Дальнейшее развитие государственной централизации и внешнего роста империиЖенская, или Голштейн-Готторпская линия Романовых1765–1772–1774–1775–1785–1794–1796–1799–1801–1802–1809–1812–1815–1825–1831–1839–1855
ПЕТР III. 1761-1762ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЕ МЕРЫ ПЕТРА III
Это был государь добродушный, но, к сожалению, недальновидный. Несмотря на весьма короткое время своего царствования, он успел, однако, сделать несколько важных и благодетельных распоряжений. Во-первых, замечателен Манифест об уничтожении обязательной службы для дворянства: теперь оно имело право служить только по своей охоте. Далее, существование Тайной канцелярии и связанная с нею система доносов и пыток оказывали вредное влияние на народную нравственность и служили источником злоупотреблений. Истинные преступники иногда произносили «слово и дело», чтобы выиграть время и избежать заслуженного наказания; другие говорили его по злобе и клеветали на людей невинных; множество лиц, запутанных в розыски, отрывались от своих семейств, от общественной и частной деятельности. Петр III уничтожил Тайную розыскную канцелярию и запретил произносить ненавистное «слово и дело». Запрещено было также преследовать раскольников, а тем из них, которые бежали за пограничные места, позволено возвратиться; им отводили в Сибири земли для поселения. Объявлено было прощение крестьянам, оказавшим неповиновение помещичьей власти, если они принесут раскаяние. Многие вельможи, сосланные в предыдущее царствование, были возвращены из Сибири, в том числе и знаменитый Миних.
Относительно внешней политики первым делом Петра III был союз с Фридрихом, к которому он питал беспредельное уважение: часть русских войск, сражавшихся против пруссаков, присоединена была к армии прусского короля; остальные отозваны в отечество. В то же время Петр задумал другую войну: он начал готовиться к походу в Данию, чтобы покончить споры голштинских герцогов с датскими королями. Внезапный государственный переворот помешал этому предприятию. Приверженность Петра к немцам, неумеренное поклонение Фридриху II, предпочтение, которое государь оказывал своему голштинскому отряду пред русскими солдатами, и заведенная им строгая военная дисциплина — все это произвело неудовольствие между гвардейскими полками. Неудовольствием гвардии и излишнею самоуверенностью своего супруга искусно воспользовалась умная Екатерина, и Петр III уступил ей престол.
Главными помощниками Екатерины в этом деле были братья Орловы и княгиня Дашкова; они приготовили в ее пользу многочисленную партию между гвардейцами. В пользу Екатерины действовал и первый духовный сановник Дмитрий Сеченов, архиепископ новгородский, опиравшийся на духовенство, которое было недовольно намерением Петра III отобрать церковные имущества. Однажды утром (28 июня 1762 года), когда император находился в своем любимом замке Ораниенбауме, Екатерина из Петергофа приехала в Петербург: гвардия ей немедленно присягнула, а примеру гвардии последовала и вся столица. Извещенный о событии, Петр начал составлять разные планы защиты, но не предпринимал ничего решительного. В его свите находился фельдмаршал Миних, который, несмотря на преклонные лета и долгое заточение, оставался верен своему деятельному, честолюбивому характеру; фельдмаршал указал Петру на Кронштадтскую крепость. Государь, однако, медлил расстаться с своим голштинским отрядом. Вдруг приходит известие, что Екатерина во главе 155 000 регулярного войска выступила на петергофскую дорогу; тогда только император со своей свитой сел на яхты и велел грести в Кронштадт. Но было уже поздно: кронштадтский гарнизон между тем перешел на сторону императрицы. Напрасно неутомимый Миних старался ободрить государя и указывал ему на разные средства для борьбы. Петр упал духом, воротился в Ораниенбаум и подписал акт отречения. Спустя несколько дней он скончался.
ЕКАТЕРИНА II. 1762–1796ХАРАКТЕР ИМПЕРАТРИЦЫ И ГЛАВНЫХ ДЕЯТЕЛЕЙ ЕЕ ЦАРСТВОВАНИЯ
Одаренная от природы блестящими разнообразными способностями, Екатерина, кроме того, успела развить свой ум литературными занятиями, особенно чтением лучших французских писателей своего века. А прилежным изучением русского языка, истории и обычаев русского народа она приготовила себя к великому делу, которое ее ожидало, т. е. к управлению Россией. Проницательностью, искусством пользоваться обстоятельствами и умением находить людей для выполнения своих планов она заслужила всеобщее удивление. С редкими дарованиями императрица соединяла также стремление к славе и внешнему блеску. Первые годы ее царствования не обошлись без некоторых попыток со стороны людей, привыкших к частым переменам правителей и желавших на новом государственном перевороте основать свое личное возвышение, но Екатерина успевала всегда предупреждать опасность[144].
Главные государственные деятели этого царствования, подобно сотрудникам Петра I, были люди незначительные по происхождению, но по большей части талантливые и усердные исполнители высших распоряжений. Из них замечательны, во-первых, братья Орловы, Григорий и Алексей, более всех помогавшие вступлению на престол Екатерины и известные своим смелым, решительным характером. Во-вторых, братья Панины, Никита и Петр; особенно заслуживает внимания старший, Никита Иванович Панин, вельможа умный и образованный, которого советы уважались императрицею. Он ведал дипломатические сношения и приобрел себе европейскую известность проектом вооруженного нейтралитета, который имел целью защищать морскую торговлю нейтральных держав и был направлен преимущественно против английских крейсеров (в 1780 году, во время Североамериканской войны). После Панина на дипломатическом поприще особенно отличался граф Безбородко. Потом заслуживает внимания князь Вяземский, около 30 лет занимавший важный пост генерал-прокурора в сенате. Придворное значение Григория Григорьевича Орлова впоследствии перешло к Григорию Александровичу Потемкину.
Он был сын небогатого смоленского дворянина, учился в новооткрытой московской гимназии, потом перешел в университет, но не кончил курса (по лености был исключен) и поступил в конную гвардию. Здесь Потемкин скоро был замечен императрицею, и тогда началось его быстрое возвышение. При блестящих способностях он был очень честолюбив, приобрел огромное влияние на государственные дела и умел удержать за собой это влияние почти до самой смерти (1791); находясь наверху могущества, он обнаружил большое своенравие и любил создавать обширные, трудноисполнимые планы. Главные заслуги его составляют: заселение Новороссийского края, которого он был генерал-губернатором; искусные меры при завладении Крымом, основание Черноморского флота, а также улучшения, которые он ввел в армию в качестве президента Военной коллегии (например, он сделал более удобным вооружение и обмундировку, велел обрезать косы и запретил пудру, треугольные шляпы заменил легкими касками и пр.). В конце царствования самым приближенным лицом к императрице сделался Платон Александрович Зубов, обнаруживший большую надменность и наклонность к придворным интригам.
На военном поприще особенно прославились два полководца, Румянцев и Суворов, которые своими победами сообщили царствованию Екатерины много внешнего блеска. В детстве своем Суворов по слабости здоровья предназначался отцом в гражданскую службу, но, заметив сильное влечение сына к военной деятельности, отец переменил намерение и записал его солдатом в гвардию. Не имея при дворе могущественных покровителей, Суворов довольно долго прослужил в нижних чинах; зато он имел время ознакомиться с военною службою во всех ее подробностях и изучил характер русского солдата, чем впоследствии умел превосходно пользоваться. Семилетняя война дала ему случай впервые обнаружить и развить свои военные таланты[145].
ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ КОМИССИЯ И УЧРЕЖДЕНИЕ О ГУБЕРНИЯХ
Еще Петр 1 сделал попытку составить новый свод законов, так как уложение его отца не удовлетворяло новым потребностям государства; преемники Петра возобновили его попытку и назначали для этой цели комиссии, но дело не продвигалось вперед. А между тем затруднительное состояние финансов, судопроизводства и областного управления вызывало крайнюю необходимость улучшить законодательство. Екатерина, будучи еще великою княгинею, следила за делом внутреннего управления и явно видела его недостатки[146]. Поэтому с самого начала ее царствования она принялась за проект нового государственного устройства. Чтобы обсудить его во всех подробностях, она созвала Земскую думу под названием «Комиссия для сочинения проекта нового уложения». Эта комиссия была составлена из депутатов от разных сословий и правительственных мест[147]. Для руководства ее императрица написала красноречивый «Наказ», в котором она изложила просвещенные идеи (заимствованные из сочинений Беккария и Монтескье) о государстве, законах, обязанностях гражданина, о системе наказаний и пр. 30 июня 1767 года с большою торжественностью совершилось открытие комиссии в Москве, в Грановитой палате. В первых же ее заседаниях начались прения о важных государственных преобразованиях; поднят был вопрос об уничтожении крепостного права (чего желала и сама императрица), но против этого вопроса восстало большинство дворянских депутатов. Между тем депутаты поднесли императрице титул «великой», «мудрой» и «матери отечества»; она согласилась принять только последнее название. Заседания разделялись на общее собрание и на отдельные комиссии по разным государственным учреждениям. Но уже в следующем году по поводу начавшейся войны с турками общее собрание прекратилось и часть депутатов распущена. Отдельные комиссии еще пять лет продолжали работать над проектами под руководством генерал-прокурора сената князя Вяземского. Вопрос о новом уложении остался нерешенным. Впрочем, дело этой комиссии не было без важных последствий. Она сообщила правительству многие сведения о внутреннем состоянии государства и имела большое влияние на последующую правительственную деятельность Екатерины II, преимущественно на ее областные учреждения.
Своим «Учреждением о губерниях» (1775) Екатерина докончила дело Петра I относительно централизации областного управления. Россия была разделена на 50 губерний; размеры их определялись количеством населения (в каждой от 300 до 400 тысяч душ). Губернии разделялись на уезды и управлялись гражданским губернатором; иногда несколько губерний вверялось генерал-губернатору или наместнику, который был облечен большою властью и надзирал за всеми отраслями управления. Вместе с «Учреждением о губерниях» устроилась система административных и судебных мест (до последних времен господствовавшая в России[148]). Это разделение вводилось в течение 20 лет; вместе с ним приступлено было ко всеобщему обмежеванию земель. При новом делении, старых городов недоставало для управления уездов, поэтому в царствование Екатерины до 200 сел обращены в города.
(Впрочем, многие из них отличались бедностью и впоследствии остались за штатом.)
В январе 1776 года открыта была первая преобразованная губерния в Твери наместником ее Сиверсом (родом эстляндец, который принимал деятельное участие в составлении самого «Учреждения о губерниях». Потом он открыл губернию в Новгороде). Это открытие состояло в следующем: наместник собирал губернское дворянство; отправлялось торжественное богослужение, читали манифест о новой губернии, произносили хвалебные речи, а затем следовали выборы в некоторые должности. Выборы сопровождались разными празднествами: наместник устраивал обеды, балы, маскарады (подобные увеселения распространялись в подражание придворным обычаям). Дворянство испрашивало позволение поставить памятник в честь императрицы и отправляло к ней депутацию благодарить за ее попечения. Все это свидетельствует об успехах, которые сделала Россия относительно внешних форм европейской цивилизации со времен Петра I. Таким внешним успехам способствовало отчасти и приобретение балтийских провинций, потому что отсюда начался постоянный прилив немцев в чиновные классы, военный и гражданский. (Немецкий чиновный элемент немало способствовал обработке бюрократических форм нашей администрации.) Правительство Екатерины II вообще много заботилось о наружном виде городов, т. е. о проведении прямых широких улиц и размножении каменных зданий; кроме внешней красоты тут имелись в виду сбережение леса и предохранение от больших пожаров, которыми Россия страдала весьма часто[149].
СОСЛОВНЫЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ МЕРЫ
В связи с «Учреждением о губерниях» были изданы новые положения о сословиях. Здесь точно так же Екатерина продолжала реформу, начатую Петром I. Она более точным образом определила значение, права и обязанности разных сословий. В 1875 году издано гор о до-вое положение, закончившее устройство так называемого городского общества. Это общество составлялось из обывателей, принадлежащих к податным состояниям, т. е. к купцам, мещанам и цеховым. Купцы разделены на три гильдии по величине объявленных ими капиталов; объявившие менее 500 рублей капитала названы «мещанами», а ремесленники по разным занятиям разделены на разные «цехи» по образцу западноевропейских. Все податные обыватели собирались вместе и составляли «общую городскую думу» для избрания из среды своей городского головы и шести членов на три года в так называемую шестигласную думу. Шестигласная дума под председательством головы должна была постоянно заниматься текущими делами города, его доходами, расходами, общественными постройками, а главное, она заботилась об исполнении казенных повинностей, за исправность которых отвечает все общество совокупно.
В том же году дарована жалованная грамота дворянству, которою определились права и привилегии дворянского сословия, считавшегося главною опорою престола. Подтверждалась свобода дворян от государственной службы, от прямых податей и телесных наказаний. Помещики каждой губернии составили особое дворянское общество; они получили право собираться через каждые три года в губернский город, чтобы совещаться о делах своего сословия и выбирать людей из своей среды в некоторые общественные должности (губернский и уездные предводители дворянства и заседатели судебных палат, уездные судьи, начальники земской полиции или исправники и др.). Дворянство получило исключительное право владеть крепостными людьми. (Петр 1 дозволил некоторым купцам иметь своих крестьян для фабрик и заводов.) Крепостное право при Екатерине II достигло высшей степени своего развития в области законодательной.
При вступлении ее на престол в некоторых уездах крестьяне находились в полном восстании против помещиков; военные команды усмирили их большею частью без кровопролития. (Но в Вяземском уезде крестьяне князей Долгоруких оказали такое сопротивление, что надо было прибегнуть к пушкам.) Просвещенная императрица понимала вредное влияние крепостного права на народную нравственность и на развитие образования. В первые годы своего царствования она обнаружила намерение приступить к ограничению помещичьей власти, но не встретила сочувствия в придворной аристократии и в массе дворян. Потом императрица, занятая преимущественно вопросами внешней политики, оставила мысль о реформе крестьянского сословия. Изданы были даже новые постановления, которые усиливали помещичью власть; например, вследствие частых жалоб на жестокое обращение помещиков крепостным людям запрещено подавать жалобы на своих господ (указом 1767 года 22 августа) под страхом наказания кнутом и ссылки в Нерчинск в вечную каторжную работу. Между тем число крепостных значительно увеличилось вследствие продолжавшейся раздачи государственных крестьян сановникам и любимцам.
Екатерина привела в исполнение важную меру, которую имел в виду Петр I, именно отобрание церковных имуществ. Вскоре по вступлении на престол она назначила комиссию для точной описи всех церковных земель и доходов. Указом 1764 года все крестьяне великороссийского государства (числом более 900000) переданы в ведение Коллегии экономии; вместо прежних оброков и работ они обложены сбором в полтора рубля с души. Для монастырей и архиерейских церквей составлены новые штаты и положено отпускать им из Коллегии экономии определенное жалованье; кроме того, им оставлены некоторые населенные угодья. (Отобранные вотчины впоследствии из Коллегии экономии перешли в частное владение и другие ведомства.) Эта мера, естественно, не обошлась без неудовольствия со стороны многих членов духовенства; из них особенно известен митрополит ростовский Арсений Мациевич; он был лишен своего сана и заточен.
В отношении к государственным финансам царствование Екатерины замечательно введением ассигнаций или бумажных денег. Неудобства от огромного количества медной монеты, находившейся в обращении, навели правительство на мысль о заведении ассигнационного банка по образцу западноевропейских. Такой банк и был учрежден в 1768 году в Москве и Петербурге с капиталом в миллион рублей звонкою монетой; на столько же рублей было выпущено ассигнаций, т. е. кредитных билетов на получение звонкой монеты. Они- принимались во все платежи казенные и частные и встретили общее доверие. Вследствие этого доверия и удобного обращения в народе ассигнации скоро приобрели значение бумажных денег. Разные государственные нужды и особенно частые войны подали повод постепенно увеличить количество ассигнаций до 150 миллионов рублей; от такого чрезмерного выпуска курс бумажных денег, естественно, начал понижаться, а товары подниматься в цене. Вместо учрежденных Елисаветою Дворянского и Коммерческого банков Екатерина основала Государственный заемный банк для ссуды дворянам и городским обывателям из 5 процентов (1786). В это царствование обращено также большое внимание на государственные доходы от питейных сборов. Дотоле существовала в России смешанная система; отчасти продажею вина заведовали выборные из торговых людей «кабацкие головы» (а с Петра I — «бурмистры»), отчасти она отдавалась на откуп частным людям. Екатерина II утвердила преимущественно откупную систему (1765).
ЮЖНЫЕ ОБЛАСТИ
При постоянном усилении централизации в Русской империи Малороссия и Запорожье не могли долее сохранять свое отдельное устройство. Еще при жизни Кирилла Разумовского гетманское достоинство было окончательно отменено (1764), и генерал-губернатором Малороссии назначен знаменитый впоследствии Румянцев-Задунайский. Малороссия потом наравне с другими областями империи разделена на губернии и подверглась крепостному праву; крестьяне объявлены крепостными людьми тех владельцев, на землях которых застал их указ 1783 года; сюда также распространилось отобрание церковных имуществ.
Запорожская Сечь отжила свой век: когда началось заселение южных степей и учреждена Новороссийская губерния, Запорожье очутилось посреди русских областей и главное назначение его — служить пограничным оплотом со стороны крымских татар — уже не могло иметь места при перемене границ. А между тем беспокойные запорожцы не хотели оставить старых привычек и с шайками гайдамаков иногда нападали на соседние села и города. По приказанию императрицы Сечь была занята русским отрядом, и запорожское войско перестало существовать (1775). Часть его ушла в Турцию и приняла турецкое подданство, а часть оставшихся запорожцев перешла на Кубань и составила войско черноморских казаков, которому в конце екатерининского царствования был отдан остров Фанагория с землями между Кубанью и Азовским морем. Еще прежде Волжское казачье войско за покровительство разбоям и участие в Пугачевском бунте было переселено на Терек. Здесь казаки продолжали по-прежнему служить Русской земле, защищая ее пределы от набегов хищных кавказских горцев.
Заселение южных степей началось в царствование Елисаветы Петровны; несколько тысяч славянских семейств, преимущественно сербов, из турецких и австрийских владений перешли в русское подданство и поселились на границах Украины (около верховьев Ингула), в стране, которая получила название Новой Сербии. Правительство Екатерины И, заботясь о заселении плодородных, но пустынных пространств на юге и востоке империи, приглашало в Россию иностранных колонистов с обещанием разных льгот и пособий на первое хозяйственное обзаведение. Это приглашение имело успех и привлекло несколько десятков тысяч колонистов из Германии; особенно много поселилось их на Волге, в Самарской провинции[150]. В то же время правительство старалось возвратить в Россию раскольников, в большом числе уходивших за границу; возвратившимся объявлено полное прощение. Вообще Екатерина или смягчала, или отменяла прежние строгие меры против раскольников. Так, они освобождены от двойного подушного оклада, от обязанности носить особое платье и брить бороду. А старообрядцам в Новороссии по просьбе Потемкина разрешено иметь свои храмы и священников, поставленных православными епископами (1785); они составили так называемую единоверческую Церковь.
УЧИЛИЩА И ЛИТЕРАТУРНОЕ ДВИЖЕНИЕ
Относительно меры для народного образования царствование Екатерины замечательно попытками основать стройную и постоянную систему общественных школ. С этой целью она назначила Комиссию об учреждении народных училищ (1781). По плану комиссии предложено было завести в уездных городах малые народные училища, а в губернских — главные; предположено открыть еще несколько университетов. План этот был приведен в исполнение только отчасти; главные народные училища учреждены в немногих городах, и ни один университет не был открыт. Особенные заслуги делу народного воспитания оказал генерал Бецкий, по мысли которого были основаны воспитательные дома в Москве и Петербурге; его же стараниями положено начало закрытым учебным заведениям для женского пола, каково, например, при петербургском Смольном монастыре для дворянских девиц (устроенное по образцу Сен-Сирского женского института во Франции, в котором воспитание имело монастырский характер). Основанием кадетских корпусов, инженерного и артиллерийского, увеличилось число военно-учебных заведений.
Влияние французских обычаев и французской литературы на высшие классы общества в царствование Екатерины II сделало быстрые успехи; влияние это заметно отразилось на смягчении нравов, которому немало способствовал просвещенный взгляд самой императрицы. Казни Петра и Анны Иоанновны и сечение кнутом времен Елисаветы начинают переходить в область преданий; пытки хотя употреблялись при судебных допросах, но производились уже далеко не в таких размерах и не с такою жестокостью, как прежде[151].
Подражательная литература получила сильное развитие и процветала преимущественно под покровительством двора; поэты по примеру Ломоносова продолжали сочинять похвальные оды. Представителем их в веке Екатерины является знаменитый Державин; сын одного отставного полковника, он учился в казанской гимназии, потом начал свою службу рядовым гвардии и был впоследствии статс-секретарем императрицы. В своих тяжелых, но звучных и выразительных стихах Державин преимущественно воспевал Екатерину (под именем Фелицы) и некоторые громкие события ее царствования. Представителем другого направления в литературе того времени — направления сатирического — был Фон-Визин; в своих комедиях (особенно в «Бригадире» и «Недоросле») он нападал на два недостатка современного общества: с одной стороны, на неразумное, чисто внешнее подражание новым французским обычаям при полном отсутствии нравственного воспитания, с другой — на грубые нравы и дворянские предрассудки, унаследованные от русской старины. То же сатирическое направление отразилось и в русской журнальной литературе.
Начало русской журналистике положено было в последние годы елисаветинского царствования, и первый сатирический журнал («Трудолюбивая Пчела») принадлежит известному Сумарокову. Особенным развитием журналистики отличается первая половина екатерининского царствования (именно между годами 1769 и 1775); в то время явилась целая семья журналов («Всякая всячина», «Трутень», «Адская почта», «Живописец» и др.). Главною задачею своею они ставили указание современному обществу на его слабые стороны. Нападению журнальной сатиры подвергались преимущественно два рода людей: с одной стороны, чиновник, торгующий правосудием, или закоснелые взяточники, а с другой — люди, старавшиеся блистать поверхностным образованием или модным европейским костюмом («петиметры»)[152]. Сама императрица принимала живое участие в литературной и научной деятельности; она писала нравоучительные сказки для детей, драматические пьесы для своего придворного театра (в Эрмитаже) и записки о русской истории, а для научного знакомства с естественными произведениями и жителями своего государства она отправляла ученые экспедиции в отдаленные области империи (путешествия Палласа, Лепехина, Гильденштедта и др.). Когда знаменитая княгиня Дашкова, назначенная директором Академии наук (1782), начала издавать при Академии ежемесячный журнал («Собеседник любителей русского слова»), в нем приняли участие императрица с некоторыми из своих придворных и самые известные писатели того времени (Державин, Богданович, Фон-Визин, Княжнин, Капнист); впрочем, этот журнал, подобно другим, скоро окончился.
