лософией).
Его утверждение о том, что греческие науки принадлежат всему человечеству (в отличие от «исконно арабских», принадлежащих исключительно мусульманам), ставится во главу угла в дискуссиях X в. о соотношении логики как греческой науки и грамматики как науки арабской. В «Классификации наук» Ф. проводит различие между логикой, которая устанавливает универсальные правила, приложимые к высказываниям на всех языках, и грамматикой, устанавливающей особые правила для высказываний на конкретном языке. В диспутах о достоинствах логики и грамматики был поставлен под вопрос статус последователей греческой традиции, утверждавших, что они располагают единственным инструментом и мерилом человеческой мысли. Позиция традиционалистов сводилась к тому, что греческая логика была создана в соответствии с нормами греческого языка; греческий язык не является универсальным каноном мысли; логика – это правильная структура речи. Следовательно, арабы не должны брать греков в судьи и тем более – учиться у них. Если логика понимается как логика того или иного языка, то должна существовать особая логика арабского языка и особая логика языка греческого.
В спорах с традиционалистами Ф. предложил классификацию наук, представляющую для философов своего времени серьезную программу высшего образования: 1. Языкознание (грамматика, синтаксис, письмо, чтение, поэтика); 2. Логика; 3. Математика (арифметика, геометрия, оптика, астрономия, музыка, техника, механика); 4. Физика; 5. Метафизика; 6. Политика (включая правоведение и спекулятивную теологию). Таким образом, «исконно арабские науки» он включил в языкознание и политику.
В решении проблем онтологии и гносеологии, происхождения и структуры сущего и путей его познания Ф. опирается на Платона и Аристотеля. Бог – Абсолют, творец сущего у Ф. становится философским Богом, мыслительной абстракцией Единого, процесс деятельности которого доступен познанию. В основе онтологии Ф. лежит платоническое учение об эманации, истечении из Первоначала, единого «мира возникновения и уничтожения». Когда Ф. приступает к классификации актуализировавшихся форм (естественных предметов мира, умопостигаемых форм, существующих в мыслящем сознании) с целью дальнейшего их познания, он прибегает к помощи Аристотеля и критикует платоновскую теорию «воспоминания» душой некогда виденного в мире «эйдосов». Своеобразный платонический аристотелизм Ф. оказал значительное влияние на последующую логику развития философской мысли, особенно на мировоззрение Ибн Сины, Ибн Рушда, Низами.
Размышляя о человеке и идеальных условиях его существования, Ф. создает первую в арабо-исламском мире социальную утопию («Трактат о взглядах жителей добродетельного города»), основанную на его вере в «естественную» разумность человека и сообщества людей. В его Добродетельном Граде люди счастливы, поскольку в нем есть «всё то, без чего не могут его жители». Ф. предусмотрел планировку Града, создание хранилищ, храмов, установление мер и весов, определение справедливых налогов, организацию судопроизводства, проведение празднеств, поощрение торговли, регуляцию денежного обращения и т. п. В Граде введена сословная дифференциация: «В каждом ремесле и искусстве должен использоваться тот, кто ему среди жителей Града соответствует». Управляют городом законоустановитель, именуемый «Устроителем Града», и «многоопытные люди», обладающие не только мнением, но и знанием. Знание, добываемое посредством строго логических доказательств, доступно не всем, а только элите. Широкая публика должна быть побуждаема к добродетельной жизни посредством рассуждений, облеченных в поэтическую, образно-символическую форму.
Эти идеи Ф. вряд ли могли сделать его философию привлекательной для ортодоксальных исламских теологов. Ф., сохраняя аристотелевское представление о философии как высочайшей деятельности человеческого ума, подчиняет теологию философии. Он подчеркивает, что в принципе существует только одна философия, дающая возможность приблизиться к пониманию совершенной жизни. Но «знания и понимания» для счастливой жизни крайне мало. Практическим искусством, «выправляющим деяния и направляющим души к счастью», является политика. Философия и политика, существуя в единстве, способны привести людей к счастливой жизни. Но Ф. – реалист, он понимает, что соединение в одном лице философа и политика маловероятно. Это должен быть идеальный правитель, обладающий пророческим даром. Но роль пророка в исламе повторить нельзя, поэтому Ф. ограничивается тем, что призывает политиков и философов в реальной жизни действовать вместе.
Идеи Ф. стимулировали развитие арабо-исламской мысли в направлении социально-политической философии. Отдельные его сочинения были переведены в Европе на латинский язык в XII–XIII вв.
ФАТАЛИЗМ (от лат. fatalis – роковой, определенный судьбой) – учение, согласно которому всё совершившееся в мире должно было совершиться обязательно. Ф. рассматривает судьбу как основной объяснительный принцип происходящего. Для Ф. характерно признание неизбежности наступления определенного события и одновременно – непознаваемость его причин.
