети и развивается сегодня наш современный мир. Нисходящая сеть определяет наши цели, наши желания, наши потребности и наши варианты спасения. Она во многом управляет современной культурой, в том числе и контркультурой. И конформисты, и авангардисты одинаково восхваляют ее. Она крепко держит как патриотов современности, так и самых яростных ее ненавистников. Она объединяет как сторонников лагеря Эго, так и враждующих с ними сторонников лагеря Эко. Она разрушает все проявления Восходящего пути и шепчет на ухо каждому: это ради вашей пользы.
Современность разбивает свою голову о железные нити Нисходящей сети и называет эту духовную кровь знанием. Она наслаждается муками от этих ран. Она привязывает себя к этой ведущей в тупик сети и называет эту привязанность страстью. Нисходящая сеть уже вонзила свои когти во все, что движется.
И — в последний раз ирония — те, в кого она вонзила когти глубже других, восхваляют ее громче остальных.
Глава 16
В: Революция пост-Просвещения или постмодерна. Она началась где-то между восемнадцатым и девятнадцатым веками.
КУ: Да. Глубокие противоречия в фундаментальной парадигме Просвещения довольно быстро привели к потрясшим весь мир изменениям, вскрывшим не только положительные достижения современности, но и ее уродливые черты. Достоинства современности столкнулись с бедствиями современности, и все мы и сегодня еще живем на дымящихся руинах этого величайшего сражения. Битву эту мы могли бы назвать Эго против Эко.
В: Битва между рациональным Просвещением, которое вы называете «лагерем Эго», и Романтизмом природы, который вы называете «лагерем Эко». При всех их различиях, вы утверждаете, что оба эти подхода полностью являлись разновидностями Нисходящего пути.
КУ: Да. Особенно при неконтролируемом росте индустриализации эти Нисходящие мировоззрения начали терпеть крах с удвоенной силой.
И рациональное Просвещение, и Романтизм обладают одним общим смыслом: они основаны на этой индустриальной онтологии, которая является их главным референтом. Это уже не попытка объединения Восходящего и Нисходящего путей в недуальном Сердце, это притер полного отказа от Восходящего пути. Не принимая во внимание их многочисленные различия, оба эти мировоззрения можно легко объединить в парадигме поверхности, мире простого местоположения, мире, на который вы могли бы указать пальцем.
Различие заключается в том, что если Просвещение осваивает Нисходящий, плоский мир при помощи рациональных вычислений, Романтизм осваивает его через чувства, ощущения и эмоции. При помощи чувств они хотели стать едиными с поверхностью, едиными с природой, едиными с миром форм, и это «единение» с феноменальным миром, с Нисходящим миром, было бы спасением.
В: Если и Эго, и Эко являются целиком поверхностными подходами, то зачем тогда вообще беспокоиться из-за их ссор?
КУ: Оба эти подхода утверждали, что они преодолевают проблемы, свойственные разделению Большой Тройки, тогда как на самом деле они вели к неприятностям.
Итак, если мы хотим избежать поверхности, нам не следует присоединяться ни к одному из этих лагерей. И лучший способ не быть спровоцированным на вступление во враждующие партии — проследить их историю, историю их болезни, как она есть. Они похожи на своего рода злых близнецов, участвующих в танце взаимного разрушения. Каждый в глазах другого является врагом, каждый обещает новое преобразование мира, и все-таки каждый в совершенстве владеет искусством разрушать свои планы.
В: Так в чем же заключается различие между ними? Ведь они не пришли к соглашению по многим вопросам.
КУ: Да. В пределах одной Нисходящей сети они движутся двумя диаметрально противоположными путями.