Одним из самых благородных деятелей на поприще русского образования и словесности во второй половине XVIII века был Николай Иванович Новиков, который посвятил себя образованию средних классов народа. Сначала издатель нескольких сатирических журналов, Новиков в 1781 году вместе с профессором Московского университета Шварцем основал Дружеское ученое общество; оно имело своею целью переводы и печатание книг для народа, продажу их по самым дешевым ценам и даже даровую раздачу, а также помощь беднейшим молодым людям, желавшим учиться. Многие богатые и знатные лица делали пожертвования в пользу этого общества, и влияние его на молодое поколение было самое благотворное. (Под руководством Дружеского общества докончил свое образование и Карамзин, впоследствии знаменитый историограф.)
Но в конце екатерининского царствования литературная деятельность и частные общества подверглись значительным стеснениям, чему много способствовали беспокойства, произведенные событиями Французской революции. Одновременно с неверием и материальным направлением французских философов XVIII века распространилось в Европе противоположное им мистическое учение Сен-Мартена и других мечтателей; в связи с этим учением размножились таинственные масонские братства, основанные под видом благотворительных целей. Они появились в России, даже вошли у нас в моду, но около эпохи Французской революции навлекли на себя подозрения в разных политических замыслах. Новиков, бывший одним из последователей религиозного мистического направления мартинистов и масонов, не избежал подобного подозрения; он был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость (1792), откуда его освободил потом преемник Екатерины.
Между произведениями духовного красноречия в эту эпоху особенно замечательны проповеди и другие нравственно-религиозные сочинения трех знаменитых иерархов Русской Церкви: Георгия Конисского, епископа белорусского, святого Тихона, епископа воронежского, и Платона, архиепископа, потом митрополита московского[153].
Россия в царствование Екатерины широко раздвинула свои пределы возвращением русских областей на западе и завоеванием турецко-татарских на юге.
ПЕРВАЯ ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА
Одновременно с войною против Барской конфедерации в Польше Екатерина должна была вести борьбу с Турцией (1768–1774). Побуждаемый французским двором и польскими конфедератами, султан воспользовался тем, что одна шайка малорусских гайдамаков сожгла пограничное татарское селение Балту; под этим ничтожным предлогом он объявил России войну, приказав заключить в Семибашенный замок русского посла (Обрескова). Императрица не могла отправить большого войска против турок, но Румянцев, назначенный главнокомандующим, умел и с малыми силами одолеть многочисленных неприятелей. (На его просьбу о подкреплении Екатерина отвечала: римляне не хотели знать о числе врагов, а только спрашивали, где они.) Самою главною эпохою этой войны был 1770 год, когда Румянцев одержал над турками две блестящие победы: первую на берегах Ларги, где была рассеяна стотысячная армия крымского хана; вторую на берегах Кагула, где потерпело поражение войско великого визиря, простиравшееся до 150 000 человек (у Румянцева было только 17000). В том же году русская эскадра, обогнув берега Западной Европы, явилась в Архипелаге, одержала победу над турецким флотом и сожгла его в Чесменской гавани; в этом деле отличились особенно Спиридов и Грейг, а главным начальником эскадры был граф Алексей Орлов. В следующем году князь Василий Долгорукий произвел удачное вторжение в Крым. Военные действия продолжались еще три года и окончились миром, который был заключен в русском лагере при Кучук-Кайнарджи (недалеко от Силистрии). По этому миру Россия приобрела часть азовских и черноморских берегов (Азов, Керчь, Кинбурн); русским купеческим кораблям открыто свободное плавание в Средиземном море; крымские, буджакские и кубанские татары объявлены независимыми от Турции; султан должен был уплатить 4 500 000 рублей за военные издержки и пр. (1774).
ПУГАЧЕВ
Между тем как русские войска одерживали блистательные победы за пределами государства, внутри оно страдало от физических бедствий и сильного народного волнения. Из Молдавии проникла в Россию чума, которая особенно свирепствовала в Москве (1771)[154].
Спустя два года после этого бедствия государство сильно было потрясено мятежом, известным под именем пугачевщины. Еще прежде между казаками были попытки взволновать народ слухами о том, что Петр III жив и скоро потребует обратно свой престол, но самозванцы, принимавшие его имя, при самом начале своих действий попадали в руки правительства. Зато при первой удачной попытке мятеж разлился с необыкновенною быстротою и силою. Беглый донской казак Емельян Пугачев объявил себя императором Петром III и стал во главе Яицкого казацкого войска.
Яицкие казаки — отрасль волжских и донских — сделались известны в истории с начала XVII века; они имели старинное общинное устройство; рыболовство составляло всегда главное их богатство; средоточием был Яицкий городок. Петр 1 подчинил их ведомству Военной коллегии и определил их службу. При Анне Иоанновне положено начало Оренбургской военной линии, т. е. ряду мелких крепостей по Уралу и его притокам. Эти крепости с одной стороны отрезали Башкирию от азиатских степей и утвердили ее за Россией, а с другой — положили преграду набегам киргизов; гарнизоны их составлены из казаков и старых солдат. С тех пор Яицкое войско, недовольное стеснениями своих прежних вольностей, роптало и неоднократно возмущалось. Особенно замечателен мятеж 1771 года. Калмыки, кочевавшие в степях саратовских и астраханских, раздраженные притеснениями русских чиновников, вдруг в числе 30 000 кибиток двинулись за Яик и потянулись к китайским пределам. Яицкому войску велено было идти за ними в погоню, но оно не послушалось, возмутилось и убило генерала Траубен-берга. Присланный из Москвы генерал Фрейман силою оружия усмирил мятеж. Зачинщики наказаны кнутом, многие сосланы в Сибирь или отданы в солдаты, прежнее казацкое управление уничтожено и заменено яицким комендантом. Войско не успокоилось. «То ли еще будет! — говорили прощенные мятежники. — Так ли мы тряхнем Москвою». Тайные совещания происходили по степным уметам (постоялым дворам) и отдаленным хуторам. Недоставало только предводителя.
Убежав с Дона, Пугачев долго скитался, вошел в сношения с раскольниками, побывал в их знаменитом притоне на Ветке и в Иргизских скитах за Волгой. В 1772 году он появился на Яике и подговаривал казаков бежать на Кубань, в области турецкого султана. Войсковое начальство схватило его и отослало в Казань. Но из Казани ему удалось бежать при помощи богатых раскольников. Он опять укрылся на яицких хуторах и, согласясь с несколькими казаками, принял имя Петра III. Около него собрались несколько сот человек и подняли знамя восстания. Казацкий отряд, высланный против мятежников, перешел на их сторону. Илецкий городок был первою крепостью, сдавшеюся им без боя. Атаман ее хотел защищаться, но казаки приняли Пугачева с колокольным звоном и с хлебом-солью, а верного атамана он велел повесить.
Пограничные крепости вследствие измены гарнизонов стали переходить в руки бунтовщиков, а начальники обыкновенно гибли на виселице, но Оренбург и Яицкий городок мужественно выдержали осаду. По всему Поволжскому краю распространилось восстание крестьян, которым Пугачев обещал вольность. В связи с казацким и крестьянским восстанием происходило движение раскольников, особенно многочисленных между казаками. Пугачев обещал пожаловать их «крестом и бородою». Крестьяне с уральских заводов и беглые каторжники немедленно пристали к самозванцу; взбунтовались также и различные инородцы Восточной России, т. е. башкирцы, калмыки, мордва и пр.; таким образом, возобновились времена Стеньки Разина. В самой Москве чернь глухо волновалась и, по-видимому, с нетерпением ждала Пугачева. Первые действия войск, отправленные против бунтовщиков, были неудачны. Дела правительства начали поправляться, когда главнокомандующим был назначен генерал Бибиков, но от чрезвычайных трудов он скоро умер, и место его заступил граф Петр Панин. Между тем самозванец сжег Казань, взял Пензу и Саратов. Только с большими усилиями удалось усмирить этот огромный мятеж. Неоднократно разбитый полковником Михельсоном, Пугачев наконец был окружен императорскими войсками, выдан своими сообщниками в руки правительства и привезен в Москву, где получил достойную казнь (1775).
КРЫМ И НОВЫЕ ВОЙНЫ
Крымское ханство, признанное по Кучук-Кайнарджийскому миру независимым от Турции, не могло долго сохранять ни свою самостоятельность, ни внутреннее спокойствие между двумя противоположными влияниями России и Турции. Когда у татар начались междоусобия и свержение ханов, русские вмешались во внутренние дела полуострова и возвели на престол Шагин-Гирея. Убежденный агентами Екатерины, Шагин-Гирей вскоре отрекся от престола и был отправлен на житье в Калугу, а крымские мурзы присягнули на русское подданство; турецкий султан после некоторого колебания согласился признать присоединение Крыма к России (1782). Таким образом это гнездо разбойников, в продолжение трех веков грабивших Русскую землю, наконец сделалось для нее безвредным, и Россия достигла на юге своих естественных границ. Управление вновь приобретенною провинцией поручено генерал-губернатору Новороссийской области князю Потемкину, который деятельно занимался устройством южного пустынного края и основал несколько новых городов (Херсон, Екатеринослав, Николаев, Севастополь).[155]
Слабость, обнаруженная Турцией, подала повод к появлению при русском дворе так называемого Греческого проекта, целью которого было изгнание турок из Европы и восстановление Греческой империи. Этот проект особенно поддерживал Потемкин. Общие замыслы против Турции сблизили Екатерину с австрийским императором Иосифом II, и они заключили тесный союз. Тогда турецкий двор, побуждаемый английским и прусским, снова объявил войну Екатерине (1787). Главное начальство над русскими войсками во второй турецкой войне принял Потемкин, но его личные подвиги ограничились завоеванием Очакова после трудной и дорого стоившей осады (зимою 1788 года). Слава же этой войны принадлежит преимущественно Суворову, который совершил целый ряд громких подвигов; из них особенно замечательны победы при Фокшанах и Рымнике и взятие сильной крепости Измаила. Но союзники наши австрийцы действовали неудачно; вместо того чтобы сосредоточить свою 200-тысячную армию и повести наступательную войну, Иосиф принял систему войны оборонительной и расставил войска отдельными частями вдоль границы в виде кордона.
В то же время Россия должна была вести борьбу на северо-западе с шведским королем Густавом III, который хотел воспользоваться турецкою войной, чтобы отнять у русских Восточную Финляндию. Борьба со шведами происходила преимущественно на море, и притом с переменным счастием. (Русские сражались под начальством адмиралов Грейга, Чичагова и Круза.) Она окончена миром в Верельской долине (1790); оба государства остались при прежних границах. А в следующем году, уже по смерти Потемкина, в Яссах был подписан мир с турками, по которому Россия приобрела пространство между Бугом и Днестром и утвердила свое владычество на северных берегах Черного моря. (Кончина Иосифа II и дипломатическое вмешательство Англии и Пруссии, опасавшихся усиления России, побудили оставить дальнейшие виды на Турцию.)
В последний год екатерининского царствования произошла война с персидским шахом, который напал на кавказские владения, находившиеся под покровительством России. Отправленный против персиян граф Валерьян Зубов взял Дербент; но успехи его были остановлены смертью императрицы; преемник ее прекратил персидскую войну.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЗАПАДНОРУССКИХ ОБЛАСТЕЙДИССИДЕНТСКИЙ ВОПРОС И БАРСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ
Когда умер Август III в Польше (1763), вопрос об избрании нового короля, по обыкновению, разделил дворянство на партии. Екатерина II пожелала возвести на польский престол Станислава Понятовского, который обратил на себя ее внимание в то время, когда находился при английском посольстве в Петербурге. Русские войска двинулись в Польшу; Фридрих II прусский также принял сторону Понятовского, и партия последнего одержала верх.
