Покаяние иногда называют вторым крещением. Хотя в крещении уничтожается природный человек, однако склонность в нем к греху сохраняется и после крещения. В покаянии происходит своеобразная переоценка ценностей. Задача покаяния состоит в том, чтобы не только увидеть отвергаемое в прошлом, в содеянном, но и усмотреть его ростки в настоящем, в повседневных привычках, помыслах, эмоциональных реакциях. По мысли Григория Паламы, заповедь покаяния соответствует человеческой природе. Если человеческая природа – природа падшая, существующая страдательно, то покаяние есть путь исправления, механизм, с помощью которого осуществляется «выпрямление» человека. Самозамыкание, пребывание в себе, утрата способности к общению с другими означает удаление от Бога и собственное падение. Только в покаянии человек перестает считать себя центром мира, ибо в покаянии он любит других. Любовь к ближнему и к Богу создает вертикаль и горизонталь христианского креста. В Т. покаяния через исповедь перед духовником подается благодатное разрешение, благодатью Святого Духа грехи изглаживаются и человек примиряется с Богом.
Духовные силы для самосовершенствования человек получает в Т. причащения. Оно состоит в том, что хлеб и вино, подаваемые для причащения, невидимо перелагаются в Тело и Кровь Христову, приносимые в жертву. Евхаристия имеет значение бескровной жертвы, по силе равной жертве голгофской. Она приносится за всех живых и умерших. В совершении данного Т. между православными и католиками также существуют различия.
К Т. покаяния близко стоит Т. елеосвящения (или соборования), оно совершается над больными. В нем невидимой благодатью прощаются грехи, облегчаются и исцеляются болезни души и тела. В католичестве Т. совершается над умирающим, поэтому оно называется «последним помазанием».
Установлены еще два Т., которыми благословляется вступление на особый жизненный путь: Т. священства (совершается над человеком, который делается священнослужителем) и Т. брака, в котором благословляется союз мужчины и женщины для совместной христианской жизни, поскольку семья является «малой домашней церковью». Наряду с этими Т., церковь знает многие обряды, которые называются тайнодействиями: например, освящение воды, пострижение в монахи, в которых также призывается благодать Духа Святого.
Протестантская церковь считает, что Т. являются только символом союза человека с Христом, укрепляющими веру и напоминающими ему об этом союзе.
ТВОРЧЕСТВО – традиционно понимается как деятельность по созданию нового, доселе не существовавшего. Т. – одна из «базовых» человеческих ценностей; оно является регулятивным принципом человеческого поведения, идеалом, порой составляет смысл жизни человека. В истории философской мысли сложились различные взгляды на Т., которые в известной степени присутствуют и в современных представлениях.
В античности творение нового изначально ограничено вечным существованием мира «первоформ». Т. – это деятельность по воплощению в косном материале вечных, совершенных, идеальных образцов. Платоновский образ Эроса, соединяющего в себе противоположности материального и идеального, земного и небесного, становится «архетипом» Т. Т. – это деятельность по поддержанию целостности мира, гармонизирующая мир, примиряющая, связывающая воедино противоположности. Носитель творческого начала, Эрос не имеет четко выраженных, неизменных черт, он всё и ничто, воплощенное противоречие; он посредник, сам являющийся частью мира, а не находящийся за его пределами.
Другой подход складывается в христианской традиции. Прежде всего Т. – это выражение сущности Бога-Творца, создавшего мир «из ничего» и находящегося за пределами этого мира. Т. становится выражением свободы Абсолюта как «безосновного», необусловленного начала. Одновременно оно оказывается одной из высших ценностей для человека – образа и подобия Божьего. Если Бог – Творец реального мира, то человек – творец мысленных форм и произведений искусства. В рамках христианства складывается не только представление о Т. как «бытийном» процессе; Т. – это еще и особое познавательное отношение. Рассмотрение Т. как особого отношения человека к миру реализовано в концепции «ученого незнания» Николая Кузанского – учении об «открытости» сознания, способности человека «полностью от себя отрешиться», готовя сознание к неизведанному. Христианская мысль инициировала несколько различных типов понимания Т., основанных на абсолютизации какого-то одного из моментов творческого процесса.
Одна модель Т. характерна для мыслителей Возрождения, рассматривающих творческий процесс как деятельность по конструированию мира, как изобретательскую деятельность. Человек – создатель хитроумных технических приспособлений, механических игрушек; художник, скульптор – создатель творений, соперничающих в яркости красок и правдоподобии форм с самим Творцом.