Существуют различные формы Ф. Мифологический Ф. предопределенность жизненного пути человека, всех событий в мире объясняет, ссылаясь на космическую необходимость, принципиально скрытую от человека. Предвидение будущего в рамках этой формы Ф. носит мистический характер. Рационалистический Ф. XVII–XVIII вв. опирается на механистическую картину мира, тесно связан с детерминизмом. Ярким выражением рационалистического Ф. являлся лапласовский детерминизм. П. Лаплас считал возможным абсолютное предвидение будущего на основе абсолютного знания о настоящем. Случайность как непознанное человеком становится орудием рока.
Своеобразие Ф. в понимании истории обусловлено возможностью для отдельной личности стать носителем роковой случайности. «Мужем рока» называл Наполеона Лермонтов, о Ленине как о «человеке судьбы» писал Н. Бердяев. Современные фаталистические настроения в массовом сознании чаще всего связаны с непредсказуемыми последствиями научно-технического прогресса.
ФЕДОРОВ Николай Федорович (1829–1903) – русский религиозный мыслитель, родоначальник философии космизма, автор утопии, в которой христианская идея спасения человечества овеяна верой в безграничную мощь науки и творческие возможности человека. Прижизненно работы Ф. издавались анонимно и были почти неизвестны. Основные идеи мыслителя изложены в изданном посмертно труде под названием «Философия общего дела».
Ф. не является автором философской системы. Его задача заключалась в том, чтобы привлечь внимание к идее преодоления смерти и возвращения жизни умершим. Не в воскресении (по замыслу Бога), но в воскрешении с помощью научно-технического прогресса мыслитель видел итоговый смысл жизни человечества. Являясь верующим человеком, Ф. рассматривал Апокалипсис как предупреждение Бога о гибели мира, которая случится, если люди не откликнутся на Его призыв и в совместной деятельности не добьются собственного духовного и телесного преображения, преодолевающего смерть, не осуществят выход в космос с целью преобразования других планет и Вселенной в «единое хозяйство». Ф. строил философию «общего дела», «проективную философию действия, а не пассивного созерцания мира».
По мнению мыслителя, дуализм духа и материи, небесного и земного, начало которому положили Сократ и Платон, привел к тому, что знание сейчас принимается за конечную цель, «мысли придается большее значение, чем действию» и мы «все присутствуем при смерти философии». «Чтобы сделаться знанием конкретным и истинным, философия должна стать знанием не только того, что есть, но и того, что должно быть, т. е. она должна из пассивного умозрительного объяснения сущего стать активным проектом долженствующего быть, проектом всеобщего дела». «Неправда» всей прошлой философии, по Ф., также и в том, что она способствовала тотальному отчуждению, раздробленности человечества на отдельных индивидуумов и замыканию «каждого на самом себе, отдалению себя от живых и умерших». Но человечество призвано в мир для осуществления максимальной «полноты» идеи жизни, которая заключается в том, чтобы «жить… не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех». Человечество – это не только ныне живущие, но и те, кого уже нет. Истинная «полнота» осуществления идеи человечества, которая входит в понятие Царства Божия, требует преодоления «последнего врага» – смерти, победы над ней и всеобщего «имманентного воскрешения». Расплывчатые и фантастические решения постоянной для Ф. темы давали повод к вульгарному пониманию его основной идеи современниками.
Человек, повторяет Ф., призван овладеть собственной природой и преображать хаос в космос. «Космос нуждается в разуме, чтобы быть космосом, а не хаосом». Только в ситуации такого «проективного» отношения к природе, истории, к себе самому жизнь человека становится «актом эстетического творчества». Если спасение зависит от самого человечества, «необходимо обращение знания в дело». Тогда нам открывается возможность сделаться орудием Божественного плана, с тем чтобы осуществить «вечное царство на земле». «Сего ради и создан человек», – заключает свои размышления Ф. Его утопические надежды не знают границ. Смелость его мысли переходит в чистую фантастику, перекликающуюся с научно-техническими идеями конца XX в. Он не боится говорить о «спасении (всей) безграничной вселенной» путем «управления человеком всех небесных миров». Он мечтает об управлении «всемирной силой тяготения, прикрепляющей нас к земле». Он постоянно говорит о «регуляции» человеком «всех систем миров».
Вскоре после смерти мыслителя его идеи получили широкое распространение. В 1914 г. в Одессе был издан сборник, авторы которого пропагандировали философию «общего дела». После 1917 г. появилось направление биокосмистов. Их лозунг: «Смерти – смерть! На штурм Вселенной!». Издавались журналы «Биокосмист» и «Бессмертие». Биокосмист А. Ярославский опубликовал фантастический роман «Аргонавты Вселенной» о полете на Луну с использованием ракетного двигателя. Биокосмисты разрабатывали планы создания «второй природы» (