Рациональный лагерь Эго, основной лагерь эпохи Просвещения, от Декарта до Локка и Фихте, в целом был охвачен желанием управлять, вычислять, даже подчинить себе мир природы. Жизнь в природе была одинокой, бедной, жестокой, и короткой, и, во всяком случае, весьма аморальной, поэтому они, совершенно естественно, чувствовали, что работа рационального Эго заключается в высвобождении себя из этой жестокой и аморальной сети. Работа Эго состояла в том, чтобы разорвать сеть природы. Следовательно, об этом рациональном Эго часто говорят как о разъединенном «я», независимом «я», автономном «я», и так далее.
Эко-романтическое восстание считало эти идеи нетерпимыми, прежде всего потому, что они способствовали появлению трещины между Эго и миром природы. Основатели массового Эко-романтического движения, Руссо, Гердер, Шлегели, Шиллер, Новалис, Кольридж, Уордсворт, Витман, прежде всего хотели различными способами показать то, что, как они чувствовали, было некоторой мерой цельности, гармонии, союза между «я» и миром. И особенно они хотели объединить «я» и природу в широком потоке космической Жизни. Не дистанцированное представление, а сочувствующее слияние с этой великой сетью природы, высшей реальностью, которой должны соответствовать все действия и все знания. Короче говоря, они искали единства с собой через поиск единства с природой.
Но обратите внимание, это та же самая монологическая природа лагеря Эго, только теперь к ней подходят с совершенно другим намерением — не управлять, вычислять или доминировать над ней, а скорее стать с ней единым и, таким образом, найти «целостность» и в себе.
В: Они оба стремились услышать голос природы.
КУ: Да. И именно поэтому Чарльз Тэйлор был в состоянии продемонстрировать (в своей обширной работе «Истоки „Я“), что версии природы Просвещения и Романтизма были основаны на одной и той же современной концепции природы, а именно, природы как большого взаимосвязанного порядка или системы эмпирических процессов, которая сама по себе является высшей или основополагающей реальностью. Нет больше Духа как Духа, и нет больше разума как такового; теперь есть просто голос природы.
В: Итак, с одной стороны у нас есть Эго-Просвещение, а с другой — Эко-романтическая революция.
КУ: В самом общем смысле, да. После краха Космоса из разрушенных развалин появились два оставшихся в живых калеки. А затем началась захватывающая битва между Эго и Эко. Оба лагеря были полны презрения друг к другу, оба были убеждены, что у них были решения проблем современности. И все же оба эти подхода полностью были в плену у одной и той же Нисходящей сети, которая, на самом деле, и была причиной проблемы. А реальность этой сети никогда серьезно не подвергалась сомнению.
В: Так эта война…
КУ: Проблема состояла в том, что и лагерь Эго, и лагерь Эко обладали бесспорными истинами, которые были их главным оружием. Это были осколки Истины, которая сумела выжить после краха Космоса, и их собственные истины были настолько важны и настолько существенны, чтобы ни одна сторона не хотела от них отказываться. Это понятно.
В: Начнем с важных истин лагеря Эго.
КУ: Лагерь Эго начал отклоняться от эмпиризма и двигаться в сторону Канта и Фихте. Желание лагеря Эго „выйти“ за пределы природы было обусловлено прежде всего тем фактом, что в чувственной природе нет никаких сознательных моральных ценностей. Нельзя сказать, что природа антиморальна, она просто аморальна, в ней нет сознательных моральных решений.
Мы видели, что человек сначала биоцентричен и эгоцентричен, потерян в своих собственных импульсах и неспособен принять на себя роль другого. Когда эгоцентрическая стадия сменяется социоцентрической, человек начинает относиться к другим людям своей группы так же, как он относится к самому себе. А затем, с приходом космополитической этики, человек пытается считать всех людей обладающими равными достоинствами или, по крайней мере, равными возможностями при приеме на работу. (В ходе дальнейшего развития до уровня Мировой Души это отношение распространяется на все разумные существа, даже если они не могут отвечать тем же.)
Рациональный лагерь Эго в своем лучшем проявлении представляет собой постконвенциональную и космополитическую этику, универсальный плюрализм, и это было одним из дос