Вслед за избранием Понятовского началось дело о польских диссидентах. Несмотря на потерю Восточной Малороссии в XVII веке, польское духовенство продолжало всеми мерами обращение православного населения Западной России в унию и католичество. Когда Киев отошел к Московскому государству, Западная Русь лишилась своего церковного средоточия; дело унии с тех пор пошло успешнее, и в XVIII веке из западнорусских епархий только одна белорусская еще сохраняла православную иерархию.
Средства обращать православных в унию поляки употребляли те же, как прежде, а именно: православных священников оскорбляли всеми способами и принуждали переходить в унию, в случае их упорства помещики силою передавали их церкви и приходы униатским священникам; не дозволяли православным строить новые храмы и поправлять старые, приходившие в разрушение; православный народ, и особенно его духовенство, намеренно держали в невежестве, бедности и угнетении, препятствовали заведению школ и т. п. А около половины XVIII века польское духовенство ввело в обычай снаряжать в Юго-Западную Русь миссионеров, которые с помощью военных отрядов силою отбирали православные церкви в унию.
Самая Униатская Церковь находилась в большом унижении. Когда православие было достаточно ослаблено в Западной Руси, поляки не замедлили предпринять обращение униатов в латинство. Униатское духовенство подвергалось явному пренебрежению и должно было с завистью смотреть на богатства и привилегии католического духовенства. В богослужении униатском постепенно изменялись обряды, чтобы приблизить их к католическим (в церквах явились открытые алтари, органы, колокольчики и пр.); униатские священники начали стричь волосы и брить бороды, носить одежду католических ксендзов и т. п.
Со времен Петра I в Польше утвердилось политическое влияние России, и православное население начало обращаться к русскому правительству с жалобами на религиозные преследования. Но представления русских послов и резидентов в Варшаве в пользу православных оставались почти без последствий. Польское правительство по своему бессилию не могло оградить их от обид и насилий. В царствование Станислава Понятовского влияние России усилилось; русский уполномоченный распоряжался в Варшаве именем императрицы, и русские войска почти не выходили из пределов Польши. Тогда вопрос о диссидентах принял более решительный оборот.
Усердным деятелем в этом вопросе выступил белорусский епископ Георгий Конисский, бывший прежде киевским архимандритом и ректором Киевской академии. В 1763 году он подал императрице жалобу на жестокие притеснения, которым подвергались православные от католиков в Западной России[156]. Русский двор вместе с прусским потребовал от польского правительства, чтобы права диссидентов (православных и протестантов) были уравнены с католиками. Но поляки не хотели слышать ни о каких уступках в этом отношении. Когда на сейме 1766 года один депутат начал говорить в пользу диссидентов, то поднялся шум и оратора едва не изрубили в куски его товарищи. Тогда Екатерина приказала своему уполномоченному в Варшаве Репнину составить диссидентскую конфедерацию. В следующем году действительно образовались две конфедерации, православная в Слуцке и протестантская в Торне. Однако сейм продолжал упорствовать. Самым ревностным вождем католической партии в то время был краковский епископ Солтык. Репнин употребил энергические меры: он велел арестовать Солтыка и некоторых других представителей католической партии (Залусского и Ржевусского) и под конвоем отправил их в Россию. Сейм после того сделался уступчивее и подписал трактат с Россией, по которому православным возвращалась полная свобода вероисповедания. Тем же трактатом Россия поручилась охранять в Польше существующий политический порядок.
Состояние Польши в то время было самое печальное. Польские сеймы, имевшие в своих руках законодательную власть, обыкновенно кончались без всякого результата, потому что каждый член имел право «сорвать сейм», т. е. остановить сеймовое решение; это право называлось liberum veto. Сеймы срывал всегда какой-нибудь шляхтич, который был подкуплен или польским магнатом, или иностранным двором. Королевская власть так упала, что король сам не мог принять никаких мер для внешней защиты государства или для преобразования его отжившего политического устройства. Между тем как шляхетское сословие пользовалось всеми правами и привилегиями, низшие классы находились в угнетении и невежестве и оставались чужды политическим интересам страны. Администрация представляла анархию; магнаты самоуправствовали, заводили распри друг с другом, а государственные сановники не стыдились за деньги быть орудием иностранных дворов и продавать отечество. При таких обстоятельствах некогда могущественная Польша ослабела до крайности и давно уже находилась в зависимости от соседей, которые имели виды на ее области.
Но влияние Екатерины на польские дела возбудило опасение в других державах. Некоторые польские дворяне (Красинский, один из Потоцких и семейство Пулавских) в надежде на французскую помощь завязали конфедерацию в подольском городе Баре с целью отнять права у диссидентов и низложить с престола Понятовского (1768). Репнин открыл военные действия; плохо вооруженные отряды конфедератов, состоявшие под начальством нескольких вождей, почти независимых друг от друга, не могли устоять против регулярных русских войск; последние, впрочем, были малочисленны, потому что в то же время началась война с Турцией.
Герцог Шуазель, первый министр Людовика XV, прислал на помощь конфедератам французских офицеров и между ними Дюмурье (прославившегося впоследствии во время Французской революции). Дюмурье в своих записках очень дурно отзывается о конфедератах; буйные шляхтичи не соблюдали никакой дисциплины, пьянствовали и грабили, не разбирая своих и неприятелей; вожди их окружали себя роскошью, были не согласны между собою и нередко заводили друг с другом ссоры[157].
Спустя четыре года Барская конфедерация была уничтожена. В то время между дворами русским, прусским и австрийским состоялось соглашение, следствием которого был первый раздел Польши. Россия получила северную и восточную часть Белоруссии (1773). Об этом разделе более всех хлопотал Фридрих II прусский[158].
КОНСТИТУЦИЯ 3 МАЯ И ПАДЕНИЕ ПОЛЬШИ
В следующую затем эпоху между польскими аристократами составилась партия людей, пытавшихся произвести важные перемены в государственном устройстве; перемены эти имели целью поддержать государство, очевидно клонившееся к падению.
Во главе преобразовательной партии стояли Игнатий Потоцкий, Коллонтай и другие патриоты. Несмотря на противодействие консерваторов, патриотам действительно удалось провозгласить новую конституцию (3 мая 1791 года); престол по смерти Станислава Понятовского вместо избирательного становился теперь наследственным в саксонском доме; король получил исполнительную власть, отменялось liberum veto и проч. Вместе с тем обнаружилось значительное движение против России, которая в то время занята была войною с турками и шведами. Но эта война скоро окончилась. Уже в следующем году в Тарговице составилась конфедерация из приверженцев прежнего государственного устройства; главы этой конфедерации (Феликс Потоцкий, великий коронный гетман Браницкий и польный коронный гетман Ржевусский) обратились с просьбою о помощи к Екатерине, и русские войска немедленно вступили в Польшу. Польское правительство не могло выставить значительных сил для сопротивления, а надежда на прусскую помощь была обманута. Польская армия, предводимая племянником короля Иосифом Понятовским и генералом Костюшко, пыталась сопротивляться, но после битвы под Дубенкой принуждена была к отступлению. Наконец сам король Станислав Август по требованию Екатерины пристал к Тарговицкой конфедерации, и Майская конституция была отменена. После того императрица вошла в соглашение с прусским королем и произошел второй раздел Польши; Россия получила на свою долю области Волынскую и Минскую.
Русским уполномоченным в Польшу назначен был в то время Сивере (бывший новгородский губернатор). Ему дано трудное поручение склонить сейм к формальной уступке областей, которые в действительности уже отошли от Польши по второму разделу. Чрезвычайный сейм собран на этот раз в Гродно (1793). После некоторых колебаний он уступил требованиям Сиверса и утвердил договор об уступке земель, присоединенных к России, но решительно отказался вступить в такой же договор с Пруссией (к которой отходили коренные польские земли). Напрасно прусский посол грозил открытием военных действий. Сивере принужден был оказать ему деятельное содействие: четырех наиболее упорных депутатов он велел взять под арест и выслал из Гродно. Тогда сейм вздумал отмолчаться от уступки земель и последовало знаменитое немое заседание. На все вопросы о договоре с Пруссией депутаты отвечали глубоким молчанием. Им было объявлено, что они не выйдут из залы, пока не дадут прямого ответа. Депутаты продолжали сидеть молча до глубокой ночи. Пробило три часа утра. Наконец сейм уступил, но к уступке своей присоединил протест против сделанного ему насилия.
Французская революция, находившаяся тогда в сильном разгаре, отвлекла внимание западных держав от Восточной Европы. Вскоре прекратилось и самое существование Польского государства.
Патриотические тайные общества, силившиеся спасти погибавшую Польшу, успели приготовить восстание. Оно ускорилось, когда русский уполномоченный в Варшаве, мягкий, обходительный Сивере, был отозван и его заменил суровый, недальновидный генерал Игельстром. Восстание началось в Кракове (в марте 1794 года) и отсюда быстро распространилось на север; главнокомандующим и диктатором был избран генерал Тадеуш Костюшко (принимавший участие в североамериканской войне и там развивший свои военные таланты). Русский отряд, расположенный в Варшаве, застигнут врасплох и потерял до 2000 человек. Но скоро подоспели русские и прусские войска, и польские предводители один за другим начали терпеть поражения. Сам Костюшко проиграл битву при Мациовицах и попал в плен.
Костюшко, желая предупредить соединение двух русских корпусов, Суворова и Ферзена, шедших на Варшаву, двинулся навстречу последнему с 8000 человек, но, обманутый ложными известиями, увидел пред собою гораздо сильнейшего противника. Тогда он поспешно отступил к местечку Мациовицы (на правом берегу Вислы, к югу от Варшавы), окопался в этой болотистой, лесистой местности и велел генералу Понинскому как можно скорее прийти на помощь. Ферзей, не теряя времени, последовал за поляками и 30 сентября (1794) с разных сторон напал на их лагерь. После продолжительного и упорного боя силы поляков истощились, а между тем Понинский не приходил. Костюшко сделал последнее отчаянное усилие вырвать победу из рук Ферзена во главе своей отборной кавалерии, но она была разбита и обратилась в бегство. Следуя за беглецами, Костюшко попал в болото, где конь его завяз, и тут он был взят казаками в плен, сильно израненный. Он не был узнан, и только крик одного из его спутников: «Стойте! Это Костюшко!» — остановил направленные на него удары. Несколько казаков тотчас сложили свои копья в виде носилок и отнесли раненого в русский лагерь. Победа была решительная: едва полторы тысячи поляков успели спастись через леса в Варшаву. (Рассказ о том, будто польский герой после поражения бросил саблю и воскликнул: «Finis Polonae», недостоверен.)
Вслед за тем Суворов, соединившись с Ферзеном, после жестокого штурма овладел Прагою, предместьем Варшавы, и здесь положил конец войне. Предводители польского восстания удалились за границу; король Станислав Август отказался от престола (и последнее время своей жизни провел в Петербурге); Польша окончательно была разделена между Россией, Пруссией и Австрией. На долю первой достались Литва и вассальное Курляндское герцогство (1795). Последним курляндским герцогом был Петр Бирон, сын известного Эрнеста Бирона, которому Екатерина возвратила герцогство. Петр Бирон отказался от своих прав в пользу России и получил денежное вознаграждение.
