И. имеет две основные разновидности. Первая – объективный И., представители которого (Платон и неоплатоники, философы Средних веков, Шеллинг, Гегель и неогегельянцы) считают идеальное начало существующим до и независимо от человека. Субъективные идеалисты (Дж. Беркли, Д. Юм, представители имманентной философии, эмпириокритицизма) считают идеальное формой человеческого опыта. Крайняя форма субъективного И. – солипсизм – предполагает, что реально лишь мое сознание, существование же всего, что меня окружает, проблематично. Можно выделить также монистический (Гегель) и плюралистический (Лейбниц) И., панлогизм (идеальное рассматривается в качестве мирового разума) и волюнтаризм (идеальное представляется как воля).
Можно также выделить среди разновидностей И. идеалистический рационализм (идеальное имеет разумную природу и постижимо человеческим разумом) и иррационализм (идеальное непостижимо с помощью разума). И. проявляется в форме витализма в биологии, в форме философии жизни в понимании исторического процесса. Идеалистическое направление явственно прослеживается в философии прошлых веков. Современные философские концепции порой вообще невозможно однозначно связать с тем или иным философским направлением.
И. близок теизму, однако понятие Бога в христианстве не тождественно идеальному первоначалу. Бог как абсолютное бытие – это преодоление ограниченности материального и идеального, существующей в сотворенном мире. По словам современного православного богослова митрополита Антония Сурожского, «этот материальный мир оказался способным вместить самого Бога… и в этом не сгореть». Для верующего неприемлем не материализм, а субъективный идеализм. Сверхъестественное, основной признак Божественного, не тождественно идеальному; это форма снятия противоположности материального и идеального. Г. К. Честертон, католический писатель первой половины XX в., считал, что субъективный идеализм ведет к вседозволенности, злу: «материалисты – в порядке, – говорил один из героев его рассказов, – они достаточно близки к небу, чтобы принимать землю и не думать, что они ее создали. Страшны не сомнения материалиста. Страшны, ужасны, греховны сомнения идеалиста».
ИДЕАЛЬНОЕ – философская категория, соотносительная с понятием материи: И. – это нематериальное. Широта понятия И. не допускает конкретизации, которая может привести к сужению его объема. И. либо определяет возникновение и поддерживает дальнейшее существование материального (в идеалистической философской традиции), либо является продуктом и «функцией» материального первоначала (в материалистической философии), либо (в дуализме) совместно с материей порождает весь мир.
В отечественной философии последних десятилетий И. интерпретируется как информация, зашифрованная в структурах мозга, как функция человеческого мозга или же как необходимая функция человеческой деятельности, без которой невозможно выдвижение цели, выбор средств ее достижения и контроль над процессом деятельности. В первом случае И. рассматривается как неотделимое от источника своего продуцирования – человеческого мозга – и оказывается тождественным индивидуальной человеческой психике. Во втором, более широком смысле И. оказывается неотъемлемой стороной общества в целом; он – структура человеческой деятельности, воплощенная в содержании нравственных норм, повседневных правил, научных теорий, в художественных образах, в религиозных догматах, в политических и правовых идеях, определяющих и регулирующих человеческие взаимоотношения. Мир И., «третий мир» (по выражению К. Поппера, который отделяет его от первого и второго миров – мира материальных вещей и мира индивидуальной жизни души) отрывается от своего непосредственного носителя – человеческого индивида – и начинает вести самостоятельное существование в культуре.
ИДЕОЛОГИЯ – систематизированная совокупность идей, связанных прежде всего с определенным пониманием общественной жизни, оценкой ее качества, перспектив ее преобразования. И. предполагает также определение целей человеческой деятельности по сохранению, изменению или разрушению существующей социальной действительности. Термин был впервые использован в конце XVIII – начале XIX в. французским философом и экономистом Дестю де Траси. И. рассматривалась им как «наука об идеях», объясняющая происхождение идей из чувственного опыта. Она должна служить основанием всей совокупности наук о природе и обществе и непосредственно влиять на социальные преобразования. Первоначально в понятии И. реализовывалась критическая направленность ума энциклопедистов, их желание развенчать философские иллюзии и религиозные предрассудки.
В марксизме И. рассматривалась как ложное сознание, основанное на классовом интересе и его выражающее под маской общечеловеческого интереса. Вместе с тем в комплексе социальных воззрений, называемом марксизмом, его авторы усматривали уникальное совпадение истинности и социальной ангажированности, позволяющее марксистским идеям стать эффективным средством социальной организации.
