ИКОНА (греч. – изображение, образ) – в христианстве, буддизме, ламаизме изображение божества, святых на камне, дереве, полотне. В отличие от дохристианских идолов, И. в христианстве не тождественна божеству, это видимый образ божества, но без его сущностного бытия, она есть факт и акт мистического реализма христианства, существующего в символических изобразительно-выразительных формах. И. является вспомогательным средством проникновения в высший духовный мир через созерцание предмета материального мира. Отождествление иконного образа с Первообразом превращает И. в фетиш, в место присутствия самого Бога, что ведет к спиритуализации образа, к языческой теургии, поэтому И. не кланяются, но почитают; ей предстоят в акте молитвы и мысленного восхождения к Первообразу.
Культ И. зародился во II в. и расцвел в IV в.; древнейшие сохранившиеся И. относятся к VI в. Время расцвета иконописи на Руси (А. Рублев, Ф. Грек, Дионисий, Симон Ушаков) – XIV–XVII вв.
Содержательно-смысловой основой И. являются ее догматичность и каноничность, источник которых – Священное Писание, Священное предание и литургический опыт церкви. Цель И. – передать в постижимом непостижимое, в изобразимом – неизобразимое, передать иное, иноприродное твари. И. призвана свидетельствовать и делать ощутимым присутствие Бога. Религиозно-эстетические, нравственно-философские аспекты иконописи и иконопочитания разработаны в трудах Иоанна Дамаскина, на Руси – Иосифа Волоцкого. В их творениях раскрывается значение изображения как средства наглядного раскрытия христианских идей, богословских понятий как пути вразумления для тех, кто не может достичь этого с помощью книги. По словам Дамаскина, образ И. призван отражать в видимых формах невидимые свойства Первообраза, без чего мы «не в состоянии подниматься до созерцания духовных предметов, ибо мы имеем нужду в том, что нам родственно», то есть познавать Бога посредством образов и форм, содержащих в себе Его отличительные свойства.
Воплощение большого круга идей догматического, литургического, эсхатологического, дидактического содержания представляло труднейшую задачу. Религиозно-эстетическая уникальность православной И. заключается в найденном равновесии реализма как «подобного подобному» и мистического символизма как «неподобного подобия». Идеализация человеческого тела, характерная для античности, в И. снимается красотой, призванной выявить богоподобие души человеческой: нежность, смирение, кротость находят выражение в И. В своих неизменных символических формах она передает не изменяющуюся вещественность, но преображенную природу и духовную жизнь человека в формах, говорящих об ином небе и иной земле.
Вся образная структура И. подчинена свидетельствованию и трансляции уникальности человеческого бытия в вечности: И. показывает то, к чему призван человек, чем он должен быть. Она ставит его в иную перспективу: перспективе видимого мира противопоставляется перспектива евангельская. Выражению этого подчинены конструктивные принципы иконописи: нарушение перспективы (так называемая «обратная» перспектива); символика цветов и положений: отсутствие определенного светового фокуса; противоречивость освещения в разных точках пространства И.; своеобразное распределение теней, подчеркивающее несоответствие И. изображенному.
И. свидетельствует высшую реальность. Отказ от изображения развития меняет структуру ощущения времени, образно-структурной единицей восприятия становится мгновение, не мгновение-остановка времени, за которым неизбежно следует смерть, но мгновение-вневременность.
И. позволяет пережить вечность. Формальная сторона И. представлена как ряд фрагментов, которые не имеют временного измерения, выключены из потока, несущего человека от рождения к взрослению, старению, смерти. И. не просто изображает два мира, но является конструкцией, их связующей, она вводит в структуру бытия то, что не подчинено эмпирическому; производя совершенные образы мира, она представляет собой универсальную живопись, избавленную от капризов и случайностей субъективизма. Соединяя видимое и невидимое, единичное и всеобщее, мгновение и вечность, человека и Бога, И. при всей своей внешней статичности внутренне динамична, выражает напряженную духовную работу «внутреннего человека», его движение к Абсолютному Бытию.
ИКОНОБОРЧЕСТВО – еретическое религиозно-философское движение против иконопочитания. В VIII – первой половине IX в. приобрело широкие социальные масштабы. Главными для представителей И. были соображения вероисповедного, богословско-философского характера: «неописуемость Христа во плоти». Иконоборческому мышлению представлялось, что иконой может быть только предмет, тождественный изображаемому. Если такого тождества нет, то и образа быть не может. В противном случае изображение Христа будет описанием лишь Его человеческой природы. Но если попытаться изобразить на иконе и человеческую, и божественную «природу» Христа, то слияние этих двух природ опять же дает на рисунке изображение только Его человеческой природы. И то, и другое есть ереси монофизитства и несторианства. В представлении иконоборцев икона не может передать истинного соотношения двух природ Христа, следовательно, Его икону написать невозможно. В доказательство этому иконоборцы приводили цитаты из Священного Писания и трудов Отцов церкви.