ПАВЕЛ I. 1796-1801НОВЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ
До кончины Екатерины II Павел Петрович жил со своею супругой Марией Федоровною (вюртембергскою принцессой) по большей части в Гатчине, в удалении от государственных дел. По восшествии на престол он обнаружил неутомимую деятельность. Из правительственных распоряжений Павла I замечателен, во-первых, Указ об императорской фамилии, которым определены взаимные отношения ее членов и порядок престолонаследия; тогда же была отделена часть государственных крестьян на содержание членов царской фамилии под именем крестьян «удельных» (преимущественно прежние «дворцовые» имения, соединенные при Екатерине II с прочими казенными). Когда началось новое царствование, крестьяне, обманутые ложными слухами о свободе, в некоторых местах отказались повиноваться своим помещикам и были усмирены военными отрядами. Однако вскоре после того издан манифест, который запрещал принуждать крестьян к работе по праздникам, и в течение недели помещики могли пользоваться только трехдневною крестьянскою работой (1797), а в следующем году запрещено продавать в Малороссии крестьян без земли. Этими мерами в русском законодательстве положено было начало ограничению помещичьей власти. Вообще устройством сельского управления император Павел дополнил губернские учреждения Екатерины II[159]. Далее, вследствие новых политических теорий, волновавших тогда Западную Европу, последовало запрещение отправлять молодых людей для образования за границу, а взамен того позволено немецкому дворянству Балтийского края открыть свой университет в Дерпте (1799). В то же время частные типографии были закрыты и новыми постановлениями о цензуре усилен надзор за книгопечатанием; дозволялось издавать только те книги, в которых не было ничего противного Греко-Российской Церкви и русскому самодержавному строю. Присоединение старообрядцев к единоверию, начатое при Екатерине II, при Павле продолжалось, и право иметь свои церкви распространено для них на все епархии. Успеху этой меры способствовал особенно умный и просвещенный митрополит московский Платон.
ИТАЛЬЯНСКИЙ ПОХОД СУВОРОВА
Относительно внешних дел император Павел сначала изъявил намерение держаться миролюбивой поли гики и желал доставить спокойствие России, истощенной частыми войнами и расточительностью предыдущей эпохи. Он обратил большое внимание на финансы, которые после Екатерины остались в расстроенном состоянии (чтоб исправить курс бумажных денег, он велел в своем присутствии сжечь на несколько миллионов рублей ассигнаций).
Павел прекратил начатые Екатериною приготовления к борьбе с Французской революцией; но спустя два года жалобы немцев на распространение французских завоеваний побудили императора заключить наступательный союз с Англией и Австрией против Франции. Предводителем войска, отправленного в Италию на помощь австрийцам, назначен был Суворов, который в начале этого царствования попал в немилость. Император, весьма любивший военную службу, неутомимо занимался устройством армии, ввел в ней строгую дисциплину, прусскую форму с напудренными буклями и башмаками и проч. Такие нововведения не нравились старому фельдмаршалу, привыкшему распоряжаться в своих полках совершенно самостоятельно, и он получил отставку[160]. Суворов жил в своей деревне (Новгородской губернии Боровицкого уезда) и продолжал вести себя очень оригинально: он пел на клиросе во время церковной службы, звонил в колокола, играл с деревенскими мальчиками, но между тем зорко следил за политическими событиями в Европе. Вдруг по желанию австрийского императора Франца Павел I назначил Суворова главнокомандующим над соединенною русско-австрийскою армией, и старик с радостью принял начальство. Итальянский поход покрыл громкою славою русского полководца (1799); но плоды его блестящих побед в Италии (на берегах Адды, Требии и при Нови) были уничтожены неблагоразумными мерами и завистью австрийского придворно-военного совета (Гофкригсрат). Совершив беспримерный переход по Альпийским горам в Швейцарии, Суворов отступил в Баварию.
После победы при Нови Суворов получил приказание из Верхней Италии двинуться в Швейцарию на смену австрийских войск эрцгерцога Карла и на соединение с русским корпусом генерала Римского-Корсакова. Суворов через вершины Сен-Готарда вступает в Швейцарию, рассеяв на пути французов; он идет по ущельям, над пропастями (между прочим, по знаменитому Чертову мосту) и спускается в Муттенскую долину. Но тут он узнает, что Корсаков, преждевременно оставленный эрцгерцогом Карлом, потерпел при Цюрихе поражение от французского генерала Массены и отступил на север. Массена с 60000 войска хочет запереть в Муттенской долине и принудить к сдаче Суворова, у которого было не более 20000. В таком отчаянном положении главнокомандующий собирает военный совет: решено повернуть на Етарисе и пробиться сквозь французские войска. Тщетно Массена пытался загородить дорогу; он был неоднократно разбит. После неимоверных трудностей русские наконец вышли из гор и вздохнули свободно.
Во время этих походов наше войско под начальством любимого вождя развернуло вполне свое неодолимое мужество и умело побеждать самую природу, совершенно для себя непривычную. Выросшие в климате холодном и умеренном, русские неутомимо сражались под знойным итальянским небом в долине р. По; привыкшие только к ровным широким полям своей родины, они в ненастную погоду, голодные, оборванные, почти босые бодро взбирались на снежные, окутанные туманом альпийские вершины, штыками очищая себе дорогу от французов.
В то же время экспедиция соединенного англорусского отряда в Голландии окончилась неудачею. Тогда Павел I, недовольный союзниками, отозвал свои войска обратно в Россию. Таким образом, его вмешательство в дела Западной Европы ради чужих интересов стоило России дорого и не принесло ей никакой пользы. Павел I вошел в сношения с первым консулом Французской республики Бонапартом и думал объявить войну Англии, но внезапно скончался* посреди приготовлений к этой войне. По своей чрезвычайной вспыльчивости он не пользовался любовью окружавших его придворных и сановников.
АЛЕКСАНДР I1802–1825
Павел I оставил после себя четырех сыновей: Александра, Константина, Николая и Михаила. Старший из них вступил на престол, он был любимый внук Екатерины II и заботами ее получил тщательное, но, к сожалению, не русское воспитание. (Из воспитателей особое влияние на него имел легкомысленный швейцарский республиканец Лагарп.) В царствование императора Александра Россия снова расширила свои пределы, приобрела значительное влияние на политические дела Европы и достигла высшей степени своего внешнего блеска. Почти вся первая половина этого царствования наполнена беспрерывными войнами.
ВОЙНЫ С СОСЕДЯМИФИНЛЯНДИЯ И ГРУЗИЯ
В 1808 году открылась война со шведами (вследствие отказа Швеции примкнуть к союзу северных держав против Англии). Театром этой войны была Финляндия; русские войска, предводимые графом Буксгевденом, вытеснили оттуда слабые шведские отряды и заставили сдаться неприступную крепость Свеаборг, а зимою следующего года они под начальством Барклая-де-Толли перешли по льду Ботнического зализа (через пролив Кваркен) и напали на самую Швецию. Тогда король шведский Густав IV отказался от престола и преемник его Карл XIII заключил в Фридрихсгаме мир, по которому Россия приобрела Финляндию до реки Торнео вместе с Аландскими островами. На сейме, созванном в Борго (в марте 1809 года), Александр I, отнюдь не понуждаемый к тому обстоятельствами, а по коварному внушению некоторых финляндцев (в особенности Армфельда) и недостатку национальной политики, не только оставил Финляндии старинное шведское устройство, но и даровал ей особое управление с титулом «великого княжества». (Мало того, к сему княжеству была потом присоединена и Выборгская губерния, т. е. восточная часть Финляндии, завоеванная при Петре I и Елисавете Петровне и успевшая было значительно обрусеть; тогда граница княжества придвинулась к самому Петербургу, и он еще более оказался на окраине.) Таким образом, инородческая область, завоеванная русской кровью, была поставлена в привилегированное положение в коренной России.
Между тем на юге целые шесть лет (1806–1812) происходила война с Турцией, так как Порта, возбужденная Наполеоном I, нарушила некоторые статьи мирного договора. Военные действия шли с переменным успехом до тех пор, пока начальство над армией не принял граф Каменский; он оттеснил турок до самых Балкан, но смерть остановила его подвиги. Преемник Каменского Кутузов заманил великого визиря на левый берег Дуная и нанес ему решительное поражение. Тогда султан согласился на мир, который и был заключен в Бухаресте; Турция уступила нам Бессарабскую область, и границею сделалась река Прут. В то же время удачно шла борьба с персами в Закавказском крае за обладание Грузией. (Здесь отличались русские генералы: Цицианов, Гудович и Котляревский[161].)
Все эти войны ничтожны в сравнении с тою громадною борьбою, которую Россия должна была выдержать против величайшего завоевателя новых времен Наполеона I. Первостепенные державы спешили составлять коалиции, чтобы общими силами остановить быстрое распространение французского владычества в Европе. В этих коалициях принимал усердное участие и русский император, но большею частью, собственно, ради германских интересов. Сначала русские выступили против Наполеона в союзе с австрийцами, которым Александр! послал на помощь войско под начальством Кутузова; этот поход окончился поражением русско-австрийской армии при Аустерлице в Моравии (1805). Австрия заключила мир, а Россия продолжала войну в следующем году уже в союзе с Пруссией. Вторая война была так же неудачна, как и первая. Рассеяв прусскую армию при Иене, Наполеон напал на русские войска, состоявшие под начальством генерала Беннигсена, и после нескольких нерешительных битв нанес ему сильное поражение под Фридландом. Тогда император Александр заключил с Наполеоном мир в Тильзите (1807): принадлежавшая Пруссии Белостокская область присоединена к России, и оба императора обещали помогать друг другу в будущих войнах. Россия обещалась, кроме того, запереть свои гавани английским кораблям, т. е. принять участие в «континентальной системе», посредством которой Наполеон хотел подорвать английскую торговлю. В следующей затем войне Наполеона с Австрией (1809) Россия на основании Тильзитского договора выставила вспомогательный корпус на границах Галиции; впрочем, русские уклонились от решительных действий против австрийцев. По окончании войны Россия получила часть Восточной Галиции.
НАШЕСТВИЕ НАПОЛЕОНА И РУССКИЙ ПАТРИОТИЗМ[162]ЦАРСТВО ПОЛЬСКОЕ
Союз с французским императором не мог быть прочен. Встречая в борьбе с немцами постоянное вмешательство в их пользу со стороны Александра I, Наполеон решил сломить русское могущество. Поводом к разрыву послужили следующие обстоятельства. Во-первых, Наполеон, по-видимому, хотел восстановить Польское королевство (он же учредил Варшавское герцогство из польских земель, отнятых у Пруссии); во-вторых, он отнял владение у герцога Ольденбургского, родственника императору Александру, и не обратил внимания на протест русского двора. Кроме того, Россия весьма тяготилась континентальною системой, потому что вывоз ее сырых произведений уменьшился, ассигнации сильно упали в цене и товары вздорожали; опасаясь окончательно подорвать свои финансы, русское правительство отступило от строгого соблюдения континентальной системы и, чтобы уменьшить вывоз звонкой монеты, наложило высокую пошлину на некоторые предметы роскоши, получаемые из Франции. Наполеон приготовил огромные силы для войны с Россией; он призвал вспомогательные войска немецкие, польские, итальянские, испанские и собрал армию в 600 000 человек. В июне 1812 года французы перешли пограничную реку Неман и вступили в пределы Русской империи[163].
Александр сосредоточил на западных пределах до 200000 войска; оно было разделено на две главные армии; первою командовал военный министр Барклай-де-Толли (родом из Лифляндии), второю — храбрый генерал Багратион (грузинского происхождения). По плану Барклая русские стали отступать в глубь страны. Под Смоленском обе армии соединились, но продолжали отступление, потому что Барклай не надеялся победить в решительной битве первого полководца своего времени, стоявшего во главе более многочисленной и еще свежей армии. Войска наши роптали на осторожность своего вождя и оказывали ему как немцу явное недоверие. В таких обстоятельствах император Александр внял народному голосу и выбрал главнокомандующего из русских генералов, именно престарелого князя Кутузова, который пользовался славой искусного полководца и ловкого дипломата[164]. Кутузов расположил армию при селе Бородине (Можайского уезда) и здесь 26 августа дал генеральное сражение.