Другой подход к Т. возникает несколько позже, в Новое время, и связан с пониманием Т. не как изобретения, но как открытия с помощью правильного метода. Т. – это «овладение» предметом, подчинение его себе. Человек развивает себя, свои способности, делая самого себя «оптимальным средством» для достижения поставленной цели. В данных случаях сохраняется ясная субъект-объектная структура творческого процесса, действие нацелено на реализацию изначально заданной цели.
Наконец, в XVIII в. представители романтизма предприняли еще одну попытку приблизиться к сущности Т. Оно, с точки зрения немецких романтиков, не изобретение, не открытие, но ничем не ограниченное самовыражение творца, что достижимо только в искусстве и что принципиально отличает Т. от других видов деятельности. Если рационалистические модели Т. концентрируются на объекте деятельности, то в романтической модели в центре находится субъект. Так понимаемому Т. чужда нацеленность на «полезный» результат, изначально заданную цель. Т. бескорыстно, «незаинтересованно», в нем исчезает субъект-объектная структурированность человеческой деятельности. Творец и творение едины.
Романтизм выделяет два «инструмента» Т., доступных человеку, – это ирония и символ. С помощью иронии преодолевается пропасть между субъектом и объектом, ирония разрешает противоречие между бесконечностью устремлений человека и конечностью его бытия, безусловным и обусловленным. Ирония – это универсальная способность соединения и разделения, она выражается в способности «отрекаться» то от одной, то от другой части своего существа. Она превращает мир, в котором живет человек, мир его представлений и оценок, в полный хаос; это «взрыв связанного сознания». Символ, понимаемый как полномочный представитель целого, как путь в мир Абсолюта, превращает всё, что разрушила, разделила ирония, в целостность, образующуюся по иным, нерациональным законам. С помощью символа происходит «пересозидание» мира в воображении. Теперь каждая противоположность указывает на другое, обычные предметы оказываются мостом в мир необычного; сфера Т. – это сфера игры и свободной фантазии, противоположной размеренному миру труда. Т. рассматривается как способ самовыражения художника, как развертывание бесконечных возможностей, таящихся в человеке, находящемся в особых отношениях с миром Абсолюта.
Современная философия, отказавшись от прошлых иллюзий, тем не менее воспроизводит некоторые особенности теоретических коллизий прошлого. В рамках технологического детерминизма развивается концепция Т. как изобретательства, укрепления могущества человека над силами природы. Ж. Бодрийар говорит об изобретениях – символах технического прогресса, например о машинке для чистки яиц от скорлупы с помощью солнечной энергии. С другой стороны, экзистенциализм реализует концепцию Т. как постоянного самосозидания человека в «творящих мигах выбора». Т. рассматривается в качестве «бытия в возможности».
В XX в. возникает и иная интерпретация Т. Понятие «изобретения» сближается с понятием познавательной деятельности; наука теряет строгую нормативность. «Открытие» же становится прерогативой философского сознания. Под «открытием» в «новой онтологии» – феноменологических концепциях, учении Хайдеггера – понимается программа очищения сознания от субъективизма западного мышления, способность «дать говорить самим вещам». Философия должна избавиться от самой субъект-объектной познавательной установки, встать на путь «чистого созерцания», с помощью которого человек может осуществить прорыв к трансцендентному. Данная традиция присутствует не только в философской теории. Новая управленческая парадигма предполагает не внешнее воздействие на объект, но лишь выявление всего спектра возможностей, таящихся в ситуации, и «потенцирование» определенных тенденций.
В искусстве появляется тенденция, практически разрушающая привычный образ художника-творца, строителя воображаемых миров: возникает «мировая музыка» (К. Штокхаузен, Я. Ксенакис) как поиск исходных гармоний, нефигуративное искусство как выявление праэлементов мира (В. Кандинский, Дж. Поллок, П, Клее и др). Попытка связать воедино различные аспекты Т. – самовыражение, открытие, изобретение – направляет человеческую мысль на путь «вечного возвращения» – постоянной переинтерпретации. Этот четвертый смысл Т. возвращает человека из мира свободы в мир «обусловленного», раскрывает связь его деятельности с социально-историческими условиями.
ТЕЙЯР ДЕ ШАРДЕН Пьер (1881–1955) – французский католический философ и ученый-палеонтолог, член ордена иезуитов, потомок Вольтера. Т. де Ш. – автор оригинальной теории появления и эволюции мира и человека. Основные работы: «Феномен человека», «Божественная среда». Концепция Т. де Ш. представляет собой своеобразный синтез религиозных представлений и научного знания.
Развитие природы скачкообразно, носит прерывистый характер. Возникновение человека и человечества также представляет собой ряд скачков. Для объяснения причин скачков, выступающих вехами эволюции, Т. де Ш. вводит понятие энергии. Скрытая внутренняя энергия придается миру изначально. Она постепенно разворачивается в ходе развития, а не угасает, как можн