Особенности И. как особой мировоззренческой конструкции выражаются в незыблемости ее исходных принципов, в открытой апелляции к интересам, потребностям человека, в претензии на всеобщность и одновременно в конкретности, «зримости» выводов, нечувствительности к отдельным противоречиям, в «формульности», лозунговости выражения.
Указанные особенности И. связаны с ее социально-организующими функциями. Попытка отказаться от нее как механизма социальной регуляции привела ряд западных социальных мыслителей в 60-х гг. XX в. (Р. Арон, Д. Белл, К. Поппер) к идеям деидеологизации общества. «Конец И.» рассматривался в качестве одного из аспектов «конца истории» как борьбы классовых интересов, политических амбиций, непомерных личных эгоистических желаний. В индустриальном обществе воцаряются рыночные отношения как универсальный тип социальных отношений, принцип максимизации полезности становится ведущим принципом человеческого поведения. Экономическая наука, изучающая эти отношения, естественным образом становится универсальной наукой об обществе.
В условиях постиндустриального общества в 70–80-х годах XX в. на смену концепции деидеологизации приходит концепция реидеологизации (Р. Арон, Д. Белл, Э. Шилз). Процесс реидеологизации стал синонимом возрождения аксиологического (ценностного) подхода к социальным взаимодействиям; одновременно внимание к человеческим ценностным ориентациям усилило мифологические компоненты И. Существуют две тенденции в процессе реидеологизации. Одна, неоконсервативная версия, связана с усилением идеологического компонента в процессе национально-культурной интеграции; в этом случае И. придает смысл традиции, традиция же освящает» И. Другая, либеральная версия ставит задачей формирование новой «глобальной И.» как основы планетарного единства.
В качестве формы интегративно-коммуникационных процессов И. постоянно соприкасается с такими социальными феноменами, как миф, культура, философия, обыденное сознание, наука, утопия, традиция. Хотя И. является рационализированной структурой, она не требует доказательства своих положений в полном смысле слова: процедура обоснования идеологических положений по сути есть лишь демонстрация причастности их к миру абсолютного знания, справедливости, блага. Слово и дело в И. тождественны. Парадоксальная формульность И. не менее мифологична: «расцвет и сближение наций», «отмирание государства через его укрепление». Такого рода соединение противоположностей есть не что иное, как мифологическая представленность мира как единого целого в предельной сближенности его полюсов: для причастного к идеологии (и через нее – к системе абсолютных ценностей) нет ничего невозможного, поражение оборачивается победой, люди чудесным образом сближаются с богами.
Однако И. не тождественна мифу. Способность выдавать желаемое за действительное, сближающая И. с мифом, основывается на аргументации «от науки». Идеолог-жрец надевает маску ученого и говорит: «Иного не дано, поскольку это последнее слово науки». У И. нет собственного голоса, она говорит голосом науки, но может заговорить и голосом религии, искусства, нравственности, философии. Она постоянно стремится поглотить культуру, использовать ее стереотипный, эталонный аспект, закрепленный в знаковых формах. Будучи фактически направленной на стабилизацию и консервацию социальных отношений, внешне И. является реализацией динамичной социальной модели, она «целеориентирована». При этом масштабные социальные цели выносятся за пределы социума, И. отодвигает их в будущее. Целеориентированность И. лишает самоценности наличные формы бытия, «вымывает» их реальное содержание, превращает искусство, религию, науку лишь в средства для достижения поставленных ею целей.
С другой стороны, интегрируясь с культурой, И. становится устойчивым коммуникационным фоном социальных взаимодействий. Идеологические ориентиры, вынесенные за пределы конкретной ситуации, оказываются лишь внешним фоном жизни. Любая идеологическая задача воспринимается человеком как внешний эталон, как предлагаемый способ «знакового» поведения, который может стать инструментом решения своих частных задач. Отсюда – нежелание сопоставлять содержание идеологических «целей», игнорирование их противоречивости, основанное на неучастии И. в реальной духовной жизни личности. И. оказывается инструментом решения повседневных задач, а обыденное сознание с его ситуативностью, фактичностью – полем для беспроблемного существования И.
И. как знаковый фон деятельности – элемент повседневной культуры, сливающийся с традиционным типом рациональности. И. как носитель интегративной функции культуры, как ее центр – крайне неустойчивое, нежизненное образование. И. – это маска культуры, это псевдокультура. Однако сложность распознавания «неподлинности» И. как культурного образования связана с тем, что она в переломные, экстраординарные периоды развития общества, как правило, вступает в союз с утопическим сознанием; в «нормальные», спокойные периоды И. «подключается» к философии, искусству, религии, нравственности, стремясь поглотить их и удобно расположиться в их уже мертвой оболочке.