Центром и правым крылом русской армии начальствовал Барклай-де-Толли, а левым крылом — князь Багратион. Наполеон по своему обыкновению устремил главные силы на то, чтобы прорвать наш центр и сломить левое крыло. Лучшие французские маршалы, каковы Ней, Даву и Мюрат, с большими массами пехоты и кавалерии обрушились на войска Багратиона. Последний долго и непоколебимо выдерживал натиск многочисленных неприятелей, пока смертельная рана не принудила его покинуть поле битвы; полки его пришли в замешательство и подались назад. Тут Наполеон не подкрепил вовремя своих маршалов оставшеюся у него в запасе гвардией и пропустил удобную минуту: на место Багратиона Кутузов прислал генерала Дохтурова; русские успели оправиться и отразили все дальнейшие нападения. Между тем в нашем центре были геройски отбиты стремительные атаки французов, предводимые вице-королем итальянским Евгением Богарне (пасынок Наполеона). После десятичасового рукопашного боя неприятельские атаки прекратились, а остальное время дня прошло в беспрерывной жестокой канонаде.
Потеряв многих генералов (в том числе Багратиона и храброго графа Кутайсова) и почти половину войска, Кутузов не решился возобновить сражение на другой день и отступил за Можайск; Наполеон провозгласил победу. Русские готовились к новой битве под Москвою, а московская чернь волновалась, одушевляемая воззваниями генерал-губернатора графа Ростопчина[165]. Но главнокомандующий решил пожертвовать столицею для спасения армии.
Когда русские войска располагались на юго-западной стороне города и готовились к битве, Барклай-де-Толли первый обратил внимание главнокомандующего на невыгоды позиции, пересеченной оврагами и имеющей позади себя реку Москву: в случае неудачи армия могла быть совершенно уничтожена превосходным в силах неприятелем. Кутузов созвал военный совет в подмосковной деревне Фили; в крестьянской избе собрались высшие генералы (Барклай, Беннигсен, Дохтуров, Коновницын, Раевский, Ермолов и другие). Главнокомандующий предложил вопрос: давать ли сражение или уступить Москву без боя? Мнения разделились: Беннигсен (проигравший Фридландскую битву) горячо оспаривал Барклая, который был за отступление. Выслушав обе стороны, главнокомандующий приказал отступить, потому что с уничтожением армии не только Москва, но и вся Россия была бы во власти неприятеля. Войска пошли через Москву на Рязанскую дорогу (2 сентября). Храбрый генерал Милорадович начальствовал арьергардом и прикрывал отступление армии. Надобно было дать ей время выбраться из города, который находился в страшном смятении и был загроможден обозами с имуществом удалявшихся жителей. Милорадович предложил начальнику французского авангарда, знаменитому Мю-рату, заключить на несколько часов перемирие, чтобы очистить французам Москву, в противном случае обещал драться до последнего человека и оставить неприятелю только одни развалины. Мюрат согласился[166].
Наполеон остановился на Поклонной горе и отсюда долго смотрел на расстилавшуюся у его ног древнюю столицу, потом приказал войскам двинуться в город: У Дорогомиловского моста он сошел с коня и начал ходить взад и вперед в ожидании торжественной депутации из Москвы. Услыхав, что Москва оставлена жителями, он не хотел верить и требовал депутацию. К нему привели несколько иностранцев, которые подтвердили известие, что жители покинули город, за исключением французов и немцев, занимающихся торговлею, и небольшого числа русских из низших сословий. В тот же день в Москве начались огромные пожары, которые продолжались трое суток; город подожгли сами русские (говорят, граф Ростопчин заранее сделал для того все нужные распоряжения). Таким образом, французы вместо богатой добычи, обильного продовольствия и спокойных зимних квартир, на которые они надеялись, нашли в столице разрушение и голод. Спустя несколько дней по выходе из Москвы Кутузов вдруг оставил Рязанскую дорогу и, обманув преследующего неприятеля искусным фланговым движением, перешел на старую Калужскую дорогу. Этим маневром были прикрыты Калуга с большими запасами съестных припасов, Тула с ее оружейным заводом и сообщение с южными хлебородными областями империи[167].
В это критическое время русский народ вполне обнаружил свой высокий патриотический дух. Он мужественно перенес все бедствия, связанные с неприятельским нашествием, и готов был всем пожертвовать для спасения отечества. Дворянство разных губерний вооружило на свой счет до 300 000 ратников; все сословия вместе пожертвовали 100 000 000 рублей на военные издержки; в то же время началась партизанская и народная война; поднялось и все войско донских казаков по призыву своего атамана Платона, неприятельские отряды истреблялись один за другим; недостаток съестных припасов, болезни и мародерство расстроили французскую армию, между тем как русские постоянно получали подкрепления. Когда же французский авангард потерпел поражение при Тарутине, неприятель, опасаясь быть отрезанным, оставил Москву и, уходя, взорвал часть Кремля (11 октября). Началось знаменитое отступление «великой армии», сопровождавшееся целым рядом битв (при Малоярославце, Вязьме, Духовщине, Красном). Французы, этими битвами принужденные возвращаться по разоренной Смоленской дороге, тысячами гибли от морозов и голода и трупами своими устилали дорогу. На берегах Березины русские генералы думали окружить Наполеона: Кутузов с главными силами был у него в тылу; с севера шел корпус Витгенштейна, прикрывавший дотоле дорогу на Петербург (и разбивший французов при Полоцке); с юга подоспела Дунайская армия (окончившая турецкую войну) под начальством адмирала Чичагова, который должен был загородить французам дорогу во время переправы через Березину. По ошибочному движению Чичагова Наполеон успел совершить переправу, но с большими потерями, и одни жалкие остатки «великой армии» достигли русской границы.
С изгнанием французов война не прекратилась; император Александр решил продолжать ее до тех пор, пока Германия не будет освобождена от французского владычества. Пруссия первая из германских держав отстала от союза с Наполеоном, и войска ее соединились с русскими; но могущество французского императора было сокрушено только тогда, когда к союзникам пристала Австрия и Наполеон проиграл трехдневную великую битву при Лейпциге. Союзники вступили во Францию, низложили Наполеона и восстановили на французский престол династию Бурбонов (1814). Затем открылся Венский конгресс, на котором русский император занимал первенствующее место среди европейских государей. (Главным делом этого конгресса было уничтожение перемен, произведенных в Европе французским оружием, и восстановление государств по большой части в их прежнем виде.) Россия под предлогом вознаграждения за помощь против французов (а в действительности по интригам поляков вроде князя Адама Чарторыйского) получила большую часть Варшавского герцогства, которое Наполеон образовал из польских земель, принадлежавших Пруссии и Австрии; некоторые земли были возвращены этим державам, а остальные под именем Царства Польского составили особое владение под верховною властью русского императора (1815). Учредительною хартией 1815 года Александр 1 даровал Царству Польскому не только конституционное устройство со своим особым сеймом, но и свою особую армию. После Финляндии это была вторая окраина, поставленная в привилегированное положение по отношению к коренной России, еще более ей враждебная, но гораздо менее для нее необходимая. (Финляндия при нормальном отношении к России давала бы ей необходимую естественную границу, т. е. морской берег.)
В том же году Александр I, король прусский и император австрийский заключили Священный союз, целью которого было охранение христианской религии, взаимного мира и абсолютного строя в Европе.
МИНИСТЕРСТВО И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СОВЕТСПЕРАНСКИЙ
Первая половина этого царствования одновременно с внешними войнами ознаменовалась важными внутренними учреждениями. Из начинаний Петра Великого реформу областного управления исполнила Екатерина II, а устройство общегосударственных (центральных) учреждений докончил Александр I. Самое важное из этих учреждений были министерства, основанные большею частью на месте петровских коллегий; между ними разделены разные отрасли государственного управления, и каждое подчинено особому министру. Число министров простиралось сначала до восьми (1802)[168]. Около того же времени учрежден Государственный совет для обсуждения правительственных мер. Окончательное устройство министерств и Государственного совета принадлежит деятельности Сперанского[169].
С восшествием на престол Александра I последовали большие перемены в лицах и установлениях. Первое время самым влиятельным лицом был Трощинский, начальник канцелярии вновь учрежденного Государственного совета (по происхождению простой малоросс). Для составления докладов государю, для сочинения манифестов и указов Трощинскому понадобилось бойкое, искусное перо, и он приблизил к себе Сперанского, который уже имел блестящую репутацию между чиновниками. Трощинский, хотя умный и деловой человек, но привязанный к старым порядкам, не согласовался с преобразовательным характером нового царствования и скоро был заменен другими людьми, более близкими к молодому государю по летам и убеждениям. Из них первое место занимал граф Кочубей (также родом малоросс, племянник и питомец екатерининского дипломата графа Безбородко): он пользовался дружбою Александра, когда тот был еще великим князем. Потом следуют три друга Александровой юности: Новосильцев, князь Адам Чарторыйский и граф Строганов; они образовали между собою тесный союз, который современники называли «триумвиратом». Воспитанные под влиянием английских государственных идей, они стремились применять эти идеи к устройству России; учреждение министерств было плодом их стремлений. Кочубей, назначенный министром внутренних дел, перезвал Сперанского в свое ведомство, и последний в качестве директора департамента сделался правою рукою министра. За болезнью Кочубея Сперанский (с 1806 года) часто докладывал бумаги государю; тут-то он сблизился с Александром! и скоро стал его любимцем. Между тем триумвират мало-помалу распался, а Кочубей вышел в отставку, и Сперанский один, без соперников, нося звание статс-секретаря, начал пользоваться неограниченным доверием императора. Как предшественники его были почитатели английских учреждений, так Сперанский отдавал предпочтение французским; он увлекался внешней простотою и стройностью государственного механизма во Франции при Наполеоне I.
По поручению императора Сперанский составил общий план для целой системы государственных учреждений. План отличался внешней стройностью и гармонией своих частей. Предположено было вводить его постепенно. Начали с преобразования Государственного совета, который получил теперь определенное и гораздо большее значение, нежели при своем основании. Составленный из первых сановников империи по назначению государя, он приобрел преимущественно законодательный характер; все новые законы и чрезвычайные меры должны обсуждаться в Государственном совете и потом поступать на утверждение верховной власти; здесь также рассматривают отчеты всех министров. Государственный совет разделен на четыре департамента (военный, законов, экономии, гражданских и духовных дел). 1 января 1810 года император торжественно открыл заседания преобразованного совета. Сперанский назначен государственным секретарем, т. е. начальником канцелярии при Государственном совете, и в его руках сосредоточилось все делопроизводство этого учреждения. В том же году последовало преобразование министерств, ведомство и состав которых были разграничены и распределены более точным образом, чем прежде (при этом министерство коммерции упразднено и вновь учреждены министерства полиции и путей сообщения. Впоследствии обер-прокурор Священного синода получил значение министра). Как Государственный совет поставлен во главе законодательства, а министерства во главе администрации, так сенат по плану Сперанского должен был образовать высшее судебное сословие в государстве, состоящее из членов, отчасти назначенных правительством, отчасти выбранных дворянством. Преобразование сената хотя и было утверждено, но не приведено в исполнение по случаю наступившей войны с Наполеоном и падения Сперанского. Точно так же не осуществились и остальные части его плана, например преобразование областного устройства.
Государственный секретарь имел много врагов; придворные завидовали его возвышению и влиянию; чиновники роптали на него за указ об экзаменах[170], народ — за умножение налогов. Когда государь и сам охладел к своему любимцу, противники государственного секретаря наконец взяли верх. В марте 1812 года ввиду предстоявшей войны с Наполеоном Сперанский внезапно был удален из столицы и отправлен в Нижний Новгород. Впоследствии он назначен генерал-губернатором Сибири (1819).