Фактически иконоборцы выступали против единства чувственного и сверхчувственного миров, которое осуществляется как в личности Христа, так и в возможности человека достичь совершенства при помощи чувственных символов (церковное искусство, икона, таинство Евхаристии). Вопрос об иконах был связан с центральным догматом о Богочеловечестве и церковным учением об образе: если самый факт существования иконы основан на воплощении второго Лица Святой Троицы, то, в свою очередь, и реальность воплощения подтверждается иконой. Поэтому для церкви отрицание иконы было равносильно отрицанию самого Боговоплощения. Церковь защищала не просто воспитательную роль и эстетическое значение иконы, но догмат воплощения Бога.
В полемике с иконоборцами Иоанн Дамаскин впервые проводит различие между «служением», подобающим Богу, и «почитанием», воздаваемым иконе, которое относится не к ее «веществу», но к первообразу. На Седьмом Вселенском соборе было принято определение о почитании икон. Оно начиналось словами: «Чем чаще при помощи икон они (Иисус Христос, Богоматерь, святые и праведные мужи – авт.) делаются предметом нашего созерцания, тем более взирающие на эти иконы возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах, приобретают более любви к ним и получают более побуждений воздавать им почитание, но никак не то истинное, которое по нашей вере приличествует одному только Божественному естеству…». В России иконоборчество известно с конца XIV – начала XV вв.
ИЛЬИН Иван Александрович (1889–1954) – русский религиозный философ, испытавший влияние идей Гегеля, Франка, интуитивизма Лосского. Основные работы: «Понятие права и силы», «Религиозный смысл философии», «Путь духовного обновления», «О сопротивлении злу силой», «Аксиомы религиозного опыта», «Путь к очевидности».
На первом этапе своего творческого пути И. выступал как представитель неогегельянства. В магистерской диссертации (за исключительно высокое качество труда И. была присуждена степень доктора) философ предложил свою интерпретацию диалектической логики Гегеля. И. считает, что по методу философствования Гегель должен быть признан не диалектиком, но интуитивистом, или, точнее, «интуитивно мыслящим ясновидцем».
Другая тема размышлений И. – связь философии и религии. Поскольку, как утверждает И., философия с самого начала приняла на себя «тот самый предмет, в аффективно-иррациональном переживании которого пребывала религия», постольку религиозное содержание теперь существует в формах «разумного и адекватно мыслящего познания». Оказывается, что у религии и философии не только единый предмет – Бог, но и единый «духовный опыт», открывающий человеку природу Божества («философия есть адекватное понятие абсолютного предмета»). Размытые грани между религиозным восхождением к Истине и философской рефлексией об истине позволяют И. настаивать на «религиозном смысле философии», говорить о «верующем знании и знающей вере», которые вводят в глубины Богопознания. «Люди разные, но предмет один и истина одна», – повторяет мыслитель.
Анализ и оценка духовного содержания культуры – еще одна тема размышлений И. Европейская культура последних двух столетий – это тотальная анонимность, существующая в отсутствие любви (любовь превратилась в инстинкт, «нужный для деторождения», или в «лицемерную фразу») и ненависти («вера стала пережитком», «совесть есть выдумка блаженных»). Всё покрыто дымкой внешней благопристойности, скрывающей разрушенные социальные связи и самого человека с его «расколотым сознанием». Девиз времени: «человек человеку – прохожий». Если же затронуты личные интересы, то «человек человеку – волк». Рассуждения И. опережают высказывания Э. Фромма, Г. Маркузе, М. Бубера и других современных западных мыслителей о гуманитарной катастрофе наших дней.
Как бороться со злом в его разных обличьях? Этому посвящена книга «О сопротивлении злу силою». По словам самого автора, в первой части он «расчищает дорогу от мусора», раскрывает содержание понятий добра и зла. Вторая часть – «погребение набальзамированного толстовства» с его концепцией «непротивления злу насилием». Третья часть – разрешение проблемы. И. считает, что «зло начинается там, где начинается человек». Поэтому, пока в человеческой душе живет зло, меч будет необходим для пресечения его внешнего действия – меч, сильный в своей неизвлеченности, в своем пресекающем ударе. Необходимо активное противодействие злу, даже если оно требует применения силы. И. не отрицает даже необходимости смертной казни. Но борьба эта требует духовной зрелости, поскольку ее участники решают не только вопрос соотношения целей и средств, но и проблему незыблемости нравственных границ человеческого поведения. Для И. одним-единственным универсальным правилом является: «противься злу из любви, – из любви отдавая всё свое, где это нужно; из любви понуждая и пресекая, где нужно; из любви уговаривая, и из любви казня, и из любви не отдавая ничего своего, если это «твое» есть больше, чем твое, если оно есть в то же время Божие: святыня, церковь, родина или их вещественное воплощение».