Сибирь разделялась на три губернии, которые все вместе находились под ведомством одного генерал-губернатора. Состояние этого неизмеримого, богатого дарами природы края в те времена было печальное. Местное управление, удаленное от надзора центрального правительства, издавна отличалось самовластием в своих действиях; лихоимство и злоупотребления чиновников здесь развились в большей степени, нежели в других частях империи. В короткое двухлетнее пребывание в Сибири Сперанский с обычною энергией старался об исправлении местных злоупотреблений и составил несколько проектов для улучшения администрации. (Между прочим, по его мысли Сибирь разделена на два генерал-губернаторства: Восточное и Западное.) После того он был возвращен в Петербург и занял место в Государственном совете, но уже не пользовался здесь прежним влиянием.
УЧИЛИЩА, КРЕСТЬЯНЕ И ПОЛИТИКА ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ
Для народного образования приняты были следующие меры: главные народные училища, переименованные в «гимназии», открыты почти во всех губернских городах; умнржено число малых, или «уездных», училищ, а для первоначального образования заведены «приходские» школы (1803). В Москве и Петербурге основаны «педагогические институты» для приготовления учителей, открыты новые университеты в Казани, Харькове и Петербурге. В духовном ведомстве система школ получила также более правильное устройство: вновь учрежденная «комиссия духовных училищ» издала устав академий, семинарий и низших духовных школ (1814); для содержания этих школ и церковных причтов возобновили право церквей (данное Петром I) на исключительную продажу восковых свеч[171].
В истории русских крестьян царствование Александра! замечательно некоторыми законодательными попытками ограничить крепостное право: издан указ о сословии свободных хлебопашцев, дозволивший помещикам отпускать на волю целые деревни (1803); у помещиков, уличенных в жестоком обращении, приказано отбирать крестьян и отдавать их в опеку; прекращена раздача населенных земель частным лицам в награду за службу. Крестьяне балтийских губерний получили личную свободу без надела землею. Относительно судопроизводства важно окончательное запрещение пыток и всяких пристрастных допросов[172].
Вместе с Отечественною войною окончилось преобразовательное направление, которым отличалась первая половина этого царствования. В самом характере государя произошла заметная перемена; он стал менее доверчивым, чем прежде, менее занимался внутренними делами России, а обращал особое внимание на внешнюю политику, на поддержание начал Священного союза и усмирение революционных движений в Европе, имевших только отдаленное отношение к России. Отсюда постоянное участие императора в последующих европейских конгрессах (Троппауский, Лайбахский, Веровский). Как Сперанский пользовался большим влиянием в первую половину царствования, так во вторую половину сим влиянием на внутреннюю политику пользовался граф Аракчеев, который принимал деятельное участие в основании военных поселений в имениях государственных крестьян (Новгородской и некоторых южных губерний); такие поселения заведены по образцу военной австрийской границы для уменьшения расходов на регулярную армию и должны были соединить земледелие с военною службою. На практике это учреждение не оправдало своих целей. Из государственных людей того времени внимания заслуживает еще адмирал Мордвинов, который в Государственном совете постоянно возвышал свой голос против некоторых злоупотреблений (например, против систем винных откупов).
НИКОЛАЙ I. 1825–185514 ДЕКАБРЯ
Александр Павлович скончался во время своей поездки на юге империи в городе Таганроге 19 ноября 1825 года. Он не оставил детей, и Россия при известии об его кончине немедленно присягнула Константину Павловичу, который находился в Варшаве. Константин еще при жизни Александра I отрекся от своего права на престол в пользу младшего брата Николая Павловича. Но это отречение почему-то Александр I хранил в строжайшей тайне, так что народ и войско не знали истинного наследника престола. Однако Константин снова подтвердил свое отречение и письмом пригласил брата занять престол. 14 декабря обнародован был манифест о восшествии на престол Николая I. Первым делом молодого императора было усмирение военного мятежа.
Столкновение с французами, войны за границею и вследствие того более близкое знакомство с политическими идеями и учреждениями Западной Европы не остались без влияния на умы многих офицеров русской армии. (Поводом к их недовольству особенно служила крайне строгая, деспотичная система временщика графа Аракчеева.) Во вторую половину царствования Александра между молодыми офицерами образовалось несколько тайных обществ, имевших целью изменить самодержавный строй России на конституционный по западным образцам* («Северное общество», «Южное», «Соединенные славяне» и др.). Государь знал о существовании этих обществ, но не употреблял строгих мер до тех пор, пока не получил ясных сведений о составлении заговора. Незадолго перед кончиною своею он велел арестовать главных начальников заговора в армии, расположенной на юге России.
Тогда заговорщики, находившиеся в Петербурге, поспешили привести в исполнение свои замыслы и для того хотели воспользоваться коротким междуцарствием, которое произошло вследствие отречения Константина. Они прибегли к обману и распространили между нижними военными чинами слух, будто Константин нисколько не думал отказываться от престола. Поэтому 14 декабря, когда войска должны были присягнуть Николаю Павловичу, часть гвардии отказалась дать присягу и с оружием в руках собралась на Сенатской площади (около памятника Петру), но, не имея общего предводителя, остановилась здесь в нерешительности. Император между тем собрал вокруг Зимнего дворца остальные гвардейские полки. После того как увещания о покорности оказались бесполезными и генерал-губернатор Петербурга Милорадович был смертельно ранен, государь приказал сделать нападение; атака кавалерии была неудачна; но когда артиллерия начала картечью поражать мятежников, они рассеялись в бегстве. Назначенная императором Верховная следственная комиссия вполне раскрыла состав и замыслы тайных обществ; наиболее виновные наказаны ссылкою в сибирские рудники, пятеро главных заговорщиков подверглись смертной казни; солдаты, принимавшие участие в мятеже, посланы на Кавказ, чтобы в битвах с горцами заслужить себе прощение.
ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
этого царствования отличается охранительным характером. Сохраняя государственные учреждения, наследованные от предшественников, правительство императора Николая продолжало развивать некоторые отдельные части этих учреждений. Между ними первое место принадлежит изданию Свода законов.
Со времен Петра Великого до Николая II почти беспрерывно существовали комиссии для усовершенствования русского законодательства и приведения его в стройную систему; но деятельность этих комиссий, так же как и знаменитая попытка Екатерины II, оставалась почти без результатов относительно своей главной задачи (т. е. составления Свода). А между тем накопившаяся в течение времени огромная масса указов, не собранных вместе и часто противоречащих друг другу, сильно затрудняла делопроизводство и покровительствовала злоупотреблениям чиновников. Император Николай спустя полтора месяца после вступления своего на престол приказал из последней, десятой комиссии учредить при собственной канцелярии особое отделение для приведения в порядок русских законов и поручил это дело Сперанскому. После четырехлетней работы было издано в 45 томах Полное собрание законов, в которое вошли начиная с Уложения царя Алексея Михайловича почти все указы до кончины Александра! (числом более 30000 актов). Из Полного собрания потом извлечены постановления, сохранившие свою силу, которые составили «Свод законов Российской империи» (1833)[173].
Далее заслуживают внимания новые постановления о сословиях. По учреждениям Екатерины II дворянство каждой губернии собиралось в губернский город и составляло «дворянское собрание» для выбора должностных лиц; каждый местный дворянин имел здесь право голоса. Это право с течением времени сделалось источником многих злоупотреблений; богатые помещики набирали себе клиентов из мелкопоместных и по своей воле распоряжались их голосами. Манифестом 1831 года право голоса на дворянских выборах ограничено известною степенью имущества (100 душ крестьян или 3000 десятин земли); исключение сделано только для больших чинов. Вследствие постоянного прилива чиновников дворянское сословие чрезмерно размножалось; поэтому право приобретать потомственное дворянство ограничено было штаб-офицерским чином в военной службе и V классом в гражданской (1845)[174]. В 1827 году издан благодетельный указ о пенсиях за государственную службу.
Для управления государственными крестьянами, казенными землями, лесами и кочевыми инородцами вновь учреждено министерство государственных имуществ (1837), причем государственные крестьяне каждой губернии разделены на округи, округи — на волости (заключающие до 6000 душ), а волости — на «сельские общества». Что касается крепостного состояния, то император Николай, подобно своему предшественнику, не решился его отменить; вскоре после вступления на престол он издал манифест (2 мая 1826 года), которым опровергались ложные слухи о перемене в правах сельского населения и возвращалось неуклонное исполнение установленного порядка. Из дальнейших указов о крепостных замечательны следующие: запрещено продавать крепостных людей отдельно от семейств; позволено помещикам отдавать земли в пользование своим крестьянам за условные повинности, и такие крестьяне названы «обязанными» (1842); крепостным позволено приобретать недвижимую собственность с согласия их помещиков.
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
Между событиями внешней политики первое по времени место занимает война с Персией за границы (1826–1828); в ней прославился своими победами генерал Паскевич, назначенный главнокомандующим нашею закавказскою армией. (Особенно известны его победа при Елисаветполе и взятие Эривани.) Фет Али-шах по миру, заключенному в Туркманчае, уступил России ханства Эриванское и Нахичеванское и заплатил 20 000 000 рублей серебром контрибуции.
Еще не окончилась персидская война, как началась борьба с Турцией вследствие покровительства, которое русский государь оказывал грекам, восставшим против турецкого владычества. В октябре 1827 года русские принимали участие в знаменитом Наваринском сражении, где турецко-египетский флот был уничтожен соединенными эскадрами: английскою, французскою и русскою. Весною 1828 года русская армия под начальством графа Витгенштейна вступила в княжества Молдавию и Валахию, перешла за Дунай и овладела Варною, а в следующем году новый главнокомандующий граф Дибич разбил великого визиря, перешел Балканы и занял Адрианополь. Между тем в Азии Паскевич взял крепости Каре, Ахалцых и занял Эрзерум, столицу турецкой Армении. Тогда султан Махмуд II заключил с Россией мир в Адрианополе (1829): он уступил России восточный берег Черного моря, признал Молдавию, Валахию и Сербию под нашим покровительством, открыл русским судам свободное плавание по Дунаю и Дарданеллам и признал независимость Греческого королевства.
В отношениях к европейским державам император Николай сохранял начала Священного союза и всегда готов был оружием поддерживать старый порядок в Европе, хотя бы и с явным ущербом для русских интересов. Так, в 1849 году, когда Франция, Германия и Италия были потрясены революционным движением, он по просьбе австрийского императора посылал свои войска на помощь Австрии против восставших венгров. Это восстание скоро было усмирено, но, сильно возбудив против себя венгров, Россия не заслужила благодарности и от Австрии.
ПОЛЬСКОЕ ВОССТАНИЕ
Благодаря конституционному устройству и внутреннему спокойствию материальное благосостояние Польши начало было развиваться; земледелие, торговля, промышленность и литература в течение 15 лет достигли значительной степени процветания. Но между тем в народе, в армии, между студентами образовались тайные общества, которые волновали умы надеждою на возвращение самобытности.
Поляки скоро забыли великодушие императора Александра I, который предал забвению помощь, оказанную ими Наполеону в войнах с Россией, и по собственному расположению даровал Царству Польскому либеральное политическое устройство, которого не имела и сама Россия. Это самое устройство и особенно существование особой польской армии возбуждали в поляках мечты о тех временах, когда они составляли могущественное государство. Главным стремлением польских патриотов было приобрести еще большую отдельность от России и расширить пределы царства присоединением к нему западнорусских провинций, возвращенных при Екатерине II. Подобное стремление поддерживалось тем обстоятельством, что коренное русское население этих провинций принадлежало к низшим сословиям и большею частью находилось в крепостном состоянии, а землевладение и образование сосредоточивались по преимуществу в руках католических панов и шляхты. Система воспитания, устроенная в начале XIX века, имела также влияние на последующие события. Стараниями князя Адама Чарторыйского, куратора Виленского учебного округа, число школ в литовских и белорусских губерниях значительно умножилось, причем наставниками назначались преимущественно поляки и воспитание юношества велось в польско-католическом духе. (Виленский учебный округ обнимал почти всю Западную Россию, а Виленская академия была возведена Александром I на степень университета в 1803 году.) В юго-западном крае на этом поприще действовал граф Фадей Чацкий, визитатор училищ Киевской, Подольской и Волынской губерний (главным предметом его попечений была основанная им Кременецкая гимназия, обращенная потом в лицей). Между тем как тайные общества приготовляли поляков к вооруженному восстанию, на Варшавском сейме, собиравшемся через каждые два года, обнаружилась открытая оппозиция правительству. Революционные движения, происходившие в Западной Европе (именно в Испании и Италии), усилили волнение умов в Польше. Наконец, Июльская революция в Париже оживила надежды на помощь французов и ускорила движение. Люди более умеренные и благоразумные хотя и сомневались в успехе, однако не имели мужества противиться увлечению революционной партии (состоявшей преимущественно из военной и учащейся молодежи); они молча уступили ей поле действия.
Ночью 17 ноября 1830 года толпа заговорщиков (состоявшая большею частью из воспитанников военной школы) бросилась в Белведерский дворец, где жил наместник Царства Польского великий князь Константин Павлович. Великий князь успел вовремя спастись; видя, что польские войска приняли сторону мятежников, он удалился из Варшавы[175]. Восстание быстро распространилось по всему царству и проникло в Литву. Главнокомандующим польских войск и диктатором вначале был объявлен генерал Хлопицкий, некогда сражавшийся под знаменем Костюшки. Император двинул в Польшу 100000 войска. Предводитель этой армии граф Дибич выиграл кровопролитное сражение при Грохове, под Варшавою, но так как он поддался колебаниям и не сделал тотчас решительного нападения на столицу, то польская армия успела оправиться и пополнить свою убыль. Генерал Скжинецкий (сменивший тяжело раненного Хлопицкого) задумал неожиданным ударом уничтожить русский гвардейский корпус, который занимал отдельную позицию между Наревом и Бугом и состоял под командой великого князя Михаила Павловича. Фельдмаршал Дибич с главными силами поспешил на помощь гвардии и выиграл у поляков вторую упорную битву, при Остроленке; вслед за тем он умер от холеры, которая свирепствовала тогда в России со страшною силой (жертвою ее сделался и великий князь Константин Павлович). Место Дибича заступил граф Паскевич[176].
Между тем в самом польском лагере не было единодушия; там боролись две партии: аристократическая (во главе которой стоял Адам Чарторыйский) и демократическая (одним из вождей последней был профессор Виленского университета историк Лелевель). Скжинецкий и его преемники (Дембинский, Малаховский и др.) не были способны остановить движение русских войск на Варшаву, и 25 августа 1831 года Паскевич взял приступом Волю — предместье столицы; а на другой день после отчаянного сопротивления сдалась и сама Варшава. Мятеж был усмирен, и главные предводители спаслись бегством за границу. В феврале 1832 года Учредительная хартия отменена и Царство Польское вошло в состав империи наравне с другими ее областями. Варшавский и Вилеиский университеты были закрыты (также и Кременецкий лицей). Для западных областей спустя года два основан русский университет святого Владимира в Киеве.
ВОССОЕДИНЕНИЕ УНИАТОВ
После усмирения польского мятежа самою важною мерою в Западной России была отмена унии.
Еще при Екатерине II, когда западные области были возвращены России, в Униатской Церкви началось движение в пользу воссоединения с Церковью Восточною и многие униаты обратились тогда в православие. В конце XVIII столетия это движение приостановилось, не будучи поощряемо из Петербурга. Заведование делами Униатской Церкви даже было поручено Римско-католической коллегии, учрежденной в Петербурге для католиков Русской империи. Около 2000000 жителей оставались еще униатами. Поляки усилили свои старания, чтобы обращать униатов в католиков. В самой Униатской Церкви происходили раздоры; белое духовенство, т. е. священники, постоянно жаловались на обиды от униатских монахов, принадлежавших к Базилианскому ордену: базилиане захватили себе лучшие церковные имения и вообще были усердные союзники католицизма.
В царствование Николая Павловича было обращено особенное внимание на церковные дела в западном крае. Лучшие люди из униатского духовенства начали действовать в пользу воссоединения своей Церкви с православною. Из них главным деятелем на этом пути явился Иосиф Симашко (впоследствии литовский митрополит); им содействовал управляющий министерством внутренних дел (после граф) Блудов. В 1828 году для заведования делами Униатской Церкви император учредил особую Греко-униатскую коллегию под председательством греко-униатского митрополита. Большая часть базилианских монастырей была закрыта, и основана особая семинария (в Жировичах, недалеко от Слонима) для образования униатского духовенства. В то же время начато было в Униатской Церкви очищение греческих обрядов от католических примесей и постепенное приготовление к воссоединению. Польское восстание 1831 года ускорило это дело. Католическая партия, однако, не переставала мешать ему: пользуясь крепостным правом, помещики старались отвлекать своих крестьян от возвращения к православию. Тогда решено было покончить с унией торжественным актом. В 1839 году собрались в Полоцке греко-униатские епископы с большим числом своего духовенства и составили соборный приговор, в котором изложили состояние своей Церкви и просили государя о соединении ее с православною Церковью; на эту просьбу последовало высочайшее утверждение. (За унией оставалась пока Холмская епархия в Царстве Польском, а вне пределов России русская Униатская Церковь существует в Шгации и Венгрии[177].)
КРЫМСКАЯ ВОЙНА. КАВКАЗ
Европейские революционные движения 1848–1849 годов породили при петербургском дворе неосновательные опасения, что подобные движения могут распространиться и на Россию. Отсюда возникла печальная эпоха реакции, которою ознаменовались последние годы Николаева царствования. Усилились всякого рода административные и полицейские стеснения. В эту-то эпоху произошла так называемая крымская война. В 1852 году совершился новый разрыв между Россией и Турцией. Поводом к сему разрыву послужило то обстоятельство, что русское правительство вступилось за права христиан греческого исповедания в Палестине. Когда Порта ответила отказом на требования императора Николая, русская армия под начальством князя Горчакова летом 1853 года перешла границу и заняла княжества Молдавию и Валахию, а осенью того же года русский Черноморский флот под начальством адмирала Нахимова истребил турецкую эскадру при Синопе. Но Англия и французский император Наполеон III, опасаясь за самое существование Турции, послали ей на помощь свои войска и флот под предлогом поддержать политическое равновесие Европы; к ним присоединилась и Сардиния. Австрия, хотя и спасенная русскою помощью во время Венгерского восстания, также приняла против нас угрожающее положение[178]. Тогда возгоралась борьба России с четырьмя соединенными державами. Союзники, пользуясь своим громадным паровым флотом, появились почти на всех русских водах: в Черном море, Балтийском, Белом и у берегов Камчатки. Главные же военные действия сосредоточились на наших южных границах. В сентябре 1854 года русская армия очистила княжества и перешла обратно Прут (а эти княжества были заняты австрийскими войсками). В то же время сильный англо-французский флот высадил войско союзников в Крыму, у Евпатории. Главнокомандующий Крымскою армией князь Меншиков на берегах Пальмы дал сражение, но принужден был отступить. Неприятели с моря и суши осадили Севастополь, в гавани которого заперся наш парусный Черноморский флот: часть этого флота потоплена при входе в бухту, чтобы преградить доступ неприятельским кораблям. В продолжение 11 месяцев длилась под Севастополем упорная и чрезвычайно кровопролитная борьба. (При защите его из русских моряков отличились адмиралы Корнилов, Нахимов и Истомин, все трое павшие геройскою смертью; инженерные работы велись под руководством немца Тотлебена, заслуги которого в этой войне потом были очень преувеличены.) Попытки наших генералов штурмовать англо-французский лагерь на Инкерманских высотах и при Черной речке окончились неудачею. Русская армия, бывшая всегда предметом особых попечений императора Николая, сражалась с обычным своим мужеством и самоотвержением; но союзники имели на своей стороне превосходство нарезного оружия и путей сообщения; между тем как они легко получали подкрепления и продовольствие при помощи своих пароходов, сообщение Центральной России с Крымом производилось обширными степями по простым дорогам (Россия имела тогда одну только железную дорогу — между Москвою и Петербургом). Вообще эта война показала, как далеко Россия отстала от Европы в культурном отношении. Во время Севастопольской осады, 18 февраля 1855 года, скончался император Николай Г и на престол вступил его сын и преемник Александр И. Война продолжалась.
27 августа после страшного трехдневного бомбардирования и решительного приступа французы овладели Малаховым курганом, т. е. главным севастопольским укреплением; тогда русский главнокомандующий князь Горчаков (сменивший князя Меншикова) оставил разрушенный город и перевел гарнизон на северную сторону Севастопольской бухты. Между тем в Малой Азии, на южных пределах Закавказья, русские имели почти постоянный успех в битвах с турками; завоевание крепости Карса генералом Муравьевым ускорило ход переговоров о мире. Наконец война прекратилась.
Парижским миром 1856 года (18 марта). С обеих сторон завоевания были возвращены; устья Дуная, впрочем, отошли к Турции; Черное море объявлено нейтральным и открыто для торговых судов всех наций, а мы обязались не восстановлять там своего военного флота.
Финансы государства находились в затруднительном положении еще со времен Континентальной системы. Войны 1828–1831 годов расстроили их еще более. Но в следующий затем мирный период, продолжавшийся 16 лет, благодаря расчетливости, которою отличалось управление финансами умного министра из немцев графа Канкрина, и благодаря таможенному покровительству русской промышленности дела поправились: ценность ассигнаций повысилась, звонкая монета явилась в изобилии[179]. В Крымскую войну борьба с двумя самыми могущественными державами потребовала огромных усилий и пожертвований. Но по своим нравственным последствиям эта война была небесполезна для России, потому что способствовала уяснению общественных недостатков. Вместе с новым царствованием начались большие преобразования.
Кроме упомянутых войн царствование Николая I ознаменовано беспрерывными военными действиями против кавказских горцев.
Когда Грузия была присоединена к России, Кавказский хребет очутился между русскими владениями; тогда открылась продолжительная борьба с кавказскими горцами. Сначала русские ограничивались оборонительными действиями от набегов разбойничьих племен; с назначением генерала Ермолова главнокомандующим (1816) наше владычество мало-помалу стало проникать в горы. Но успехи русских были остановлены появлением новой мусульманской секты — мюридизма, который в тридцатых годах прошлого столетия с необыкновенною быстротою распространился в Кавказских горах, и мелкие, разъединенные дотоле племена соединились общим религиозным фанатизмом; из предводителей мюридов самым сильным и опасным для нас явился Шамиль, принявший высший духовный титул имама. Вытесненные из многих пунктов, русские должны были значительно увеличить свои силы и начать трудную, упорную борьбу с грозным имамом. Тщетно время от времени войска совершали экспедиции в разные горные области, жгли и разоряли черкесские аулы; предприятия эти были отрывочны, и покорение племен медленно подвигалось вперед. Распространение прочных завоеваний началось только с проложением широких лесных просек и открытием более правильных и постоянных наступательных действий[180]. Между тем влияние мюридизма значительно ослабело, и горные племена начали уже тяготиться деспотизмом своего имама.